Время серых

(2 года назад, после событий на Крэйте) -- Армитедж… Лицо Хакса продемонстрировало одну из характерных его гримас. Мимика генерала разнообразием не отличалась. Данная гримаса означала безоговорочное превосходство над собеседником. -- Что с вами, дорогая моя? Боитесь, чем кончится дело? Правильно боитесь. Если операция сорвётся, мне может прийти конец; но за собой я потяну многих, включая и вас. Не надейтесь, что Рен вас пощадит, польстившись на ваши прелести. Никогда не слышал, чтобы он интересовался женщинами. Правда, он, похоже, неровно дышал к помоечной крысе с Джакку – из-за этой её Силы. Но крыса – в горле Хакса скрипнул холодный смешок. – дала ему от ворот поворот. Женская рука осторожно, просительно легла на рукав генеральского кителя пониже плеча. Хакс поглядел на неё, продолжая самодовольно кривить рот. Повернул голову, ища лицо собеседницы. -- Поняли, наконец, что меня вам не миновать? Я – ваша опора. А вы не хотите отправиться следом за своим отцом, верно? Блёклые глаза Хакса подёрнулись масленой плёнкой, он облизнул губы, жадно наблюдая за реакцией женщины, протянул небрежно: – Я ведь мог выдать вас Сопротивлению. Не забывайте – заряд, который превратил вашего отца в кусок кровавого мяса, предназначался вам обоим. Но мне вас было жаль… Забавно, матушка Рена организовала убийство вашего отца. – Хакс погладил руку на своём рукаве. – А вам теперь грозит опасность лишиться жизни по воле сынка. Немного наклонившись, женщина коснулась щекой гладко зачёсанных рыжих волос. Хакс непроизвольно двинулся назад, откидываясь на спинку стула. -- Забудем прошлое… Вы правы, мне страшно, Армитедж. – её грудной голос дрогнул. Хакс медленно проглотил слюну. -- Я терпелив, верно? Достаточно ждал, пока вы поймёте – у меня на вас право, как на любую вещь в этой комнате. Помню, как вы крутили роман с тем офицеришкой, делая вид, что не замечаете моего интереса. -- Я думала, нам неудобно будет сойтись. Ведь вы… -- Не ладил с вашим родителем? Ещё бы. А потом вам не хотелось принимать… помощь. Ладно, забудем прошлое. Жестоким я не буду. Тем более, я разом возьму двойной приз. – ноздри Хакса хищно раздулись. – Рен убрал с дороги Сноука, осталось закончить то, что Рен начал -- убрав его самого. От Сноука я всё терпел. — во взгляде Хакса вспыхнуло выражение восторженной, благоговейной ненависти. – Но я не позволю паршивому щенку Скайуокеров бросать меня лицом о панель. Женщина мягко провела ладонью по его плечу, затем её рука скользнула вперёд, к застёжке кителя. Хакс сжал подлокотники. -- Проволочка, будь она проклята! Они правы – надо через наших людей проверить настроения на других базах. Нельзя допустить раскола. Но и тянуть нельзя – пока повсюду не пронюхали о смерти Сноука. Я должен… прекратите!.. Бросив подлокотники, он с лютой силой ухватил изящные пальцы, словно пытаясь их сломать. Женщина закусила губу. Хакс замер, шумно выдыхая сквозь зубы, его голова опустилась на грудь. -- Давно я не снимал напряжение. – процедил он чуть погодя. – Иногда это даже лучше – не размякаешь. Хорошая девочка. Но вы не вовремя. Хакс резко поднялся, рванув дверцу шкафа, выдернул оттуда чистые брюки и бельё, прихватил датапад. Стоило ему скрыться в освежителе, женская фигурка бесшумно пробежала в дальний угол комнаты. *** Возвращение с Крэйта на ближайшую наземную базу Первого Порядка трудно было назвать триумфальным. Хакс, который пытался скрыть красовавшуюся на скуле свежую ссадину, источал ненависть даже прилизанным рыжим затылком. Когда пролетали мимо разломанного на две части «Верховенства», генерал стиснул зубы с таким скрипом, как будто никогда больше не собирался их разжимать. Верховный Лидер Рен старательно изображал полное равнодушие; получалось у него, вероятно, не очень хорошо. На базе Кайло зашёл было в Малый