***
Я сидела в своей комнате и шила очередной костюм для косплея. Ну как шила, собирала по частям. Я не такая уж талантливая швея, как мой герой в Данганронпе, лишь любитель. Но даже отсутствие этого навыка не мешало мне оставаться все такой же увлеченной во время подготовки нового образа. Когда я работаю, в комнате всегда играет моя любимая музыка, и этот раз тоже не был исключением. Я наслаждалась припевом песни, как вдруг услышала еле доносящиеся сквозь музыку постукивания. Я нажала на плеере паузу, прислушиваясь к ритмичному стучанию, что, как оказалось, шло из-за входной двери. Я поднялась со стула, предварительно положив свои заготовки на рабочий стол. Постукивания лишь учащались, из-за чего напряжение в воздухе нарастало. Кто это мог быть? В вечер воскресения? Может вернулась мачеха? Нет, она сейчас должна сидеть где-то в баре и вылавливать мужиков. Но тогда кто? — Сейчас, сейчас, не стучите так! — крикнула я в сторону двери, когда начала открывать замок. Вскоре дверь открылась, и я увидела того неизвестного, что стучался ко мне пару секунд назад — К-Каэде…? Что ты… Я не договорила, ведь девушка кинулась в рыданиях мне на шею. Что с ней произошло? Ее кто-то побил?! Ведь она выглядела такой потрепанной: спутавшиеся волосы, синяк на челюсти, одежда была грязная, местами порванная… Черт возьми, кто только посмел прикоснуться к моей любимой?! Я закрыла дверь, сделав пару шагов назад, при этом не отпуская из объятий Акамацу. Она ниже меня где-то на семь сантиметров, а соответственно и легче, поэтому, как только дверь закрылась, я подхватила ее на руки, неся в «свадебном» стиле. Девушка была настолько перепугана и отчаянна, что даже не отреагировала на резкую потерю опоры под ногами, лишь только крепче обняла меня за шею, уткнувшись носом в изгиб. Я перенесла ее в гостиную, усевшись вместе с ней на диван. Я запрокинула ноги прямо на него, поэтому находилась в полулежачем положении, а Каэде тем временем лежала рядом, крепко обнимая мое тело, и плакала мне в грудь. Мне оставалось лишь гладить ее по голове и шептать слова успокоения, ведь спрашивать о чем-то сейчас совершенно бессмысленно: она не сможет ответить. Прошло какое-то время, прежде чем всхлипывания совсем прекратились. Моя милая успокоилась и расслабилась, все еще лежа на моей груди. Теперь можно и спросить о том, что произошло. — Принцесса… что произошло? — осторожно поинтересовалась я, боясь сказать что-то не то. Каэде ответила не сразу. — Он…опять напился, — делая паузу на всхлипы, ответила мне девушка. — Он… Твой отец ударил тебя…? — Еле сдерживая себя, чтобы не закричать в гневе, уточнила я… И, на мой страх, она кивнула в подтверждении. Я словно заледенела. — Я…я, как и всегда, собралась из дому, когда увидела его пьяным в стельку, развалившимся на кресле в гостиной. Обычно он не в силах даже сказать мне что-то против, а тут… — Каэде удержалась от новых рыданий, но я почувствовала, как капают ее слезы на мою футболку. — Я уже хотела открыть входную дверь, как он со всей силы потянул меня за волосы и кинул в стену. Он орал что-то вроде «Что? Уйдешь как твоя мать?!». Я, ты знаешь, за словом в карман не полезу, ответила как есть, что такой алкоголик, как он, никому не нужен, что мать сделала правильный выбор, когда ушла от нас… И…он ударил меня. Врезал в челюсть. Я упала, а он продолжил пинать меня ногами. В живот, в спину и…и… — Каэде не могла уже себя сдерживать, она расплакалась лишь сильнее, но продолжила. — Я не знаю, сколько это продолжалось, но когда он выдохся, то я выскочила из квартиры и побежала к тебе! Я не могла позвонить, телефон остался в квартире на полу, я…я-я… Она больше ничего не сказала, вновь пустившись в рыдание. Я смотрела на ее хрупкое тело, лежавшее на мне, и тихо плакала. Она хоть и одета в достаточно скрытую одежду, я видела через задравшийся свитер огромное количество синяков и ссадин на ее спине, и это было больное зрелище. Я не могла ей помочь, но я могла ей подсказать, как выйти из этой ситуации. В это время я уже работала на Данганронпу, она выплачивала мне небольшую сумму, и я могла уговорить босса помочь мне с жильем, повысив мне зарплату. Конечно же, не за просто так. Мой босс