Последний корабль 2 или семь кругов ада

Услышав поворот ключа в замочной скважине, я без напоминания встал на колени и опустил глаза в пол. «Во что бы то ни стало, надо притвориться смирившимся и покорным», уговаривал я свою бунтующую гордость. Я решил для себя, что это просто роль, так было проще совладать с суровой действительностью. — Привет, котёнок. Как поживаешь? Не скучал? Я в изумлении вскинул глаза на вошедшего мужчину. «С чего это такие нежности ко мне? А где же раб, пидор, сучёнок и другие «ласковые» прозвища? Не, не верю!» — Здравствуйте, хозяин. Спасибо, мне лучше, благодаря вашей заботе. — Я скрипнул зубами, когда произносил это. «Сука, благодаря, его заботе, я и оказался в таком состоянии» — Я тут подумал и решил… — Что ты сделал? — Перебил меня Хош. — Решил? Ты совсем страх потерял, гадёныш? — Он возмущённо шипел. — Нет у тебя права решать! — Хозяин, умоляю, не сердитесь. Я хотел сказать, что не хочу больше ненужной боли и нервотрёпки, поэтому я…. — «ухожу», мелькнуло у меня в голове. Представив выражение лица Хоша, чуть не заржал — буду во всём слушаться и делать так, как вы говорите, не проявляя сопротивления. — Хм, что-то верится с трудом. — Мужчина с любопытством на меня посмотрел. — Действительно хочешь быть послушным? Или притворяешься, чтобы наше отношение стало менее суровым, а плети мягче, или думаешь, что мы расслабимся, и ты сможешь от нас уйти? Я молчал, не веря, что меня так легко просчитать. — Молчишь? Значит я прав. Послушание — это замечательно, но могу тебя заверить: плети не станут мягче, пороть тебя будем ежедневно. Понимаешь, мальчик, это часть твоего обучения. Ты должен принять боль, слиться с ней, лишь тогда у тебя есть шанс пережить уготованное. Сбежать у тебя не выйдет, мы тут всё предусмотрели. Мы круче Алькатраса и Шоушенка и находимся посреди тропического леса, а вокруг жара, насекомые, хищники. Я надеюсь, ты всё понял, и впредь от тебя я такой дерзости не услышу. — Да, хозяин, простите меня. — «Кошмар», вертелось у меня в голове, пока Хош отстёгивал цепь от скобы в стене. В это время в комнату вошёл Господин. Его я не видел с того самого дня, и если к Хошу привык за эти дни, то Мигеля боялся так, что неосознанно начал дрожать. Постарался выдавить из себя слова приветствия, но они будто застряли в горле. — Ну, привет, жопа рваная! — Он схватил меня за ошейник и заглянул в лицо. Обидные слова больно царапнули. Вот как так, несколько дней себя уговаривал, что плакать не буду, а теперь после первых же слов Господина хочется зарыдать? — Здравствуйте, Господин, — через силу выдавил из себя — рад видеть вас — я запнулся и подумал «в гробу» — Ха! — Неопределённо хохотнул он. — На корачки, тварь, и бегом за мной. Ничего не оставалось, как поспешить следом. Они быстро дошли до уже знакомого помещения, но направились в его самый дальний угол, а там.... там красовалась явно совсем недавно установленная душевая кабинка. — Что, шлюшонок, тебе нравится? — Да, Господин. Я совсем не лукавил, кабинка выглядела потрясающе и обещала горячий человеческий душ, хотя и не было уверенности, что его просто так туда пустят или же, что там не возникнет сюрпризов. Господин же подвёл меня к душу и шлепком по заднице, отправил внутрь. Конец цепи прикрепил к очередной скобе в стене, но я был потрясён, что в таком месте настоящий душ, что воодушевлённо рассматривал бутылочки с шампунями, гели для душа, кремами и прочей фигнёй. — У тебя есть сорок минут, чтобы привести своё тело в порядок. Никаких волос на теле, уяснил? — Да, Господин. — Отвечаю, уже удаляющемуся Мигелю. Потом было наслаждение тёплыми струями воды. Смывая с себя всю грязь и пот после болезни, хотелось очистить и душу от невыносимой боли и грязи, что там накопились. Так хотелось остаться здесь навсегда, приятный