Время серых

(2 года спустя, Корусант) Датапад на низком столе завибрировал с тихим жужжанием. Хозяйская рука накрыла гаджет, включая громкую связь. -- Милорд, -- раздался приглушённый голос. – принцесса Лея встретилась с Калрисяном. -- Он согласился ей помогать? -- Пока нет. Ушёл от ответа. -- Хорошо. Продолжайте работать с компаньоном Калрисяна и его сынком. Цель та же. -- Есть, милорд. Связь отключилась. Сенатор Бенджамин Скайуокер (как его величали в официальных, серьёзных СМИ), или лорд Кайло Рен (как обращались сотрудники его личного аппарата и все, кто имел с ним дело не только и не столько как с одним из членов высшего собрания Республики) откинулся в кресле, слегка хмурясь. -- Итак, несгибаемые поборники Свободы возвратились в мир, который преподнёс им сюрпризы. – прозвучало с другой стороны стола. – Ты решил разделаться с Калрисяном? Сенатор посмотрел на тёмную фигуру, очерченную сероватым светящимся контуром: -- Ты однажды сказал, что не в состоянии переварить нелегального делягу, у которого вдруг может проснуться совесть. Его досье пестрит авантюрами, прямо глаза разбегаются. Я подумал, и понял, что тоже такое не переварю. Дело Калрисяна – довольно жирный кусок, перейдёт в другие руки, как награда за лояльность. Рен набрал вызов и, дождавшись ответа, заговорил отрывисто: -- Ваше превосходительство. Вынужден сообщить: по моим сведениям, остатки Сопротивления снова пытаются развернуть подрывную деятельность. Генерал Органа ищет поддержки у теневых дельцов… Небезызвестный Лэндонис Калрисян… Да, тот самый. По последним данным, он контактирует с террористическими группировками на планетах Внешнего Кольца. Мы знаем, что Новым топливом заинтересовались в Неизведанных регионах, и теперь оттуда тянут руки, пытаясь поджечь Кольцо при помощи террористов и ослабить там контроль Республики, чтобы вырвать у нас планеты с залежами. Возможно, Калрисян служит посредником между лидерами террористов и их спонсорами в Регионах… Согласен…. Нет, это ни к чему. Я присягнул Республике, и не могу оглядываться даже на самые близкие родственные связи…. Благодарю за доверие. Завершив краткий доклад Верховному канцлеру, Рен задумался, механически постукивая датападом по подлокотнику кресла. -- За матерью и Рэй нужно приглядывать. Дальше по ситуации. -- Ты всё ещё планируешь переманить маленькую джедайку на свою сторону? -- Нет. – в голосе Кайло прозвучало вялое неудовольствие. -- Зачем? -- Незачем, так незачем. -- А как ситуация на Кантонике? Призрак ответил после десятка безмолвных мгновений: -- Порядок. Несостоявшийся воин Силы и его друг больше не увидят небо, на которое смотрели с такой надеждой. -- То есть? – напряжённо уточнил Рен. -- Один мёртв, другой едва ли выйдет из комы. -- Что произошло? -- Драка. Дети жестоки, увы. А два юных мечтателя слишком долго морочили голову своим товарищам. Надсмотрщик подоспел поздно. Когда избивают ногами и черенками мётел, дело может закончиться печально. Сенатор помолчал, обдумывая новость -- чело его не разгладилось. Вопрос о возможности отрезать чувствительных от Силы Кайло поднял несколько месяцев назад. Можно блокировать собственный контакт с Силой – и то обратимо. А вот разрушить чужую Силовую восприимчивость, причём надёжно – навсегда? Дед внука обнадёжил, сказав, что ведёт поиски в названном направлении. Энакин мог развеивать души пользователей, перешагнувших грань жизни и смерти. Но для «кастрации» физически живых чувствительных, по-видимому, требовалось участие живого же «хирурга». Кайло подключился к изысканиям. Они разработали два способа уничтожения связи с Силой. Способ первый предполагал операцию без «наркоза» -- откровенное насилие, что не могло остаться незаметным для «пациента». Соответственно, метод требовал последующей чистки памяти – то есть, грубого вмешательства в личность. Способ номер два -- более сложный для «хирургов», зато менее травматичный в процессе для «кастрируемого» -- «пациент» не должен был заметить, как отбирают у него Силу, и внезапная утрата способностей оставалась загадкой для потерпевшего. «Щадящий» способ, конечно, больше всего подходил для чувствительных, только начавших открывать в себе Силу. После обрыва связи все прошлые Силовые ощущения можно было списать на фантазию или некие фокусы психики – особенно, если речь шла о детях или подростках. Опытному же пользователю предстояло либо утратить солидный пласт памяти, либо перенести тяжкий стресс от необъяснимой потери способностей. Старый Скайуокер всё же считал более гуманным предоставить «кастрированному» сознательно пережить разрыв с Силой; Кайло пока не вполне понимал мнение деда. Впрочем, на сей счёт едва ли стоило много беспокоиться, так как в настоящее время перечень опытных пользователей в Галактике ограничивался Реном и Рэй. Количество же чувствительных, неустанно отслеживаемое призраком, оказалось достаточно скромным. Первый эксперимент предполагалось поставить на маленьком рабе-уборщике ипподрома Канто-Байта, о котором вездесущий Энакин поведал внуку. Мальчишка почувствовал в себе Силу, пробовал её, как придётся, инстинктивно нащупывая новые возможности, и заразился идеями Сопротивления – да не от кого-нибудь, а от штурмовика-дезертира, что провёл Хана Соло на «Звёздного киллера» и вместе с Рэй противостоял Кайло в заснеженном лесу. Жажда подвига забросила дезертира с его подружкой на Кантонику, и конкретно, в стойла ипподрома, где истосковавшийся в рабстве малец-подметальщик оказал залётным героям посильную помощь, за что получил в подарок кольцо с эмблемой Сопротивления. Встреча произвела неизгладимое впечатление на неокрепшую психику юнца, и тот совместно с приятелем принялся смущать девственные умы остальных рабов демонстрацией Силы и рассказами о нынешних сопротивленцах и былых подвигах Люка Скайуокера. Что и говорить, объект для жестокого эксперимента был самый подходящий. Но одно обстоятельство заставило Кайло колебаться. Случись всё это раньше, до Крэйта, Рен жаждал бы крови… то бишь Силы потенциальных джедаев. Но за последние двадцать четыре месяца он успел достаточно глубоко проникнуться идеей, озвученной на Крэйте подружкой бывшего штурмовика. Идеей, ставившей защиту близких и дорогих впереди желания исполнить победный танец на вражеских костях. Проинтерпретировав идею