These Inconvenient Fireworks

Л

От обязанностей разбираться в своей жалкой жизни Луи спасает то, что до премьеры Много Шума остаются последние две недели. С вечными репетициями каждый вечер и десятками поручений во время окон он видит Гарри лишь самую малость времени. Ему пришлось отпроситься во время обеда ради того, чтобы нанести завершающие штрихи в постановке, и сбора реквизита, так что он остается даже без этого. В последнее время большинство его общения с Гарри сводится к нескольким неотвеченным смскам в его входящих и касаниям с Гарри в дверях с удушенным извинением, брошенным через плечо. К счастью, это значит,что он свободен от того, что ему приходится смотреть Гарри в глаза на длительное время, потому что его на самом деле мог бы хватить инфаркт из-за этого. Его график столь плотный сейчас, что он едва может выдержать мысль о Гарри поверх всего, а еще хуже видеть его прямо перед глазами. Последняя проклятая вещь, в которой он нуждается прямо сейчас – это быть вынужденным иметь дело с человеком, который не дает ему уснуть по ночам, заставляя цепляться за постельное белье и до боли хотеть его руки на своей коже. Высокий стресс плюс мучительное сексуальное напряжение – не самая выигрышная комбинация. Кажется, будто до Гарри дошло, что его поведение более, чем просто безумный порыв доделать все ко времени первого выступления. Даже столкновения с ним у торгового аппарата достаточно, чтобы понять, что Гарри касается его не так часто, как обычно, не улыбается так же. Его гложет чувство вины за то, что он отталкивает Гарри, потому что помимо его бесконечного идиотского желания, Гарри – один из его самых близких друзей, но он просто не может справиться со всем сразу. Он разберется с этим позже, когда не будет по горло в Шекспире, пытаясь протащить пару десятков подростков по последним нескольким репетициям. - Стоп, стоп, - кричит Луи со своего сиденья в зале. Два актера поворачиваются, чтобы взглянуть на него на полу строчке, когда Луи встает и направляется к сцене. – Не стоит прогонять эту сцену, если вы двое не знаете сценарий наизусть. А вы не знаете, - два дня перед премьерой, а его главные герои не знают сценарий наизусть. – Повторите текст в коридоре, - они спускаются со сцены, девушка с раздраженным видом. - Марджори, если ты не выучишь этот монолог к завтрашнему дню, то я, то я— я не знаю, что сделаю, но одному из нас это не понравится, - кричит ей вслед Луи. Он проводит руками по лицу и пытается не задохнуться. -Ты выглядишь, будто можешь этим воспользоваться, - говорит кто-то позади него, и о, Боже, пожалуйста, нет. Луи поворачивается и внезапно сталкивается с Гарри Стайлсом в своем театре, потому что вселенная пытается заставить его получить нервный срыв. - Что ты—, - начинает Луи, но затем смотрит вниз на картонную кружку в руках Гарри. - Йоркширский чай без сахара, - говорит Гарри, кладя ее в его руки. Луи принимает ее без слов. – Тренировку отменили из-за дождя. Что тебе нужно? Это слишком: Гарри стоит здесь и спрашивает его, что ему нужно, не считая того, что ему нужно больше всего, и Луи смотрит в чай и пытается выбрать лишь одну эмоцию. Раздражение кажется наименее ужасным вариантом, учитывая все остальное. - Иди присмотри за детьми, занимающимися освещением, попытайся удостовериться, что они не убьются, - он грубо сдерживается от благодарностей, потому что если он начнет позволять себе реагировать на то, что делает Гарри, то не переживет этот вечер. Гарри кивает один раз и идет к концу театра, и Луи делает глубокий вдох и поворачивается обратно, чтобы увидеть свой бесцельно слоняющийся каст. – Вы, - говорит он, выбирая двух мальчиков. – Прогоните Третий Акт по новой. С расстановкой, - они стонут, и Луи скоро будет рвать и метать. – Вы скажете мне спасибо, когда не опозоритесь перед сотнями людей. Бегом. - А что насчет остальных? – говорит одна из девочек, играющих небольшую роль. Луи потирает виски. - Иди и удостоверься,что все