♦♦♦♦♦
Конь мчался всё дальше, лихо перепрыгивая через поваленные деревья. Ветки хлестали по лицу, глаза слезились и затхлый воздух проникал глубоко в грудь ядовитым туманом. Все вокруг разом стало мрачным и зловещим. Дух чащобы пугал, ведь сущностью его правила Тьма, непроглядная и жестокая, как далекие дали Мордора. Илийя, прижавшись к коню всем телом, пыталась разглядеть хоть что-то вдали. Роханский скакун бежал в сердце леса, вырывая комья земли из рыхлой почвы. Тяжелое дыхание жеребца перекрывал гул ветра, со всех сторон на Нанивиэль сыпались устрашающие лесные звуки. А гномки, что повстречалась юной Квенди не так давно, нигде не было видно. «Сдается мне, впервые нравоучения Арвен действительно кажутся не такими уж и глупыми, — с горечью подумала Илийя. В ее детском сознании рос и ширился страх перед темнотой, что густой пеленой застилала древесные угодья. — Мое любопытство сыграло со мной злую шутку, и хоть ничего плохого пока не произошло, Лихолесье все же злое место. Да и гномка та была странной. Что она позабыла в таком чуждом подгорному народцу месте? Одета была богато, но передвигалась без коня. Может, ей нужна была помощь? Но тогда зачем она говорила мне все те странные слова?» Так или иначе, останавливаться Нанивиэль не хотела. К тому же, Синдар вдруг поняла, что вряд ли сможет найти дорогу назад. Перепутья в Черном Лесу оказались намного сложнее, чем Илийя могла предположить: тонкие змейки едва приметных тропинок хитрой паутиной расходились вдоль огромных зеленых исполинов. Сплошь покрытые опавшей листвой, дорожки эти источали сладковатый запах перегнивающей травы – дух умирающей жизни. Чащоба сгущалась над Квенди, как тучи сгущаются над землею в периоды ливней. Тени мелькали перед глазами, и только бешено бьющееся сердце в груди гнало Нанивиэль дальше, в мрачные закоулки Лихолесья. Проскакав пару сотен ярдов вперед, Илийя краем глаза заметила какое-то движение рядом. Резко потянув поводья на себя, эльфийка заставила верного коня остановиться. Гнедой красавец встал на дыбы. Разгоряченный скакун не приветствовал резких остановок. Опустившись к земле, добрый жеребец Нанивиэль начал нервно бить копытами о землю, требуя бега. Илийя же, как бы извиняясь перед верным другом, ласково погладила коня по шее, нашептывая ему на уши слова похвалы. Взгляд свой при этом эльфийка не спускала с древесного частокола: ясный взор скользил туда, куда не проникали лучи солнца. Как казалось Квенди, нечто таилось в глубинах Черного Леса. Нечто очень и очень плохое. Снова что-то мелькнуло неподалеку. Резко повернув голову, Нанивиэль заметила убегающую прочь гномку. Последняя, двигаясь подобно горной лани, ловко перепрыгивала через поваленные деревья, кружась во мраке. Илийя, развернув коня в сторону, двинулась следом. Внутри полыхал пожар, а руки отчего-то тряслись мелкой дрожью. Все существо юной Синдар раздирали противоречивые мысли. Разумом Нанивиэль понимала, что поступает глупо, а сердцем осознавала, что трусость не скрасит бытия и не станет помощником в столь опасном месте. Нужно было двигаться вперед и надеяться на лучшее. К тому же, все еще хотелось поговорить с гномкой. Красивая женщина из рода детей Аулэ не только сумела раззадорить природную любознательность Илийи, но и поселить в сердце Квенди тревогу, пропитанную предчувствием надвигающихся перемен. Минут пять прошло прежде, чем бессмертная услышала странные звуки, исходящие из глубин бора. Медленно продвигаясь все глубже к темным закоулкам Лихолесья, Нанивиэль вновь успела потерять из виду загадочную подгорную жительницу. Окруженная лишь древесными соглядатаями, эльфийка вслушивалась в гудящую тишину. Чуткие остроконечные уши улавливали каждый шорох, и вскоре Нанивиэль поняла, что отыскала в глубине леса Зло. То самое Зло, о котором думала пару мгновений назад. То был топот шагов. И не просто топот – оглушительный рокот сотен ног, что оставляли глубокие следы в мягкой плоти бурого дерна. Кем бы ни были шагающие, шли они не в такт друг с другом. Звуки доносились не ритмично, но оборванно и резко, будто через чащу продвигалась толпа плохо обученных солдат. Замерев на спине коня, Нанивиэль широко распахнутыми глазами вглядывалась в сгущающийся сумрак среди деревьев. Выровняв дыхание, девушка сглотнула и направила лошадь в сторону источника шума. Страх изгрызал душу, мысли о гномке растаяли. Всем естеством Илийи овладело нарастающее гудение чуждого лесу топота. Прошло какое-то время, прежде чем Нанивиэль смогла рассмотреть тех существ, что двигались напрямик через густой ельник. Низкорослые, коренастые, серокожие, они чем-то походили на изуродованных магией людей. Косые и кривые, они вразвалку бежали следом друг за другом. Лица некоторых казались ужасными масками: бугристые кожаные наросты блестели на солнце, безгубые рты существ искривляли ужасные усмешки, а ряды кривых острых зубов угрожающе поблёскивали в кровожадных пастях. Ни разу не видевшая в своей