Чертоги Хаоса

      Андрей уверен — он почувствовал, как короткие волоски на загривке встали дыбом, а всё его тело напряглось. Ему казалось, что он стоял в обычном коридоре обычной квартиры — исчезли высокие каменные стены, пропала гнетущая тьма. Под ногами — пол из ламината, стены отделаны приятными, светло-бежевыми обоями. Здесь царил приятный глазу полумрак, и Андрей бы точно расслабился, если б не это угнетающее чувство страха, ощущение чужой силы — он чувствовал давящую ауру, эту отчётливо исходящую опасность.       Раздались шаги — тихие, быстрые, некто (или нечто?) был уже совсем рядом, и Андрей почувствовал, что у него позорно дрожат колени, а сам он едва ли не оседает на пол, поддаваясь этой силе. В последний момент он смог ухватиться за громоздкий, светло-серый комод, чтобы совсем не ударить лицом в грязь и не показаться каким-то слабаком. Чтобы, в случае чего, смочь хотя бы убежать. Мысли о собственной жизни придавали сил, и Андрей наконец-таки смог собрать панически мечущиеся предположения в единое целое. Если что, надо всего лишь обернуться и толкнуть дверь. За ней наверняка остались ничего не понимающие, пытающиеся отворить её Лена и Артём, а он их вот так глупо бросил. Да, да. Всё именно так. В случае чего он успеет.       Шаги стихли, и неизвестный притаился за поворотом, скорее всего, ведущим на кухню. Андрей полностью сосредоточился на слухе, пытаясь уловить чужое дыхание или движения, если они есть. Но нет — кто-то просто стоял, замерев и не выходя. Чего оно добивается? Хочет действий от самого Андрея? Или, может, ждёт, пока он расслабится, чтобы нанести смертельный удар и мгновенно прикончить? Что ему, в конце-концов, предпринять? — Я знаю, что ты здесь! П-покажись! — отчаянно храбрясь, чуть дрожащим голосом выкрикнул Андрей, сжимая потные, обожжённые ладони в кулаки. Одно тихое, грациозное движение, и он увидел сверкнувшие в темноте жёлтые глаза, что тут же сменили свой цвет на тёмно-карий оттенок.       Перед ним стояла… девочка. По крайней мере, на вид. Она казалась ровесницей Андрея — аккуратные тёмно-рыжие волосы, мягкие черты лица и доброжелательная улыбка. Только вот, у того, кто закрыл за ними дверь, оставляя в смертельной ловушке, была точно такая же улыбка. Во второй раз Андрея не провести. А потому он вскинулся насторожённо, почти полностью подавляя дрожь и привыкая к угнетающей, жуткой ауре, которой веяло от стоящего напротив него существа. — Твоя жажда жизни столь сильна, что ты можешь сопротивляться? — прозвучало слегка удивлённо, с любопытством. Голос у твари такой же, как и она сама — тягучий, мягкий и сладкий, точно патока. Эта сладость полностью состояла из смертельного яда, опасного, невероятно сильного и убивающего мгновенно.       Неброская одежда, состоящая из чёрных, длинных штанов и серой футболки, обтягивающей почти плоскую грудь (она явно не знакома со стандартами человеческого общества) существа (нет, она человек только на вид). Андрей отступил назад, упираясь спиной в дверь, из которой он недавно сюда и пришёл. Он не решался обернуться и потратить драгоценные несколько секунд, открывая дверь — это значило подставить твари тыл.       Раздалось негромкое поскрипывание, с которым существо разогнуло пальцы на левой, полностью, мать её, металлической, руке. В голове раздался насмешливый голос Диктора, что из раза в раз повторял одно и то же прозвище: Стальная Леди. Это она создала арсонистов, и это к ней был шанс попасть только у одного из них. Это значит, что Тёма и Лена сюда не войдут в любом случае?       