зал совещаний, где Сноук являл себя в голографическом виде кружку избранных – то бишь, Хаксу, Рену и ещё нескольким представителям высшего командного состава. Малый зал невелик был площадью, зато в высоту внушителен – дабы фигура Лидера, явленная в колоссальном масштабе, производила нужное подавляющее впечатление. Кайло встал туда, где обычно светилась голограмма. Возможность по своей воле находиться на опустевшем святом месте нисколько не укрепила его дух. Огромное помещение заставило почувствовать себя ещё меньше и ничтожней, чем раньше. Скоро он поймал себя на мысли, что в зале очень не хватает… Сноука. Рену хотелось склонить повинную голову, сквозь зубы отчитаться о провале на Крэйте и вытерпеть жестокую, унизительную взбучку – лишь бы избавиться от груза ответственности. Ныне покойный Верховный Лидер третировал ученика нещадно, но принимал за него решения. Пометавшись немного по залу, новый Лидер позорно ретировался к себе. Медитация не удалась. Оставалось страдать. Но долго терзаться воспоминаниями о Крэйте не пришлось – Реновы муки прервал сигнал датапада. Зыркнув на гаджет, словно тот был злейшим врагом, Кайло всё-таки решил выяснить, кто посмел вклиниться в его трагический внутренний монолог. «Верховный Лидер, если вы в ближайшее время проверите мысли и намерения генерала Хакса, то получите чрезвычайно ценную информацию. Медлить очень опасно.» С минуту Рен изучал краткое послание, поступившее с неизвестного датапада, не в силах уразуметь смысл. Потом начали появляться гипотезы. Провокация? А цель? Ухудшить его отношение к Хаксу невозможно. Как и отношение Хакса к нему. В то же время, Кайло не мог поверить, что Хакс осмелится против него пойти. Рыжий пёс ещё на «Верховенстве» уяснил, в чьей руке теперь поводок. Или?.. Однако, к чему рассуждать, если можно быстро и легко проверить. А затем принять меры для выявления автора доноса. Предупредив на всякий случай рыцарей Рен, чтоб были наготове, Кайло послал вызов Хаксу с приказом явиться в Малый зал. Покидая комнату, Верховный Лидер коснулся рукояти светового меча. В Малом зале совещаний Хакс стоял возле стола, вытянувшись, как обычно, в струнку, руки за спиной. Притупляя его слух Силой, Кайло остановился у двери и начал вторжение в разум генерала. Картины, там мелькавшие, заставили новоиспечённого Верховного Лидера затрястись от неконтролируемого приступа злобы. Перед мысленным взором Рена предстал небольшой кабинет, каковой примыкал к генеральской спальне и по которому, судя по движению картинки, расхаживал постоялец. Кайло был приблизительно знаком с планом апартаментов Хакса, хотя никогда не удостаивал оное помещение личным визитом. Находясь в мыслях генерала, Рен не мог видеть его лицо, но слышал приглушённый, налитой холодной яростью голос: «Верховный Лидер Сноук держал его, как бешеную собаку, которую удобно иногда спускать с поводка. Он сам говорил мне, что Рен – просто животное, которому повезло с родословной. Или не повезло. Но собака может загрызть хозяина. Рен убил Сноука – конечно, Рен, а не девка. И теперь полусумасшедшая тварь решила забраться на трон Лидера. На Крэйте мы его увидели в деле – как никогда раньше. Этот полоумный отдал приказ атаковать нору Сопротивления, но, завидев Скайуокера, выскочил из корабля и бросился убивать любимого родственничка. И это – командующий? Дай выродку волю – он загубит наше дело. Ни на что не способен, кроме убийства; а без хозяйских приказов пёс примется грызть всех без разбора. С ним надо покончить, и немедленно – пока не очухался после оплеухи, которую получил на Крэйте от своего дядьки, мамаши и девки-джедая.» Наступила пауза, казалось, Хакс пытается себя успокоить. «Долго я ждал такой возможности.» Дальше следовали имена сторонников, которым Хакс посчитал возможным доверить свой план. И, после