жизни настоящих орков, Илийя без сомнений решила, что встретилась именно с темнокровыми полчищами уруков. Сердце, трепеща, упало куда-то в пятки. Эльфийка, глотая крики паники, задержала дыхание. Орки бежали чуть впереди и словно бы не видели прячущуюся в кустовых зарослях бессмертную. Их желтые глаза яростно блестели, из покатых бочкообразных грудных клеток исходило рычащее гудение. Вооруженные мечами и пиками, некоторые верхом на огромных волках, чернокровые уруки целеустремленно продвигались сквозь мрачную утробу Лихолесья. «Что они тут делают? — мысль мелькнула яркой звездой в сознании. Дрожа всем телом, Илийя судорожно глотала ртом воздух. — Что они тут забыли? Куда направляются? Целая рать, никак не меньше пятисот голов…» Ответ казался очевидным. Орки шли к землям Трандуила. Вот только зачем? Ведь полтысячи воинов никак не могли представлять реальной угрозы эльфийской армии. Разве только… Вспомнились беседы бессмертных братьев в дружеском лагере. Короткие байки о возвращающемся на восток гномьем правителе, Короле эреборском. Но прямой связи между орками и гномами эльфийка увидеть не смогла. За свою короткую жизнь она успела понять, что чернокровые исчадия Темных Земель не были друзьями никому в Средиземье, однако причин для лютой вражды между подгорным народцем и уруками, как казалось, не было вовсе. Те ужасные рассказы о битвах орков с гномами при древнем царстве Мории проливали некий свет на происходящее, но Илийе казалось, что даже столь ярая неприязнь уруков к подгорным жителям не могла подвигнуть на открытое нападение. И даже если Король-под-Горой был где-то рядом, лесные владения все еще находились под опекой Трандуила и его воинов. А орки тем временем приближались, непроглядной лавиной буйства и ярости разлетаясь по Лихолесью. Нанивиэль, совершенно забыв об Арвен и утреннем своем побеге, попыталась тихонечко развернуть своего жеребца на месте. Роханский скакун послушно повиновался хозяйке. Нужно было предупредить собратьев прежде, чем орки смогли бы приблизиться к царству эльфийскому. Конь под Илийей неожиданно громко заржал, отскакивая назад. Бессмертная, хватаясь за поводья, в страхе огляделась. Резкий шум, раздавшийся впереди, заполнил собой тишину. Ширя испуганные глаза, Нанивиэль увидела напротив красивую светловолосую девушку, облаченную в белые наряды. Пластичная и стройная, она белым призраком стояла перед юной Квенди, улыбаясь и сверкая яркими глазами. Держа в руке меч, высокая красавица лихим взором оглядывала гостью. Нанивиэль же, чувствуя, как все тело погружается в жар первобытного страха, сглотнула. Словно бы из ниоткуда появившаяся женщина оказалась остроухой представительницей благородного рода бессмертных. Перебарывая внезапно накатившую слабость, Илийя дернула поводья сильнее. Напуганный жеребец безотчетно пятился назад, высоко задирая красивую скуластую морду. Эльфийка, что спокойно держала в руках стройный клинок, взирала на реакцию Нанивиэль с холодной яростью. Ни один мускул на ее прекрасном лице не дрогнул: черствый взгляд зимним дыханием касался молодой Квенди, пронзая чуткую душу Синдар кровожадностью и неутешным бешенством. Понимая, что столкнулась с сильным и странным противником, Илийя постаралась взять себя в руки. Развернув коня, она растерянным взором окинула мрачную опушку, решая, куда следует поскакать. Не ведая, правильно ли поступает, эльфийка пришпорила коня, отдаваясь всецело на волю удачи. В ушах звенел нарастающий гул приближающейся угрозы, а в глазах стояли жгучие слезы. Страх подтачивал изнутри и впервые бессмертная поняла, что бездна не так уж и далеко – лишь шаг отделял молодую Квенди от чарующей тьмы смерти. Добрый конь не подвел Илийю и быстро перешел на галоп. Резво скакать роханский жеребец так или иначе не мог. Живая стена из высоких деревьев преграждала путь, усыпая дорогу к спасению сплошными препятствиями.♦♦♦♦♦
Живая стена из высоких деревьев преграждала путь, усыпая дорогу к спасению сплошными препятствиями. Анаэль, оскалив зубы, посмотрела в спину нежданной гостьи. Зло полыхало в груди, и кровь кипела в жилах. Рука, которой бессмертная дочь Мелькора держала меч, предательски дрожала. «Они теперь все узнают, — подумала белокурая девушка, щуря глаза. — Стоит этой девчонке встретить в лесу собрата, и эльфы все узнают. А, следовательно, выдвинут вперед свои войска. Вряд ли Трандуил станет колебаться в таких условиях, вряд ли даже помыслит о сдержанном нейтралитете. Речь уже идет совсем не о гордости, но о землях и золоте. Гроты под Эребором заполнены пламенными монетами, которые того и гляди, достанутся гномам. Ни люди, ни бессмертные дети Эру не захотят так просто отдавать легкое богатство подгорному народцу. И значит это, что отступать уже некуда. Надеюсь лишь, что по пути мы все же встретим Ниар». Хмурясь, Анаэль хищно улыбнулась. Расправив плечи, неторопливо обернулась к своему маленькому войску. Орки шли сквозь плотное полчище древесных