на Серый манер, на первое место в списке приоритетов сенатор возвёл сохранность собственной персоны. И мысль о джинне, выпущенном из бутылки, теоретическая возможность самому оказаться однажды на месте «кастрируемых» пользователей Силы ужасала Серого лидера. «Стопроцентная гарантия не даётся, ты понимаешь.» сказал Энакин. «Почти любой хищник рискует стать жертвой. Остаётся наращивать в себе Силу и соблюдать осторожность – больше здесь ничего не посоветуешь. Тебе решать, опробовать «скальпель» или нет.» Решение Рен мучительно обдумывал несколько дней в перерывах между многочисленными текущими делами. Наконец, отважился. Грех не попытаться применить такое оружие. «Я не допущу, чтобы маленькие засранцы воображали себя Надеждой Галактики.» мрачно заявил он деду. «Бунт лучше подавить в зародыше.» Применили «щадящую» методику. Юный возмутитель спокойствия не увидел две смутные тени, что приблизились к нему. Правда, бессознательное сопротивление оказывал, и довольно активно для такого сопляка; но Кайло подавил его за несколько минут, без помощи наставника – за что удостоился весьма тёплой, по меркам Энакина, похвалы. Эксперимент удался, хотя для самого мальчишки щадящие результаты Силовой «кастрации» оказались перечёркнуты простодушной жестокостью товарищей по рабству. Последние не вынесли разочарования. Увидев, что неформальный лидер больше не может удивить их странными способностями, двуногие зверята, сочтя себя нагло обманутыми, изувечили мигом свергнутого лидера и его болтливого друга, вдохновенно вещавшего юным невольникам о легендарном джедае Скайуокере. Что ж… Энакин прав – стопроцентных гарантий жизнь не выдаёт. Осторожность и постоянная тренировка – иного не дано. Если держать на контроле появление новых чувствительных и минимизировать их количество, опасность как раз делается мизерной. «Скальпель» необходим. «Операция» на подметальщике прошла успешно. А остальные рабы ещё пригодятся – если направить их недовольство в нужное русло. Они не встречались с сопротивленцами, им куда ближе мысль, что в их тяжёлой жизни виноваты правители Корпоративного сектора, а не далёкая верховная власть Республики. Что касается Скайуокера… будет им Скайуокер. Только не Люк, а другой. Скайуокер Третий – усовершенствованная версия. Лицо сенатора прояснилось. Из стола он вынул футляр и вытряхнул оттуда несколько металлических колец. Одно из них – хорошо сработанное, обычный знак Сопротивления, прочие – грубые самоделки из подручных материалов, неумелое подражание образцу. Подбросив трофеи с Кантоники на широкой ладони, Кайло отправил их в утилизатор. -- Что-то подсказывает мне, что новость с Канто-Байтских конюшен попадёт в Галактическую Сеть. – продолжал тем временем призрак. – И посыплются гневные высказывания о возмутительных фактах сохранения рабства в Республике, сломанных детских судьбах, и так далее... -- В Сенате можно будет создать новый комитет по защите детей. – подхватил Скайуокер-младший. – Непременно кто-нибудь предложит натравить Республиканский суд по правам личности на воротил Канто-Байта. Строго говоря, проблему рабства на Кантонике можно бы и решить без особого ущерба для тамошних дельцов… -- Ты никогда не остаёшься равнодушным к детскому горю. – с иронией отозвался призрак. – Но не это главное. -- Да. Правительство Корпоративного сектора ведёт себя не лучшим образом. Думаю, я был слишком мягким с этими прощелыгами. Они не поняли, что их автономия теперь формальна, и, коль я не Сноук, вовсе не значит, что можно наглеть. Правительство пора менять, как считаешь? -- Согласен. -- Антитеррористические операции на планетах Внешнего Кольца подготовлены – достанется и на долю Корпоративного сектора, если дело с правительством не решится миром. Информационное сопровождение ведётся… Кайло хотел пообщаться с человеком, возглавлявшим отдел пропаганды в его аппарате – но его прервал входящий звонок. Над столом появилось по пояс изображение главы Королевского совета Набу. Сенатор чуть двинул бровью. Набуанский губернатор поклонился. -- Лорд Рен. -- Господин Эррол. -- Милорд, вы возвращаетесь сегодня на Набу? -- Вылетаю сразу после вас. -- Заседание совета назначено через два дня. Завтра День рождения Её Величества. Мне бы хотелось ещё раз обсудить с вами вопросы, вынесенные на обсуждение. Кое-какие детали… -- Не волнуйтесь, у нас остаётся достаточно времени, чтобы утрясти все оставшиеся детали. – заверил Рен с вежливой снисходительностью. Едва погасла проекция, снова вякнул сигнал входящего звонка. Сенатор явно пользовался спросом у руководства представляемой им планеты: главу монаршего совета над столом сменила сама коронованная особа – стройная шатенка лет 14-15, с изумительными синими глазами и живым, открытым, решительным личиком. -- Бен, вы летите со мной на Набу? -- Следую за вами, дорогая кузина. – подкупающе улыбнулся Рен (улыбка многократно репетировалась перед зеркалом, как и прочие образцы мимики сенатора). -- За мной? Всё беспокоитесь, что меня обвинят в использовании родственных связей? Живёте отшельником в Озёрном краю, и не хотите лишний раз подняться на борт моего корабля. -- Не таким уж отшельником я живу… Солита, пришелец не должен испортить вам репутацию. Вам необходимо переизбраться на второй срок. Не ради того, чтобы сравняться с Амидалой; Набу это необходимо, и я в вас верю. -- Знаю. Но на моём Дне рождения будете, сенатор? -- Непременно. -- Бен. -- Да? -- Вы в последнее время какой-то… Ещё переживаете, что принят закон о свободной продаже лёгких наркотиков? Я тоже не могу успокоиться. – тёмные брови гневно сошлись к переносице. -- Что делать? Издержки демократии. Знаете, Солита, иногда мне приходит в голову – а ведь диктатура могла быть эффективней! Но потом я вспоминаю Первый Порядок, и… -- челюсть Рена окаменела. – нам лучше мириться с тем, что есть. -- Да, лучше. – королева протянула руку к своему датападу, собираясь попрощаться, но остановилась. -- Бабушка ждёт вас на следующей неделе. -- Я приду. – он поблагодарил взглядом. -- Счастливого пути. Рен учтиво наклонил голову. -- И вам, моя королева. Закон о свободной продаже лёгких наркотических средств самим сенатором Скайуокером был состряпан и продвинут – но это, конечно, мелочи. Зная неприязнь кузины к любого рода «дури», Рен посетил вместе