вдоха, заледеневший ещё сильнее голос генерала: «Дело не настолько сложное. Вспомните, та девчонка справилась с ним. Сила Силой, но сколько людей он сумеет убить одновременно? А людей у нас хватает. Итак, господа?..» Господа, подумав немного, план одобрили, вполголоса разделяя мнение Хакса о самозваном Лидере. Буквально сатанея от гнева, Кайло активировал меч и приблизился к ненавистной прямой спине в шинели. Слово «выродок» терзало, будто нож в гноящейся ране. А на краю сознания забилось вдруг тревожное чувство, предупреждая – что-то не так. Что не так, стало понятно мгновение спустя, когда рука Хакса змеёй скользнула под шинель, а сам он метнулся в сторону, оказавшись вдруг позади Рена. Сила вышла из-под контроля. Кайло успел развернуться, чтобы увидеть заряд, выплюнутый прямо ему в грудь генеральским бластером. Уклониться уже не было возможности, а способность останавливать заряд Силой изменила Рену. Но и удивиться, когда заряд, шедший ему прямо под седьмое ребро, вдруг поменял траекторию безо всякого вмешательства с его стороны, Кайло не успел и, Хакс, кажется, тоже. Рен сфокусировался на своём мече, боясь осечки, и вложил в удар всю ярость и страх, который породила только что дохнувшая ему в лицо смерть, каким-то чудом проскользнувшая мимо. Искрящий красный луч сверкнул в воздухе, замедлил движение, распарывая плоть, что попалась на его пути. Раздался тяжёлый стук об пол и ещё один – от падения более лёгкого предмета. Этот последний прокатился немного и замер в углу. Со свистом всосав в себя порцию воздуха, Рен на негнущихся ногах подошёл к столу. В голове шумело. Оперевшись одной рукой, он вытянул другую, пытаясь использовать Силу. Удавалось не без труда, но после некоторых усилий круглый предмет, лежавший в углу, оказался-таки перед Кайло. Секунду Рен смотрел на отрубленную голову, затем вздёрнул её за волосы. Крови не было – луч, отрезая, прижёг рану. На мёртвом лице застыла гримаса, что Кайло видел ещё обернувшись навстречу выстрелу. Губы Хакса сжаты и скривлены в подобии усмешки, в глазах – презрение, от которого Верховному Лидеру захотелось бежать, бежать без оглядки. Почти рефлекторно отбросив свой трофей, Кайло рванулся к выходу. Стремление вывалиться в коридор было, однако, приостановлено мыслью, что он достаточно посрамил себя на Крэйте, чтобы усугублять ситуацию и усиливать презрительное отношение подчинённых новой истерикой. Кроме того, следовало отдать необходимые приказы. Привалившись плечом к двери и глубоко вздохнув в попытке хоть немного успокоиться, он установил ментальную связь с рыцарями Рен. По воле Сноука главные соратники Кайло держались в стороне от ядра Первого Порядка, и общался Рен с ними зачастую тайком от Лидера. Улетая с Крэйта, Кайло вызвал рыцарей Рен на ту же базу, куда держал путь сам. Он нуждался в присутствии и поддержке людей, что были ему пускай не друзьями, но товарищами. Одновременно почти сожалел о прибытии рыцарей, понимая, что теперь и они наверняка в курсе позорного, нелепого поведения своего магистра при штурме укрытия повстанцев. Перечислив и распорядившись взять под стражу всех здешних офицеров-сообщников Хакса, Кайло обратился к датападу, чтобы передать аналогичный приказ предположительно верным членам командного состава на других базах Порядка. Следующие несколько минут Верховный Лидер провёл наедине с головой зачинщика бунта, которая, лёжа на тонком ковре у стола, не сводила с отрубившего её врага остеклянелых, но полных презрения глаз. Как ни старался Рен не смотреть в ту сторону, взгляд его, будто притянутый магнитом, то и дело возвращался к голове. Ему казалось, что последняя усмешка рыжего ублюдка будет преследовать его до конца дней – так же, как тень отца, хотя по другой причине. Его медленно наполнял вязкий ужас, пока он вновь и вновь прокручивал