старцев целенаправленно, быстро, громко. Шли так, словно бы ни одна опасность в мире не могла грозить им. Не страшась близящегося побоища, они ухмылялись смерти в лицо, жадно вдыхая в себя пропитанный страхами воздух. Конечно, уруки Азога не были лучшими в мире солдатами, но они могли дать фору многим воинам других народов. Страшиться теперь стоило лишь промедления. Отыскав глазами Азога, Анаэль подняла руку с мечом вверх, устремляя ее к небесам. Движение показалось легким и воодушевляющим, так что Миас позволила себе улыбнуться. Сердце подсказывало, что впереди путников ждал успех. Бледный завоеватель с горы Гундабад, заприметив жест покровительницы, резко остановил своего белого варга. В какой-то момент уродливое плоское лицо владыки Мории исказила гримаса недовольства и ужаса, но момент этот прошел, и бледный орк ликующе улыбнулся. Лютая ненависть полыхнула в его серых глазах и он, обернувшись к оркам, воззвал к подчиненным на черном наречье. Разом остановившиеся, верные хозяину уруки голодные взгляды устремили к владыке, ожидая приказаний. Анаэль, знающая, что будет происходить дальше, без лишних слов зашагала прямиком в черную чащу леса. По договоренности с Азогом, в любых непредвиденных ситуациях эльфийка согласилась играть роль защитника. И хоть случайная гостья опасности особой не представляла, ее осведомленность могла понаставить палок в колеса. А так как девочка по собственному неразумению двигалась в сторону, где сейчас находилась Ниар, еще оставалась возможность воспользоваться преимуществом внезапности. Анаэль не рассчитывала поймать случайную прохожую до встречи с гномами, но предполагала передать эстафету охоты за свидетелем своей старшей сестре. Красная Колдунья просила соблюдать осторожность, но в этот раз Миас не хотела следовать совету отцовской любимицы. Анаэль желала лишь поступать так, как поступала сама Ниар. Азог за спиной разворачивал армию к северу, устремляя своих солдат вперед, бегом, прямиком к ничего не подозревающим гномам. Белокурая дочь Моргота, в душе смеясь над происходящим, решила пойти впереди всей орчьей армады. Быстро передвигаясь меж деревьев, она вслушивалась в беснующееся месиво стаи жестоких орков, что теперь бежали по запаху несчастных подгорных жителей. Быстро перегруппировавшись, уруки Азога, будто бы не ведая усталости, безропотно повиновались желанию предводителя. Сам же гундабадец верхом на своем белом варге мчался к добыче со скоростью, как казалось, ветра. Анаэль же, носом чуя запах предстоящей битвы, лишь улыбалась и шла дальше, на север. Обогнать армию на слабых эльфийских ногах Миас было не по силам. Даже если в скорости бессмертная и выигрывала у чернокровых созданий Моргота, с варгами волшебница посоревноваться вряд ли бы сумела. Поэтому, вложив свой клинок в мягкие кожаные ножны, Анаэль сложила ладони вместе. Не сбавляя шага, начала нашептывать под нос заклинание, провожая взглядом бегущих мимо орков. Когда теплые потоки магии охватили руки Миас, волшебница позволила себе перейти на легкий бег. Мягкие складки шелкового одеяния издавали едва слышимый шелест, волосы колыхал ветер. Сбегающая по телу горячая волна чар окутывала силуэт дочери Моргота пламенным сиянием красного марева. Яркие искристые сполохи заполнили воздух, обращая красивое эльфийское тело в жилистого, сухопарого волка. Когда последнее слово заклятия потонуло в дребезжании леса, яркие отблески волшебства потухли и с места, где всего мгновение назад стояла прекрасная воительница Дор-Даэделота, спрыгнуло чудище невиданных размеров. Белое, красноглазое, оно свирепо взирало на мир. С приоткрытой челюсти на землю скапывала слюна, огромные ноги дрожали в нетерпении. Длинный хвост, тонкий, почти лысый, монстр прижимал к тощему заду. Подняв гигантскую морду, волк, коим стала Анаэль, утробно завыл. Боевым кличем вой коснулся высоких древ, убежал в небеса и эхом раскатился по Лихолесью. Будто зов преисподней, он глубоким колючим гласом впился в сердца живых существ мрачной чащобы, вгоняя в страх и предвещая кровавую агонию землям, что давным-давно позабыли свинцовый привкус приближающейся смерти.♦♦♦♦♦
Боевым кличем вой коснулся высоких древ, убежал в небеса и эхом раскатился по Лихолесью. Будто зов преисподней, он глубоким колючим гласом впился в сердца живых существ мрачной чащобы, вгоняя в страх и предвещая кровавую агонию землям, что давным-давно позабыли свинцовый привкус приближающейся смерти. Вздрогнув, Торин поднял взгляд к мечу. Эльфийская сталь пылала синевой, ярой, зловещей, холодной синевой подкрадывающихся врагов. Сомнений нет – по Лихолесью вышагивал Азог в сопровождении своей ужасной, мерзкой свиты. И вой волков, конечно же, только подтверждал догадки Короля. Сглотнув, молодой наследник рода Дурина опустил руку с клинком. Вспотевшая ладонь скользила по металлической рукояти. Сердце трепыхалось, а кровь отхлынула от лица. Резко оглянувшись, Торин нашел себя и друзей своих зажатыми в