К лучшему

Лондонская неделя моды, казалось, пронеслась в хаотичном тумане. Миранда страдала от ужасных шоу и ее вообще не трогали даже самыми вдохновенные. Впервые за всю свою карьеру она не могла дождаться окончания недели моды. Ну, не совсем. Прежде чем все это закончится, она отчаянно хотела увидеть, что у Александры Сэкстон, вернее, у Андреа, есть в запасе. Что еще более важно, она хотела получить ответ от брюнетки, которая благоговейно избегала ее с момента их последнего телефонного разговора. Миранда была знакома с этим поведением. Андреа тянула время, потому что никак не могла смириться с тем, что Миранда победила. Она внутренне улыбнулась; скоро она снова возьмет девочку в свои руки и будет держать ее на коротком поводке. На этот раз она ни за что не отпустит ее. Как ни странно, ее подсознание, казалось, больше радовалось присутствию Андреа, чем публикации исключительно Сакстонских материалов. Она тут же подавила эту мысль. Честно говоря, саму идею. Однако изменения, которые она увидела в брюнетке, когда она в последний раз встретила ее, все еще смущали. Миранда не могла не думать, что она еще не видела Андреа, по крайней мере, такой, какой она ее помнила. Она повидала много Александры Сэкстон, возможно, больше, чем кто-либо в мире на сегодняшний день. Очевидно, это была одна и та же женщина, но Миранда знала, что есть явная разница. Она видела ее. Глаза Андреа были полны злобы и эмоций, их карие оттенки мерцали золотыми искорками. Глаза Александры казались невероятно темными, как кофе, и полными огня. Редактор был застигнут врасплох, когда она впервые взглянула в них. Андреа улыбалась - полной, сияющей улыбкой, которая освещала комнату. Александра не улыбалась. Миранда могла догадаться, что она ухмыльнулась, может быть, даже иногда у нее появлялась злая, похожая на акулу улыбка, и она знала, что ее догадка оказалась точной. Когда она впервые взглянула на Александру, ей показалось, что она смотрит прямо в зеркало, и это испугало ее больше всего. Миранда была уверена во всем, что сказала Андреа в Париже. Но когда она увидела доказательство своих наблюдений во плоти, удовлетворение от того, что она снова права, смылось очень быстро. На его месте росло всепоглощающее чувство страха и, по какой-то причине, горя. Миранда точно знала, как вела себя Александра Сэкстон, потому что Андреа явно черпала вдохновение из нее. Она подумала, что должна чувствовать себя польщенной, но почему-то все, что она чувствовала, было виной, как будто она была лично ответственна за сокрушение Андреа и изваяние Сакстона из того, что осталось. Насколько ей было известно о масштабах амбиций Андреа, она никогда не была бы прежней без своей игривой личности и невинной наивности. И Миранда предположила, что это она виновата в том, что Александра родилась. Она быстро прогнала эти мысли. Не стоит погрязать в ... чувстве вины? Миранда не была уверена, но, тем не менее, это не имело значения. Не тогда, когда ее неделя должна была закончиться самым лучшим образом: с "захватом" неуловимой Александры Сакстон для Подиума. Другого выхода не было. Миранда в последний раз окинула взглядом элегантное зеркало в полный рост в своем номере. Она знала, что выглядит безупречно. Так уж получилось, что то, что выглядело идеально для мирян, не обязательно соответствовало стандартам, установленным королевой моды. Именно так она и выглядела— Королева. Это было сделано намеренно, так же как Андреа пыталась показать, что в городе появился новый Дьявол, Миранда покажет наглой девушке, кто именно управляет делами. Злая Королева. Она позволила себе усмехнуться. Действительно, зло, подумала она. Резкий, строгий, но классический покрой платья Versace делал ее похожей на сказочного злодея. Современный, разрушительно красивый, но не менее ужасающий злодей. Это казалось уместным. Ее ухмылка стала чуть заметнее. Пришло время встретиться с Белоснежкой. Хотя показ Saxton был перенесен в последнюю возможную минуту, он все еще был одним из самых ярких событий Недели моды. Андреа-или Александра-наступила на множество пальцев ног, и многие недовольные посетители были здесь, по крайней мере, из любопытства; что вызвало неожиданную задержку? Несколько раздраженных дизайнеров тоже присутствовали; Миранда выдержала несколько минут громкой речи Донателлы с сильным акцентом. Женщина чувствовала