Она вглядывалась в Андрея с нездоровым интересом, чуть ли не сжирая глазами. Он почти чувствовал прикосновения её металлических, холодных пальцев к своим губам, ушам, носу и даже векам — настолько пристально смотрела Стальная Леди. Сделав ещё один шаг вперёд, тварь принялась шарить глазами по его телу — без внимания не остались тонкая шея и выпирающие ключицы, на которых она задержала особенно долгий взгляд. Возникло острое желание прикрыться — Андрей даже потянулся было за рюкзаком, но, нашарив за спиной пустоту, вспомнил, что использовал его, как приманку для костяных гончих.       Он чувствовал себя беззащитным, как никогда до этого. Даже Тени не вызывали такого гнетущего чувства собственного ничтожества, даже… стоп. В рюкзаке лежал тот фонарик. Андрей швырнул его, совсем не подумав, совершенно забыв о том, что там, по сути, лежало их единственное спасение от Теней. А теперь его нет — наверняка челюсти костяных гончих легко смяли его, раздробили и сломали, оставив только мелкие железки и детальки. Лабиринт сам подсунул им шанс на спасение, но Андрей бездарно его просрал. Впрочем, как всегда — что он вообще может сделать? У него нет силы Зелёнки и острого ума Тёмы, у него даже рюкзака с фонариком теперь нет. Прекрасно.       Погрузившись в мрачные размышления, Андрей смог почти избавиться от страха, впрочем, не отрывая насторожённого взгляда от Стальной Леди. Жуткая аура развеялась, будто её не было — теперь Стальную Леди можно принять за обычную восьмиклассницу. Но недоверие и робость перед этим, очевидно, очень сильным существом никуда не делись: Васильев знал — она может убить его в один момент. Вскрыть глотку этими железными пальцами-когтями, которые больше похожи на тёмно-серую, блестящую чешую дракона со всеми этими пластинами, налепленными друг на друга.       Да что там, даже простого сжатия обычной руки хватит на то, чтобы раздробить Андрею кости. Тварь очень сильна, и она даже не старалась скрывать это. Они так и смотрели друг на друга — Стальная Леди с острым любопытством, а Андрей упрямо, но с отчётливой опаской. Он не желал опускать взгляда, даже чувствуя всё могущество Стальной Леди. Потому что опустить взгляд означает подставить голову под удар. Её нельзя оставлять без внимания. Ни в коем случае. — Ну надо же, — теперь голос искрил ноткой неподдельного удивления и некоторой задумчивости, — никогда не встречала таких… решительных детишек. Андрей, так ведь? — она чуть сощурила глаза. Мальчику показалось, что в них мелькнули хищные жёлтые искорки, но наваждение пропало, едва успев появиться. Он не стал отвечать, и Стальная Леди, не дождавшись его реакции, одним резким движением развернулась. — Идём. Я приглашаю тебя на кофе. С шоколадом. Дети любят шоколад, так ведь? — она вновь скрылась за поворотом коридора. Где-то со скрипом отворилась дверь, и Андрей наконец-таки осмелился сделать несколько шагов вперёд, опасливо оглядываясь. — Ну же. *Vite, viens ici, — он насторожился, услышав какие-то мурлычащие слова на незнакомом (судя по звучанию, это, вроде бы, французский, но Андрей неуверен) языке. — Ах, я вновь перешла на *français? Прошу прощения.       Он колебался некоторое время, даже обернулся тоскливо на дверь, мечтая подёргать ручку и попытаться отсюда выбраться. В этом полутёмном коридоре, что невероятно похож на коридор обычной квартиры, даже страшнее, чем в тёмных стенах лабиринта. Андрей всегда оставался настороже, всегда знал, что там все жаждут его убить. Намерения Стальной Леди он угадать никак не мог, но догадывался, что добра она ему точно не желала. Тварь играет с ним в какую-то игру — если бы её не интересовало это, Андрей был бы уже мёртв. Незнание пугало куда больше темноты лабиринта. Стальная Леди разумна, и она, наверняка, видела десятки детей, подобных Андрею. Как там она сказала? «Никогда не встречала таких решительных детишек». И что бы это могло значить? — Советую поторопиться, — тон Стальной Леди стал приказным, чуть холодным, и Андрея пробрало до самых костей от этого низкого, рычащего звука, похожего на рёв голодного медведя. Он торопливо разулся, уже почти не среагировав на отдавшуюся болью, но, к счастью, уже покрывшуюся тонкой коркой, рану на ноге.       