в памяти недавнюю сцену, всё глубже осознавая, что Хакс – Хакс, не владевший Силой! – едва не убил его один на один. Кайло ужасно хотелось пнуть проклятую рыжую голову ногой, но он не осмеливался подойти к ней. Также хотелось забиться в какой-нибудь тёмный угол, где никто не сумел бы его отыскать. Машинально он перебирал в мыслях рыцарей Рен, прикидывая, кто из них наиболее силён, инициативен и может оказаться самым опасным, если поставит под сомнение преданность магистру. Но в нынешнем состоянии Кайло равно подозрительными казались все рыцари, как и прочие окружающие. Один из рыцарей Рен доложил при помощи ментальной связи, что всё исполнено. Звякнул датапад, выдавая порцию сообщений с баз о повсеместном аресте заговорщиков. Бросив последний взгляд на останки Хакса, Кайло рывком расправил плечи и ступил за дверь. Бой с Рэй огорошил Рена новостью, что нашёлся ещё кто-то, помимо Люка и Сноука, кажется, владеющий Силой лучше, чем Кайло. Но встретить более мощного противника из числа носителей Силы -- полбеды. А если собственные привычные навыки тебя подводят, да ещё в столкновении с обыкновенным человеком, на каких Рен всегда смотрел свысока – это уже пахнет не проблемой, но катастрофой. Срывы в контроле над Силой изменили мироощущение Кайло. Двигаясь по коридору, он чувствовал, что готов шарахнуться в страхе от любого встретившегося на дороге штурмовика. У входа в Большой зал совещаний, где Лидер велел собрать арестованных, его посетила паническая мысль – а не ловушка ли ожидает за дверью? Ментальная проверка, вновь давшаяся ему не без затруднений, показала, что ловушки нет. Рен до боли в пальцах стиснул рукоять меча. Его буквально душило отчаянное желание позвать на помощь, вот только кого? В Большом зале, как будто, царил порядок – если можно говорить о порядке в ситуации неожиданно открытого заговора. Все офицеры, имена и лица которых Кайло видел в мыслях Хакса, безоружные, со скованными руками, сбились в центре зала, взятые в кольцо рыцарями Рен и штурмовиками. Здесь же находились не участвовавшие в заговоре представители комсостава. Старший из рыцарей, выйдя вперёд, кратко отрапортовал, что, по приказу лорда мятежники захвачены. Дабы произвести впечатление на публику, не имеющую доступа к Силе, Кайло рискнул снова воспользоваться ментальной связью и молча приказал рыцарям выстроить арестованных шеренгой. Медленно вышагивая вдоль ряда обречённых, Рен заглядывал каждому в глаза и протягивал руку, проверяя мысли. Связь с Силой сбоила, но результаты всё же выдавала. Его боялись, несомненно. Боялись, как сумасшедшего, в руках которого по недосмотру природы оказалось весьма опасное оружие. Но они не считали Кайло Лидером. Таковым для них был Сноук, а Рен – злобным прихвостнем, неспособным здраво руководить. Они и Хакса не слишком уважали – но, тем не менее, считали, что Хакс вернее удержит Первый Порядок в руках, чем Рен. Шагнув к столу, Кайло включил видеосвязь. Проверив результаты арестов на прочих базах, Верховный Лидер хрипло распорядился приступить к казням. Глядя на трехмёрные изображения расстрелов, повисшие над столом, Рен наблюдал и за приговорёнными, что пока ждали своей участи в нескольких футах от него. Некоторые паниковали, другие готовились принять смерть хладнокровно. Вторые особенно раздражали Рена. Подождав окончания удалённых экзекуций, Лидер потянулся к поясу. Подрагивающий красный луч собрал обильную жатву. Рыцари Рен и штурмовики бесстрастно взирали, как оседают на пол обезглавленные тела мятежников. Среди живых и свободных офицеров настроения, кажется, были различные. Возвышаясь над неровной шеренгой мертвецов, Верховный Лидер старался подпитать себя злорадным торжеством, но вместо этого чувствовал, что его моральные силы на исходе. Кое-как заставив себя выдать дежурную речь, из