плотное кольцо. Черные пауки, недоброжелательно шевеля челюстями, замерли на мгновение, видимо удивленные появлению орков на территории леса не меньше своих жертв. Гномы же, подняв глаза к едва виднеющемуся небу, устало морщили носы. К уже имеющимся неприятностям добавилась очередная оказия. Опасность не просто подталкивала гномов вперед, но гнала их к Эребору, тыча в спину чужими клинками и пиками. Но и у Одинокой Горы, не следует забывать, смельчаков поджидал огромный дракон. В таких обстоятельствах судить было сложно, какое из зол меньшее. Да и выбора теперь уже не осталось. Вонзив в ближайшего паука меч, Торин со злостью оттолкнул ногой обмякшую тушку монстра. Друзья продолжали сражаться так же бойко, как и в самом начале маленькой битвы. Взгляд Торина метнулся в сторону, где среди темных кустов мелькнула белая вспышка металлического отблеска. К горлу подобрался горький комок и неприятная догадка. Ранее трепещущее сердце теперь и вовсе юркнуло в пятки. Не хотелось встречаться со смертью тут, в Черном Лесу. А Ниар нигде не было видно. В голову сразу начали лезть плохие мысли, но Торин волей отогнал их прочь. Девчонке должно было хватить ума убежать подальше от места схватки. Отрубив передние лапы очередному пауку, Торин крутанулся на месте, разворачиваясь. Приглядываясь к плотному строю чудовищ, гном с паникой пытался отыскать в черных стенах вокруг хоть какую-нибудь брешь. Нужно было бежать и бежать что есть сил, при этом неважно куда, лишь бы подальше от восьмилапых и приближающихся орков. Ловко прокрутив в руке меч, наследник трона Эребора случайно наткнулся взглядом на легко узнаваемую патлатую девичью макушку. Ниар, что еще не так давно стояла поодаль в тени и безопасности, теперь была совсем рядом. Ловко избегая паучьих нападок, она стремилась пробиться к гномам. Глупое и безрассудное решение Торин одобрить не мог и, хватай бы у него дыхание на крики, обязательно бы наорал на воспитанницу оборотня. К счастью или к сожалению, воздуха хватало только для яростного и непрекращающегося боя. «Она либо очень глупая, либо очень смелая, — решил про себя Торин, чувствуя некоторое облегчение. — Но глупой назвать подопечную Беорна сложно. Остается надеяться, что смелость девицы не загонит ее в могилу». Когда Ниар оказалась рядом с Балином, что размахивал своим мечом направо и налево, Торин заметил еще одно существо, что стремилось подобраться к соратникам поближе. Высокая эльфийка, рыжеволосая, стройная, гибкая, летела вперед сквозь паучье оцепление с легкостью и смертоносностью летнего урагана. Рассыпая на врагов стрелы, бессмертная рычала сквозь плотно сжатые зубы и сеяла смерть вокруг себя. Не желая пока разбираться, кем была чудесная воительница – союзником или врагом – Торин сосредоточился на существующих проблемах. Лишив жизни еще одного несчастного восьмилапого, он шагнул вперед, к Ниар. Девушка, округлив глаза, рассеянно оглядывала мечущихся гномов. Явно напуганная, она что-то шептала себе под нос, словно бы не замечая опасности. Отпихнув девицу в сторону, Торин ловко подрезал одного особо яростного паука и, смахнув с лица пряди волос, повернулся к лихой наезднице. Ниар молча взирала ему в глаза. Бледная, худенькая, она сжимала одну руку у груди, явно силясь сдержать в себе то ли слезы, то ли крики. Глотая раздражение, рвущееся наружу, Торин схватил храбрую девочку чуть повыше локтя и пропихнул за спину Двалина. Не хватало только, чтобы девицу убили пауки. Было бы время, Король непременно подумал бы о способе возвращения Ниар восвояси. Но времени не было. С прочими проблемами Торин мог разобраться и позже, в том числе с неизвестной эльфийкой, что пришла вместе с воспитанницей Беорна. А пока – сражение. Нужно было действовать, куда-то бежать, что-то решать. Прямо сейчас и ни секундой позже.♦♦♦♦♦
Нужно было действовать, куда-то бежать, что-то решать. Прямо сейчас и ни секундой позже. Ниар, оглядываясь, отыскала глазами свою преследовательницу. Понятия не имея, кем по сути являлась эльфийка, мыслями старшая Миас была вместе со своей сестрой. Вой, раздавшийся из глубин Лихолесья, явно принадлежал Анаэль. Этот самый вой частенько можно было услышать на землях близ Тангородрима: светловолосая сестрица подобным образом оповещала своих ближайших родственников о приближающейся опасности. Зная, что громогласный клич обязательно коснется ушей любимых, Анаэль вкладывала в волчий зов свою тонкую, мягкую магию. Приятной мелодией грома вой несся под небесами и дланью благословения ложился на судьбы великих. Обычно не участвовавшая в сражениях, Анаэль лишь следила за ними, зорко и пристально. Ее роль хоть и не считалась важной, таковой все же являлась. Слышащий и видящий быстрее поймет, когда следует драться, а когда – бежать. «Что-то пошло не так, — сделала вывод Ниар. Хладнокровие, присущее Красной Колдунье, позволяло рассуждать здраво даже в ситуациях сложных. — Анаэль не отошла бы от намеченных планов, если бы все