ваши костюмы готовы и подходят. Попрактикуйте переодевание. Повторите свои строки. Знайте, что если я поймаю вас шатающимися без дела, то повешу ваши головы на свою стену, как трофей, - они рассеиваются, и он оборачивается к двум мальчикам. – Почему вы не репетируете свое? Давайте! Он критически смотрит на них, вмешиваясь раз за какое-то время, чтобы указать, где они напортачили или пропустили строчку. Кажется, будто прошло лишь несколько минут, но внезапно он ощущает легкое касание на своем плече. Он поворачивается, и, конечно, это Гарри с встревоженным видом на лице, который заставляет Луи хотеть рыдать. - Все освещение готово, - говорит он. – Я пробежался по всем выключателям, чтобы удостовериться, что все подключено правильно, но я хотел сначала свериться с тобой, поскольку ты используешь сцену. Луи смотрит на часы и блять, блять, скоро ему придется отпустить детей. - Дай мне минуту, - говорит он Гарри, который снова лишь кивает, будто у него терпение, как у гребанного святого. Луи хочет ударить его, хочет сказать что-нибудь грубое, просто чтобы получить реакцию, потому что у него нет моральных сил, чтобы справиться с таким хорошим сейчас Гарри Стайлсом. Взамен он поворачивается обратно к сцене, складывает руки и кричит: - Все! – требуется несколько секунд, - но в скором времени все собраны, актеры и команда выжидающе смотрят на него. – Вы все хорошо потрудились сегодня, - говорит он. – Вам нужно будет выкладываться гораздо больше в следующие два дня. Я знаю, что вам тяжело, и я знаю, что у всех вас конец семестра на носу, но мы должны подтолкнуть себя, чтобы довести это шоу до ума вовремя. Прежде, чем вы все сегодня уйдете, пожалуйста, ради Бога, удостоверьтесь, что все налажено. Если вы актер, убедитесь, что знаете, где ваш костюм. Команда, убедитесь, что реквизит хранится, как надо. Если мне придется налаживать все за вами, то я буду недоволен, - он делает паузу, удостоверяясь, что они достаточно напуганы. – Потом можете идти домой. Они прощаются вразнобой и расходятся. Луи падает в одно из сидений театра и защипывает переносицу, стараясь не думать о том, сколько всего еще нужно сделать. Он поднимает взгляд и видит, как Гарри помогает одному из членов команды убрать стремянку к концу сцены, мышцы его спины заметны через футболку, и Луи не может позволить этому продолжаться. Он встает и направляется к звуковой кабине, потому что кому-то реально надо проверить выключатели. Проходя по ним, он не может не смотреть, что происходит на сцене. Гарри идет справа с реквизитом, нагруженным в руках. Гарри обнимает члена актерского состава, которая выглядит так, будто сейчас заплачет. Гарри поднимает стол гибкими руками. Почему-то, когда это происходит на сцене, игнорировать это сложнее, и Луи стоит в кабинке, нажимая кнопки и желая, чтобы Гарри был человеком похуже. Если бы он был хуже, если бы он не был так по-настоящему доволен быть рядом, Луи мог бы просто трахнуть его и пойти дальше. Он мог бы просто получить его, это, то, чем бы это ни было, вне своей системы и никогда больше его не видеть и продолжать свою жизнь. Конечно, когда Луи с кем-то сходится, обычно это сразу же идет к черту, но если бы Гарри мог быть более дерьмовым человеком, то это не было бы важно. Половина из мужчин, с которыми Луи спал, возможно, ненавидят его повадки, и Луи не мог бы плевать на это еще больше. Вот только Гарри не дерьмовый человек: он в одиночку складывает костюмы на сцене для постановки Луи. Смотря на него под прожекторами, Луи не может врать самому себе. Если бы Гарри когда-либо ненавидел его, то он был бы потерян. И прямо сейчас это делает Луи чертовски злым. Он выходит из звуковой кабинки, хлопая дверью, и шагает по проходу театра. Кажется, Гарри и он последние, кто остались, что хорошо, потому что если Луи придется пообщаться еще хоть с кем-то, то он начнет рвать на себе волосы. Он поднимается по ступенькам без слов. - Эй, я сложил эти, но я не знаю, куда—, - начинает