Деловое предложение

Бар находился в двух домах от жилища Малека, поэтому дорога не заняла много времени. В отличие от сборов. Ведь в его случае внешний вид имел значение. И очень большое. Рами никогда тесно не общался с коллегой, но, исходя из образа педантичного метросексуала Тайрелла, коего Волстрёму приходилось играть, сделал вывод, что Мартин и в жизни может оказаться тем ещё чистоплюем. Да и, чего уж греха таить, Рами хотелось понравиться Мартину. Хотя бы, произвести приятное впечатление. Поэтому тот заведомо принял душ, надел дорогую тёмно-синюю рубашку, бежевые брюки, и теперь ощущал себя крайне неловко в этой небритой толпе футбольных фанатов, чей запах пота перебивал аромат его парфюма. Бар «Три тополя» был стилизован под эту самую рощу. Да и бугаи-посетители неплохо вписывались в древесный антураж с имитацией стволов в углах, графами веток и листвы по стенам. Правда, пахло здесь совсем не древесиной. Оформление вдохновляло. Посетители — нет. Рами поспешил занять столик около окна, в самом дальнем углу заведения. Сюда практически не доходил запах разнообразных копчёных закусок, пива и тел. К тому же, огромное витринное окно открывало хороший вид на дорогу. Так что, засунув бордовый шарф в рукав пальто и разместив его на спинке собственного стула, Рами заказал два пива и, сложив руки на столе, устремил взгляд в окно, ожидая. Ждать пришлось не долго. Спустя несколько минут серебристый Форд притормозил около тротуара, принявшись как-то достаточно нервно притираться к бордюру. Машина дёргалась вперёд-назад. То, что водитель торопится, было видно невооруженным глазом. В определённый момент автомобиль застыл. Казалось бы, водитель плюнул на мысли об идеальной парковке, решив, что и так сойдёт. Об этом свидетельствовал слишком громкий хлопок двери. Разумеется, звука Рами не слышал, но размашистое движение коллеги не ушло от его взгляда. Далее Рами пронаблюдал, как взлохмаченный швед на ходу пытается замотать синий шарф и одновременно натянуть чёрную куртку на бежевый толстый свитер. Получалось у него так себе. Судя по шевелению губами, Волстрём ругался. Дверь звякнула колокольчиком, но его звон тут же растворился в дружном разочарованном «Ну-у-у…», которое размазывающаяся по барной стойке и близлежащим столам толпа фанатов выдохнула единовременно. Мартин замер у входа, окидывая толпу внимательным взглядом из-под светлых бровей. Рами приподнялся с места, поднимая руку вверх, и слегка улыбнулся. Однако, улыбки в ответ не получил. Заметив его, Мартин всё так же хмуро развернулся и направился к столу. «Так, а вот теперь настал момент Х», — подумал Рами, всё ещё стараясь держать на лице дружелюбную улыбку. — Что случилось, Рами? — без всяких приветствий и предисловий начал Волстрём, отодвигая стул и устраиваясь на нём. Голос его звучал обеспокоенно, но в то же время решительно, и слегка устало. Об усталости свидетельствовали красноватые глаза. «Волосы влажные, значит, собирался быстро и высушить голову не успел. Свитер какой-то слишком уж тёплый. Наверное, одевался тоже впопыхах. Даже привычного одеколона нет… Переживал за меня? Или же с женой поругался?» Деловой настрой предполагаемого помощника слегка выбил Рами из колеи. Проговаривая про себя диалог, тот не ожидал, что всегда вежливый и обходительный Мартин может так сразу перейти к сути вопроса. Этот внезапный выпад даже заставил мужчину усомниться в правильности своего выбора. И Рами понял, что разговор получится действительно сложным и долгим. «Так, спокойно, — подумал он, — я всё продумал заранее. Отходить