♦♦♦♦♦
— Да хоть прямо сейчас. Давай, подойди к ней и спроси, где она этому научилась. Буду рад, если ты это сделаешь, братец, так как сам я ни за какие богатства Средиземья этого делать не собираюсь, — Фили, сложив руки на груди, перевёл взор к Ниар и Бильбо. Взмыленные, тяжело дышащие, они смотрели друг на друга и улыбались. — Ну уж нет, — Кили, поудобнее устроившись на каменных перилах зала, покачал головой. — Я не настолько любопытен. А впрочем, будет время, обязательно задам Ниар пару вопросов. — И она тебя охотно пошлёт на пхар атум па зар, — дядя улыбался, глядя на импровизированную площадку для тренировок. Найти пустующий зал под сводами замка Железностопа оказалось несложно. Торин сам организовал благоприятные условия для уроков военного дела. Сказав Даину, что желает обговорить с компаньонами планы дальнейшего путешествия, попросил побратима выделить просторное помещение, в котором могли поместиться все участники похода. Теперь, укрытые широкими каменными сводами, путники дружной компанией наблюдали за боем Бильбо и Ниар. — Не думаю, что так далеко, — возразил Фили. Кили, нахмурившись, решил, что брат не прав. Ниар была способна послать и подальше. Учитывая, как лихо она болтала на кхуздуле, сомневаться в её лексических способностях не стоило. Молодой гном улыбнулся, глядя на кареглазую чаровницу. Забавная девушка, по всем параметрам. Многое умеет, многое скрывает, мало говорит. Загадка. — О, Фили, ты ещё слишком мало знаешь о жизни, — Торин кивнул своему племяннику. Кили, неохотно оторвавшись от забавного зрелища в центре зала, подмигнул брату. — Такие люди, как эта барышня, способны поражать не только своими знаниями. Не удивлюсь, если эта леди окажется совсем не той наивной особой, какой хочет нам казаться. — Так ты всё же считаешь, она может быть посланником орков? — спросил Кили, мрачнея. Сложно было представить себе Ниар по правую руку от Азога. Да и как может существовать дружба между чернокровыми ублюдками и смертными детьми Арды? Встряхнув головой, молодой гном попытался вспомнить свои мысли при первой встрече с воспитанницей оборотня. — Всё ещё так не думаю, — очень медленно и серьёзно произнёс Торин. Вновь на лицо Короля-под-Горой легла тень тревоги. — Если считать Ниар врагом, то следует считать врагом и Беорна. Но к оборотню нас привёл Гэндальф, а ему я хоть и не склонен доверять всецело, все же предпочитаю верить. А если предположить, что Ниар смогла обвести вокруг пальца волшебника… Дядя не стал договаривать мысли. Да и нужды не было. Кили, поёжившись, попытался себе представить, каким силам могло служить существо, обладающее властью над знаменитым Серым Странником. Ни к месту вспоминались древние сказания о Сауроне и Морготе. К горлу Кили подкатил горький комок, а перед глазами полыхнул мрачный образ Смога. Дракон являл собой тень былых сил, что таились некогда в замках и чертогах Черных Властелинов. И если один дракон был способен положить целый народ на лопатки, что могла сделать армия драконов? — И все же есть в этой девице что-то странное, — заметил Фили, будто читая мысли брата. — Она не похожа ни на людей, ни на эльфов в своих суждениях и действиях. Сами подумайте: кто в наши дни кроме гномов владеет кхуздулом? А ведь язык тяжёлый. За один год не выучишь. Сколько лет Ниар, от силы? Максимум двадцать пять? — Может она очень умная, — попытался оправдать кареглазую девушку Кили. Не хотелось юному гному видеть в новом друге зло. Откровенно говоря, не хотелось его даже искать в светлом и добродушном лице Ниар. — И любопытная. — Время покажет, — осадил своих племянников Торин. — А гадать просто так я не желаю. Кили, косо глянув на Короля-под-Горой, нахмурился. День Дурина прошёл, а Эребор остался для искателей приключений далёкой и недосягаемой