Кухня казалась на вид такой же уютной, как и коридор — мягкие, приятные глазу зелёные тона (от изумрудного и до салатового), большой стол, шкафы (очевидно, для посуды) и чёрная (почти такая же стояла у Андрея дома — от этого воспоминания его охватила тоска) кофемашина, удивительно вписывающаяся в обстановку. Но даже от общей уютности помещения Андрея не покидали насторожённость и зажатость — он откровенно боялся существа, что сейчас мурлыкало себе под нос, делая кофе. На столе лежала большая плитка (от голода свело желудок — когда он вообще последний раз ел?) молочного шоколада.       Кофемашина зашипела, и в простую белую кружку полился заветный напиток. Стальная Леди в этот момент выглядела довольно-таки обрадованной — она заворожённо следила, как кружку наполнял кофе, совсем позабыв об Андрее. А сколько ей лет? — подумалось Андрею, но он тактично промолчал, не желая ненароком спровоцировать Стальную Леди. Очевидно, каждый обитатель Чертогов Хаоса, был, мягко говоря, с приветом, и убеждаться в этом очередной раз совершенно не хотелось. — *Miracle de la technologie! — и вновь французское (теперь Андрей в этом уже не сомневался) восклицание. Андрея уже раздражала эта манера вставлять слова на иностранных языках посреди диалога — у него-то по английскому тройка стоит, куда уж ему понимать речь французов…       Стальная Леди с улыбкой, больше напоминающей оскал и обнажающей длинные, выпирающие клыки, поставила кофе на стол и пододвинула его к Андрею. Чёрный, явно очень крепкий и ещё горячий. Скорее всего, отравленный. Тварь улыбнулась ещё шире, и её глаза вновь сменили свой цвет на янтарный. Зрачки вытянулись, железный протез постучал пальцами по столу, чуть оцарапывая и пропарывая его. Андрей вновь почувствовал нарастающий в горле животный ужас. — Простите, — мальчишка впервые после встречи со Стальной Леди подал голос, и звучал он на редкость тихо и жалко. Но каким-то образом Андрей умудрялся сохранять твёрдые нотки, не позволяющие ему окончательно струсить и отступить на полпути. Мысль о том, что кофе может быть отравлен, подогревала решимость, и Андрей вновь повернулся, сталкиваясь взглядом с жуткими, нечеловеческими глазами. — Да? — абсолютное равнодушие в голосе, призванное для того, чтобы испугать глупого человека, но Андрей не желал ему поддаваться. Когда он заговорил в следующий раз, его голос полностью обрёл твёрдость. — Могу ли я отказаться от вашего кофе? — и вновь удивление, сверкнувшее в глубине янтарной радужки. — Ты первый, кто вообще осмелился заговорить со мной, — Стальная Леди щурится подозрительно, почти недоверчиво. — Ты точно не очередная иллюзия Босса? — Полагаю, что нет, — Андрей напряжён, как никогда, его всего едва ли не трясёт в ожидании ответа. Что, если кофе всё же следовало выпить? Что, если его убьют за подобную наглость? Андрей боялся невыносимо, а отчего-то молчащая Стальная Леди нервировала ещё сильнее, заставляя безотчётно терзать себя подозрениями. Некоторое время она внимательно вглядывалась в худое мальчишеское лицо, задумчиво щурясь и что-то про себя бормоча. Андрею казалось, что его совсем скоро убьют. Когда напряжение стало практически нестерпимым, тварь усмехнулась, разбивая гнетущую атмосферу. Всё нормально?.. — Что же, этот кофе отравлен, — Стальная Леди аккуратно взяла кружку и разом отхлебнула сразу половину. — Обычный человек умер бы за несколько секунд. Ты первый, кто нашёл в себе силы отказаться от него, — задумчивый тон, уже почти не вызывающий опасения. Стальная Леди, кажется, всерьёз озадачилась, а Андрей выдохнул с облегчением. Всё это было не зря, и он-таки сохранил себе жизнь. Эта мысль невероятно радовала его, напуганного силой неизвестной твари и жутко уставшего.       