было в порядке. Однако сестрица явно где-то поблизости. Надеюсь, ей хватит ума выдвинуться навстречу, иначе все наши усилия пойдут прахом. А допустить провала мы не можем. Не в такие прекрасные времена». Быстро оглядевшись, Ниар состроила самую испуганную гримасу, на которую только была способна. Поняв, что гномы позиции пока сдавать не собираются, девушка перевела взгляд к эльфийке, что сумела подкрасться со спины к одному из самых ужасных убийц в истории Средиземья. Квенди, судя по всему пока позабыв о своей жертве, искусно расправлялась с восьмилапыми монстрами. В общем и целом, все присутствующие были поглощены битвой. Смекнуть что к чему труда не составляло. Следовало каким-то образом выбраться из леса. Ниар не хотела подвергать гномов лишней опасности до поры до времени, да и то яростное воинство, что шло с Анаэль, было припасено вовсе не для убийства эреборцев. Но пройти к восточному краю Лихолесья пока не представлялось возможным: вечно голодные пауки не боялись орков и отказываться от пищи явно не желали. Избавиться же от них с мечами в руках вряд ли было по силам даже смельчакам под началом Торина Дубощита. Поморщившись, Ниар спряталась за стоящего рядом Двалина и, сложив руки вместе, прикрыла глаза. Магии пока не было места на поле брани, но иных способов прогнать пауков незаметно Ниар не находила. Вступи она в бой и дерись на равных с гномами, обману пришел бы конец. Скрыть воинские повадки сложнее, чем трусость и неловкость. Въевшийся в кожу и влившийся в кровь дух войны звал к сражению, но порой терпение являлось лучшей стратегией. Терпение, и хитрость, конечно же. Хмыкнув, Ниар представила себе пауков. Представила их маленькие головки и теплящиеся в их черных тельцах злобные души. Вообразила себе свои руки и представила, как этими самыми руками касается противных восьмиглазых голов черных противников. Погружаясь все глубже в фантазию, Красная Колдунья нашептывала себе под нос слова на Валарине. Магия кружилась вокруг тела и расходилась в пространстве холодными, ранящими волнами. Перед глазами же Ниар полыхали картинки, а мысленные руки, что касались паучьих голов, пальцами проникали под твердые панцири и впивались в мягкую, жидкую плоть восьмилапых. «Услышьте меня, дети Черной Ткачихи, дочери Тьмы и Холода, Пустоты и Мрака, — Миас мысленно обратилась к паукам, чеканя слова. — Услышьте меня, Ниар, старшую дочь Мелькора, наследницу Дор-Даэделота. Услышьте и ощутите страх передо мной, ибо я – хозяин над вами. Вы напали на того, кого я защищаю, не получив дозволения, не спросив разрешения. Вы забыли о том, кем являетесь и кому служите. Я пришла, чтобы напомнить вам об этом. И если сейчас вы не отступите, то никогда больше ни на кого не нападете. Ибо боль, которую я вам причиню, сведет вас с ума и приведет к гибели. Так говорю я, старшая из трех чародеев Миас, создательница Лугбурза, владыка Тангородрима. Уйдите прочь в лес, туда, откуда пришли». Боль, что чувствовали пауки, мягко оплела Ниар тонкими лианами спазмов. Чудовищные муки сейчас испытывали монстры, несравнимые с теми пытками, что сами они могли причинить существам из плоти и крови. Разум штука хитрая, тонкая. Сознание, недугом страдающее, не может отличить боли мысленной от боли телесной. Открыв глаза, Ниар разом отпустила ужасных тварей из своих цепких чародейских лап. Те в свою очередь отступили от гномов прочь, издавая душераздирающие крики. Растерянный подгорный народец пучил глаза и изумленно взирал на внезапно сдавшихся врагов. Волосатые чудовища, перебирая ногами, еще предпринимали вялые попытки дотянуться до своих жертв. Не решающиеся продолжить бой, пауки немедля начали разворачиваться и уползать в глубины леса. «Мы встретимся еще, Красная Колдунья. — Паучий голос в голове Ниар зашелестел опадающей листвой. — Мы встретимся еще и поглядим, какой ты нам хозяин. Отец повелевал нами, но ты – не он». Старшая Миас вздрогнула. Слова монстров воспламенили злость, колючую, жгучую, едкую. Непокорные, трусливые существа ретировались, подчинившись чужой воле. И все же они оставались свободными, не присягнувшими на служение новому хозяину. И хоть Ниар частенько приходилось слышать нелестные слова в свой адрес, очередное напоминание о собственных слабостях как-то не вдохновляло на подвиги. А ведь впереди еще лежал долгий и очень сложный путь… — Что это с ними? — спросил вдруг Фили, поджав губы. — Лучше спроси, что будет с нами, — вставил Кили, пряча в ножны меч. — А Вы кто, барышня? — Двалин вопрошающе уставился на эльфийку, что стояла теперь рядом с Торином. Надувшись, высокий гном тут же покосился на Ниар. — И, позвольте спросить, откуда Вы взялись тут? Ниар на секунду опешила. Оглядывая запыхавшихся гномов, она пересчитала их, надеясь, что потерь нет. Как оказалось, не было даже раненых. С умилением окинув взглядом Бильбо, что пытался выровнять сбившееся дыхание, Красная Колдунья посмотрела на Торина. Последний, хмуро оглядывая пылающий