себя оскорбленной - именно она должна была "закрыть" Лондонскую неделю моды. То, что Александра Сакстон просто сдвинула ее показ сразу после того, как почувствовала себя "un affronto personale". Миранда улыбалась, когда это было уместно, но не обратила особого внимания на итальянку. Она искала кого-то, кто не осмелился бы показаться ей через пару дней. Когда она наконец заметила Анну Винтур, то на мгновение подумала о том, чтобы похвалить женщину за то, что она не выглядит отчаянно смущенной. Первый срок, пропущенный за двенадцать лет, был большой. И на этот раз Миранда будет злорадствовать. С некоторым тактом и осторожностью, конечно, но она не могла устоять перед возможностью. За двадцать лет она ни разу не пропустила ни одного срока. Даже тогда, когда она только начинала, когда Подиум был не чем иным, как утопающим предприятием, многие думали, что ему суждено потерпеть неудачу. Нет, как феникс, он поднялся из пепла, и это было под руководством Миранды. Она заработала свое право на злорадство. Анна, казалось, почувствовала ее приближение еще до того, как Миранда соизволила заговорить с ней. Усталая улыбка была ее приветствием, и Миранда не смогла сдержать ехидной усмешки в ответ. Лучше бы она устала. Лучше бы ей отрезать себе голову, чтобы свести к минимуму столпотворение с пропущенным сроком. “Анна.” “Миранда.” - Как приятно наконец увидеть тебя. Я так понимаю, вы были довольно... заняты. К чести Анны, она никак не отреагировала на не слишком тонкий удар Миранды. - Да, конечно. Я бы сказала, что ты все об этом знаешь, но ты действительно не знаешь, правда, Миранда? Миранда ухмыльнулась, и в ее ухмылке появилось настоящее, злобное ликование. - Нет, Анна, я ничего не знаю о пропущенных сроках. Как это должно быть неприятно. - Должна сказать, это очень неприятно. Не тот опыт, который я хотела бы повторить в ближайшее время. Но оно того стоило. - Просвети меня, Анна, дорогая, почему пропущенный срок того стоит? Как ни странно, в глазах Анны был намек на восторг. Это немного сбило Миранду с толку, но она могла только предположить, что это был эффект транквилизатора, которым, несомненно, пользовалась ее соперница, чтобы держать себя в руках. - Ну, Миранда, я бы предпочла эффектное издание, чем обычное. Не так ли? Под чем была эта женщина? - Естественно, дорогая, но обычно я справляюсь с таким делом в срок. У Миранды не было времени удивляться, почему Анна, казалось, осталась невозмутимой, потому что свет начал тускнеть и мерцать, призывая всех посетителей занять свои места. Не утруждая себя дальнейшими разговорами с редактором "Вог", она тихо удалилась на свое место в первом ряду, между явно встревоженной Эмили и довольно напряженным Найджелом. Ни один из них не поздоровался с ней, лишь кивнул в знак признательности, предпочитая не отрывать взгляда от подиума. Миранда сидела с присущей ей аристократической грацией, не обращая внимания на напряжение, исходящее от сотрудников. Огни мерцали еще несколько мгновений, прежде чем полностью погаснуть. Вспыхнули огни на подиуме, и по всей комнате разнесся глубокий гулкий бас. Проецируемые буквы мерцали на стене, карабкаясь друг на друга, прежде чем быть упорядоченными, открывая название коллекции ярким белым шрифтом. Vicesima.* Как только первая модель вышла на взлетную полосу, Миранда пришла в восторг. Обычно она бывала на каждом шоу Сакстон, но теперь, когда она знала, кто за всем этим стоит, ей казалось, что все будет по-другому. Она ошибалась. У этой коллекции было заметно более классическое чувство, но она чувствовалась новой и освежающей, что Александра Сакстон, казалось, выполняла с замечательной легкостью. И снова королева моды сидела на краешке своего кресла, единственное, что удерживало ее от разочарования, когда модель исчезала за кулисами, было появление другой. Каждый наряд был уникален по-своему, и каждый был очарователен. Было так легко забыть, что женщина, ответственная за такие завораживающие создания, была не кем иным, как "Энди" Сакс. Энди Сакс, умная, толстая девушка, которая мечтала стать журналисткой. У Миранды возникло внезапное и нехарактерное для нее желание поблагодарить небеса или судьбу за того, кто в конечном счете ответственен за то, что уронил эту папку ей на колени. Иначе она бы никогда не догадалась. Краем глаза она заметила, что напряжение между Найджелом