целью, сокрытой туманом. Торин, после стычки с орками у реки, вёл себя до неприличия спокойно и сдержанно. Так обычно ведут себя те, кто уже знает, что будет делать в ближайшем будущем. Сам Кили, понимая, что к Одинокой Горе в скором времени попасть вряд ли удастся, чувствовал немыслимую и ни с чем несравнимую досаду. Всем сердцем алчущий хотя бы мельком взглянуть на дом своих предков, юноша во сне и наяву грезил об Эреборе. Для дяди же Одинокая Гора значила много больше, чем для племянников. Сложно сказать, что мог чувствовать Торин – совершенно безмятежный даже сейчас, он не позволял себе выказывать отчаяния или боли. Лишь в глазах порой мелькали тучи угрюмых мыслей, да в голос пробивался морозящий душу холодок тоски и уныния. На площадке под лестницей друзья дружно заверещали, улюлюкая Бильбо. Кили, вздрогнув, моргнул. Тягостные мысли рассеялись, уступая место заинтересованности в происходящем. Любопытным взором окинув круглую площадку зала, юный гном заметил лежавшего ничком хоббита и юную деву, прижавшую полурослика мечом к камням. — Вы неправильно двигаетесь, мистер Бэггинс, — голос Ниар громом наполнял просторную комнату и отражался от высоких потолков звучным эхо. Строгие нотки просачивались в каждое произносимое девушкой слово, звеня дисциплиной и уверенностью. — Запомните: Ваш противник будет сильнее Вас, выше, тяжелее. Вам не нужно этого бояться, но следует использовать все плюсы противника против него самого. Гномы отличные бойцы на ближней дистанции, у них сильные руки и ноги. — Да, ну и что же мне с этим делать, а? — Бильбо, извиваясь под стопой Ниар, пытался подняться на ноги. Маленький кинжал хоббита девушка держала в правой руке, рабочую руку заняв длинным гномьим мечом. — Как-то легче не становится. — И не станет, — отойдя в сторону, кареглазая девица позволила полурослику встать. Двигаясь медленно, грациозно, Ниар подошла к месту, откуда виднелся весь зал. Кинула беглый взгляд на Торина. — Если Вы не начнёте думать. Войны выигрываются не на поле брани, мистер Бэггинс, их выигрывают вдали от сражений, крови и смерти, в тишине и уединении. Поняв своего противника, Вы сможете понять себя. Исходя из поведения оппонента, станете действовать сами, заблаговременно предугадывая действия врага, его мысли и его мотивы. — Не понимаю, — признался Бильбо. Ниар, улыбнувшись, кинула хоббиту его меч. Полурослик без проблем словил оружие, с которым начал обращаться более или менее сносно. Кили поджал губы, ожидая дальнейших речей. Кареглазая девушка ворковала любопытные вещи, рассуждая не о физической стороне боя, но о моральной. Стратегической. Любопытно, кто учил её драться и при каких обстоятельствах? — Говорят, камень вода точит, — молодая девушка развернулась на месте, обхватывая меч обеими руками на гномий манер. Кили прищурился, силясь получше разглядеть юную деву. Ниар, одетая в простую широкую рубашку и стёганые брюки, обходила Бильбо по широкой дуге. Грубая льняная ткань обволакивала тонкую фигурку кареглазой красавицы, подчёркивая силу молодого тела, его выносливость и гибкость. Зрелище завораживало. — От Вас не будет требоваться грубая сила, но терпение, расчёт, изворотливость. Гномы прекрасно владеют оружием, и первые пять минут боя покажутся Вам кошмаром наяву. Но как только противник устанет, Вам, милый Бильбо, придётся действовать. И действовать быстро, не оставляя оппоненту шанса для повторного броска. Хоббит прислушивался к речам Ниар внимательно, хмурясь, тяжело дыша, опустив голову. Похожий на взбешённую опасностью лисицу, мистер Бэггинс сверкал глазами и улыбался. Кили, все больше удивляясь выправке и упрямству полурослика, ухмыльнулся. Даже не зная, какое наказание понесёт от Нанивиэль в случае победы ширца, молодой гном был готов пожелать