с ней наркологическую лечебницу, которую опекала королева, и так рьяно демонстрировал сдержанную скорбь, что Солита, улучив момент, когда никто не видал, погладила его по голове. После чего Энакин посоветовал внуку быть осторожней, дабы не нажить проблем, вызвав у девушки ненужные чувства. «Я вдвое старше её, мы родственники.» возразил Кайло. «А если ей понадобится свой рыцарь, найдёт кого-нибудь посмазливей, чем я.» «Возраст не помеха, родство ваше не настолько близкое, а привлекательность… понятие растяжимое.» Через полгода после Крэйта Энакин завёл речь о грядущих королевских выборах на Набу. Кайло знал от деда, что коронация юных девушек – дань старинным религиозным традициям, а фактически планетой правит губернатор, он же глава Королевского консультативного совета. Нынешний губернатор оказался человеком понятливым и покладистым, тайные переговоры с ним Рена прошли успешно. Личность монархини казалась неважной деталью. Энакин придерживался другого мнения: «Королева всё же символ Набу. И простые жители её любят.» «Есть смысл негласно поддержать одну из теперешних кандидаток?» «Солиту Наберри. Её бабка – родная сестра твоей. Сола Наберри очень гордится внучкой, и была сильно привязана к младшей сестре. Долгое время Сола, как и многие другие, не сомневалась, что Падме умерла в родах вместе с ребёнком. А когда узнала правду, не только расстроилась. Сола убеждена, что близнецов должны были поручить родной тётке, а не раздавать в чужие семьи. Она обижена на Люка и Лею, поскольку те не стремились общаться с ней. Исправь упущение. Старой даме будет приятно.» «Ну, да. Мне ведь ещё повезло быть копией её отца.» «И это тоже. А тебе польза: Наберри пользуются на Набу уважением, с их помощью местная публика легче примет тебя – не как сильного политика, но как своего человека.» Рен подошёл к заданию ответственно, хотя был завален другими делами по самую макушку. В его знаниях о Набу зияли огромные прорехи – и Кайло силой запихнул в себя приемлемый объём информации по истории и культуре благодатной планеты. Энакин показал несколько сцен, добытых из воспоминаний Солы Наберри, советуя внуку взять на заметку некоторые жесты и манеры Падме, и использовать при встрече с двоюродной бабкой. Встреча получилась довольно тёплой, процесс воссоединения с родственниками пошёл. Старая леди Наберри в достаточной мере показала качества наседки, усилившиеся с возрастом. Рен с успехом выступал в роли Мальчика-у-которого-не-было-счастливого-детства. Даже приятно, что, игра игрой, но в избранном образе содержалось немало правды. Ни единого упрекающего слова по адресу Люка и матери Рен в присутствии Наберри, разумеется, себе не позволял. Но с двоюродной бабкой был чуточку откровенней, чем с остальными, и умело подводил собеседницу к нужным выводам. Политические манёвры не помешали Кайло до некоторой степени привязаться к леди Наберри. У Бена не было бабок, у Солы – только дочери и внучки. Отношение Рена к старой даме оказалось более искренним, чем общение с троюродной сестрой. Малышка-королева была очаровательна – но своим идеализмом способна иногда довести до белого каления. В доме Наберри он старался бывать не слишком часто, изобретая убедительные предлоги. Недостаточно убедительные для Солы. Как-то вечером, стоя с внучатым племянником на террасе, старая дама решила вызвать его на откровенность. Рен вздохнул, и солгал одним из самых эффективных способов: сказал почти что правду. Почти. «Мне не удалось вас провести… Стыдно – говорят, я неплохой политик.» он включил грустно-виноватую улыбку, которая, по мнению Энакина, получалась у него блестяще. «Понимаете, жизнь складывалась так, что я с детства был один. Единственный ребёнок, мама и отец очень заняты. Друзей-сверстников не было: может, из-за громких родительских имён, может, потому, что меня слишком берегли – мама беспокоилась из-за моих способностей. В школе джедаев я провёл хорошие годы… но семьи она не заменила. Дядя Люк никогда не давал мне поблажек, как племяннику – и был абсолютно прав. Потом война и моё тайное задание разбросали нас в разные стороны, отец погиб… Я не привык к большой семье и теплу очага. Меня тянет в ваш дом, леди Наберри… но скоро хочется сбежать и скрыться с глаз. Вы уж меня извините. Наверное, я кажусь странным человеком.» Рен пошёл ва-банк. «Недобрым. Но я не хочу вас обидеть, поверьте. Я очень благодарен за то, что вы приняли меня.» Образ сдержанный, довольно суровый, но вместе с тем трогательно-грустный, и впрямь великолепно удавался Кайло. Сола расчувствовалась. Она пришла к выводу, что воины Силы -- не суть важно, Тёмные или Светлые – погубили её сестру и зятя; Люка – простого парня – сделали фанатиком. Что до сенатора Органы, тот, видимо, избаловал Лею, воспитал её слишком честолюбивой. Словом, Рен мог констатировать -- на фронте родственных отношений дела обстоят неплохо. Его ныне живущие родичи – люди вполне приятные. За одним исключением. Мать, конечно, ещё нервы помотает… Может, всё-таки, убить? Организовать какое-нибудь несчастное происшествие? Нет, лучше использовать Силу – в это дело не стоит посвящать никого. И, в любом случае, придётся выждать. Гибель Леи сразу после возвращения сопротивленцев в большой мир выглядела бы слишком подозрительно. Пока придётся действовать чисто политическими методами. Самоубийство – тоже неубедительная версия, а жаль. В последнее время Энакин давал Кайло уроки такого рода. Недавно предложил наведаться под Серым покровом прямо в убежище Сопротивления и попрактиковаться там. В качестве практического пособия выбрана была не в меру сердобольная подружка дезертира. «Она выглядит существом простейшим. Но в ней огромный ресурс милосердия, воли к жизни… ты понимаешь? Постарайся всё разрушить. Только помни о своей нынешней окраске.» Вот жалость, что по протянутому Силовому тоннелю можно немедленно переправить куда угодно лишь одного-двух разумных существ из плоти и крови! Ведь какой способ транспортировки боевого флота – мечта. Намеченную жертву они подловили, когда та углубилась в чахлый лесок с целью приласкать мелкую местную живность, чьё мясо, как пояснил Скайуокер-старший, не годится в пищу. Оставив учителя на страже, укрытый Силовой маскировкой Рен приблизился к «пособию». Он не сомневался, что цель урока – не успешно