коей следовало, что участь заговорщиков ждёт любого, кто осмелится…. и так далее, и тому подобное, Рен в заключение призвал всех живых, очистив зал от трупов, вернуться к повседневным обязанностям. И вышел, торопясь спрятаться в одинокой тишине личных апартаментов. Заблокировав дверь, он тяжело опустился на кушетку. Успешное подавление заговора не успокоило его. Сила угрожала предать в любой момент, на какой срок хватит лояльности оставшегося комсостава и даже рыцарей Рен, неизвестно. Кайло осознал, насколько он не в курсе дел управления. Его обязанностью были – карательные операции. Рулить всей махиной Порядка он не умел. А на кого можно опереться, не опасаясь предательства? Кайло давно был одинок в смысле психологическом; теперь наступил новый этап одиночества. Сноук не был близок ему, Сноук унижал, но и являлся опорой. Мощная рука прежнего Лидера за шиворот, как кутёнка, держала Кайло на плаву. Теперь он остался совсем один. А ему требовался кто-то старший, мудрый, к кому можно прислониться, пусть даже стоя на коленях. В голове засвербила истеричная идея – а не разыскать ли мать и броситься ей в ноги? Идею догнала и пришибла злая мысль, что лучше уж смерть, чем такое унижение. Но слово «смерть» заставило его замереть – физически и внутренне. Он не боялся смерти прежде: может быть, не от достатка мужества, а потому, что верил – Сила защитит. Сила была его бронёй, Сила позволяла ему презирать лишённых её людишек. Теперь он рисковал опуститься до уровня этих самых людишек – если Сила покинет его. Словно его раздели, обезоружили и выставили перед всеми голым, беззащитным, сравнявшимся с толпой, что его ненавидела. Заговор открылся по доносу, которого могло и не быть. Его не уважают. И убьют – не сегодня, так завтра, не одни, так другие. Бессмысленная, жалкая гибель. Мать и Рэй, а также Люк на том свете отпразднуют его конец. Или поскорбят немного, благородно жалея несчастного, преступного, заблудшего. О, ненавижу… Ненавижу! Кайло закачался из стороны в сторону. Ненависть давит, теснит дыхание, отнимает Силу, хотя согласно философии Тёмной стороны, должна как раз укреплять адепта. Может быть, Свет способен помочь? Как примириться со Светом? Он прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание, вспоминая, как учил его Люк призывать Силу. Но тут же возникло перед ним измождённое лицо отца, отцовские глаза, полные боли и недоумения. Близость между ними нарушилась ещё много лет назад, пути разошлись; и всё-таки, удара мечом под ребро от своего единственного сына Хан Соло не ожидал. И зачем убил? Чего добился? Люк – дело другое. А отец был лишь игрушкой в руках близнецов. Впрочем, может, как раз этого Бен или Кайло Рен не мог простить отцу. Кайло впился зубами в тыльную сторону ладони. Нет, Свет не поможет. Значит, Тёмная сторона. Надо заставить её работать! Пусть ненависть ведёт его. Но в темноте дожидается Сноук, желая расквитаться за предательство. Рен словно видел, как его за ноги тащит в бездну бессильной злобы и ужаса, где он сгинет без возврата. Ему показалось, что с лицом что-то происходит – будто кожа начинает трескаться и распадаться кусками; он схватился за щёку, чтобы убедиться, что всё на месте. Пальцы нащупали только знакомую шероховатую извилину шрама, остальное цело. Зато боль разрасталась в голове и груди, слепя, разрывая когтистыми лапами. Свет и Тьма завертелись вокруг него двухцветным вихрем, пульс страшно участился, тяжким грохотом отдаваясь в ушах, голову как стиснуло раскалённым обручем. Он повалился с кушетки на пол, скрючившись от муки, ощущая солоноватый вкус крови на губах. «Помоги, помоги же!! Только ты мог бы мне помочь…» Он позабыл имя того, кто мог помочь ему. Мозг, готовый расплавиться, силился ещё родить какую-то связную мысль, но сознание норовило отключиться. -- Бен. Что