Гарри, но Луи уже выхватил у него костюмы. – Ладно. Полагаю, ты знаешь, куда их положить, - говорит Гарри с нотой тревоги в голосе. Возможно, она и на его лице, но Луи будет проклят, если посмотрит на него. Он проходит на сцене вправо с костюмами, в его ушах все пульсирует. Он хочет, чтобы Гарри ушел, нуждается, чтобы его не было в помещении, пока он не потеряет контроль. - Я не хочу, чтобы ты помогал, - едко говорит он, и, Боже, он уже знает, что это была плохая идея. Наступает момент тишины, и Луи оборачивается, чтобы посмотреть на Гарри и увидеть, что он сделал. - Луи, - осторожно говорит он, поднимая обе руки, - что происходит? - Я, черт возьми, измотан, вот что! – огрызается Луи. – Я устал, и мне нужно завершить постановку за два дня, и на моем столе лежат сорок пять бумажек, требующих проверки, и я должен провести итоговые экзамены завтра, и у меня нет ни на что времени, и мой главный герой пропустил две недели репетиций, потому что у него была пневмония и он до сих пор пропускает реплики, и мне пришлось полностью заменить движения на половину сцен, чтобы скрыть чертову сломанную ногу Руперта Бейкера, и моя арендная плата просрочена, и у меня не хватает времени, чтобы постирать вещи, уже две недели, а тут ты – ходишь со своим лицом и своими плечами и своими футбольными шортами и творишь гребанное добро, и это отвлекает, и у меня нет гребанного, гребанного времени. Слова доходят до его собственных ушей прежде, чем он вообще осознает, что они исходят из его уст, и Луи замирает с открытым ртом и с кучей костюмов в руках. Блять. Гарри смотрит на него через сцену. Луи может видеть, как то, что он сказал откладывается в его мозге, и черт, черт, гребанный идиотский черт и тысяча вопящих монашек. - Я… отвлекаю тебя? – медленно говорит Гарри. - Я—я имел ввиду— - Я отвлекаю тебя, - повторяет Гарри, и на этот раз его лицо расплывается в улыбке. - Э-э, - говорит Луи. Луи оценил физическую форму Гарри больше, чем один раз, но то, что ему удается перепрыгнуть через реквизитный стол и сократить между ними несколькими хитрыми движениями, внезапно оказываясь в пространстве Луи, вытягивая груду материи из его рук, до сих пор впечатляет. Он кладет ее на пол, и Луи не понимает, что происходит, не понимает ничего, кроме того, что внезапно Гарри так близко, достаточно близко, чтобы Луи смог почувствовать его шампунь, и он пахнет, как один из тех девчачьих видов, как клубника и лепестки роз или типа того, и Гарри использовал бы женский шампунь, потому что кто он вообще такой, и Луи паникует, Луи определенно, определенно паникует. - Ты имел это ввиду? – спрашивает его Гарри, и кончики его губ до сих пор приподняты в улыбке, но в том, как он говорит, ни капли шутки. - Эм, - каждая клеточка тела Луи кричит ему «соври,соври, соври», но то, что он говорит, - Я… Да. Я—Да, это так. И вот тут Луи получает подтверждение, что Гарри не святой, потому что то, как он смотрит на Луи, не имеет смысла. Луи – человеческий эквивалент пылающему автобусу, несущемуся с обрыва в ущелье, и Гарри смотрит на него, будто Рождество пришло раньше, чем надо, что делает Гарри то ли очень глупым, то ли очень сумасшедшим. Ладони Гарри нависают над руками Луи, не касаясь, и Луи не может не вздрогнуть от фантомного контакта. Выражение лица Гарри становится мягким и изумленным, и Луи, наверное, было бы более неловко, если бы каждая принадлежащая ему эмоция не вопила бы об обратном. Гарри протягивает руки и осторожно, осторожно снимает очки с лица Луи, затем осторожно, осторожно складывает их и кладет их в карман рубашки Луи. Руки Луи бесполезно болтаются по сторонам, а его уши заполнены звуками его собственного дыхания. Он никогда в жизни не чувствовал себя настолько очевидным. Гарри наклоняется, невозможно близко, и Луи не совсем понимает, как они не касаются, потому что даже воздух вокруг него чувствуется, как Гарри, даже сцена под его ногами. Гарри протягивает руку к его лицу, и Луи