от плана сейчас было бы очень глупо. Раз уж начал, я должен идти до конца!» Рами медленно выдохнул и, не меняясь в лице, миролюбиво начал: — Добрый вечер, Мартин! Как добрался? Уолстрём слегка прищурился. «Кажется, ничего серьёзного, — промелькнуло в голове шведа. — А я, дурак, летел на красные светофоры». Осознание этого факта слегка омрачило и лицо, и состояние. «Хотя, с другой стороны, может, он просто очень переживает? И поэтому начал издалека?» — Нормально, — спокойно ответил Мартин, — что стряслось? — Как жена? Отпустила? Не возникло сложностей? — продолжал гнуть свою линию пытавшийся скрыть волнение собеседник. «Похоже, дело и правда несрочное. И, возможно, даже не серьёзное», — Мартин мысленно выдохнул. — Оставь свои светские беседы, Рами, — сказал тот, снимая с влажной шеи шарф и сложил его на столе. Затем снял куртку, осмотрел заведение на наличие вешалок, шкафов или хотя бы крючков. Не нашёл. Чёрная осенняя куртка пристроилась на спинку стула, подчиняясь примеру пальто. — Что у тебя случилось? Рами продолжал улыбаться, обдумывая следующий ход. Его стратегия рухнула на первом же шаге. «А он совершенно не такой, каким казался со стороны. Похоже, придётся выкладывать всё, как есть…» И, сделав глубокий вдох, Рами поднял глаза, сцепил пальцы в замочек и начал: — Как ты знаешь, я сейчас работаю над новым фильмом. Мартин сосредоточенно кивнул, как бы намекая на то, что он в курсе, и для убедительности добавил: — Богемская рапсодия. — Да-да, она, — спешно согласился Рами и снова выдохнул. «Да… это сложнее, чем мне представлялось». — Я играю Фредди Меркьюри. Мартин смотрел не мигая. Ледяной взгляд светло-голубых глаз точно высасывал из собеседника уверенность. — И, как актёр, ты знаешь, что мы… м-м-м… — Рами замялся, подбирая слова, — переносим свой жизненный опыт на своих персонажей. Мартин секунду молчал, затем его левая бровь медленно поползла вверх. — Не говори, что у тебя СПИД. — Что? — мгновенно переспросил Рами, буквально застывая на месте, и тут же не сдержал короткого сдавленного смеха, понимая, к чему клонит Мартин. Видя усмешку коллеги, Уолстрём как-то заметно расслабился, даже откинулся на спинку стула. — Нет, что ты… какой СПИД, но… видишь ли… — Малек снова замялся, — съёмки переходят на новый уровень. Как и сам Фредди. Мне не хватает кое-какого опыта… В этот момент немолодая, но всё ещё весьма аппетитная по меркам современности официантка подошла к их столику, водружая на стол две пинты тёмного пива. Мартин уставился в одну из кружек с пенящимся напитком тёмно-коричневого цвета. Рами понял, что снова просчитался. Согласно его плану, лёгкий газированный алкоголь должен был помочь переговорам. На деле же, он не учёл, что Мартин мог приехать на машине. Более того, Рами вообще не знал о наличии прав и транспортного средства у коллеги. Он ничего не знал о Мартине… Но думать об этом было поздно. Слова, повинуясь эмоциональному потоку, как-то сами лились, игнорируя даже наличие официантки рядом. — Я хочу попросить тебя стать моим первым мужчиной, — проговорил Рами. «ГО-О-ОЛ!!!» — взревела толпа у барной стойки и, чёрт возьми, этот крик неплохо сочетался в ошарашенным лицом Волстрёма. «Порой и в жизни можно встретить киношные приёмы», — подумал Рами, глядя на то, как в голубых глазах, выкатившихся из орбит, спешно мелькают мысли. Фраза потонула в криках болельщиков и, даже если официантка слышала что-то из их диалога, то не обратила никакого внимания. В один момент Мартин прикрыл глаза и слегка тряхнул головой, точно сбрасывая