душ и влага, так необходимая мне. Наверное, в прошлой жизни я был дельфином или совсем невероятное — русалом, просто обожаю воду. Эта моя любовь и была причиной выбора профессии. Мечты... Как же я вовремя вспомнил, где нахожусь и занялся делом. Когда уже заканчивал вытираться, вернулся Мигель. Обмотав мокрое полотенце вокруг бёдер, опустил взгляд в пол. — Эта тряпка не будет мне помехой. — Засмеялся мужчина, осматривая меня с ног до головы. — Отдай полотенце! — Он резко сорвал его, оставляя меня голым. Руки инстинктивно потянулись вслед за призрачным укрытием, но тут, же повисли вдоль тела. Господин зашёл в кабинку, заставив меня отступить к стене. — Сейчас посмотрим, как у тебя всё зажило, — слова стали угрозой, в тот же момент Господин резко развернул меня, лицом уперев в стенку. Рука скользнула по заду, раздвигая половинки и ощупывая пальцами недавно зажившую дырочку. Дыхание перехватило. «Только не снова». Чёртов урод сунул пальцы мне в рот и приказал их облизать. Покорно пососав их, постарался, чтобы на поверхности оказалось побольше слюны. Вскоре рука покинула мой рот и вернулся к дырке. Вопреки обещаниям покорности, я дёрнулся, пытаясь вырваться. Господин с силой прижал меня к стенке и прошептал на ухо — А, Хосе шепнул мне, что ты решил, что будешь покорной сучкой, а ты всё такая же неблагодарная мразь! — Господин звякнул, отстёгивая с пояса наручники, поднимая мои руки вверх и пристёгивая их к трубе. После чего вернулся смазанными слюной пальцами, к дырочке, расширепив мои ноги в стороны, пинком своей ноги. Тепло в душе быстро улетучивалось и то ли от этого, то ли от страха, меня опять охватывала дрожь. — Отогни жопу, блядина, выстави свою дырку. Подчиняясь, скрипя сердцем, вспоминаю, что надо расслабиться, чтоб было не так больно, но всё равно не могу, колечко самопроизвольно сжималось, как глаз защищается веком, как только палец подступал ближе. Мигель не стал церемониться и вставил пальцы до упора, не смотря на сопротивление. Было больно, но все, же не настолько, как рисовалось у себя в воображении, и немного расслабившись, захотелось вытолкнуть из себя пальцы. Господин немного потрахал дырочку, распределяя своеобразную смазку, вынул, взял флакончик с интимным гелем, вылил немного себе на пальцы, и уже три собрата растягивают его попку. Движения в разные стороны, стали доставлять ощутимый дискомфорт, но я молчал, стараясь не дать повода для более жестоких действий.. Мигель расстегнул ширинку, достал своё орудие и на него вылил немного геля, хотя бы за это я был благодарен, без смазки было бы сложно вытерпеть боль. Я же не девочка и смазка может появиться, только если это будет моя кровь или чья-то сперма. — Господин, пожалуйста, не надо, пожалуйста, прошу вас! — Я взмолился в последний момент, совсем позабыв про покорность. Сложно было её играть, тем более в такой ситуации, все мысли улетучились, когда Господин оказался так близко к родной жопе и было ясно, что сейчас произойдёт. Завертевшись, закрутился, стараясь любым способом ускользнуть из рук Господина, уже выкрикивая в полный голос мольбы, но был быстро пойман и с силой прижат к стене. — Переломать тебе ноги, чтоб не бегал? — Мигель вцепился мне в плечо. «Козлина! Если он сильнее сожмёт, кость точно треснет. А-а-а». Я даже пискнуть не мог, вспоминая, что же сподвигло меня на мысли о покорности. Мужчина ослабил хватку и приставил, налившийся кровью, член к дырочке, а потом с размахом вошёл на всю длину. Боль пронзила моё нутро. «Кусок идиота» клял я себя, если бы не сопротивлялся, возможно, всё было бы не столь жёстко. Мигель продолжал размеренно меня трахать. Прижавшись лицом к стене, зажмурил глаза и закусил щёку, чтобы не заскулить от обиды и боли. Господин увеличил темп и вскоре кончил. Я вообще не возбудился, видимо