Живот заурчал при виде шоколадки, завёрнутой в простую фольгу. Андрей внезапно осознал, как же, он, чёрт возьми, проголодался. Постоянная беготня, Шурик, умерший буквально у него на глазах, брошенный на верную смерть Миша, вновь беготня и ноющее от усталости и боли тело. Ему необходимо хоть чем-то подкрепиться, если он не хочет свалиться в голодном обмороке. Даже если это подозрительный кусок шоколада. — А… шоколад? Он… тоже отравлен? — вот это уже было лишним, но Андрей не мог сдержать своего голода. И, раз уж Стальная Леди позволила не пить этот кофе, какова вероятность того, что шоколад тоже отравлен?.. — в этот раз она уже смотрела с неприкрытым изумлением. — Удивительный ребёнок, — железная рука потянулась к упаковке и разом разорвала её одним лёгким движением, кажется, задев при этом сам шоколад. — Я планировала его съесть после того, как убью тебя. Но, ты не умер, и, я полагаю, он твой.       Андрей почти мгновенно вгрызся зубами в коричневую плитку, ощущая приятную сладость во рту, которая казалась ему, голодному и уставшему, райским наслаждением. Вся боль отошла на второй план, даже обожженные руки, которыми Андрей держал шоколад, болели уже не так сильно — а может, это всё действие сладости. Слишком, слишком вкусно. Он наконец понял всю прелесть этого места: главное — не терять бдительность, и всё будет хорошо. Впервые за долгое время Васильев смог расслабить ноющие от долгой ходьбы ноги, уже не опасаясь, что из-за поворота выскочит непонятная тварь. Единственный, кто представлял для Андрея опасность, сидел прямо перед ним, и мальчишка ни на секунду не упускал его из виду.       Шоколад действительно оказался самым обыкновенным — ни странного вкуса, ни головокружения уже непосредственно после его поедания Андрей не почувствовал. Как ни странно, он не чувствовал угрызений совести за то, что не поделился с друзьями, и даже не пытался придумывать себе оправдания. Он увидел шоколад, он съел шоколад. Вот и всё. Сладость на языке словно прибавила Андрею сил, и всё, чего ему не хватало, так это чуть-чуть полежать на чём-то мягком. Но нельзя — путь ещё не закончен. Как только они выберутся отсюда, Андрей первым делом примет душ и как следует выспится. Непременно. — А что с моими друзьями? — прикончив шоколад и утерев рот, поинтересовался Андрей. Наверное, для них откроется другой путь, ведь так?.. — Ты хотел сказать, с собратьями по несчастью? — немного жёстко поправила его Стальная Леди, вновь обнажив клыки в ухмылке. — В Чертогах Хаоса не бывает друзей, — Андрей не успел ей ответить. — Они будут идти по полностью безопасному коридору, пока ты находишься здесь. Стоит тебе отсюда выйти, как вы встретитесь и начнётся четвёртый этап. Брат уже их уведомил об этом. Думаю, они сидят на месте и ждут тебя. — Брат? Ты хочешь сказать, что Диктор — твой брат? — Андрей и сам не заметил, как перешёл на «ты». Стальная Леди, несомненно, вызывала трепет и уважение, но Васильеву совершенно не хотелось его выказывать. Он в жизни не станет общаться на «вы» с человеком существом, что пыталось его убить. — Ага. Младший братец. Он жутко любит пафосно рассказывать о грядущих опасностях, и все детишки почему-то так пугаются его слов, — Стальная Леди закатила вновь карие глаза в раздражении, а потом внезапно вперила взгляд в Андрея. — Но не ты. Я наблюдала за тобой. Ты всегда сохранял свою решимость, свою жажду жизни… *Je suis impressionnée par le, — Андрей не понял ни слова, но, кажется, это была похвала или что-то в этом роде. Он судил только по интонации, и, кажется, в голосе Стальной Леди скользнуло… восхищение? Надо же, им восхищается чудовище. Радоваться