подорвать психику девчонки, но проделать это, не поддаваясь Тёмным эмоциям – предмет неустанной заботы Энакина. Кайло настроился соответственно, представляя душу объекта неким достаточно сложным механизмом, работу коего требуется расстроить. Но погружение в разум сопротивленки оказалось небезопасным и начало расстраивать его самого. Он не искал сейчас определённую информацию – в чём отменно преуспел, регулярно «взламывая» на тот или иной предмет мозг своих подчинённых, сенаторов, планетарных правителей и многих других – но работал с эмоциями, что были его слабым местом. Безыскусные чувства девчонки – её привязанность к дружку, ощущение счастья (здесь, в дыре дырявой на задворках Галактики!), умение довольствоваться малым – подняли в Кайло мутную, вязкую ярость. Из самых тёмных и зловонных углов души Скайуокера-младшего полезло мерзким червём желание придушить зверюшку, с которой миловалась дурочка, а затем надругаться над ней самой возле жалкого четвероного трупика. Опыта в сём гнусном деле у него, правда, не имелось; в послужном списке Кайло Рена изнасилования, в отличие от убийств, не значились вовсе. Но почему бы не «размочить» счёт, когда подступившее бешенство туманит мозг? Заодно и покончить с нелепой своей девственностью, о чём дед напоминает изредка… Мироощущением сопротивленка напомнила Рену злосчастного Риса и душные ночи в падаванской спальне во власти жестоких фантазий, с искусанным углом подушки и влажными пятнами на простыне и одеяле. Но! всё же, слишком бурная реакция. Наверняка без штучек наставника не обошлось: Энакин не мог упустить полезную педагогическую ситуацию и, как пить дать, незаметно воздействовал, активно подогревая негативный отклик внука на девчонку, дабы испытать устойчивость ученика к Тёмной стороне. Но именно мысль о вмешательстве наставника помогла Рену эмоционально отстраниться от жертвы, притушить злость и хладнокровно приступить к выполнению практического задания. Он научился ценить методы деда. Разбирая с учителем проделанную работу, Кайло, почти не колеблясь, изложил свои непристойные мысли. «У тебя при некоторых раздражителях агрессивные позывы сплетаются с эротическими. Может, и к лучшему, что ты не стал использовать девиц по вызову. С ними есть искушение далеко забраться… увязнешь и пойдёшь по стопам Хакса. Только тот был холодным садистом, а ты слишком импульсивен – так на самое дно могло бы занести. Впрочем, ты понимаешь, что изнасилование – не лучший способ потерять невинность.» Немного позднее они наблюдали за смертельным пике небольшого истребителя. «Быстро подействовало – хорошая работа.» удовлетворённо признал Скайуокер-старший. И продолжил совсем другим, холодным тоном. «Он тоже должен умереть, я считаю.» «Этот?» Рен кивнул в сторону дезертира, которого буквально скрутило судорогой над телом подружки. «Да.» Энакин мерял парня взглядом ветеринара, собравшегося усыпить животное. «Конечно, об этом тупоумном экземпляре можно просто забыть… Однако, он не только сбежал от Порядка, но и осмелился на тебя руку поднять.» «Ну, кто на кого руку поднял – он на меня или я на него?» саркастически возразил Скайуокер-младший. «Было бы странно, если б он встал навытяжку, дожидаясь, пока я его прикончу.» «Естественно. Но это не отменяет факта. И ты, что же, равняешь себя с ним?» «Потомка Ревана со штурмовиком-сантехником. Да уж…» «Дело не в Реване. Наследие Ревана дало тебе потенциальные возможности. Не исходно, но по итогам ты стоишь… несколько выше беглого сантехника. На досуге как-нибудь реши, что с ним делать. Попросту уничтожить, или сломать и выбросить на свалку, или ещё что-нибудь.» Убитый горем парень сцепился с подошедшим его утешить Дэмероном, утверждая: Дэмерон спит и видит себя великим военным командиром, и думал сокрушить Первый Порядок, снова бросив в атаку горстку людей на старой технике, а для ремонта истребителей добыты были не самые подходящие запчасти. Дэмерон, с трудом сдерживаясь, помянул доверие, что сплачивает выживших сопротивленцев, опасность взаимной грызни и тому подобное. Рэй увела бывшего недо-бойца Первого порядка. Рен проводил их взглядом. «Кажется, есть у меня идея насчёт судьбы этого ходячего промаха системы подготовки штурмовиков. Будет красиво. В общественно-политическом плане.» «В общественно-политическом? Заранее одобряю. Расскажешь после. Тебе пора.» «Да, мы и так здесь подзадержались.» Жестокость Энакина была практически абсолютной. Моральная неустойчивость бывшего джедая прилично подкрепились многолетним опытом имперского палача. Но монстр страдал сентиментальностью, когда дело казалось его крови – и сентиментальность эту долгие годы палаческой карьеры не смогли подавить. Если теперь Кайло решит избавить себя от лишней головной боли, применив к матери Силу, проворачивать преступный замысел придётся одному – Энакин наверняка участвовать не готов. Хотя, по наблюдениям Рена, дед испытывал к дочери чувство, сильно напоминающее неприязнь, одна из причин которой тянулась от Бэйла Органы, точнее, вытекала из отношения Леи к приёмному отцу. Проскальзывали в разговоре холодно-ядовитые реплики о лицемерии сенатора-демократа, женившегося на Альдераанском троне. Но это, конечно, не суть. Настоящая, непростительная вина Органы -- его присутствие рядом с медицинским отсеком, где угасала бывшая королева Набу. Органа покинул медицинский центр унося с собою то, что бессмысленно оплакивал искалеченный ситх, задыхаясь в тесной темнице-костюме. Многое свидетельствовало, что старый Скайуокер крайне злопамятен. Никому он ничего не простил: ни джедаям, укравшим его детей, ни Органе, им помогавшему, ни императору, скрывшему от ученика, что дети живы. Палпатину так и так был бы конец. Органа стал пылью вместе с Альдерааном. А два года назад Энакин добрался и до посмертных воплощений своих светлых наставников. Но смерти Леи он не хотел…. Рен искоса, воровато зыркнул на призрака, гадая, известны ли тому мыслишки внука о возможном окончательном решении вопроса с Леей. Холодок пробежал по затылку сенатора и спустился мурашками на спину, мешая тревогу со странным, всеобъемлющим облегчением, которое так часто испытывал Кайло в присутствии деда. «Голову на отсечение дам -- знает. Разве от него скроешь?.. И не нужно ему всякий раз рыться в моём мозге; он просто