синевой Оркрист, молчал. «Глупый вопрос, — язвительное замечание чуть не сорвалось с языка Ниар. — Убежала из дома Беорна, неужели не ясно? Спрашивать нужно, милый гном, не о том, откуда взялась ваша покорная слуга, но зачем появилась поблизости. А вообще, учитывая обстоятельства, все вопросы можно и отложить до лучших времен. Кто его знает, какие твари кроме пауков водятся в этом проклятом лесу». Страха перед неизвестностью Ниар не испытывала. Вряд ли что-то в мире могло удивить ее. Однако самоуверенность Красная Колдунья никогда не почитала, а осторожность возводила в ранг неотъемлемых качеств хороших воинов. И так как острословие сейчас казалось неуместным, Ниар лишь качнула головой. — Я убежала из дома, чтобы помочь, — старшая дочь Моргота обратилась к Торину, стараясь говорить размеренно, но кратко. Король-под-Горой, что стоял чуть поодаль, внимательно вслушивался в ее речи. Ниар, сдерживая в себе волнение, продолжила говорить: — Вряд ли Беорн согласился бы провести вас через Лихолесье, а я прекрасно знаю все тропы, что ведут сквозь чащобу к Эребору и Келдуин. Полагаю, что от помощи вы не откажетесь, ведь, судя по всему, за вами погоня. Как раз кстати из глубин леса донесся протяжный вой варга. Ниар, вздрогнув, обернулась, устремляя взгляд к темноте древесной тверди. Где-то там, по сокрытым мраком опушкам, мчалась навстречу гномам орчья армия, голодная, кровожадная, свирепая. И среди озлобленных серых лиц древних прислужников Темного Владыки мелькал абрис белого волка, коим обращалась Анаэль в минуты опасности. Стремительно приближаясь к жертвам, воинство Азога под началом одного из колдунов Миас сотрясало мягкую плоть земли. «Надеюсь, все получится, — Ниар сглотнула, понимая, что путешествие к Мории уже началось. — Лишь бы удача оказалась на нашей стороне, и ничего тогда в сущем мире не сможет остановить грядущие изменения. Жаль только, что удача – лишь толика необходимого». Прогнав прочь мрачные мысли, Красная Колдунья развернулась на месте. Не желая более медлить и тратить время на пустую болтовню, девушка направилась прямиком в черные недра Лихолесья. Зная, что гномы пойдут следом, принцесса Дор-Даэделота не стала раздумывать над своими действиями. Верх над разумом взяли инстинкты, и ничего из окружающего более не заботило Ниар. В ушах звенел ветер, под ногами рокотала земля, а сердце выпрыгивало из груди, переполненное первобытным волнением. И – надеждой.♦♦♦♦♦
В ушах звенел ветер, под ногами рокотала земля, а сердце выпрыгивало из груди, переполненное первобытным волнением. Позади слышался утробный гул армии, впереди виднелись лишь нескончаемые ряды деревьев, но ветерок, что касался лица, был свеж и чист. Нутром чувствуя, что выход из леса близок, Илийя гнала коня во весь опор. Оборачиваться юная Квенди страшилась: смотреть в лицо смерти Нанивиэль пока не была готова. «Поспеши, мой хороший, — мысленно обратившись к жеребцу, эльфийка всем телом прижалась к разгоряченному телу лошади. — Донеси меня домой, целой и невредимой. Обещаю, весь год будешь есть отборный овес и красные наливные яблоки. Только скачи резво, милый, скачи гладко». Выбраться из Лихолесья Синдар уже и не надеялась. Чувствуя позади себя жаркое дыхание рычащих орков, Илийя с горечью вспоминала доброе открытое лицо Арвен. Понимая, что подвела наставницу, бессмертная корила себя за юношескую глупость и браваду. Но сожалеть о содеянном Нанивиэль не собиралась. Что толку от сожаления? Мотнув головой, девушка одернула себя. Подсознательно понимая, что поддаваться отчаянию не следует, эльфийка сжала губы и постаралась сосредоточиться на мире вокруг. Бежать сквозь лес не зная, куда приведет путь, Нанивиэль не желала. Назвать себя знатоком Лихолесья Илийя не могла, но прежде, гуляя по дубравам и ельникам, она неплохо ориентировалась среди природного безмолвия. Откуда-то со стороны веяло свежестью и, недолго думая, юная Квенди развернула лошадь в сторону. Всем сердцем желая увидеть поскорее стройное русло Келдуин, эльфийка помчалась туда, куда звало сердце. Лишь много позже Илийя поняла, что избранный ею путь оказался ошибочным. Преследуемая воинством орков, девушка не знала, что ведет к своим будущим друзьям погибель. Но… С судьбой сложно поспорить.♦♦♦♦♦