или плакать? Внезапно существо стукнуло себя здоровой рукой по голове. — Я ведь совершенно забыла представиться! Моё прозвище это… — Стальная Леди. Диктор о тебе говорил. — Брат всегда прокалывается на мелочах. Ему скоро пятая сотня пойдёт, а он всё как дитё малое… — Андрей поперхнулся слюной, уставившись на Стальную Леди с неприкрытым шоком. Сколько-сколько Диктору лет?.. — Не смотри так удивлённо. Саламандры долго живут, — снисходительно, глядя сверху вниз, говорит тварь, и Андрею интересно: а сколько же ей лет? Стальная Леди упоминала, что является старшей. — Мне, к примеру, в этом году исполняется шестьсот пятьдесят восемь, — точно читая мысли Андрея, сообщила… саламандра? К этому виду относятся Диктор и его сестра? Васильев наивно полагал, что его уже ничем не удивишь, но Чертоги Хаоса в очередной раз преподнесли ему сюрприз. Не сказать, что слишком приятный. — Эм… сколько… я могу тут находиться? — Андрей неуклюже перевёл тему. Вроде как, существам женского пола не нравится, когда на их возраст указывают. — Пока мне не надоест, — равнодушно отозвалась Стальная Леди. Поднялась со светлой табуретки, с хрустом потянулась (металлическая рука вновь едва слышно скрипнула) и вновь пошла в коридор. — Идём. Раз уж тебе выпала возможность передохнуть, то почему бы ей не воспользоваться?       Андрей боязливо потрусил следом, поворачивая налево и с удивлением натыкаясь взглядом на дверь. Он её не заметил ранее — слишком был сосредоточен на том, чтобы не отвести глаз от Стальной Леди, но в другом конце коридора тоже располагалась какая-то комната. Что же, по сути, им всем выпал шанс отдохнуть, просто Андрей сделает это чуть с большим комфортом, нежели Артём и Зелёнка. Значит, пока что, торопиться некуда. Несмотря на в разы смягчившуюся атмосферу, Стальная Леди всё ещё вызывала опасения. Она в любой момент может устроить какую-нибудь подлянку — не смертельную, но крайне ущербную так точно. Насколько Андрей понял, убивать она его не собиралась. Пока что.       В комнате, куда прошла Стальная Леди, очевидно, находилась спальня. Две односпальные кровати, параллельно поставленные у двух разных стен, и столик посередине комнаты с двумя чёрными кожаными диванчиками, также поставленными параллельно друг другу. Почти идеальная симметрия, — отметил Андрей. Вот только кровать, располагавшаяся у стены, которая находилась рядом с дверью, была вся разворошена, в отличие от дальней, которую идеально заправили.       Стальная Леди уселась на один из диванчиков, и Андрей устроился напротив неё, вновь ощутив на себе липкий взгляд янтарных глаз. Шестьсот пятьдесят восемь, да?.. А по ней не скажешь. Или саламандры могут принимать разные обличия? Непонятно. В любом случае, Андрею не слишком хотелось размышлять о привлекательности существа, которое старше его чёрт знает во сколько раз. Ведь, по сути, это всего лишь ящерица. Крупная, бессмертная ящерица. И ещё ему нравится Зелёнка, вот.       И всё-таки, в этом облике она очень симпатичная. Черты лица мягкие, чисто девичьи, и если не обращать внимания на этот жуткий протез, выпирающие клыки и периодически меняющие цвет глаза, то Стальную Леди можно было принять за самую обыкновенную, человеческую девчонку. Андрею почему-то кажется, что жёлтые глаза ей идут, и этот по-змеиному вытянутый зрачок — тоже. Он не знает, почему вдруг задумался об этом — то ли шоколад всё же оказался отравлен, то ли на него подействовала эта умиротворяющая после долгого стресса атмосфера, то ли ещё что-то…       Он никогда не страдал особенностями пубертатного периода — у Андрея не «вставало на всё, что движется», сам он интересовался Зелёнкой, но ни разу не передёргивал на неё, предпочитая ограничиваться просмотром роликов эротического содержания раз в пару недель. Ему всегда хватало. А тут накатило — резко, неожиданно, как никогда сильно. Странно. Очень странно, и сопротивляться этому не получалось.       