думает наконец, но его рука нависает и сжимается в кулак. - Луи, - говорит Гарри, - теперь не дури меня, - и, ох, этого достаточно. - Ты полное дерьмо, - выговаривает Луи в порыве, - я уже скоро сдохну, дожидаясь тебя, а ты просто мммф— И вот оно, вот, будто взрыв после длинного запала. Был пропуск, а теперь его нет, губы Гарри на губах Луи, а руки на его лице. Луи не может не ахнуть, взмахивая руками, чтобы вцепиться в изгибы локтей Гарри, его сознание – одна большая каракуля, застрявшая на мысли Гарри поцеловал меня он поцеловал меня он поцеловал меня и Господи, если он не соберется в следующую половину секунды, то все пропустит. Гарри целует с решительностью, с напором, с единственной целью. Гарри целует Луи так, будто это было обдуманно заранее, будто он спланировал каждое движение его губ на губах Луи. Луи даже не пытается успеть, все еще не совсем в состоянии поверить в происходящее, не говоря уже о то, чтобы содействовать. Руки Гарри падают на его плечи, и двое двигаются: Гарри подхватывает Луи, толкая к реквизитной лестнице. Они прижимаются друг к другу - колени к грудной клетке - и у Луи кружится голова. Гарри отстраняется, тяжело дыша, одной рукой держась за ступеньки над головой Луи. Он ищет лицо Луи с диким взглядом, помутневшими зрачками, горящими щеками. - Лу, - говорит он, и Луи не уверен, что он ищет, но он рад, что спросил. Луи вздыхает раз, два, и поднимает ладонь к лицу Гарри. Он проводит большим пальцем по нижней губе Гарри, и то, как закрываются глаза Гарри, заставляет что-то в нем поддаться. И теперь он тот, кто двигается, влезая в пространство Гарри и неистово целуя его, проводя пальцами сквозь волосы Гарри. Руки Гарри вокруг его талии, а язык в его рту, и Луи уверен, что у него были другие планы на жизнь, но он никак не может вспомнить, почему он хотел бы делать что-то, помимо этого. Гарри двигается, и сначала Луи думает, что это просто мгновенье, когда его собственное тело тянет его назад, но затем Гарри хватает его подтяжки и вслепую тащит его к беспорядочно стоящей постановочной мебели на середине сцены. Луи чувствует, как Гарри врезается во что-то, и они переворачиваются, Гарри тянет Луи за собой вниз. В этом полу-моменте невесомости есть какое-то дежа-вю, но затем Луи тяжело приземляется на Гарри и обнаруживает, что есть другое, о чем нужно подумать. Они на жалком диване посреди сцены. Гарри скользит наверх, чтобы образовать больше пространства, Луи ползет за ним. Одна из рук Гарри ложится на поясницу Луи, прижимая их тела друг к другу, прежде, чем перевернуть их обоих одним движением так легко, что Луи впечатлен почти настолько же, насколько возбужден. - Ты должен будешь как-нибудь научить меня этому движению, - говорит он, снова запуская пальцы в волосы на затылке Гарри. Гарри улыбается, как дурачок. - Так нормально? – спрашивает он, кивком указывая на их положение. - Да, Господи, - говорит Луи, притягивая голову Гарри обратно за поцелуем. – Как ты думаешь, насколько я хрупок, - бормочет он в рот Гарри. Стайлс отвечает тем, что сильно засасывает его нижнюю губу. Луи не может сдержать стон, так что, ладно. Все понятно. Хотя он будет проклят, если оставит это без ответа, особенно не когда он чувствует ухмылку на губах Гарри. Луи выгибает спину и сталкивается бедрами с Гарри,вжимаясь в него своим весом. Рот Гарри открывается в беззвучном стоне, впуская внутрь язык Луи, но, Боже, Луи хочет большего, хочет заставить Гарри трястись. Он раздвигает ноги, охватывая бедра Гарри,и снова вжимается в него, скользя руками под его кофту. Теперь Гарри стонет, отстраняясь от поцелуя. - Боже, Лу, - бормочет он, падая головой в изгиб шеи Луи. Он прижимается в ответ на этот раз, делая бедрами медленные, развратные круговые движения, когда его зубы скребут по его горлу. Луи шатко выдыхает и не может не провести ногтями по спине Гарри, цепляясь за свою жизнь. Луи сейчас. Луи сейчас, наверное, умрет. Гарри немного отсаживается назад, и Луи