знает, потому что отлично знает меня – в отличие от некоторых. Но молчит. Даёт добро с условием, что возьму мать только на себя, или…?» Рен решил затронуть скользкую тему позже. -- Между прочим, ты ставил Серый барьер, чтобы Люк не мог контактировать со мной всё это время? -- Время было трудное для тебя, лишний стресс ни к чему. Кайло кивнул. -- Я снял защиту недавно. Люк приходил к тебе? -- Вчера. -- Но разговор не получился? Рен приподнял угол рта. -- Конструктивный диалог едва ли возможен, когда всё, что имеет сказать одна из сторон: «Пока не поздно, покайся!» К тому же, он невовремя появился – я как раз сидел за финансовыми отчётами. Люк никогда не умел со мной разговаривать… Некоторых и смерть ничему не учит. Момент для визита был выбран действительно неудачно. Когда Кайло занимался финансовыми документами, его не стоило беспокоить по вопросам, не имевшим первостепенного насущного значения. Прежде он не знал цены деньгам: не гнался за ними, и беречь не умел, мог бы выбросить сколько угодно средств на какое-нибудь новое супероружие – во всяком случае, после Крэйта, когда его вера в собственную Силу особенно серьёзно пошатнулась. Содействие Энакина повернуло ход событий в иное русло. Отношение Кайло к финансовой стороне менялось по мере того, как он под жёстким руководством деда вникал в дела, узнавал самую циничную изнанку власти, и всё больше крепло в нём понятие «моё». Проснулась жадность, расчётливость, какой он от себя не ожидал. Рен не скупился, если считал, что дело того стоит. Но теперь не дал бы никому и гроша, не выяснив досконально, куда и на что грош пойдёт. Финансовые отчёты далеко не всегда приводили его в дурное расположение духа – иной раз цифры рождали приятное чувство удовлетворения. Но прерывать его в такие минуты было плохой идеей – чего Люк и не учёл. Разговор вышел коротким. Скайуокер-средний, как выяснилось, не мог сообщить своему отвергнутому сыну ничего интересного. И Кайло понял, что ему нечего сказать бывшему наставнику, врагу и кровному родителю. Просто нечего, и незачем. Столкнувшись с Люком на Крэйте, Рен выл от ярости, обиды и жажды мщения. Теперь же --- пустота. Оправдали себя наставления Энакина: самое действенное оружие против неугомонного (или неупокоенного) воина Света куётся не только из Силы, но из равнодушия. События в кабинете сенатора могли бы лечь в основу краткой инструкции «Как отделаться от джедая за 15 минут». Если Люк ожидал, что Кайло воспримет его визит, как возможность продолжить перебранку, жестоко оборванную Скайуокером-средним на Крэйте, ожидания не оправдались. Сначала оба молчали. Очевидно, предполагалось, что Кайло без слов поймёт – «Вот мы и встретились снова, малец.» -- и отреагирует соответственно. Соответственно представлениям Люка. В итоге, гостю пришлось-таки развязать язык первым. Молчать Рен научился у деда – и с успехом применял это средство. Упорное безмолвие сенатора, когда требовалось, доводило собеседника до нервного тика; в особо тяжёлых случаях – почти до судорог. Перемолчав Люка, Кайло мысленно поставил себе плюс. Гость говорил, Рен некоторое время слушал, наблюдая, как действует на бывшего наставника отсутствие какого бы то ни было эмоционального отклика аудитории на его речь. Речь в восприятии Кайло, сводилась к одному: «Откажись от власти.» Послушав достаточно для себя и придя к неутешительному выводу, что джедай – это всё же диагноз, психиатрический, сенатор выдвинул контраргументы: «Но почему я должен поступать вопреки своим интересам? Что ты предлагаешь в качестве компенсации? Я не услышал сейчас ничего для меня привлекательного. Не будем разводить семейственность – для неё нет оснований. Вспомни Облачный город – пошёл ты тогда за своим отцом?» «Я не мог…» «Вот и я не могу. Не хочу. Понимаю, как сын я для тебя ноша, которую тебе не хотелось нести. Но и ты для меня – то же самое. Ты сделал всё, что мог, как умел – и хватит. В учителе не нуждаюсь. А отец мой погиб на «Звёздном киллере»; другого отца мне не надо. На Крэйте ты окончательно подтвердил свой выбор -- он меня не устраивает. Жаль, но ты упустил время и возможности.» Ответа не последовало. Сделав небольшую паузу, чтобы честно предоставить оппоненту возможность найти слова, Кайло произвёл контрольный выстрел: «Ну, как, выдают меня мысли? Чувствуешь во мне борьбу?» Взгляд и выражение лица Люка приобрели сходство с тем, что Бен увидел над собой в ночь гибели первой части своих детских иллюзий и Нового ордена. Посчитав, что продолжение беседы смысла не имеет, Кайло поднял между собой и Люком непроницаемую Серую стену и, слегка раздражённый, вернулся к документам. Почувствовав движение Силы, он ожидал увидеть Энакина… но явился Люк и помешал работать. Пресветлые магистры знали свою выгоду, отдавая малютку Скайуокера Ларсам. Тип с соображением захолустного фермера, и отбитыми религиозным фанатизмом мозгами – просто караул. Впрочем, визит отца оставил и положительные эмоции. Последние базировались не на злорадстве. Рен пошарил в собственной голове, допытываясь, чувствует ли он себя триумфально отомщённым за Крэйт, и решил, что доля мстительного ощущения, конечно, есть, но оно не преобладает. За прошедшее время он сумел психологически «отцепиться» от Люка – вот что действительно важно. И ещё… Верный дедовскому завету – пытаться по возможности извлечь выгоду из любой ситуации – Кайло, применив Серый «анестетик», нырнул в память Люка, пока тот пытался пронять сына очередной порцией душеспасительной ахинеи. Удостовериться лишний раз, что Люк дал тебе жизнь – радость сомнительная. Но по итогам «купания» приятные моменты перевесили: Рен убедился, что Энакин, показывая картины прошлого, ни в чём внука не обманул. Кайло поиграл датападом. А об этой проверке знает ли Энакин? Впрочем, если да, едва ли усмотрит повод для обиды. Скорее, поймёт. Подняв голову, Рен встретил нечитаемый взор деда, который мог означать как похвалу с долей иронии, так и суровое смирение с неизбежным. -- Ты хочешь, чтобы я договорился с Люком?.. -- А тебе оно нужно? -- Нет. – признался молодой человек. -- На нет и суда нет. -- Не надо пословиц. – глухо отозвался Кайло. – Хочешь? -- Я не жду от тебя примирения с Люком, как благодарности или платы за учёбу. Я таких условий не ставил. -- Не ставил, конечно – когда я