наваждение. — Извини, — проговорил тот, — я, кажется, неправильно понял, ты… — Деньги — не проблема! — быстро сказал Рами, вцепляясь пальцами обеих рук в столешницу и подаваясь вперёд. — Столько, сколько попросишь! Я знаю, у вас есть с этим проблемы… В отличие от звезды сериала Мистер Робот, Волстрёму не так везло на контракты. За все эти годы Мартину не предложили ни одной роли. А гонорар за исполнение Тайрелла Уэллика постепенно таял. Рами знал об этом, поэтому решил припрятать в рукаве пару козырей на данный счёт, считая, что подкрепление предложения деньгами станет неплохим ходом, подтверждающим серьёзность его намерений. — Нет-нет, — Мартин слегка нахмурился, махая перед собой рукой, точно пытаясь стереть недопонимание между ними. Или же отмотать назад, — ты просишь меня… — Да, я… — «Так и знал, что ничего не получится». Рами шумно выдохнул, закрывая лицо руками, сползая по стулу ниже. — Всё так сложно… — У вас есть постельные сцены? — Мартин всё ещё пытался собрать паззлы в логическую картинку. Рами же теперь понимал, что вряд ли сможет нормально объяснить. — Нет, сцен нету, — он убрал руки от лица, но всё ещё смотрел в стол. — Просто… понимаешь, когда ешь только апельсины — легко изображать, что ты хочешь фейхую. А как изобразить, что ты пробовал апельсины, затем фейхую, и выбрал фейхую, если ты её ни разу не пробовал? Вот ты, Мартин, пробовал фейхую? — У тебя странные ассоциации, — Мартин снова отмахнулся, опустил руку на стол, нервно барабаня пальцами по столешнице, и устремил взгляд в окно. Не то чтобы ему так уж был интересен типичный городской пейзаж спальных районов, но смотреть на Рами он не мог. Требовалось время на подумать. — Нет, я не пробовал фейхую… — задумчиво протянул он, — но, Рами! Это же не одно и то же! — Это то, Мартин! — настаивал Малек, снова заводясь и привлекая внимание. — Я должен сыграть Фредди, который уже… пробовал с мужчинами. И выбрал их. — Ну и попробуй с кем-нибудь сторонним! — негодующе воскликнул Мартин, в чьей голове просто не укладывалось происходящее. — Сними проститут… а, если такие бывают, или поговори с кем из нетрадиционных… Рами смотрел на беснующегося Мартина, чьё дыхание участилось, а плечи теперь вздымались и опускались заметнее, и видел в нём Тайрелла. Несчастного Тайрелла, узнавшего о смерти жены. «Всё-таки роли накладывают на нас отпечатки… — думал Рами. — И это весьма прискорбно. Надеюсь, Фредди не задержится во мне». — Проституты не помогут. Мне нужен актёр. Ведь только актёр сможет понять и дать то, что мне нужно. Актёр… Кто-то, кто далёк от рапсодии, но в то же время близок ко мне, — не отрывая взгляда от Мартина, Рами раскрыл одну ладонь, затем другую, точно изображая то ли весы, то ли Морфиуса, а после прижал обе руки к груди, — понимаешь? После этого эпического финального жеста, Мартин моргнул два раза и отрицательно покачал головой. — Не понимаю, Рами. — «И вообще, как я могу это понять? Я бесконечно ценю и уважаю его, но все мои чувства исключительно платонические! Восхищение, как человеком, как актёром… и не более того». — Это механическое действие. Зайди в сексшоп, купи, приди домой и попробуй. То же самое! — и, чтобы как-то подвести итог свои словам, Мартин упёрся локтями в столешницу, раскрывая ладони. — Я это к тому, что без чувств секс тебе ничего не даст. Люди сложнее, чем еда, и ты и сам прекрасно это знаешь. — Да, знаю, но… — Рами развёл руками. — Дело не в сексе, Мартин! Вообще не в нём! Ты… ты играл бисексуалов. Ты можешь спокойно поцеловать мужчину. В крайнем случае… — Рами снова завис. Он не хотел