инстинктивно подается за ним до того, как осознает, что Гарри снимает подтяжки с его плеч. - Что ты делаешь? – бессмысленно спрашивает он. Руки Гарри вновь на его талии, выправляя полы рубашки из его штанов. - Если я в скором времени не дотронусь до тебя, то потеряю сознание, - говорит он как ни в чем не бывало. – Всего тебя. Фак, думает Луи,пытаясь рационально оценить ситуацию. - Фак, - говорит он, хватая Гарри за руки. – Гарри, я не могу трахнуть тебя на, на диване, который мы используем в шоу. Это, Боже, определенно неэтично. Гарри кажется невозмутимым, перемещаясь, чтобы поцеловать сторону шеи Луи. - О чьей этике мы говорим? – легко произносит он. – Моя этика с этим в порядке, - он кусает ключицу Луи. – Я нахожу то, что ты в одежде, неэтичным. - Черт, Господи, я тебя убью,- говорит Луи, отталкивая голову Гарри. Тот лишь ухмыляется ему своим красным и непристойным ртом. – Ты можешь, Боже. Ты можешь придержать эту мысль на примерно сколько это займет, чтобы добраться до моей квартиры? – Гарри подчеркнуто закатывает глаза, но соскальзывает с дивана достаточно, чтобы Луи смог встать на свои подкашивающиеся ноги. - Ключи, - говорит он, похлопывая свои карманы. – Ключи, гребанные ключи, все царство за мои гребанные—черт. - Твое царство у меня прямо здесь, малыш, – хихикает Гарри, уже собираясь позади него, обдавая горячим дыханием кожу под его воротником, и может он без этого, на три секундочки, ради всего святого. - Ты, - говорит Луи, чувствуя улыбку Гарри на своем затылке, - самый худший помощник, которого я встречал. И еще мои ключи в классе, потому что, конечно, они там, так что. - Так что пошли за ними, - говорит Гарри. Он наконец отстраняется и забегает вперед Луи, направляясь в холл из театра через боковую дверь. Луи матерится под нос и идет за ним. Это, это… нереально, на самом деле. Невероятно. Его мыслей едва достаточно, чтобы молиться, что никого вокруг нет, чтобы увидеть его в таком состоянии: полурасстегнутая рубашка спереди, болтающиеся по бокам подтяжки, грубый и красный рот от зубов Гарри и легкая щетина на челюсти. Да он выглядит, как пошлый подросток, и он не может вспомнить, когда в последний раз он позволял кому-либо доводить себя до такого состояния, и до него совершенно внезапно доходит, что с ним это сделал Гарри. Невозможный Гарри со своими ужасными кудряшками и своими широкими улыбками и своим сердцем, заполняющем все, все, все вокруг, Гарри, который вытащил его из картонной коробки и пригвоздил его на футбольном поле и включил Whitesnake для Зейна на автомойке, Гарри, в которого он пытался не влюбиться месяцами, потому что, очевидно, в мире на самом деле что-то такое может случиться с Луи Томлинсоном? И дело в том, что Гарри хочет его. Не просто соглашается, что Луи хочет от него, но и хочет точно так же в ответ, изголодавшись и безустанно, тянет Луи за руку по холлу с дикими волосами и глазами. Луи никогда в жизни еще не встречал никого столь же уверенного в себе и хотящего так же, как и Гарри, и то, чего хочет Гарри, вероятно, он. Луи тормозит, потому что ему кажется, будто у него сейчас начнется нервный тик, и он тянет Гарри за руку, чтобы развернуть его. - Подожди, - говорит Луи, потому что ему нужно узнать, - все это время? - Да, все это время,- нетерпеливо говорит Гарри, будто это ничего ему не стоит, уже восстанавливая свой темп. – А теперь можем мы, пожалуйста, продолжить двигаться? И, ладно, Луи не может с этим поспорить, потому что сейчас он сияет, и он совершенно уверен, что сгорит на месте, если не получит губы Гарри в следующие тридцать секунд, так что это хорошо, что они спотыкаются, залетая в класс. Это последний кабинет с все еще включенным светом, и Луи действительно удается отпустить руку Гарри на несколько секунд, чтобы рвануть внутрь. Он за столом, уже нащупывая рукой ключи, когда слышит грохот двери и защелку позади. Он разворачивается, и Гарри уже прямо сзади него, прижимая его к стороне стола. - Я не