и Эмили, казалось, рассеивается с каждой появившейся моделью. Она не удивилась; они были так же очарованы, как и она. Миранда не могла их винить. Вся толпа была загипнотизирована. Она готова была поспорить, что даже Донателла на мгновение забыла о своем итальянском характере, но не стала тратить время на проверку; она была слишком занята, уделяя пристальное внимание чудесным созданиям, выставляющимся на подиуме. Миранда не могла не чувствовать себя опустошенной, когда последняя модель возвращалась. Все закончилось слишком рано, подумала она. За исключением того, что огни снова начали мерцать, и музыка начала нарастать. Все присутствующие начали озираться в замешательстве. Все это, казалось, указывало на то, что шоу еще не закончилось, но подиум был пуст. - Что происходит?- Миранда слышала вопрос Эмили. Найджел пожал плечами и начал открывать рот, но его прервали, когда модели начали массово материализовываться . Каждый из них, в быстрой последовательности, марширует, как армия. На каждой модели был точно такой же костюм, похожий на костюм, с длинными ногами и блестящими черными туфлями-лодочками, угрожающе щелкающими по подиуму. Но в этом не было ничего странного. У всех на глазах была полоска черной материи, словно имитирующая цензурную полоску. Миранда ахнула, когда поняла, что все они были в париках, все превратились в брюнеток с длинными каштановыми волосами, обрамляющими их лица. По спине редактора пробежала дрожь, и она не смогла сдержать дрожь. Страх, поселившийся у нее в животе, был почти невыносим. Модели выстроились в ряд, расположившись так, чтобы очертить весь подиум. Они остановились и уставились на публику невидящими глазами, приняв точно такую же позу: плечи назад, головы высоко, ноги скрещены на лодыжках, руки небрежно засунуты в карманы. Вся группа оставалась абсолютно неподвижной, пока звучала музыка. Внезапно музыка прекратилась, и все огни, казалось, полностью погасли. Однако на стене, откуда начинался подиум, ярко-желтым шрифтом мелькнуло имя. Александра Сакстон. Имя мелькнуло в темном пространстве всего на несколько мгновений. То, что было спроецировано дальше, едва не заставило Миранду упасть в обморок. Ее сердце трепетало, и она могла поклясться, что пот начал собираться на лбу. Она сжала руки в кулаки и попыталась контролировать свое дыхание, изо всех сил стараясь не обращать внимания на сдавленные вздохи удивления, которые исходили от ее сотрудников. Там, где было название, теперь была проекция обложки журнала. Более конкретно, обложка Vogue, на которой не было никого, кроме Андреа Сакс, или, как знал мир, Александры Сакстон. На фотографии она была в том же положении, что и модели на подиуме, вплоть до цензурной полоски над глазами. На фотографии появились слова, и Миранда остро ощутила самодовольную улыбку Анны Винтур, хотя и отказывалась смотреть прямо на женщину. Александра Сэкстон: женщина, стоящая за мифом Предоставлено Vogue Снова зазвучала музыка, а вместе с ней и отчаяние Миранды. Она не могла поверить в происходящее. Что должно было случиться. Шок был просто невыносим. Никогда в жизни ей не хотелось просто исчезнуть в забвении. Осознание обрушилось на нее с болезненным толчком. Она просчиталась. Она совершила огромную ошибку. Ее победили в ее собственной игре. Огни безумно мерцали вместе с нарастающей музыкой, и королева моды была уверена, что у нее вот-вот случится приступ паники. Внезапно все прекратилось - и свет, и музыка. Эфирный голос заполнил комнату. - Леди и джентльмены, впервые, Александра Сэкстон! Затем одна из моделей— та, что стояла прямо перед Мирандой, - осторожно начала двигаться, в то время как все остальные оставались неподвижными, как камень. Она изящно убрала черную полоску ткани со своих глаз — глубоких, темно-карих, блестящих от триумфа, — и просияла умело рассчитанной улыбкой в сторону толпы. Она повернулась и помахала рукой всей комнате, которая взорвалась аплодисментами и недоверчивыми возгласами. Андреа еще раз помахала рукой и повернулась к Миранде. Редактор прилип к ее креслу, ногти впились в ладони. Ее голубые глаза были удивлены, потрясены, недоверчивы. Миранда ничего не могла сделать, чтобы предотвратить стон, сорвавшийся с ее губ, когда она заглянула в эти карие глаза и прочитала послание, которое они послали с полным триумфом. "Наблюдай за мной", - сказали они.