прошлый раз дело было в наркотике. «Да, точно, это всё они. Не мог же я получить удовольствие от всего этого?» Мигель обмыл свой член под душем, затем направил струю мне в зад, вымывая свою сперму. Отстегнув наручники, гаркнул: — Раком и за мной, тварина! — И дёргая за цепь ошейника, потянул за собой. Сквозь темноту коридоров, мы дошли до очередной комнаты. Я ахнул, осматривая помещение, куда мы попали. Большая комната в светлых тонах, была просто залита светом. Искусственным светом от софитов. На полу лежал бежевый ковёр, даже на вид казавшийся мягким, посреди комнаты находилась огромная кровать, застеленная кремовым шёлковым с виду бельём, с кучей подушек и подушечек. Напротив кровати стоял журнальный столик и большое зеркало с дополнительным освещением, а рядом расположилось кресло, на вид такое уютное, что хотелось забраться в него с ногами и свернуться калачиком. — Ну, наконец — то! А я уже заждался. — Короткий взгляд на обалдевшего меня и едва заметная улыбка. Хозяевам явно нравилось поражать своего раба. Отряхнув ладони и колени от бетонной крошки, я окунулся в пушистое блаженство. — Ползи сюда, малыш. — Мурлыкнул Хош. Только сейчас обратил внимание на хозяина. Он сидел за столиком с бокалом в одной руке и неизменной сигаретой в другой. Господин отпустил цепь, которая звякнув, упала на ковёр. Я медленно пополз к Хошу, который снисходительно посматривал на меня. — Ну же, дырочка, поспеши. — Уж, слишком ласково произнёс хозяин. — У нас важный день. Сегодня ты станешь более привлекательным. Ты же хочешь быть красивым? — Да, хозяин. — Ответил я, недоумевая, что он имеет ввиду. — Мы модифицируем твоё тело, ты станешь великолепен. Я нахмурился. Что-то мне это не нравится. В это время подошёл Господин, и поставил шикарное кресло сзади меня. Это тоже напрягало. «Что они задумали?» — Вытяни руки и не вздумай ими размахивать. Пожалеешь! — Хосе строго посмотрел на меня. А я что? Пришлось подчиниться, не хочется испытывать их на прочность. Хош достал широкие кожаные напульсники и ловко надел их мне, скрепив между собой пряжкой. — А теперь избавимся от ужасного ошейника. Мигель, ты посмотри, как засверкали глазки нашей дырочки. — Хозяин мерзко захихикал. — Не надейся, милый, это только на сегодня. Я прикрыл глаза, пытаясь скрыть досаду. Господин сзади чем-то звякнул, замочек щёлкнул и ошейник слетел с моей шеи, но был пойман хозяином, утащившим его за цепь к себе. Растирая шею связанными руками, наслаждался видимой свободой, ведь ошейник был громоздким и натирал кожу, а тяжёлая цепь не давала мышцам расслабиться. В этот момент в дверь постучали. — Входи Карлос, мы уже почти готовы, — отозвалась Хош. Я не мог видеть входящего, и завертел головой пытаясь выглянуть из-за кресла хозяина. Со спины раздался смешок, напоминая про Господина, сидящего позади, и я резко умерил свой пыл. Вошедший парень с бесстрастным выражением лица взглянул на меня, и положил на стол небольшой свёрток. Аккуратно развернул его, явив моему взору иглы. «Что? Зачем это?» — я безумно боялся уколов и всяких иголок. И только после пережитого шока, сообразил, что я голый. Быть обнажённым в присутствии своих мучителей уже стало привычным, а тут посторонний человек. Чувствую, как моё лицо начало гореть, но увидев, как этот Карлос любовно перебирает иголки, наверняка побледнел. Господин потянул меня за волосы. — Поднимайся и садись мне на колени. Ноги расставляешь и закидываешь на подлокотники. — Прозвучал приказ Мигеля. Но я сидел как истукан. Тело, словно сковало страхом. — Шевелись! — Рявкнул Господин, заставляя меня вздрогнуть. На ватных ногах я поднялся и оглянувшись, рухнул на хозяйские колени. Господин зафиксировал мои лодыжки, пристегнув их ремнями к подлокотникам. Взяв мои скованные руки, и перебросил через голову, держа