взломщику везения. Бильбо как никто другой его заслуживал. — Гномы двигаются не так легко, как эльфы и люди, — Ниар развернулась боком к хоббиту, шагая широко, в развалку. Ноги девушки не отрывались от земли, слегка волочась по ней. — Умные гномы не тратят весь свой запал в первые секунды боя. Они берегут дыхание для долгих сражений. Не делайте одолжения своему противнику, не позволяйте ему даже подумать о скрывающемся в Вас потенциале. Пусть он решит, что бояться ему нечего и нападёт открыто. Обманите его, и если получится так, что оппонент поверит в ложь, и правду будет считать неправдой, наша хитрость удастся на славу. Бильбо коротко кивнул, провернув в руке эльфийский меч. В зале повисла тишина, нарушаемая лишь редкими шепотками да шелестом одежды. — Удары противника окажутся сильными и молниеносными, они будут идти от плеча, сверху. Советую даже не пытаться отразить их – Вы вряд ли сумеете удержать в руках клинок. — Ниар подошла к Бильбо, приготовившись к бою. Хоббит, сглотнув, переступил с ноги на ногу. — Убегайте, пока не почувствуете, что враг выдохся. Единственной правильной стратегией для Вас является скрытность и осторожность. И если вдруг подобное кто-то назовёт трусостью, не верьте. Глупость ещё ни один полководец в почёт не ставил. И как только поймёте, что момент настал – выйдете из тени. Станьте хозяином положения. — Легко на словах и понятно, но как этого достичь на практике? — Бильбо покрутил носом, сосредоточенно следя за движениями Ниар. Последняя, видимо пытаясь получше представить себе условия реального боя, прикрыла глаза. Заслышав же вопрос, вновь обратила свой взор к хоббиту. — Все просто, мистер Бэггинс. Мне довелось видеть множество сражений и, исходя из моих наблюдений, у гномов есть несколько крупных изъянов в технике боя. Грузность тел не позволяет им с лёгкостью управлять ногами – для Вас же подобная манипуляция вряд ли окажется сложной. Бейте по коленям и ступням – головы у гномов может и крепки, но суставы болят частенько. Сбейте противника с ног и увидите, как неловко он пытается подняться на ноги. — Я видел, как дерутся гномы, — пролепетал Бильбо, понуро опуская плечи. — И я бы не сказал, что они неловкие. — Ох, Бильбо, Вам просто не с чем сравнивать, — Ниар, рассмеявшись, кивнула. — К тому же, Вы можете быть быстрее. Много быстрее. — С трудом представляю себе это, — признался мистер Бэггинс. — К тому же, как все Вами сказанное можно выучить за пару дней? — Ну, давайте выясним, — радостно предложила Ниар, подпрыгивая к Бильбо с высоко занесённым над головой мечом. Раздался одобрительный гул толпы, и началось представление, равных которому Кили ещё не доводилось видеть. Продолжалось оно до самого вечера и закончилось тогда, когда звезды вовсю сияли на тёмном небосклоне. Луна освещала уставшим героям путь, а ветер разносил весёлые их речи по цитадели Даина Железностопа, тая в безмолвии и таинственности теней севера.♦♦♦♦♦
Луна освещала уставшим героям путь, а ветер разносил их весёлые речи по цитадели Даина Железностопа, тая в безмолвии и таинственности теней севера. Друзья разбредались по сторонам, торопясь поскорее устроиться под тёплыми одеяльцами. Кили и Фили, рассуждающие о философии войны, первыми вышли из пустеющего зала. Бильбо, избитый и усталый, неохотно поплёлся прочь, что-то бормоча себе под нос. Двалин и Балин, шушукаясь между собой, отсалютовали Ниар и направились к широкой лестнице. Остальные, попрощавшись со своим Королём, уже покинули шумную компанию. Торин, провожая взглядом соратников, уходить никуда не торопился. Слишком много неспокойных мыслей роилось в голове эреборца, слишком много эмоций грозило задушить его в своих тисках. Глубоко вздохнув, Торин обернулся. Взор гнома остановился на девчушке, столь неудачно