выдержу до твоей квартиры, - говорит Гарри. – Я не могу, блять, больше ждать. Пожалуйста, просто— Гарри прерывает сам себя жадным поцелуем и кусанием губ Луи, и, наверное, это плохая идея, но Гарри все еще целует его, и это происходит, и ни одна частичка Луи не хочет, чтобы это прекращалось. Луи сжимает в кулак перед кофты Гарри и целует его в ответ с такой же силой и надеется, что этого достаточно, чтобы сказать ему да, да, Боже, пожалуйста. В этот раз наоборот, это Луи сначала тянется к резинке шортов Гарри, а Гарри тот, кто останавливает его руку. Их губы разъединяются, и наступает бездыханный, застывший момент, когда руки Гарри спутались с его, их рты едва ли касаются друг друга, и он знает, что Гарри снова спрашивает разрешения. - Все, - говорит Луи. Его пугает размер этого слова. Он не забирает его обратно. Гарри, сукин сын, действительно подмигивает. А затем он падает на колени. - Бог мой, - говорит Луи. У него уже стоит, почти смущающе, и так уже с того момента, как бедра Гарри впервые соприкоснулись с его, и Гарри не просто разогревается. Он быстро снимает подтяжки Луи, и дыхание Луи резко замирает, когда Гарри расстегивает его штаны и срывает их на достаточное расстояние. Плавки с разными красными циферками, которые сейчас на Луи, кошмарны, последняя оставшаяся чистая пара. Может,позже у него найдется время почувствовать себя униженным, но на данный момент Гарри пошло улыбается ему снизу вверх из-под тонких ресниц и скользит пальцами под резинку и нежно щелкает ей по его бедру, и Луи никогда еще не был так далек в своей жизни от того, чтобы заботиться о чем-то. Прошло столько времени. Так много месяцев желания, убеждений себя не хотеть, воображений, как это было бы, и видений Гарри во снах, когда он потел на собственных простынях, и ничего из этого его не подготовило к такому. Его руки ищут, на что сзади опереться, потому что Гарри стягивает с него нижнее белье, и Луи кажется, что он сейчас упадет или умрет или взлетит, если не схватится за что-нибудь сейчас же. Одна из его рук падает на кучу непроверенных бумаг на столе, а другая на какой-то отвратительный новый стэплер, который он приобрел для прошлогоднего Секретного Санты из преподавателей, и, Боже, он издает удушливый истерический смешок, потому что Гарри спускается по нему у его стола, и— Затем Гарри облизывает свои губы и вбирает его одним гладким, влажным движением, и Луи больше не смеется. Шок от этого проходит через все тело Луи, и его торс дергается вперед, огибая Гарри, как деревце во время урагана. Он не уверен, чего он ожидал. Он действительно не имеет понятия, каков опыт Гарри с мужчинами, и для полной уверенности Гарри он думал, что ему придется дойти до этого, но нет, нет, нос Гарри трется о его живот, и все, что может сделать Луи, это проглотить безумный, отчаянный звук, вырывающийся из его груди. Он смотрит вниз и осознает, что его рука на затылке Гарри, и он почти извиняется перед тем, как видит в глазах Гарри смешок. Затем Гарри делает своим языком что-то непристойное и невероятное, и, блять, Луи никогда раньше не видел, чтобы кто-то делал минет самодовольно, но если бы кто-то мог, то это был бы Гарри Стайлс. Гарри находит ритм, делая длинные, медленные движения, и Луи приходится закрыть глаза, потому что то чувство при смешении этого с видом губ Гарри, скользящих по нему, это слишком. Он чувствует, как рука Гарри скользит к верху его задней части ноги, поддерживая его, и, спасибо Господи за это, потому что его колени сейчас откажут. Гарри насаживается почти полностью и жадно засасывает, и Луи не может сдержать дрожь, проходящую через него или звуки, которые он издает, и, Господи, он может почувствовать, как Гарри отвечает, может почувствовать его одобрительное мурлыканье, и это закончится почти до того, как начнется. Луи заставляет себя открыть глаза, потому что если он не увидит этого, то возможно,будет убеждать себя, что это сон. Глаза Гарри закрыты, и Луи будет