одной рукой у шеи, вторую положил на мягкий живот, поглаживая, скользя по телу, задевая соски. — Отличная поза, малыш. — Проворковал Хосе. — Ты такой беззащитный и открытый, мммм. Я старался не обращать внимание на пошлые комментарии хозяина, сосредоточившись на таинственном парне. Тот был одет в обычные джинсы, с дырками, как сейчас модно, футболку с рисунками черепов и непонятной фигни, симпатичен на лицо, на голове дреды, собранные вверх наподобие хвоста, тоннели в ушах, на лице почти нет лишнего пирсинга, лишь одна серьга в брови. Никогда не понимал людей уродующих своё тело, ну что может быть привлекательного в огромных дырах в ушах или куче железа на лице? Смотря, как он натягивает медицинские перчатки, я уже догадался, для чего всё это. Ещё одно насилие над моими принципами и телом. «Господи, в каком месте он собрался меня проткнуть и насколько это больно?» Мысли в панике метались у меня в голове. Парень не медлил, у него в руках уже был тампон, пропитанный обеззараживающим средством. Господин покрепче перехватил меня в районе живота, прижимая к себе. Молодой человек быстрыми движениями провёл тампоном по соскам и темнота. Очнулся я сидящим перед зеркалом. Всматриваясь в отражение, не узнавал себя, синяки под глазами, хотя побоев на лице уже почти не было видно, только небольшие следы оставляли о них напоминание. И изменились глаза, я их не узнал, какой-то затравленный взгляд с искорками безумия, но упрямо смотрящий вперёд, он просто гипнотизировал. Шея, натёртая тяжёлым ошейником, а ниже припухшие соски, на которых покачивались только недавно вставленные простые кольца с утяжелениями снизу. И в пупке тоже блестела серьга, красиво, но больно. Провёл пальцами по лицу, заметив, что руки не скованы, и вздохнул с облегчением. Слава Богу, не изуродовали. В комнате я остался с хозяевами, молчаливый Карлос, не произнеся ни слова,собрал свои иглы и ушёл. Когда он выходил, в приоткрытую дверь было видно много мониторов. «Так вот где у них смотровая, только не знаю, чем мне может помочь это знание». — Одевай! — Хош кинул в меня пакет. Заглянув внутрь, я опешил. Вещи были толи кожаные, толи латексные и весьма непривычные. Вытащил какую-то фиговину из переплетённых кожаных шнурков. «Что это?» в недоумении посмотрел на хозяина. — Что, блядёныш, трусы не признал? «Трусы? Это? Как это надеть?» Я вертел в руках шедевр извращенской моды, если приглядеться, можно подумать, что это женские стринги, только попробуй натянуть их. Влезть в это было не просто: ремни практически не тянулись, были жёсткими и неприятными. Плетёная сетка туго прижимала член и яички к телу, а шнурок сзади, больно впивался в междупопие. Дальше шла сетчатая майка. Мне она показалась обычной, пока не надел. На груди и в районе пупка были вырезаны отверстия, видимо, чтобы демонстрировать красу ненаглядную. Потом шли кожаные ремни на ноги, точная копия тех, что на руках, только немного большего размера. И, завершал эту потрясающую композицию, конечно же, ошейник, как же, бля, без него, благо не железный и громоздкий, а аккуратный кожаный с кольцом и обычной застёжкой. Осмотрел себя в зеркало: длинные ноги, стройная фигура, в дырках на майке торчат соски, поблёскивая колечками, а в пупке звезда горит. «Ёбаная царевна-леблядь», подумал я, стараясь натянуть майку ниже, чтобы прикрыть задницу. — Иди в кровать, быстро. — Неожиданно раздался голос хозяина. Взобравшись на этот траходром, я не знал, что делать дальше, поэтому сел на колени и опустил голову. «Докатился, веду себя, как послушная шлюшка. Как же тошно» В руках у Хоша была профессиональная камера, которую он настраивал, наведя на меня. Разобравшись с аппаратом, хозяин установил его на штатив, и ещё раз взглянув в объектив, отошёл. — Всё готово. Ну, вот и настал твой звёздный