оказавшейся в компании отчаянных подгорных жителей. Ниар, медленно отирая клинок, улыбалась чему-то. В её темных глазах вновь плясали хорошо знакомые Торину огоньки задора. Никакие невзгоды не находили отражения на светлом личике юной девушки, и лишь лёгкий румянец касался её щёк. Замерев на месте, Торин позволил себе несколько секунд с наслаждением и радостью в сердце понаблюдать за новой спутницей. До чего удивительным созданием казалась Ниар Королю-под-Горой. «Ты слишком много думаешь, Торин, да всё не о том, — укорил себя гном, не в силах сдвинуться с места. — Ты и раньше замечал красоту милой девочки, но подумай вот о чём: она молода, наивна, горяча. Да, спорить глупо, Ниар удивляет… Однако, очнись, друг. Ты гном. Ты вёл своих друзей к Эребору, участвовал в сотнях битв, отбивался от орков и охотников за головами. Имеешь ли ты право даже думать о ней? Нет, конечно. Она заслуживает участи лучшей, чем…». Чем что? Торин боялся подступиться к этому вопросу. Не имел никакого желания размышлять о недопустимом. Эмоциям не было места в суровой правде жизни, в серых и пыльных закоулках ледяного сердца наследника рода Дурина. Не стоило даже тешить себя лёгкой надеждой на тепло со стороны Ниар. Кареглазую девочку ждало будущее, полное любви, переживаний, новых открытий. В нем вряд ли могло найтись место для усталого и избитого судьбой гнома. — Ваше Величество? Вопрос вывел Торина из оцепенения. Качнув головой, он увидел в двух шагах от себя предмет собственных размышлений. Ниар стояла подле, приосанившись, держа за спиной плотно зачехлённый гномий меч. Широко улыбаясь, она без страха глядела в глаза эреборца. Торин, сглотнув, бросил взгляд на запястья лихой наездницы. Такие тоненькие, как они вообще могли выдержать вес тяжёлого оружия? — Вы что-то хотели? — готовый проклясть свою надменность, молодой наследник трона Одинокой Горы сурово поглядел на Ниар. Девица, чуть поёжившись, переступила с ноги на ногу. Испытывая безумное желание чуть смягчить тон, Торин сжал руки в кулаки. Как же хотелось хотя бы на секунду забыть о собственном положении, о собственном долге, обо всем. — С Вашего позволения я хотела бы покинуть Вас, — опустив голову, Ниар склонилась в неглубоком поклоне. Складки грубой рубашки девушки сползли с одного плеча, обнажив тонкую белую полоску кожи. Торин, задыхаясь от злобы, заметил багряные синяки у шеи кареглазой красавицы. Следы недавней драки, бессмысленной и абсурдной. — Я просил Вас не обращаться ко мне так, — сухо отчеканил гном, делая шаг навстречу крохе-девушке. Ниар, выпрямившись, снизу вверх поглядела на эреборца. От её пронизывающего взора Торина пробрала дрожь. — Я Ваш друг. — Вы Король, — вновь возразила Ниар, становясь серьёзной. Чудесная улыбка сошла с лица лихой наездницы. — Я же простая крестьянка, мне не должно обращаться к Вам иначе. — Я не Ваш Король, — уточнил Торин в очередной раз. Глотая волнение, протянул руку к Ниар, дотронувшись кончиками пальцев до ушибленного места на её плече. Лёгкое прикосновение разожгло в груди гнома горячий, неистовый огонь. Разум в смятении метался от мысли к мысли. — К тому же и Вы не простая крестьянка. Иначе я не смыслю ничего в крестьянском ремесле. — Простить меня прошу за дерзость, Ваше Величество, но Вам и не положено, — Ниар вновь опустила голову, прикрыв веки. Тёмные брови девушки сходились над переносицей в упрямом треугольнике. Дрожащие губы блестели в неясном свете свечей. — Вам должно ведать тайны войн, политики, созидания, управления. Разве могут такие, как я, ведать то, что ведомо Вам? Торин нервно сглотнул. Аулэ, кто же сотворил эту девицу и наделил её столь яркой, чистой душой? И почему же жизнь лишила её радости семейной, отцовской и материнской любви в столь юном возрасте? Где были её