проклят, если не запомнит,как он берет в рот, будто это единственное, что он вообще планировал делать. Луи не может не запустить руку в волосы Гарри, нежно потянуть за слегка потные кудряшки. Взгляд Гарри взлетает, чтобы встретиться с его, и теперь Луи видит там не смех, который заставил его держаться за стол до белых костяшек. Одна рука Гарри соскальзывает с бедра Луи и черт, черт, проникает в его собственные шорты, и Луи так сильно хочет видеть его, но не может заставить себя сдвинуться. Он смиряется с обзором на то, как работают мышцы руки Гарри, то, как они двигаются под его кожей, когда он касается себя. Гарри выглядит почти столь же обезумевшим, как чувствует себя Луи, ненадолго отрываясь и тяжело вздыхая. - Блять. – говорит он сломанным голосом и с блестящим ртом перед тем, как снова жадно скользнуть губами по Луи. Луи согласился бы, но чувство рта Гарри вокруг него и мысль о том, что это приносит Гарри удовольствие, совершенно разрывают его разум напополам. Гарри снова отстраняется, неистово работая рукой в шортах. Он наклоняется лбом к бедрам Луи, пальцы Луи бесполезно проходятся сквозь его волосы. - Черт, Лу, - говорит он, оставляя поцелуй на коже, - я хотел—черт, не могу поверить, что наконец делаю это, - теперь его дыхание становится частым, его пальцы впиваются в бедро Луи. – Я так близок, - грубо говорит он перед тем, как снова полностью вобрать Луи. Его слова отдаются в сознании Луи почти в то же время, когда Луи чувствует, как ударяется о заднюю стенку горла Гарри, и это конец. Луи едва хватает времени, чтобы предупредить Гарри, потягивая его за волосы, но Гарри не двигается, сглатывая, когда Луи кончает. Он отстраняется на секунду раньше, чем надо, позволяя капельке попасть на его губы, и даже в своей дымке от оргазма Луи не может не провести пальцами по беспорядку на губах Гарри, ему нужно дотронуться до него, чтобы убедиться, что все реально. Гарри жадно засасывает два пальца Луи и неморгающе смотрит на него снизу-вверх. - Хаз, - слабо говорит Луи, не в состоянии отвести взгляд. Он не может по-настоящему увидеть, как кончает Гарри, но чувствует, как Гарри сильно кусает его пальцы перед тем, как его рот становится абсолютно слабым, содрогаясь со стоном. Пальцы Луи выскальзывают, и он хочет держать Гарри, когда он кончает, целовать его до конца снова и снова, хочет так много огромных, болезненных вещей в этот момент, что это должно ужасно напугать его. Он хочет, чтобы Гарри прожил оставшуюся жизнь,развалившись на его кровати, если это значит, что он сможет видеть этот взгляд на его лице каждый день и знать, что он тот, кто сделал это. Он хочет так много сразу, что чувствует, будто его сбил автобус. Хватка Гарри ослабевает, и на этот раз колени Луи наконец отказывают, тяжело роняя его на пол. Он приземляется наполовину на Гарри и сбивает его равновесие, и оба запутываются в конечностях, прижатые к столу Луи, тяжело дыша и все еще пытаясь перенести это. Несколько мгновений они молчат, лишь кудряшки Гарри щекочат сторону его лица, потому что его голова зарыта в грудь Луи, прямо над местом, где его сердце никак не может уняться. А потом, а потом— Гарри смеется, и вот оно, Луи готов, он нагибается над телом Гарри со смехом, они оба не могут остановиться, будто это самая смешная, черт подери, вещь, которая с ними случалась. И для Луи это действительно так в каком-то роде. Прошлой ночью он скачивал Dance Moms и наливал себе бокал вина, чтобы закончить писать две разные итоговые контрольные, в то же время проходясь по освещению и пытаясь не думать о том, как выглядят ключицы Гарри в его футболке с глубоким вырезом. Сегодня... ладно. - Господи чертов гребанный Боже, - наконец говорит Луи, все еще немного посмеиваясь и спотыкаясь на согласных. Возможно, не самый его красноречивый момент, но учитывая обстоятельства, он думает, что заслуживает какую-то похвалу за то, что ему вообще удалось что-то сказать. - Значит, это его полное имя? – говорит