добрый человек, но делать что-то просто потому что мне захотелось, как и любой другой, не будет. Единственное, чего я боялась, что плата за помощь будет стоить мне много. И не зря. Как только принцесса заснула, я встала с дивана, уйдя за аптечкой. Мне было необходимо обработать все раны, что я и сделала, давясь слезами, ибо то, что было с ее телом… Трудно описать. Так же я сделала фотографии всех побоев и записалась на прием к врачу, чтобы задокументировать все, ведь это поможет в суде. Завтра мы с Каэде походим по психологам, по различным экспертизам, допросам, а там уже и с боссом свяжусь. Все ради нее. А сейчас надо отнести милую ко мне в спальню, ведь к себе в квартиру она уж точно не вернется. Даже не знаю, какой исход был бы лучше в жизни Каэде. Ее родители развелись, когда ей и ее сестре-близняшке было 4 года. Отец уже тогда пил, но мать развелась с ним не из-за этого, а потому что тот ей изменял. Приходя ночью в бар, он напивался в хламину и уже не соображал, что делает. Но вот только мама Акамацу не знала этой детали, она знала лишь то, что ее любимый муж спит с другими. И это было достаточно весомой причиной, чтобы разорвать этот брак к чертям. Вот только не это повлияло на жизнь моей любимой, а решение суда, хотя, скорее родителей. Обе стороны не хотели делится детьми, и, чтобы более-менее усмирить обоих, суд определил двух девочек по разным сторонам. Вот это и стало началом адовой тропы для маленького, не успевшего еще пожить, ребенка. По началу отец был мил, пока службы приезжали к ним домой с проверкой, но очень скоро и вовсе забил на дочь, с головой уйдя в алкоголь и женщин. Хотя через пару лет и те ушли от него. Кому нужен мужик с пивным животом, что только и делает, что пьет? А ведь раньше он был красавцем, принцесса показывала его фотографию. Конечно же, возникает вопрос, что же случилось такое в его жизни, что из успешного человека он превратился в отвратительную пивную свинью? Но даже если и было бы известно, это никак бы не оправдало то, что он сотворил с Каэде. Ни сейчас, ни все эти годы, пока она жила с ним. Она не заслужила всего этого.…
На следующий день я проснулась от тихих всхлипываний. Когда я открыла глаза, то увидела лежащую рядом со мной милую, что старалась сдержать слезы, так и не открывая глаза. Она не спала, я это знала, потому притянула девушку ближе, мягко чмокнув ее в макушку. — Ц-цумуги… — прошептала, заикаясь, светловолосая. — Да, принцесса? — Что теперь будет? — это был неожиданный вопрос, но я долго не думала над ним, ведь все было предельно ясно. — Мы будем рядом. Я буду рядом с тобой, ты будешь рядом со мной. Пока сме… — я не успела договорить, как Каэде продолжила. — Пока смерть не разлучит нас, — Акамацу подняла голову вверх, встретившись со мной глазами и мягко улыбнувшись, как улыбалась только мне. — Я люблю тебя, Цумуги. Спасибо, что ты есть. Кроме тебя у меня никого нет… — Две девочки против всего мира, помнишь, любимая? — я улыбнулась ей в ответ и поцеловала. После я ей сообщила о том, что этот понедельник будет тяжелым и вовсе не для школы. Она согласилась с моими действиями, так как поняла, что у меня все уже спланировано наперед, и продуманы все возможные варианты развития событий. В этом мы с ней, как раз таки, и различны. Каэде действует на одном дыхании, практически не думая, я же имею свойство все планировать в страхе ошибиться где-то. И если я в результате что-то упускаю, то очень сильно гноблю себя за это. Мы прошли все, что только было можно. Осмотр у врача, психолога, допрос, заявление… У отца Акамацу не было даже шанса выиграть суд, его определенно посадят за решетку, чего мы и добивались. Но несмотря на все это, один вопрос так и не был решен: босс, новое местожительство, плата. Когда мы вернулись домой, моя мачеха сидела перед телевизором, небрежно закидывая себе в рот чипсы. Она выглядела отвратительно: потрепанные черные волосы, размазанная по губам и подбородку красная помада, еле державшиеся на клее накладные ресницы и вызывающий, безвкусный наряд. Да, моя мачеха была дешевой проституткой. Каждый вечер и ночь с пятницы по понедельник она проводила в борделях, барах, в разных переулках, зарабатывая своим