Меж двух огней

       По кухне проносится неповторимый запах, Хейли удивленно ахает на Клауса у плиты и пока тот готовит панкейки на сковороде, она сочиняет сотню язвительных шуточек в своей голове. Можно даже не в алфавитном порядке. Проводит языком по губам, усмехаясь. Она никогда не видела Клауса таким домашним. После её недопереезда в этот дом можно начать подмечать многое. — Хватит так на меня смотреть. Лучше подойди и попробуй. И хватит облизываться.        Клаус даже не поворачивается к ней лицом, он знает все её действия. Слегка кивает, переворачивая пышный блин лопаткой. Сейчас она лениво подойдёт и съязвит на тему того, что он в фартуке выглядит как хозяюшка. Но нет, этого не происходит. Она естественно не изменяет свои привычкам и лениво подходит к Клаусу, но за место колких шуток, приобнимает со спины, пробегаясь чуть отросшими ногтям вдоль лопаток сначала по мятой ткани футболки, а потом скользит под тканью вдоль позвонков.        Клаус поднимает голову вверх, прикрыв глаза с самой довольной и пакостной улыбкой в своём арсенале. Издаёт какой-то гортанный звук. — Ты что, мурлычешь? От своей кошки такого нахватался?        Клаус закатывает глаза, ведёт спиной, дабы она прекратила эти почесывания, напоминающие поглаживания. Волчица продолжает водить по спине ногтями, но уже с меньшей интенсивностью и уже к шее заканчивает эту сладкую пытку. Майклсон аккуратно натыкивает на столовый прибор разрезанный на несколько четвертей понкейк, после чего предлагает девушке. Хейли пытается взять сначала вилку в руки, но Клаус её не отдаёт. Вздыхает на этот жест, но согласно поддаётся и открывает рот, стягивая сладость с вилки. Медленно прожёвывает, удивляясь и охая. — Клаус, а я не знала, что ты так хорошо умеешь готовить! Господи, да за одно твоё блюдо тебе можно спокойно списать пол века жизни рядом и десятилетие твоих проступков. Теперь я понимаю, почему твоя семья от тебя ещё не сбежала.        Вытирает с уголков губ остатки кленового сиропа, облизываясь. Кто бы говорил о кошке. Майклсон закатывает глаза на её очередную фразу. Хейли достаёт столовые приборы для четырёх человек, пока гибрид ставит новую порцию на плиту. — Именно так, Хейли. Именно так. — Элайджа проходит с прохода, направляясь сразу же к кофемашине. Что-что, но уже с утра он выглядит возмутительно великолепно. Строгий костюм и белый платок. — Тем более готовит он, именно раз в десятилетие по самым грандиозным проступкам. Что случилось на этот раз, братец? — Решил порадовать семью, а что, нельзя?        Хейли усмехается, отдавая белую чашку с блюдцем Элайдже и принимая за неё благодарность. Элайджа мягко улыбается брату и Хейли. Наливает также кофе себе, Клаусу и Ребекке. Почему-то последнюю до сих пор не видно. И она должна была выспаться, потому что в прошлую ночь они с Клаусом не занимались ничем громким. Хейли чувствует что-то неладное. — А где Ребекка?        Элайджа пожимает плечами, Клаус монотонно выдаёт очередную язвительную шутку про то, что никто не знает, что у неё в голове. — Как и в твоей братец. Только для меня элитное место в психиатрии не готовят.        Ребекка появляется с вампирской скоростью, чем-то недовольной с самого утра. Она нигде, судя по пижаме, ещё не была, а значит что-то личное, возможно семейное. Забирает приготовленное кофе и с такой же вампирской скоростью исчезает. Братья сами удивленно переглядываются друг с другом. Элайджа взглядом спрашивает про новые злодеяния Клауса, тот невозмутимо махает головой. — Я поговорю с ней.        Идёт прямиком на второй этаж, раздумывая как свернёт шею Доновану, если он является причиной такого подавленного настроения. Не стучит в дверь, ожидая приглашения. Нет, она по-хозяйски заходит в комнату и валится на кровать к первородной вампирше, обнимая её. Блондинка неосознанно подтыкается к Хейли. — Знаешь, мы можем и не идти сегодня вечером в клуб, можем заказать пиццу и какого-нибудь милого доставщика, купить травки и засесть за фильмами с текилой и твоим ненаглядным Джонни Деппом. — А мой брат против не будет?        