С судьбой сложно поспорить. Траин, во всяком случае, в этом не сомневался. Ему самому пришлось проделать очень долгий путь, чтобы вновь оказаться рядом с домом. И кто бы мог подумать, что на пути этом умудренного жизнью гнома будут сопровождать враги. Притом, старый Король-под-Горой не решался сказать, кто среди окружающих действительно являлся недругом, а кто – другом. Развернувшись, гном покосился на Азога. Гундабадец мчался со своим воинством вперед. Светлый варг под орком стремительно перескакивал через поваленные деревья, широкими сильными лапами отталкиваясь от мягкой лесной подстилки. Бегущие рядом уруки с воплями на устах гнались за Анаэль. А эльфийка, обернувшись белоснежным волком, торопилась навстречу Торину… «И добро не добро, и зло не зло, — апатично подумал Траин. В груди копошились сомнения. — Пелорийская триада несет с собой дух и пламя темных времен, но в сердцах чародеев нет ярости. Однако вряд ли кто-то сможет потягаться с ними в силе, разве только бывшие соратники. Как говорится, клин клином. Что вполне вероятно, учитывая способность этих ребят находить себе друзей». Снова взгляд на Азога. Остановив собственного варга, что любезно предоставила гному Анаэль, Траин прищуренным взглядом проводил заклятого врага. Орк понятия не имел, на какие неприятности нарвался. По собственной глупости гундабадец продолжал наивно верить, что воюет исключительно с гномами. Однако старый Король-под-Горой ведал больше, а потому мог обмысливать ситуацию в рамках гораздо более широких. Даже предполагая, что старый бледный друг придумал коварный план против Миас, Траин с трудом мог представить себе Азога, выигрывающего у детей Моргота. У орка было только два пути: подчиниться воле чародеев из Дор-Даэделота, или воспротивиться им, открыто, либо тайно. В последнем случае царствующему над Морией уруку пришлось бы просить помощи у сил, что некогда прислуживали пелорийской тройке. «Саурон, пожалуй, против войны ничего не возымеет, — мысли неспешно перетекали из одной в другую. Траин, поглаживая лютого волка под собой, пытался решить, как следует поступить. — И если вдруг разразится битва за власть, мир, коим мы его знаем, перестанет существовать. Но между двумя сильными врагами лучше выбрать того, кто хотя бы отчасти понимает толк в стратегии. И, хотелось бы верить, Анаэль не ошибается в своей сестре. А что до Эребора… Вопрос ведь не в том, как бы выиграть. Дилемма в другом. Как поступить, чтобы не проиграть?». Нужен был чей-то совет, но подле дружелюбных лиц не было. Траин не впервые оказывался в одиночестве, но только сейчас он ясно осознал, в каком действительно незавидном положении находится. Не имея возможности как-то помочь сыну, старый Король был вынужден искать прорехи в планах полководцев, много более опытных, чем он сам. А прорех было немного… Но, так или иначе, Траин прекрасно понимал, что пока находится в безопасности. Анаэль сохраняла жизнь гному только ради маленького шантажа, что готовился для Торина в течение многих лет. Эдакий спектакль ради одного единственного зрителя, не слишком властного, зато по крови и духу очень важного. Понять, что будет происходить дальше, было не сложно. В каком-то смысле ничего страшного на горизонте будущего не предвиделось. Но только в ближайшей перспективе. Поджав губы, гном качнул головой, осторожно коснулся белого клинка, принадлежащего одному из трех колдунов Ангбанда. Светлая сталь тронула руку холодком и еле ощущаемой силой, что таилась в каленом металле. Древнее оружие, тонкое, магическое. Такое оружие могло принадлежать только поистине великим существам, коим предначертано менять историю и творить ее с нуля. Готовность пойти против Миас ветшала и рушилась по мере взвешивания аргументов «за» и «против». Траин не переставал думать о Торине и Мории, при этом помня, что за спиной Анаэль стояли брат с сестрой. Рисковать понапрасну гном не собирался. Сидеть сложа руки – тоже. Дав своему варгу понять, что пора двигаться вперед, Траин с упоением предвосхищал свою мимолетную встречу с сыном. Забыв о гордости и воинской чести, он лишь надеялся на милость со стороны Миас. И, пожалуй, на благородство, сокрытое в их темных древних сердцах.♦♦♦♦♦
Забыв о гордости и воинской чести, он лишь надеялся на милость со стороны Миас. И, пожалуй, на благородство, сокрытое в их темных древних сердцах. Именно эти качества могли во многом предопределить исход намечающейся битвы. Ведь издавна известно, что доброта на поле брани приводит к допущению ошибок. А война ошибок не любит, наказывая провинившихся смертью. Учитывая, что ныне Феанор рассматривал себя как стороннего наблюдателя, смерти эльф не боялся. Он боялся пропустить заветный момент, что мог бы позволить сломить тьму и привести свет в Эндор. Вздохнув, Король Нолдор спешился. Торопиться было откровенно некуда, так что кузнец решил дать своему скакуну немного отдыха. Отпустив лошадь, эльф снял с пояса бурдюк и отпил из него, жадно глотая сладкую воду. Погода стояла на удивление теплая, хотя ветер дул со стороны Мордора. По-хорошему, осень уже давно должна была опрокинуть на Средиземье чашу проливных дождей, но жаркое лето не желало сдавать позиций. В каком-то смысле мягкая теплая погода радовала душу, но Феанор искренне желал прохлады. В холоде умельцу думалось гораздо лучше. А поразмыслить было над чем, небеса пусть будут тому свидетелями. Покачав головой, бессмертный опустился на землю и принялся оглядывать расстилавшуюся впереди степь. Бархатные равнины очаровывали своей надменной, изысканной красотой и суровостью, что таилась за подчеркнутой лаконичностью желтоватых полей. Горизонт манил к себе, нашептывая