Гарри, потому что он самодовольный сукин сын. Луи открывает глаза, чтобы сказать ему насколько, но вид на лице Гарри выбивает воздух из его легких. Он не выглядит самодовольным – просто потраченным и грязным и красивым и абсолютно потрясенным от счастья. Луи сделал это. Даже перед тем, как подумать об этом, Луи хватает идиотское лицо Гарри в обе ладони и целует его так естественно, как возможно. Это короткий поцелуй, потому что ни один из них никак не может перестать улыбаться на достаточное время, но это все, что им нужно прямо сейчас, небольшой стежок, чтобы удержать этот момент. - В общем, - сияюще говорит Гарри, - ты меня вроде как привлекаешь. Луи закатывает глаза. - Думаю, я только что дал совершенно ясно понять, что ты меня тоже привлекаешь, придурок. Гарри ударяет его в плечо и снова смеется, и Луи, Боже, Луи так сильно пытается не отставать от него, оставить это простым и обыкновенным. Гарри улыбается, будто это самое простое решение, которое он когда-либо принимал, и Луи тоже улыбается, но делает глубокие вдохи, стараясь держать все в перспективе. Ему уже делали раньше минеты, некоторые были даже несколько запоминающимися. И, конечно, может, этот и заставляет его, так сказать, забыть их, и, может, он и никогда не смеялся как подросток после всех остальных, но... черт. Это необязательно должно быть чем-то большим, так ведь? Черт. Луи старается расслабиться, остаться в этом невозможном моменте, но не может остановить свой мозг от забегания вперед. Он привлекает Гарри, и Гарри сказал это так. Будто он отдавал это, но Луи не уверен, что привлекает действительно то слово для того, что он чувствует, и блять. Он не может вспомнить даже последний раз, когда он признавал, что его кто-то привлекает, а теперь даже этого вдруг кажется недостаточным. Глубокие вдохи, он сосредотачивается на глубоких вдохах, чувствуя, как его грудная клетка расширяется под значительным весом Гарри. - Что теперь? – бормочет Гарри, приподнимая голову с груди Луи. Он смотрит прямо в глаза Луи. В его лице нет ожидания, но Луи знает, что он действительно спрашивает, чувствует все что позади вопроса, даже если в его голосе нет настойчивости. Он думает обо всем, что напряженно скручивается спиралью в его груди, и знает, что сейчас тот момент, чтобы отпустить это или промолчать. Этот момент замедляется и растягивается. Луи думает теперь я обманом заставляю тебя остаться со мной, думает если ты встанешь, то я тебя убью, думает я не могу вспомнить то время, когда не ждал тебя. - Еще хочешь ко мне? – то, что он говорит. Гарри моргает, а после кивает с полу-улыбкой, и Луи заталкивает свою вину обратно в мозг. Гарри потягивается над ним, роняя руку на стол за головой Луи и наклоняясь достаточно близко, что его дыхание опаляет ухо Луи, и Луи почти может почувствовать, как его губы изгибаются с одной стороны. - Ты не имеешь понятия, - говорит Гарри, и обычно Гарри мямлит, но на этот раз он четко произносит каждый слог, так чтобы Луи не пропустил ни слова, - о том, что я хочу с тобой сделать. Он зажимает мочку уха Луи между своим языком и зубами на полсекунды, а потом он отстраняется, вставая и отряхиваясь, держа в руках ключи Луи, улыбаясь, как исщадие ада, которым он очевидно и является, потому что как, блять, Луи должен справиться с таким? Луи карабкается наверх и натягивает штаны дрожащими пальцами. Он двигается, чтобы начать закреплять свои подтяжки, но Гарри громко вздыхает, подскакивая на носочках. - Господи, Томлинсон, как думаешь, можно побыстрее? Эти шорты теперь не совсем удобны, - говорит Гарри, перемещая вес взад-вперед. Луи усмехается, заправляя рубашку. - Я не виноват, что ты кончил себе в штаны. Гарри изгибает бровь. - Это спорно, - он кидает Луи его ключи. – Шевелись, Лу, если твой член восстановится в то время, как мы все еще в машине, то я сделаю тебе минет прямо там, а я не хочу умереть сегодня. Луи нарушает каждое до единого скоростное ограничение по пути домой.