Андрей не мог понять, откуда взялись эти странные, несколько неправильные, мысли и ощущения. Саламандра вдруг принюхалась, крылья её носа расширились, а сама она в мгновение перелезла через стол, жёстко схватила железной рукой-протезом за чёрные волосы, и ткнулась носом в шею, пробуя её влажным языком. Всё это произошло так быстро, что Андрей и не успел ничего понять — волна жара прокатилась от кончиков пальцев ног и до самой макушки, скапливаясь где-то в паху. — Запах человеческого возбуждения, — голос Стальной Леди всё также спокоен и ровен, а дыхание Васильева уже сбилось, и в мыслях сплошная каша стояла. До чего же стыдно — ему хватило простого прикосновения языка к шее, чтобы возбудиться! Да от кого — от этой твари, которая хочет его убить и которая старше его на шестьсот сорок четыре года! Андрей почти не заметил, как его усадили на чужие узкие бёдра, попытался вяло отпихнуться, но Стальная Леди мягко, но требовательно надавила железными пальцами ему на шею, наклоняя к себе. И вновь касание языка — на этот раз уже по губам. — Ты… что ты делаешь? — у Андрея перед глазами уже всё плывёт, ниже живота будто раскалённая лава скопилась, настолько ему стало горячо. — Я же… — Ты этого хочешь, — Стальная Леди чрезвычайно серьёзно взглянула Андрею в глаза, и в этом хищном взгляде мальчишка четырнадцати лет уловил отражение собственного желания. — Не беспокойся. Ничего серьёзного не будет. Потерпи немного. — Потер..? — его вопрос потонул в собственном вскрике боли. Горло обожгло укусом, и вместе с болью по венам будто растекалась концентрированная лава, и Андрей терялся в ощущениях, которых, скорее всего, никогда больше (если вообще выживет) не испытает. Стальная Леди, эта жуткая, смертельно опасная, саламандра, которая старше его почти на шестьсот пятьдесят лет, вытягивала из него кровь, даря непередаваемую смесь боли и удовольствия. Жутко. Странно. Непонятно. Что сказали бы родители?.. В голове — каша, Андрея трясёт и лихорадит, ломает, выгибает, а заднюю часть шею больно оцарапывают железные когти, и он уже не может понять, какое чувство сильнее: обжигающая похоть или боль, которую дарили клыки Стальной Леди.       Он обнимал тонкую фигуру твари, впиваясь короткими ногтями в изящную спину, скрытую под серой футболкой, пытался елозить и хоть обо что-то потереться, но Андрея прерывали — не давали получить свою долю удовольствия, до боли сжимая руку (или это лапа?) на его плечах, не позволяя прислониться полностью. Андрей чувствовал, как слабеет постепенно, словно Стальная Леди вытягивала вместе с кровью что-то ещё, что-то, что он не до конца осознавал.       Саламандра с утробным рыком оторвалась от горла, тут же впиваясь в губы человека требовательным поцелуем, вылизывая рот Андрея изнутри, касаясь вертким языком чужого нёба, обводя кромку зубов, сталкиваясь с языком мальчишки, что уже едва-едва осознавал происходящее. Боль исчезла, но это зудящее, не дающее покоя чувство осталось, и Андрей невольно тянулся к Стальной Леди, стремясь получить желаемое. Ему было приятно — как никогда в жизни приятно, и он, наверное, уже никогда не испытает подобного, потому что найти древних саламандр не так-то просто… а кто-то другой попросту не умеет вытягивать из человека кровь, взамен принося наслаждение.       Это какое-то безумие. Похоть вскружила ему голову, разожгла огонь в юном теле, заставив отдаться сладкому блаженству, предаться мимолётной порочной связи, отдав взамен на самое большое удовольствие свою кровь. Андрей никогда бы не подумал, что с ним может произойти нечто подобное, и никогда бы не согласился на такой способ получение удовольствия при любых других обстоятельствах. Усталость, стресс, постоянные побеги от жутких тварей сделали своё дело — он не смог противиться желаниям своего тела, и уж тем более напору саламандры, что жаждала насытиться алой жидкостью наивного, но решительного мальчишки.       