красивые слова о свободе. Примечательно, что даже в этих прекрасных краях вышеупомянутая свобода являлась лишь иллюзией, обманом. Хмыкнув, Феанор опустил плечи и тихонечко улыбнулся. В груди кипело волнение, вроде как ни с чем не связанное, а разум просил двигаться дальше, быстрее, к черным стенам Лугбурза, навстречу Саурону и старым тайнам. — Неужели великий Король Нолдор считает, что без помощи обойтись не сможет? Вопрос донесся из-за спины, сочный и яркий, как весенний денек. Подпрыгнув на месте, кузнец мигом обернулся. Взгляд тут же остановился на странном низеньком существе, что откуда ни возьмись появилось подле. Сглотнув, Феанор переступил с ноги на ногу, понимая, что оружие свое оставил на седле коня. Конь же, к слову, мирно пасся в сторонке, словно бы не замечая нежданного гостя. — Что Вам надобно? — выпалил кузнец, усмиряя в себе панику. Дыхание выровнялось, сердце стало биться медленнее, но во рту разлился медный привкус страха. Прищурившись, бессмертный осмотрел гномку, что сумела бесшумно подкрасться с нему. Последняя, богато одетая и на удивление красивая, широко улыбалась, скромно сложив руки в замок. Синие глаза гномьей женщины недобро полыхали, искрясь лукавыми огонечками. — То же, что и тебе, Феанор, — молодая дочь Аулэ пожала плечами. Не понимая, что происходит, бессмертный сжал губы в ниточку. Говорить он пока ничего не хотел, но желал лишь слушать речи незнакомки. Она хоть и казалась простенькой с виду, явно скрывала какие-то тайны. Да и к тому же, не следует забывать, что эльф после встречи с Курумо потерял былой облик. Спрашивается, как такое слабое существо, как гном, могло узнать в лице человека знаменитого создателя Сильмарилл? — То же, что и тебе. Я желаю вернуть покой на просторы Средиземья. И, не стану скрывать, я многое могу и многое знаю. Например, мне ведомы тайны твоих камней. К тому же, мне ведомо, кому их сила принадлежит и кому подчиняется. Знаю я, Феанор, зачем ты вернулся в Эннорат и кем призван был. Но тебе одному в этой войне не выстоять, бессмертный. Дети Моргота, твоего старого друга, могучи и страшны в гневе. Во многом они похожи на отца, лишь одним отличаются от Темного Владыки: наследники трона затонувшего царства не умеют проигрывать и уж тем более не умеют сдаваться. Твоя магия против их магии бессильна, кузнец. Да и Властелин Колец вряд ли способен остановить их. Лишь вместе мы сможем прогнать колдунов туда, откуда они пришли. Гномка замолчала, явно давая своему собеседнику время на осмысление услышанного. Пораженный чудным явлением, знаменитый кузнец молча взирал на красивую подгорную жительницу, на удивление осведомленную и умную. Пока не зная, кем незнакомка является, Феанор со страхом в душе вспомнил лицо Мелькора. Изъеденное временем и огнем, оно напоминало лик хаоса и пустоты, что гнездился за пределами сущего. Кто его знает, какими существами могли оборачиваться дети Врага. Быть может и гномка, что появилась рядом, была их посыльной. Никому нельзя было верить, лишь себе и сердцу своему. — Назови свое имя. Требование было жестким, яростным. Подгорная жительница, заслышав его, помрачнела, но улыбаться не перестала. Выпрямив спину, она лишь поклонилась бессмертному, покорно и тихо, как верный служка. — Мое имя – Осаа. Я являюсь Королевой Эребора, матерью Торина Дубощита, наследника трона Одинокой Горы. Ты можешь считать меня помощником и советчиком в своем деле, потому что враги твои – и мои враги, — мягкий шелковистый голос стелился по воздуху сладким опьяняющим ароматом. Феанор, сжав руки в кулаки, задумчиво мерил гномку взглядом. Последняя же, посерьезнев, ядовито улыбнулась. — И так как враги у нас общие, бессмертный Король, мы можем считать друг друга друзьями. Дети Моргота, гордо называющие себя чародеями Миас, вознамерились пройти к Мории, дабы забрать нечто, сокрытое в чертогах древнего королевства. И дабы получить желаемое, они хотят использовать моего сына, не пощадив его жизни и жизни его друзей. Я слишком слаба, чтобы остановить их, а ты слишком прям, чтобы их обмануть. Но нас может объединить общая цель и вместе… быть может вместе мы сможем обратить врагов наших в пепел? Вопрос прозвучал горьким, полным боли и ненависти эхо. Гномка вновь замолчала, замерев на месте. Ее черный волос отливал синевой, а алые губы искривляла усмешка. Казалось Феанору, что в новой знакомой не было ничего опасного, но за белой завесой искренности многие скрывали темные, злые планы. И хоть коварством гномы никогда не отличались, что-то в гномьей женщине кузнеца пугало. Однако упускать союзников не хотелось, а потому, немного обождав, эльф всплеснул руками. — Что ж, раз уж Вам известно все, госпожа, давайте немного потолкуем о наших общих знакомых. А так как возможно нам удастся найти общий язык, для начала я хотел бы узнать, как Вам стало известно о колдунах Дор-Даэделота. И не стесняйтесь подробностей. Ныне все мелочи важны. Особенно те, что кажутся несущественными.