исходил ядом и переходил от истерики к истерике. -- Да, яду стало поменьше. Но Люк. Он изменился? -- Не заметил. -- Что может он тебе дать? -- По-моему, ничего. -- Люк сделал выбор – необратимый. Я это хорошо понимаю, и невозможного не жду. Я хотел, чтобы ты примирился с прошлым. А как быть с Люком теперь – на твоё усмотрение. -- Ненависти нет. Почти. Я не осуждаю… но простить не могу. -- Вот и достаточно. Кайло вернул внимание датападу. Нажал клавишу вызова и с дружелюбной небрежностью приветствовал немолодого, грубоватого на вид мужчину: -- Скорс, я сегодня появлюсь. Как ты там, старина? Надеюсь, хвостатое чудовище не просачивалось в мою спальню и кабинет? -- Хакс ведёт себя хорошо, мастер Бен. -- Он не может себя хорошо вести по определению. – язвительно возразил сенатор. – На то и Хакс. Я ещё не забыл, как он пытался снять с меня перчатку вместе с кожей. -- Вы его напугали. Брови Рена взлетели. -- Напугал при попытке обгадить мою постель. -- А зачем вы его так назвали? – ворчливо спросил собеседник. -- Когда я его увидел впервые, на его морде читалось настолько холодное презрение и готовность начхать на всех свысока, что я поневоле вспомнил. -- Поменяйте кличку. -- Думаешь, если кличку поменять, так и характер сменится? – Кайло забавлялся. – Я подумаю. Но обязанность договариваться с котами оставляю тебе. -- Да будет вам. Вы же к нему привязались. -- Не-ет, я не мазохист. -- сенатор поддёрнул рукав и повертел рукой, демонстрируя ещё не сошедшие следы когтей от запястья до локтя. – Терплю только ради тебя. На лице Скорса появилось выражение, с каким взрослый может смотреть на ребёнка, рассказывающего сказки. Рен в ответ сделал забавную гримасу: -- Ладно; ни твоё ворчание, ни выходки рыжего монстра не помешают мне отдохнуть в Озёрном краю от Корусантского муравейника. До скорой встречи, дружище. С лёгким смешком Рен оттолкнул погасший датапад. -- Но ты же привязался к нему. – произнёс призрак. – Я не кота имею в виду. Привязался не как в детстве, заново. -- Да. Относительно. Я хотел иметь уютный дом, и имею. Но… Мимо окна, едва не чиркнув по краю балкона, промелькнул на предельной скорости небольшой, вёрткий городской спидер с закрытым верхом. Ничего удивительного – лихачей на Корусанте хватало. А системы слежения, коими был нашпигован фасад сенаторской резиденции на вершине космоскрёба, распознавали на подступах практически любое оружие. Спидер потому и проскочил к окнам, что был безобиден. Для стекла, специально изготовленного по новой технологии, мелкий аппарат угрозы не представлял, даже при лобовом столкновении. Скайуокеры, однако, насторожились. Судя по туманным глазам старшего, он обратился к Силе. Через несколько секунд спидер снова оказался в поле зрения, и затанцевал, выписывая перед панорамным окном петли. Вернее, это были буквы, чертимые одна за другой. «Убийца». -- Узнаю манеру. – с ехидцей протянул сенатор. – Господин Дэмерон, что ли, пожаловал? Пора. -- Наглый глупец… -- прошелестел Энакин. -- У него отменное чувство юмора. Любит хорошую шутку во время боевых действий. Изрядно «повеселил» однажды Хакса. Только я не Хакс, и ТА война закончилась. Но Дэмерон, видать, истосковался по партизанским вылазкам за два-то года – вот и рвётся на поиски приключений, не замечая, что времена Первого Порядка миновали… как и эпоха Сопротивления. -- Думаю, нашему гостю пора немного остыть. – сухо предположил призрак. Кайло куснул губу, проглатывая смешок. -- Согласен. --А гость прибыл на Корусант не один – с ним экс-сантехник. Они разделились перед тем, как Дэмерон явился сюда. -- Как удачно, что они решили проведать столицу вдвоём. Рыцари Рен проследят за вторым. Заскучавших гостей надо развлекать, даже если они не предупреждали о визите. Их ждёт незабываемый вечер. Надеюсь, они оценят. Впрочем, вкусы разнятся, на всех не угодишь… Глаза сенатора утратили обычный цвет: в них, заволакивая радужку, но оставив открытым чуть расширенный зрачок, заклубилась серая облачная муть, недоступная взглядам как обычных людей, так и большинства пользователей Силы. Только учитель мог видеть в глазах ученика результат своих двухлетних стараний. Спидер вдруг неловко вильнул, завершая очередную фигуру, и кругами пошёл вниз, словно потеряв управление. Дверь кабинета раздвинулась, пропуская двух мужчин. Один из новоприбывших носил тёмный деловой костюм, на втором – белый плащ с эмблемой в виде R. Предполагалось, что гордая буква обозначает Республику. Но значила она и другое – рыцарей Рен, личную гвардию Серого императора. Человек в деловом костюме был секретарь Кайло; помеченный монограммой – Коннор Содбери, командир отряда Рен. Девять лет назад он первым изъявил готовность оставить руководство Люка и последовать за Беном Соло. А после Крэйта Энакин, перетряхнув сознание и подсознание всех рыцарей Рен, указал на Коннора, как лучшую кандидатуру на место начальника гвардии. -- Милорд, -- заговорил Содбери, поприветствовав лидера коротким, резким наклоном головы, не нарушившим строгой осанки рыцаря. – это, очевидно, провокация. -- Я бы сказал, Коннор, что это недоразумение. – с иронией возразил сенатор. – Недоразумение по имени По Дэмерон. Помните такого? -- Пилот Сопротивления. -- Именно. Но доля провокации здесь, безусловно, есть, вы правы. Разговор происходил по пути на прибалконную площадку где, покрытый защитным колпаком, ждал спидер, который должен был доставить сенатора в космопорт. Содбери сел на место водителя, в несколько секунд доставив всех вниз. На улице уже собралась толпа зевак, радовавшихся неожиданному развлечению. Лениво мигали вспышки камер датападов. С появлением сенатора толпа оживилась – его узнали. Остальные рыцари Рен вышли другим ходом и, приземлясь чуть в стороне, незамеченные Корусантскими обывателями, смешались с живой массой, зорко отслеживая ситуацию. Потерпевший аварию спидер протаранил зеркальную стену какого-то дорогого бара, чей хозяин, несмотря на лощёный вид, сейчас выражал недовольство весьма цветистыми фразами. Раздвинув толпу, сенатор проследовал к помятому летательному аппарату. Прозрачный верх, похоже, заклинило – придётся резать, это же не витрина бара, материал покрепче. Пилот, судя по виду, ударился головой, но, отойдя от первого шока, уже пытался поднять неподдающийся купол. Рен шевельнул