Перед глазами заплясали белые точки, Андрей издал тихий-тихий вскрик, когда Стальная Леди в очередной раз прокусила его губу, высасывая кровь даже оттуда. Мир сузился в одну точку и взорвался, оставив после себя разноцветные всполохи, жуткую дрожь и адское удовольствие, что выгнуло слабое человеческое тело почти до хруста костей. Мгновения растянулись на вечность, и Андрей ещё несколько секунд пялился в спинку диванчика, тщётно пытаясь прийти в себя.       Охуеть. Просто, блять, охуеть, он, фактически, чуть не потрахался со старухой-саламандрой, дав ей выпить едва ли не литр собственной крови. Чёртов Корги. Чёртов лабиринт. Чёртова тварь. Андрей так устал — а это событие едва ли не добило его, изрядно подкосив. По ощущениям из него действительно выкачали литр крови, и она всё ещё продолжала течь из глубокого укуса, оставленного Стальной Леди. Губы болели, тело ныло, а сам Андрей чувствовал себя как никогда разбитым и жалким. Твердил себе о том, что нельзя расслабляться, а в итоге поддался чарам этой ящерицы, позволив чуть ли не сожрать себя. — Твои друзья уснули на полу, — будничным тоном сообщила Стальная Леди, легко поднимая его, точно Андрей ничего не весил. — Предлагаю и тебе поспать. Четвёртый этап будет сложным. Вам, детишкам, нужно набраться сил, иначе вы попросту не выживете.       Она аккуратно положила Андрея на застеленную (он так и знал, что эта принадлежит Стальной Леди) кровать, отряхнув руки и утирая окровавленные губы. Кровь мальчишки оказалась самой обыкновенной на вкус, но тот факт, что губ саламандры уже сто лет не касалась и капля человеческой крови, приносил немало удовольствия, сделав кровь Андрея в разы слаще и вкуснее. В кои-то веки она почувствовала себя хорошо. За последние триста лет ей не было так хорошо — примерно с момента лишения руки.       Андрей засыпал медленно, в тайне надеясь на то, что он проснётся в своей кровати, тем солнечным воскресеньем, которое не предвещало никаких бед, а добродушный толстяк Корги и слегка глуповатый, но искренний Шурик были живы, где не было костяных гончих, арсонистов и Теней, где Андрей верил в то, что никакой мистики не существует… Это были замечательные, повседневные и наполненные искренним теплом деньки, красоту которых он никогда не замечал.       А теперь, рискуя умереть от когтей какой-нибудь жуткой твари, Андрею до скрипа зубов захотелось переместиться в прошлое. Тогда Зелёнка восхищала его своей силой, тогда Корги безмятежно улыбался, тогда Тёма был робким мальчиком, который не слишком часто проявлял инициативу. Всё изменилось, стоило попасть в лабиринт, где в любой момент можно погибнуть. У Лены случилось обострение, Артём стал человеком с холодным взглядом, что в любой момент может оставить Андрея на растерзание тварей и сделает всё, чтобы спасти сестру, а Корги погиб ужасной смертью, разорванный костяными гончими в клочья.       Восхищение превратилось в боязнь, появился невероятно сильный страх за собственную жизнь, опасения в предательстве одного из близнецов, отчаянное желание выжить, выбраться из этого места и никогда больше не возвращаться… чтобы Корги и Шурик не умерли напрасно, им троим нужно попытаться выжить любой ценой. Даже если придётся драться со Стальной Леди в одиночку, Андрей ни за что не сдастся — жажда жизни, инстинкт самосохранения в его теле слишком силён, и его не сломить всем этим тварям, даже если они пришли из недр Ада.       Мальчишка провалился в глубокий сон без сновидений, обессиленный, грязный, униженный, но наполненный решимостью.