братья и сестры? Где были весёлые девичьи шутки и длинные платья? Гном прищурился, всматриваясь в открытое лицо Ниар, изучая его черты. Впитывая в себя мягкий аромат волос кареглазой красавицы, запоминая мягкость её кожи. — Сегодня Вы всем нам показали, что лучше многих понимаете суть войны и её правила, — Торин неожиданно для себя понял, что говорит ровным, спокойным голосом. Не было больше в его тоне холодных ноток презрения, хладнокровия. Не было и волнения. На душе царил покой. Такой долгожданный и милый сердцу покой. — Вы знаете кхуздул, понимаете, как и когда нужно наносить врагу удары, чудесно владеете мечом и кажется начисто лишены страха. Я все ещё не хочу знать, откуда Вам известны все эти истины, но желаю верить, что Вы другом являетесь моим соратникам и мне самому. — Я не посыльный Ваших врагов, Ваше Величество, — ответила Ниар, все ещё не раскрывая глаз. Гном, силясь совладать с собственным дыханием, попытался унять в груди бешено бьющееся сердце. — Я просто попутчик, который дойдёт с Вами до Эребора, если того пожелает Его Величество. — Вам действительно неведом страх? — вопрос сорвался с языка быстрее, чем Торин сумел понять, что именно спрашивает. Перед глазами пронеслась картинка – Ниар, скачущая на огромном вороном жеребце, быстром, как сам ветер. — Слишком многого я боюсь в этом мире, — призналась кареглазая красавица. — Слишком многое мне неведомо и как беспризорный ребёнок я странствую по широким далям Средиземья, пытаясь найти свой дом. Я видела многое, и многое пережила, но страшно мне каждый день, каждую минуту и секунду. Однако дело Ваше правое и за него я готова побороть собственные слабости. У Вас чистое сердце, Король-под-Горой. Такое сердце способно даровать надежду тем, кто погряз в унынии. Даже таким существам, как я. Ниар смолкла. Подняв руку, положила свою ладонь поверх ладони Торина. Последний, широко распахнув глаза, вслушивался в наступившую вокруг тишину. Она мягким палантином ложилась на все сущее, ввергая естество в магическую завесу ночи. Изредка до ушей доносились потрескивания факелов в коридоре и мягкие трели пташек за окнами. А ещё Торин слышал лёгкое дыхание девушки, что стояла так близко. — Я думаю, многие бы не согласились с Вами, — эреборец вспомнил о своём отце. Вспомнил о том, как смотрели на гномов эльфы Ривенделла. Горький привкус обиды и злобы разлился внутри, горло стиснули крепкие лапы неутихающей ярости. — Большинство видит во мне лишь жадного и отчаянного охотника до сокровищ. — Я вижу иное, Ваше Величество, — Ниар открыла глаза, и в них Торин увидел слезы. — Я вижу сильного сына северных земель, искренне желающего привести свой народ к потерянному некогда дому. С трудом могу представить, как сложно Вам, Торин Дубощит, справляться с теми бедами, что преследуют род Дурина. И не могу понять, откуда Вы берете храбрость и силу, чтобы противостоять ненастьям и превратностям судьбы… Последние слова девчушка прошептала. Вновь закрыв глаза, улыбнулась. По щёкам её стекали хрустальные капли, прочерчивая солёные дорожки на светлой коже. Сердце Торина сжалось, все тело будто окутало горячее облако. Проведя рукой по шее Ниар, гном осторожно смахнул слезы с её лица, боясь, что настоящее обратится в пепел. Чуть подавшись вперёд, склонился над лихой наездницей. Пьянящий запах мёда защекотал эреборцу нос. Боги, что за чудный аромат – запах лета, жизни, радости. Запах весёлого детства и солнечных деньков. Дух юной девушки, вольной делать, что хочет и как хочет. Чуть потянуться вперёд и запах обретёт форму, станет горячим и нежным, как дуновение весеннего ветра. Как касание лучей на рассвете, мягкое и невесомое. Просто найти губы Ниар, чтобы хотя бы мельком дотронуться до недостижимого счастья. Это был не поцелуй. Его эфемерный