телом на гроши, чтобы в остальное время тратить все на себя, создавая образ хорошей матери-одиночки, что нормально зарабатывает и любит свою падчерицу. Но на самом деле все было не так. — Приводишь свою девчонку уже сюда? Даже когда я дома? Вам осталось только потрахаться в моем присутствии, — бросила нам мачеха, похабно улыбнувшись. Вот бы ей переехало что-нибудь лицо… — Если ты так хочешь увидеть чью-то вагину, то можешь предложить свои услуги какой-нибудь престарелой лесбухе. Ей нечего уже терять, она и на тебя согласится, — кинула ей с отвращением я, прежде чем приобнять Каэде за талию и скрыться в своей комнате за дверью. Вслед я услышала «малолетняя сука». Неважно. Мы поболтали с Каэде некоторое время, прежде чем я удалилась на балкон. Чтобы дойти к нему, надо было пройти через гостиную, и никто мне не помешал этого сделать, ведь мачеха уже вовсю храпела, раздвинув ноги. Видимо, они раздвигаются уже на уровне рефлекса. Выйдя на балкон, я закрыла за собой дверь и достала сигарету. Я редко курю, но сейчас это было необходимо, ведь меня ожидает разговор с боссом… Я набрала номер. Гудки. Еще гудки. И еще… Черт возьми, да где… — Ох, Цумуги, милая, ты что-то поздно, — раздался на другой стороне мужской голос. — Что-то серьезное? — Д-да… Здравствуйте… — я сделала большую затяжку, а после выпустила дым. Мне надо собрать мысли в кучу. — У меня небольшие проблемы. — Я тебя слушаю. — Понимаете… Я уже привыкла жить с моей мачехой, но тут появилась другая ситуация, связанная с моей девушкой… Я-я… — мой голос дрожал, черт, черт, черт! — Все так сложно. — Не торопись, — мягко произнес босс. — Ты же знаешь, за все это время ты стала мне как дочь. На тебя у меня всегда есть время, Цумуги. Рассказывай так, как можешь. — Я глубоко выдохнула. Босс мне был как отец, которого я потеряла в более молодом возрасте. Он помогал мне, когда это было необходимо, хоть и не просто так. Он заботился обо мне, но мы все также оставались чужими людьми друг другу. И это нормально. — У Каэде отец — алкоголик. И…она жила с этим, смирилась, но вчера все зашло слишком далеко, — я сделала еще одну затяжку, прежде чем на выдохе продолжить. — Сегодня мы обходили всех необходимых врачей, сняли побои… Заявление написали. Но нам нужно где-то жить, и это точно не квартира моей мачехи. Я зарабатываю как могу, чтобы обеспечивать себя и Каэде, вы знаете. Косплеи на заказ, костюмы, работа в вашей компании… Но на квартиру мне не хватит. Я… — Я тебя понял, — прервал меня он. — Я повышу твою зарплату и проплачу тебе дом. Но ты же знаешь, какие бы не были у нас с тобой отношения, я не могу тебе дать это даром. За все надо платить. — Да, сэр, я знаю, — я прикусила губу. Что за плата? — Какова цена? — Ты прекрасно показала себя в моделировании персонажей, написании сюжета… Плюс твои актерские данные, что ты проявляешь в своих косплеях. И любовь к нашему проекту, — Неужели он про… — Будешь ли ты 53-ей Джунко Эношимой, Цумуги? Мы еще не завершили работу над 52-й частью, но планируем делать еще одну. Это, конечно же, не скоро, но если соглашаться, то сейчас. Еще ведь надо сюжет проработать, персонажей и технику настроить. Работы не на один год. Конечно, я знаю, что страшно. Не факт, что ты выживешь и прочее… Но тебе же нужно жилье, верно? — Идет. Я подъеду завтра и подпишу контракт. — Отлично. Тогда до завтра. Пошли гудки, он сбросил трубку. Я кинула телефон на тумбочку и сделала еще одну затяжку. Это было мое самое необдуманное решение за всю мою жизнь. Пожалею ли я о нем?***
Из раздумий меня выбил голос Гонты. Я осмотрела спортзал: никто даже не заметил мое мысленное отсутствие здесь. — Гонта ранее нашел люк. В траве, за школьным зданием. — Люк? — отозвалась Каэде. — Гонта заглянул. Увидел большой подземный туннель. Думает, что, может быть, это выход… Простите. Наверное, это непросто. После некоторого обсуждения, все направились к тому люку. Это не выход, я-то знаю. Вот только мои мысли вовсе не об этом проклятом люке. Почему именно тогда я решила не обдумать все досконально?! Ведь можно было найти другой выход, можно было! Задалась вопросом, пожалею ли я об этом, уже после того, как все случилось! И я пожалела. Уже пожалела.