ты с собой делаешь? Луч -- тусклый, серый, будто свет зимнего утра – неожиданно прорвал чёрно-белую круговерть, рассекая её на лоскуты. Горящую голову Кайло обволокла невыносимо приятная прохлада. Упав щекой на тонкое ковровое покрытие, он чувствовал, как расслабляются одеревеневшие в судороге мышцы. Пульс мало-помалу выравнивался. Но долго релаксировать Рен не мог. Даже если голос ему почудился, присутствие чужой Силы явно свидетельствовало, что в комнате он не один. Приподнявшись и отбросив волосы с лица, молодой человек в замешательстве уставился на закутанную в тёмный плащ с капюшоном фигуру в углу. Отуманенный мозг успел спросить, каким образом визитёр проник сюда (дверь оставалась закрытой и, судя по лампочкам-индикаторам, заблокированной изнутри), но в следующую секунду Кайло заметил светящиеся очертания тёмной фигуры и понял, что перед ним призрак Силы. Сначала Рену показалось, что под капюшоном он различает черты Люка – только молодого, бритого. Но, измерив глазом рост гостя, заключил, что не бывший наставник обрадовал его визитом. Призраки Силы, насколько он знал, сохраняют в своём обличье прижизненные параметры – а неизвестный был как минимум на полголовы выше, чем Люк. Призрак приблизился, а поверженный борьбой Света и Тьмы Верховный Лидер встал, наконец, на ноги. Теперь яснее разглядел лицо пришельца, которое Кайло, придерживаясь нелестного мнения о собственной внешности, с оттенком раздражения назвал бы смазливым. Аккуратные черты, вьющиеся, видимо, светлые волосы, что выбились из-под капюшона, пухлые губы и большие тревожные глаза – не ясно-голубые, как у Люка, а серые, словно морская вода под пасмурным небом. Правильней, правда, сказать глаз – поскольку капюшон скрывал почти всю правую сторону лица. Сходство с Люком заметно, как и отличия… однако, где и когда Кайло видел именно это вот лицо? Память откликнулась на удивление быстро – хотя дело было давнее, а Кайло не вполне пришёл в себя. Ему, Бену, лет пять. Он забрался в комнату уже частенько тогда отсутствовавших родителей, полный детского любопытства, в поисках чего-нибудь интересного. Гордо посидев за столом матери (он успел усвоить, что сенатор – человек важный), полез в ящик, где, среди каких-то мелочей, наткнулся на блестящий, жёлтый двояковыпуклый диск на цепочке. Похожие штуки мать носила иногда на шее и Бена они не интересовали. Но от этой блестяшки исходило нечто сродни тому, что ощущал на кончиках пальцев Бен, когда у него получалось подбрасывать и передвигать всякие вещи, не беря их в руки. Сейчас, сосредоточенно насупившись, Бен заставил диск на цепочке заплясать в воздухе. А затем диск открылся. Внутри каждой круглой створки было маленькое изображение. Слева – портрет темноволосой женщины с синим обручем на голове. А в правой створке -- лицо молодого человека с серыми глазами, смотрящими беспокойно, исподлобья. Защёлкнув медальон, Бен оглянулся – он подумал, что кто-то вошёл и наблюдает за ним. Похожее чувство возникало, когда появлялась мать. Но на этот раз в комнате никого не было. То есть, Бен никого не видел. Но ощущал на себе пристальный взгляд. А Бен не любил, когда на него пристально смотрели – тем более, на него ещё ни разу не глядела пустота. Мальчику сделалось не по себе. Бросив медальон в ящик, он выскочил из комнаты. После хотел спросить у матери, чьи портреты в медальоне – но не решился. Какое-то наитие подсказало -- мать будет недовольна вопросом. Спросил отца, и тот объяснил, что портреты деда и бабушки. Отец доверительным голосом предупредил Бена: мама не любит говорить о своих родителях, погибших во время Клонической войны. И лишь годы спустя Бен узнал, отчего мать избегала названной темы. Рен ощутил, как сохнет горло, и с трудом узнал свой треснувший голос. -- Ты?.. -- Я, как видишь. Здравствуй, внук.