собрат, ласковый и скользящий. Почти неощутимый, но палящий, светлый. Всю сущность Торина на какое-то безумное, до ужаса счастливое мгновение охватила неукротимая радость. Воздуха не хватало, тело покалывало, по коже проносились волны огня. Одно мимолётное касание губ, простое движение… — Простите, Ваше Величество, я забылась, — Ниар, вспыхнув, отстранилась прочь. Отвернувшись в сторону, прикрыла рот тоненькой ручкой. Все тело её было напряжено до предела, широко открытые глаза искрились. Торин, ловя мгновения ускользнувшего прочь ощущения, задержал дыхание. — Ниар… — Мне пора идти, — девушка резко развернулась на месте и, не позволив гному ничего высказать против, чуть ли не бегом бросилась прочь из зала. Торин, сделав два широких шага следом за ней, принудил себя остановиться. Все зашло и так слишком далеко. Вообще не следовало позволять себе таких вольностей. К чему? К разочарованиям? Эреборец закрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Все потуги впустую. Не на шутку расшалившееся сердце не давало покоя. Торин улыбнулся. Он все ещё слышал вдали едва различимый топот девичьих ног. Ниар. Маленькая разбойница, встретившаяся гномам на пути к Эребору. Крохотный лучик надежды, впорхнувший в жизнь Короля-под-Горой белой птахой перемен. Может судьба и не благоволила ему, Торин был благодарен жизни в настоящий момент. Прежде эреборцу не доводилось ощущать ничего более прекрасного и сильного по отношению к живым существам. Новые чувства вдохновляли. И пусть этим чувствам вряд ли было суждено перерасти в нечто более крепкое, Торин не был готов отказаться от них. В них он чувствовал себя живым… И это было прекрасно.♦♦♦♦♦
… И это было прекрасно. Кто бы мог подумать, но Ниар нашла гномью ласку прекрасной. Да, Торин Дубощит не виделся Красной Колдунье добрым и нежным, но душа у него действительно оказалась белой, как только что выпавший снег. И этот факт ужасал. Пробежав вперёд несколько коридоров, старшая дочь Мелькора все же решилась остановиться. Не зная, от чего бежит и зачем, Миас прислонилась спиной к стене, сползая на пол. К горлу подкатывал крик отчаяния, голова гудела, в ушах слышалось утробное биение усталого сердца. Чародейке казалось, что по венам вместо крови тёк расплавленный свинец. Лицо горело, сердце трепетало в груди и что-то очень и очень горячее со всех сторон окутывало Ниар. Пытаясь отдышаться, девушка обхватила руками голову. Захотелось разрыдаться, но подобной слабости создательница Лугбурза позволить себе не могла. — Я не думаю, что такую реакцию можно считать нормальной, Ниар, — Осаа подошла со стороны, сложив руки на груди. Вездесущий призрак не покидал старшую дочь Мелькора ни на секунду. — Ты вроде как должна сейчас хладнокровно идти к себе и радоваться собственным успехам. — Замолчи, — мягко попросила Ниар. Ей не хотелось спорить с гномкой сейчас. Мать Торина Дубощита который день сопровождала чародейку на каждом шагу. От её речей принцесса ангбандская успела порядком устать. — Даже не собираюсь, — присев подле, собеседница улыбнулась. — Скажи честно, разве этого ты от себя ожидала, деточка? Признаем, что нет. А подумай вот ещё о чем: для Торина это серьёзный шаг. Вряд ли бы он решился… Ниар не слушала. Ей вдруг стало плевать на мнение призрака. Осаа являлась посыльной, простой куклой в руках кукловода. Прислушиваться к её мнению не следовало, хотя бы потому, что оно не могло быть непредвзятым. Что уж говорить о более веских причинах? Не нужно быть мудрецом, чтобы понять, во имя чего благодушные Айнур отпустили в мир живых существо из мира мёртвых. Кто-то расторопный постарался обеспечить Арде спокойное будущее на ближайшие лет пятьдесят. Ниар давно перестала верить в искренние порывы Осаа помочь своему сыну. Конечно, сомневаться в