говорить этого, но, похоже, придётся. — Я же видел, как Тайрелл смотрит на Эллиота… — пауза. — Тебе, как никому другому, удастся изобразить… любовь ко мне. Вызвать своего внутреннего Тайрелла, и… И после этих слов Рами захотелось отвернуться. Ему было стыдно, но он упорно продолжал смотреть на Мартина, ожидая решения. Собеседник же издал какой-то озадаченный утробный рык, отводя глаза и обнимая собственные локти ладонями. Мартин покусывал губы, изучая узор обшарпанного пола. Рами же, понимая, что сделал всё, что смог, просто ждал. Ждал решения. Мартин ощущал себя героем какого-то драматического боевика, где Рами — наивный подстрекатель, подбивающий ограбить банк. Вроде бы идея абсурдна и, возможно, оба мужчины это понимают, но… Мартин посмотрел на Рами с некоторым подозрением. «Что мешает мне прямо сейчас встать, развернуться, и навсегда уйти из этого треклятого бара?» За спиной снова взорвались привычным «Го-о-ол!» Рука шведа потянулась к пиву. Рами внимательно наблюдал за тем, как коллега сжимает запотевшую кружку с капельками конденсата, поднимает, подносит ко рту. Рами не успел ничего сказать, и теперь думал о том, что понятия не имеет, какое пиво предпочитает Волстрём. Хотя, судя по действиям шведа, ему было совершенно наплевать, что пить. Только бы заняться чем-то. Отвлечься. Смыть всю эту мысленную грязь, что тот успел выслушать и представить. Рами терпеливо ожидал. Осушив кружку более, чем на половину, Мартин осторожно поставил её на стол. — Чего конкретно ты хочешь? — хрипло произнёс он, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Нет, это не было согласием и уточнением подробностей. Мартин прикидывал, подсчитывал, вычислял… — Я хочу… — кажется, этот вопрос поставил Рами в ступор, так как тот на манер собеседника принялся заинтересованно изучать царапины круглой деревянной столешницы. — Хочу… передать образ Фредди максимально достоверно. Чтобы миллионы зрителей прочувствовали, каково ему было. Как он жил… А для этого мне самому требуется почувствовать… мужскую любовь, — Мартин уловил в голосе коллеги некоторые ноты смирения. «Ему тоже эта идея не слишком нравится. Но, кажется, он уже перепробовал всё, и теперь остаётся один последний шаг. — Фредди тоже делал это не только с любимыми людьми. Но чисто механические колебания мне действительно ничего не дадут. А вот если в них будет присутствовать капелька души, хотя бы её видимость! Тогда… — Рами замолк. А потом, зачем-то снова напомнил. — Деньги — не проблема! Я готов отдать тебе… одну восьмую моего гонорара за рапсодию. Поверь, это большие деньги, и… — Рами… — буквально простонал Мартин, прикрывая глаза, — даже не упоминай об этом! Ты просто… — «Я даже не знаю, что сказать». — Ты вообще понимаешь, о чём ты просишь? — сардоническая усмешка. «Дурацкая ситуация…» — Я не играю в постели. Не снимаюсь в порно. И, раз уж на то пошло, я не проститутка. Мы не сможем нормально общаться после такого. К тому же, я женат. У меня есть супружеский долг. И речь идёт не о постельных игрищах. Я не собираюсь изменять жене. Мой ответ — нет! Рами выжидающе посмотрел на оппонента. Но тот только сделал неопределённый жест рукой и пожал плечами. А в голове Малека промелькнуло грустное: «Он прав. Он чертовски прав! И… это конец». — Мне не понять, что такое супружеский долг, — скорбно произнёс Рами, осознавая свой провал. Язык слушался плохо. Почему-то мужчина был уверен, что коллега поймёт его, поддержит, согласится на эту аферу. Если уж он, Рами, решился на подобный шаг, то чего это стоило Мартину? А Мартину это