час, пидорок. — Усмехнулся хозяин. — А теперь давай работай, покрутись перед камерой, будь пошлым, желанным, раскованным, не бойся, показывай себя. Я застыл «нахрена это нужно? Вот же извращуги». Задача была ясна, но вот исполнение, как быть раскованным перед камерой, когда помнилось, где и с кем он, и было не ясно, для кого сейчас снимается это видео. Мне это совсем не нравилось, я поёрзал, покрутился «как быть пошлым? Нашли, на хуй, модель». Прикрыв глаза, начал вспоминать порнуху, что когда-либо видел и мысленно примерял на себя. Провёл рукой по груди, задел колечко и зашипел от боли — «так это не годится». Медленно одной рукой заскользил вниз, поглаживая внутреннюю сторону бёдер, палец другой положил в рот и начал сосать. — Это отвратительно, ты ведёшь себя как мерзкий пидор! — Раздался голос Мигеля. Я застыл, после чего сел в изначальную позу, опустив руки и голову вниз. У меня не получалось, движения были слишком скованными, искусственными и тянули лишь на «мерзкого пидора». Что делать не понятно, а ещё страшно получить наказание. — В чём дело? — Хош пристально смотрел на меня. — Хозяин, я не умею, я…я…не знаю как. Не могу… не получается… я стараюсь, но… — окончательно сбившись, я замолчал. — Сюда ползи, блядина. — Хош подошёл к столику. — Хозяин, прошу вас, можно я ещё раз попробую? — Сказал, сюда ползи, потом попробуешь. — Мужчина, явно терял терпение. Я сполз с кровати и на карачках пополз к нему. Руки заметно дрожали, а господин сидел, развалившись в кресле, и наблюдал за мной. — Ползи к столику и оставайся стоять раком. Я взглянул на данный предмет мебели и замер в ужасе. На стеклянной поверхности было выложено две дорожки белого порошка, рядом на белой тряпочке стеклянная трубочка. Я не знал, как себя повести, очень не хотелось стимуляторов, тем более, не зная, что будет дальше, последует сейчас наказание или же можно будет продолжить кривляться на камеру. В первом варианте это всё усложняло, во втором же напротив, облегчало. — Давай, сучёнок, они обе твои. — Подтолкнул меня под зад Хош. — Хозяин, миленький, можно я попробую без этого. — Они упорно подсаживали меня на наркоту. «Если я буду всегда под кайфом, как смогу сбежать? Не, не, не! Надо любым способом отвертеться». — Ты как бревно, такой же неуклюжий и деревянный. Это поможет тебе расслабиться и как надо показать себя. Времени оказалось, меньше, чем мы рассчитывали, ты должен быть готов, а у меня лишь сырые нарезки. Так никуда не годится. Было ощущение, что Хош разговаривает сам с собой, я ни хрена не понимал о чём он. - Хватит с ним нянчиться! — Рявкнул Мигель. — Не хочет по хорошему, вкати ему дозу в вену. Эффект такой же будет. Я в панике схватил трубочку и постарался вдохнуть в себя эту гадость. От щекотки в носу, чихнул от души, распылив белый яд во все стороны. — Ах ты, тварь! — Хош замахнулся, чтобы врезать мне, но увидев мой поплывший взгляд, остановился. Видимо эта ядрёная дрянь попала куда надо. Стало легко, Хош казался каким-то несуразным, и вызывал смех. У него был такой странный нос и длинные руки, которые тянули меня к кровати. Заиграла красивая музыка и я, словно змея, стал медленно покачиваться, нежно себя поглаживал, даже сжимал за отдавшиеся болью соски, играл с колечком, облизывал губки, смеялся, смотря в камеру надменным взглядом, мол, я вам всё равно не по зубам. Мне хотелось показать, что могу соблазнить своими плавными движениями и мягкими губами. Отгибал попку прямо в камеру, становясь в разные позы, закусывал запястья, не отрывая взгляда от камеры, после продолжал движения рук по волосам, лицу и вниз. Я сам от себя возбудился, мой член был сдавлен орудием пытки, а не трусами, он ныл и ждал, что и ему перепадут ласки. И когда я уже потянулся приласкать дружочка, меня остановил приказ. — Раздевайся, сученок! Я