материнской любви Красная Колдунья не сомневалась, однако ставила под вопрос саму причину появления гномки рядом с собой. Никто из сыновей и дочерей Амана не мог услышать гласа Миас, рокочущего над Ардой. Вывод напрашивался сам. Сглотнув, чародейка медленно коснулась пальцами своих губ. Ей доводилось множество раз познавать любовь, но никогда и ничьи слова не находили в душе Миас отклика. С Торином все оказалось иначе. Холодный Король-под-Горой, такой неприступный и безукоризненно целеустремлённый, пробуждал в Ниар давно забытые ощущения… А может, и не забытые вовсе? Может быть, эти чувства были совершенно новыми и Красная Колдунья, в силу прожитых лет, просто не поняла, чем они отличаются от уже зачахших? Ниар не знала. Она не понимала, что происходит. Ей просто хотелось вновь оказаться рядом с Королём Эребора, наблюдать за ним, смотреть на него, улыбаться ему. Глупости, конечно. — Признай же, что он нравится тебе, Ниар, — Осаа не унималась. — В этом нет ничего зазорного. Торин хорош собой, и ты в определённом смысле не лишена красоты… — Я Королева Дор-Даэделота, — прочеканила Миас, стараясь не вслушиваться в слова гномки. Прогоняя из головы прочь образ Торина Дубощита, Красная Колдунья вспоминала Ангбанд. Отца. Брата. Сестру. Даже Саурона. — Я наследница Темных Земель, повелительница Красного Огня, что спал в Тангородриме и ныне беснуется в жерлах Роковой Горы. Я по праву силы претендую на власть над Белериандом, я создала Барад-Дур, я скрепляла магией Кольцо Всевластия. Мне не должно колебаться в своих решениях и не достойно сомневаться в собственных силах. Мы есть конец Арды и эпохи правления Эру и не могут быть страшными нам древние заветы Айнур. Нам покровительствует магия Амана, и свет Сильмарилл освещает наш путь. Так было сказано в Утумно, так было завещано Морготом. И если ты думаешь, гномка, что какой-то маленький гном сможет остановить меня на моем пути домой, ты сильно ошибаешься. И лучше тебе понять это сейчас. Встав на ноги, Ниар отряхнула одежду. Её все ещё колотило от волнения, и горечь подкатывала к горлу всякий раз, стоило вспомнить лицо Короля-под-Горой. Его синие, глубокие глаза и морщинку между бровей. Старшая Миас в ярости сжала руки в кулаки. Не нужно было привязываться к гному. В конце пути Торина ждала смерть, как и обоих его племянников. Так или иначе Хозяйка в Чёрном должна была найти путь к эреборцу, с помощью Миас или же без оной. Вставать лишний раз на пути у судьбы Ниар желания не имела. — Ниар, послушай… — Осаа притихла, побледнев. Гномка явно растеряла весь свой пыл, услышав голос наследницы Ангбанда таким, каким привыкли его слышать орки – бездушным, рокочущим, властным. Ниар с радостью ухмыльнулась, понимая, что не зря сбила спесь с подгорной жительницы. — Нет, это ты послушай, бесплотная тень, — старшая дочь Мелькора ступила вперёд, сверкая глазами. Ноги подкашивались от усталости и волнения, но Ниар приказала себе стоять прямо, широко расправив плечи. — Ещё хоть раз заикнёшься о своём сыне, я испепелю тебя. Ты не вернёшься в Чертоги Мандоса, не будешь бродить по свету как призрак, ты просто исчезнешь на веки вечные. Я проявила уважение и великодушие, позволяя тебе быть рядом со мной, но ты забылась. Я тёмное существо, моему терпению существует предел. Не переступи за грань. Досказав последнее слово, Ниар развернулась и пружинистой походкой направилась к себе в покои. Предстоящий день казался тяжёлым, нужно было выспаться, а на душе скребли кошки. Множество планов следовало продумать, большая часть которых не казалась Красной Колдунье лёгкой. Приступать к работе не хотелось, а стратегию поведения нужно было срочно менять. Потому что исполнять любовную комедию дочь Мелькора более была не в силах. Слишком уж велик был риск заиграться.