пальцами – и усилия По увенчались успехом. Но пилот потерял равновесие, и Кайло аккуратно его подхватил. Обездвижив По Силой, сенатор бережно обтёр кровь с его лица. -- Опасных для жизни повреждений, видимо, нет. – произнёс Рен, обращаясь к спутникам немного громче, чем требовалось. Толпа уже облепила спидер. – Шок и, вероятно… Пилот, безуспешно старавшийся что-то сказать, сумел выдать только плевок, зато этот последний угодил точно в цель. По оплёванному лицу сенатора разлилось выражение вселенского сочувствия. Секретарь потянулся было подать хозяину свежую салфетку, но Содбери перехватил его руку, получив от Рена предупреждающий импульс Силы. Сам Коннор уже вырвал бы плевуну язык (как минимум), но хорошо понимал, какого имиджа придерживается на публике лорд Рен. Сенатор мягко поддержал голову раненого. -- Бедняга. Печальное зрелище. Изоляция на него повлияла, конечно. Думаю, потребуется психологическая реабилитация – если он готов обратиться за помощью. Партизанщина стала его жизнью, больше он ничего не умеет. Корусант и другие богатые миры наслаждаются миром и покоем, забывая таких вот… неприкаянных, как этот парень. Попомните, господа, мы ещё долго будем сталкиваться с психологическими последствиями полувека гражданских войн и политических потрясений. Необходимо уделить больше внимания теме живых жертв войны. Помогать им найти себя в новой мирной жизни. Парализованный По вращал глазами, которые ясно говорили, что помощь ему требуется только в одном деле – убийстве Рена. Лично передав пациента на руки примчавшимся медикам, сенатор отбыл под триумфальный фейерверк фотовспышек. По дороге в космопорт он воспользовался предложенной секретарём салфеткой. На борту «Сокола Республики» сразу направился в освежитель. Выйдя в кабинет, Кайло, как и следовало ожидать, нашёл там Энакина. Рен ещё раз промокнул влажное лицо, отправил бумажное полотенце в утилизатор и бросился в кресло. Губы его слегка скривились. -- Скажи мне кто-нибудь два года назад, что однажды я сумею спокойно пережить плевок в лицо от Сопротивления – ни за что не поверил бы. -- Ты – ученик Люка Скайуокера. Разве он не развивал в тебе смирение и доброту к людям?.. -- А как же! – Кайло картинно приложил ладонь к сердцу. – Ставил во главу угла. Но что делает с людьми невозможность воевать и влиять на судьбы народов… Дэмерон уже представлял себя новым командующим сил Сопротивления – а тут выяснилось, что спасать Галактику от Кайло Рена больше не надо, героев-освободителей успели подзабыть, и встречать овациями не спешат. Ни тебе власти, ни славы. Одичали, опять же, в этой норе в Риши. Интересно, у матери тоже агрессивность повысилась? Надо поосторожней, если она вдруг захочет встретиться. Этот плюнул, а она, чего доброго, и покусает. -- Ситуация разрешится сама. Нет надобности строить планы убийства при помощи Силы. Рен смущённо прочистил горло: -- Ты думаешь… --Твоя мать тяжело больна. Судя по её свечению в Силе, что-то злокачественное – вероятно, последствия пребывания в открытом космосе. Токи Силы показывают, что ей недолго осталось жить. -- Сколько? – пожелал уточнить Кайло. -- Думаю, несколько месяцев. Рен замялся. -- Делай, что считаешь нужным. – тихо добавил призрак. С озабоченным лицом сенатор взялся за датапад. Тот ответил низким женским голосом: -- Слушаю, милорд. Кайло включил видеосвязь с наивысшим качеством картинки. Ещё пока он делал вызов, Энакин как-то очень незаметно пропал из виду. -- Мисс Гай, вы уже в курсе, что Сопротивление дало о себе знать? – полувопрос, полуутверждение. -- В Галактической Сети появились заметки про инцидент на Корусанте. Я ждала подробностей от вас. Прекрасные вышли снимки, где вы помогаете раненому пилоту. -- Прекрасные? – глаза сенатора иронично блеснули. -- Уши не видны, как я понимаю? -- Прошу прощения, милорд? Она явно поняла, что шеф изволит шутить, но подстраховалась, не торопясь реагировать на шутку. Рен демонстративно поправил волосы. -- Неуклюже иронизирую, не обращайте внимания. Встреча со старым знакомым напомнила прошлое. Из приятного – ваши первые предложения по имиджу. -- Они не казались вам бестактными милорд? -- Нисколько. Озадачили поначалу, но что бестактного? Вы отговорили меня делать короткую стрижку – и это было правильно. Я прежде своей внешностью не интересовался – издержки военной специальности – и мог предстать перед публикой не в лучшем виде… Рен лукавил. Среди советов по имиджу, которые мисс Гай давала в начале их сотрудничества, была пара особо впечатливших экс-Верховного Лидера и новоявленного главу Фронта восстановления Республики. Если говорить точнее, одна из упомянутых рекомендаций неприятно царапнула, а вот другая бросила Кайло в жар и холод. Страх перед будущим и дедовская дрессура успели принести плоды: правило «никогда не выходить из себя при подчинённых» соблюдалось неукоснительно, он сдержался и виду не подал. Он ещё не отточил в то время способность высокоскоростного «полёта» через чужой разум, а грубая поверхностная проверка мыслей возмутительницы спокойствия не выявила крамолы. Всё, что Рен знал о мисс Гай, даже в страшном сне не позволяло заподозрить, что она могла намеренно пытаться оскорбить его. Невероятные советы были высказаны безукоризненным деловым тоном со вкраплённой где надо лёгкой извиняющейся ноткой. Кайло бросился за рязъяснениями к Энакину – того проблема позабавила. «Она говорила с тобой, как со взрослым, адекватным руководителем. И не веди себя словно мальчик, которого девочка подразнила, напомнив, что у него уши оттопырены. Если считаешь, что прикрывать их волосами не обязательно, надо было так и сказать.» Рен, ещё плохо переносивший тогда проявления дедова сарказма, надулся, разрываясь между желанием обидеться и чувством справедливости урока. «Я не считаю, что их не надо прикрывать!» «В чём же дело?..» «Ну, хорошо. А… другое?» «Ей ведь неизвестна твоя… интимная ситуация. Она не догадывается, что претендента на роль теневого хозяина Галактики способно выбить из колеи любое упоминание сексуальности в связи с его персоной.» Движимое Силой настольное зеркало, служившее Кайло для мимических упражнений, легонько стукнуло владельца по плечу, затем описало в воздухе дугу, пресекая попытки Рена уклониться от встречи с собой носом к носу. Скайуокер-младший