Хочется, чтобы звучало с сарказмом и наиграно, но получается как-то подавлена. Маршалл вытягивает шею, чтобы посмотреть реакцию Майклсон. Ребекка едва заметно улыбается, высказалась. — Ревнуешь? Я не хочу докапываться из-за чего, уходя в корни вашей семейной драмммы, так что лучше сразу рассказывай из-за чего. Мы проговорим эту проблему и к вечеру пойдём напиваться. — Просто я — собственница, — на этих словах она обнимает Хейли, сдавливая её рёбра. — Которая не хочет, чтобы её единственная подруга спала с моим братом и при диком расставании, с которым мы бы перестали общаться. — Я заметила, что ты собственница, спасибо. А про Клауса… Знай, что наши… Я не знаю даже как это назвать. Наши определённые отношения не смогут помешать нашей дружбе. И если даже я порву эти отношения и сбегу в другой город, то я всегда смогу отправить тебе билет с приглашением… И компроматы на твоего брата.        Ребекка не может удержаться от смеха. — Если мой брат помешает нам в баре, то я сожру вас обоих. — Договорились.        Гибрид смотрит в сковородку, но будто бы сквозь неё. Он вспоминает сообщение от сыщика и подробный рассказ, что стая полумесяца была проклята и теперь обитает в лесах Луизианы. Он ведь он нанимал нужного человека именно для этого. Клаус узнал об этом ещё неделю назад, как только Хейли начала ночевать в его комнате, в этом доме. Он всё ещё не сказал ей эту информацию. И до сих пор не знает, нужно ли это сообщать. Ведь только всё так стало хорошо. — Брат. Клаус! — Элайджа встаёт из-за стола, рассматривая Клауса, который точно о чём-то задумался, раз даже последняя партия блинов подгорает. — О чём ты задумался? Майкл объявился? — Ни о чём, брат. И да, Майкла ищут. Не беспокойся, его вскоре найдут.        Содержимое сковороды с тихим вздохом летит в мусорку. Туда же отправляется желание рассказать Хейли всю правду. Нет, он ничего не расскажет, только не сейчас. Когда всё только начало налаживаться. ~        Ребекка танцует в самом эпицентре пьяных людей, рядом с шестом, блаженно улыбаясь. Разговор с Клаусом на повышенных тонах отдаётся у Хейли в голове вместе с виски, но желание ударить ему побольнее, отомстить, всё не приходит. Возможно она мало выпила. Отходит от Ребекки, с трудом пробираясь через пьяные тела, направляясь прямиком к бару. Заказывает двойной виски, но, когда бармен, перекрикивая шум клуба, пытается донести, что виски закончился, Хейли злобно морщится.        Из-за того, что Клаус был против этой вечеринки, она сама, не желая этого, потеряла интерес к ней. Маршалл не нравится подобные ситуации. Но со своими чувствами не поспоришь, потому она последний раз наблюдает за Ребеккой, шлёт той извиняющееся сообщение о боли в ногах и голове, бредёт домой. Нет, ни к Клаусу, к себе. Три квартала она проходит быстро и незаметно, погружённая в свои мысли, пробуждается она от них лишь на пороге собственной квартиры.        Скидывает на ходу туфли, следом летит неудобное платье. Маршалл натягивает свою ночную рубашку, обещая своему волку, что они утром погуляют. Идёт на кухню, дабы покормить животное и самой выпить стакан воды. Со включенным светом она обнаруживает и первородного гибрида, сидящего за столом. — Как погуляли, Волчонок? Надеюсь, Ребекка уже дома. — Я пришла первой, и вот если хочешь прочесть нотации, то давай завтра. Я устала и хочу спать. Кстати, зачем пришёл? — Пригласишь к себе в кровать?        Клаус тоже понимает, что его злоба на любые вечеринки Ребекки и Хейли бессмысленна, но поделать он с собой ничего не может. И извиняться тоже не будет. Их очередная перепалка им не была нужна, просто… Он пытался манипулировать. Она решила съязвить. Их уж не исправить. Лёгкая улыбка касается обоих, когда те понимают, всю иронию этого дня. Он ведь тоже ревнует, точно также, а может и сильнее, как Ребекка. — Ты невыносим. — Хейли отпивает из стакана ещё воды. — Ты идёшь?