подчинился, ведь и так уже зашёл далеко. Хозяева заметили моё возбуждение, и уже не дадут пойти на попятную. Стянул футболку, стараясь не задеть соски и пупок, при этом выглядеть красиво, а затем настал черёд «трусов». Адское приспособление! Взбунтовавшийся член, словно прилип к этой гадости и стянуть их оказалось той ещё акробатикой. — Ползи к подушке и возьми то, что там найдёшь и поиграйся с этим. — Громко сказал Хош. И кто бы сомневался, что там окажется чёрный искусственный хер. Он был не огромный, но довольно внушительных размеров, за ним на проводке тянулся пультик и тюбик со смазкой. Теперь вопрос, всё сделать самому, улыбаясь на камеру, или ждать, пока заставят Хозяева? Ответ был очевиден, самому проще проконтролировать и проникновение и силу и всё остальное, во втором варианте же светит только грубость, жестокость и насилие. Чёрт, чёрт — ненавижу! — Оближи, а потом пососи его. — Раздался совет. «Сука, режиссёр, хуев», расстроился я. Натянув на лицо улыбку, показал в камеру находку. Блять, придётся сделать минет резиновому хую, а потом, скорее всего, заставят им себя трахнуть. Я принялся за дело, поглядывая на хозяев, сидящих в креслах. Им, по ходу, нравилось представление. Они курили одну трубочку с гашишем на двоих, а на лице Господина играла устрашающая ухмылка. Мне подумалось, что если не вибратор, он бы отвернул камеру и выебал меня. Поэтому мне пришлось показывать всё, чему научился за столь короткую ещё карьеру минетчика. — Дальше! — произнёс хриплый голос. Я лёг на спину, подложив пару подушек под голову, расставил ноги, согнутые в коленях, показывая на камеру все, что там имелось. Изобразив тяжёлое дыхание — решился. Открыл смазку и щедро полил на вибратор. Смотря на красную точку не отрываясь, потихоньку надавил хуем на колечко ануса. Но, ничего не получалось. Смазав пальчик, медленно вставил в себя, было приятно ощущать, как попка плотно обхватила его, слегка поводил внутри, чтоб привыкнуть и распределить смазку, вынул, обмазал проход, и в следующий раз уже 2 пальчика были внутри. Я недавно уяснил, что если не хочешь порванную жопу — растяни себя. Чем я собственно и занимался. Снова попробовал вставить вибратор, чуть сильнее надавил, и игрушка прошла внутрь. Выдохнул и начал проникать в себя вибратором на полную его длину. Странные были чувства. Внутренности были заполнены, хотелось в туалет, стенки кишечника плотно обнимали игрушку, но боли почти не было, совсем немного, да я её почти не чувствовал. Взялся за пультик. Включил, стал переключать режимы. Точка внутри мгновенно отозвалась на приятную вибрацию. Оставив пульт в покое, взялся за вибратор, вперёд назад, вперёд назад. Как всё просто и совсем не больно. Какой же я молодец, что не стал злить хозяев, похвалил сам себя. Стыд потихоньку проходил, да и что уж теперь, начал, так надо закончить, с приятным для себя финалом. Мой член уже стоял в полный рост, ему нравилась, похоже, и вибрация, и резиновый хуй в жопе. Задвигав членом резче и сильнее, взглянул на камеру. С экрана на него смотрела настоящая шлюха с проколотыми сосками и растрёпанными волосами, но я твёрдо пообещал себе, что не отведу глаз, даже если буду кончать. Движения продолжались, ласки же второй руки перешли непосредственно к стоявшему членику, рука стала его бережно оглаживать и через несколько минут бешеного насаживания на вибратор, застонал, и кончил, всё же, закрыв глаза, и откинув голову назад. Отдышавшись, я размазал, оставшуюся на руке сперму по животу, Оттопырил средний палец и показал фак камере. Откинув вибратор в сторону, свернулся калачиком. Действие наркотика улетучилось, накатила тоска, всё стало неприятным и чужим. А о том, что только что трахнул себя на камеру старался не думать. И так сами по себе наворачивались слёзы.