стоило бы семьи. И теперь Рами понимал это. «Всё-таки в павильонах Мистера Робота я видел Тайрелла. А сейчас передо мной Мартин. Совершенно незнакомый человек… Мысли в голове неслись совершенно в другом направлении, но необходимо же завершить как-то этот разговор, за который Рами будет стыдно ещё очень и очень долго. — Для меня нет ничего важнее моей игры. В принципе, Рами мог сказать что-то ещё, но силы как-то слишком уж резко покинули мужчину, и тот встал, придерживаясь за стул. Хорошо, что мебель в баре была тяжёлой, это помогло мужчине устоять. Мартин смотрел на него снизу-вверх, и Рами не мог перестать чувствовать себя последней сволочью. «Как я вообще мог просить о таком? Я был слишком эгоистичен. Пытался переложить собственные проблемы на плечи Мартина. Это… Это и правда не стоит никаких денег. Понимаю, почему он мне отказал». Взгляд упал на нетронутую кружку пива, которую Малек заказал ещё в самом начале. Подхватив массивную стеклянную ручку, мужчина поднял её под неодобрительный, слегка взволнованный взгляд Мартина, и залпом выпил половину. Затем шумно поставил обратно, вытирая губы. Брутальный жест совершенно не шёл ни к одному из его образов. «Надо заканчивать и уходить, пока ещё могу…» — ноги предательски подкашивались. — Прости, Мартин, я не хотел тебя обидеть, — Рами протянул руку. — Спасибо, что выслушал меня. Проявляя свойственную ему шведскую вежливость, Волстрём поднялся и пожал протянутую ладонь. — Я не обижен, — «Несмотря на все его идеи, он всё равно остаётся гениальным актёром и прекрасным человеком, вызывающим моё восхищение. Я верю, что он блестяще отыграет свою роль и без мужеложства. Но, если же Рами продолжит поиски партнёра, пусть ему попадётся хороший человек. Я надеюсь, ему никто не навредит», — Будь аккуратен с такими предложениями. Швед мягко пожал протянутую ладонь, а Рами улыбался, но если бы только Уолстрём знал, сколько всего прячется за этой улыбкой. И он знал… Не говоря более не слова, они оделись и, осторожно обходя раздосадованную проигрышем любимой команды поддатую толпу, подошли к стойке. Рами бросил смятую купюру на поднос официантки, сказал что-то вроде «Сдачи не надо», и мужчины вышли на улицу. Октябрьская ночь выдалась на удивление спокойной и тихой. Дождь уже прошёл, затемнив асфальт. Рами бросил взгляд на криво припаркованный Форд и запоздало вспомнил, что Мартин пил. Тот, похоже, и не забывал этого факта. — А… как же ты? — спросил Рами, глядя на коллегу, затем на его машину. — Да ничего, — слегка улыбнулся Волстрём, засовывая руки в карманы. — Сяду на ночной автобус. Машину утром заберу. — Тебе не нужна помощь? Может, такси вызвать, или… — предлагать остаться у себя Рами не стал. Не после таких разговоров. — Не переживай, — мужчина тряхнул успевшими высохнуть и впитать сигаретный дым волосами. — Я как раз хотел пройтись… Мартин уже отошёл на пару шагов. Двигался тот спиной, всё ещё глядя на Рами. На ум не пришло ничего более умного, чем: «Доброй ночи?» На что ему ответили: «Приятных снов». Затем Мартин развернулся и зашагал по мокрому от осеннего дождя тротуару, отражавшему блики вывесок и витрин. Рами смотрел ему вслед. Создавалось такое ощущение, что он только что потерял что-то в своей жизни. Что-то очень значимое и весомое. Или… кого-то? Воображение рисовало лицо Мартина. Волстрём смотрел снисходительно, с пониманием, но, в то же время, осуждающе. И Рами очень чётко понимал, что он никогда не сможет более общаться с этим мужчиной так, как раньше. Хотя, можно ли называть их редкие приветствия — общением?