зафыркал, как рассерженный кот. «У тебя тонкие губы?» осведомился призрак. «Тьфу… нет!» «Мне, конечно, труднее судить, чем женщине… но, думаю, мисс Гай права.» за лёгкой потехой над внуком Скайуокер-старший ничуть не забывал дела; немного позднее Кайло окончательно уяснил, что потеха являлась неотъемлемой частью дела – закалкой, которой наставник просчитанно подвергал ученика. «Решай, что и когда лучше подчёркивать, либо затушёвывать. Твой образ лепится сейчас; лицо – существенный его компонент.» Сенатор подавил улыбку, вспоминая. -- Простите мне отступление. Теперь к настоящему. Сегодняшний инцидент должен быть подан, как следует. Первые любительские посты в Сети задали тон, дальше дело за вами. -- Пилот вёл себя неадекватно? -- О, да – при множестве свидетелей. -- Имело место… оскорбление действием? -- Имело. Но он показал неадекватность не только по отношению ко мне. -- В заметках сказано, он пытался сопротивляться врачам. -- Совершенно верно. Не желал ехать в больницу, хотя у него, похоже, сотрясение мозга. -- Без психологов здесь не обойтись. -- Едва ли он согласится пройти реабилитацию. -- Я имею в виду освещение инцидента в СМИ, милорд. Надо привлечь психологов, заказать статьи о психических травмах, полученных членами Сопротивления – старшими и молодыми. И, расширенно – тема психологических последствий эпохи гражданских войн для всех, кто так или иначе оказался втянут в их орбиту. Статьи разного уровня: немного сложных для интеллектуалов, большинство – популярные, и очень популярные. -- Гендерный вопрос обойдён не будет? – уголки рта Рена дёрнулись. Гендерный вопрос был одним из обязательных пунктов программы, когда дело касалось пропаганды на тех планетах, которые Кайло цинично звал зажравшимися. В прошлом году, просматривая однажды набросанный мисс Гай план, он удивился, каким образом дело подвели к гендерной проблеме, не имевшей, как будто, связи с заявленной темой. «Вы, конечно, правы, милорд. Тема гендера в её нынешнем, крайне популярном виде, как и любой предмет, высосанный из пальца, на самом деле ни к чему не имеет отношения. Но, с другой стороны, гендерную тематику можно приплести куда угодно, было бы желание – как и тему расизма, например. Разумные существа не могут жить без религии – религии в какой ни есть форме. Гендерная проблема – один из крикливых идолов нашего времени.» Мисс Гай перешла к конкретным пояснениям. В конце Рен согласился с ней, удерживая смех. Подобные разговоры веселили его, поскольку массы он презирал, хотя публично готов был, отбросив брезгливость, хоть облобызаться с вуки, хоть произнести пламенную речь в защиту прав сарлакков. Интересно, прячется ли высокомерная насмешка над массами за неизменно строгим лицом мисс Гай? И считаются ли её губы сексуальными по нынешним меркам?.. Так, это уж точно не относится к делу! -- Для гендерного вопроса место найдётся, и немало. Думаю, не помешает и небольшой скандал вокруг вашего имени? Показать нападки оппозиции: вас пытаются очернить, пользуясь моментом. Чуть помедлив, Рен согласно наклонил голову. -- В самый раз. Можно даже поднять вопрос о моём уходе из сената. -- Канцлер ведь этого не допустит? -- Его превосходительство убеждён, что я необходим Республике…. Одну минуту, мисс Гай. Кайло поставил видеосвязь на паузу и прикрыл глаза, слушая передаваемый Силой голос Коннора Содбери: -- Как вы и предполагали, милорд. Мы не зря предупредили службу безопасности медицинского центра. Командир Рен сжато изложил подробности. -- Спасибо, Коннор. Предсказать действия этого субъекта было нетрудно. Сенатор возобновил видеосвязь. -- Поступила новая информация. Дэмерон прилетел на Корусант не один, с ним был ещё сопротивленец – бывший штурмовик Порядка. – Рен не удержался от эффектной паузы. -- Тоже неадекватен? – невозмутимо уточнила молодая женщина. -- Увы, хуже. Его задержали, когда он проник в больницу, где лежит Дэмерон. При арестованном нашли взрывчатку. Серьёзно пострадали двое охранников, обнаружившие его. -- Должно быть квалифицировано, как террористические действия. Сенатор поддакнул почти игриво. -- Оперативно ретивый товарищ разыскал Дэмерона. Хотя не следил за ним возле моего дома, насколько мы знаем. По дороге в космопорт мне доложили, что маячков ни на Дэмероне, ни на его спидере также не было. -- Ничего удивительного милорд. В Сеть просочилось название медицинского центра. – мисс Гай на секунду задержала взгляд на лице шефа. -- Вот как. Который раз убеждаюсь, что у вездесущей Сети свои минусы. -- Упоминать ли принцессу Лею, милорд? Что она, видимо, поручила своим людям устроить провокацию. -- Упоминайте. Внятными намёками. – взгляд Рена посуровел. – Из надёжного источника я получил сведения, что моя мать серьёзно больна. Вероятно, проживёт несколько месяцев. -- Вы хотите, чтобы шум вокруг принцессы скоро утих, и её болезнь и смерть прошли как можно незаметней? Или требуется двойное дно? -- Я должен выглядеть хорошим сыном. – поставил задачу Рен. – Что вы в данном случае подразумеваете под двойным дном? -- Оставить болезнь принцессы в тени, но аккуратно готовить общественное мнение к тому, что её смерть -- скорее благо, для Республики. – бесстрастно объяснила мисс Гай. Рен незаметно сглотнул. – Возобновить регулярные – ненавязчивые, конечно -- информационные вбросы о вреде Сопротивления, его жертвах, и так далее. Позже немного, но прочувствованно написать, как вы пытались помириться с матерью и позаботиться о ней, но она отказалась. Прощу прощения… она ведь откажется? -- За это ручаюсь. – сухо уверил сенатор. -- Несмотря на информационную кампанию против Сопротивления, саму принцессу Лею после смерти можно будет выставить в достаточно положительном свете. -- Да, мать-явная государственная преступница мне ни к чему… Одобряю. Действуйте. Я ещё подумаю, как и в какой форме присоединить её к коллекции семейных монументов. А вот кого бы я с удовольствием увековечил при жизни, -- в глазах Кайло снова показались озорные искорки. -- вас, мисс Гай. -- Я бы отказалась. -- Почему? -- Во-первых, не люблю привлекать к себе лишнее внимание. И при моей профессии не стоит светиться. -- Верно; мой промах. Пропагандист, оказавшийся слишком на виду, рискует. А во-вторых? -- Мои заслуги вряд ли стоят памятника при жизни. -- А вот здесь вы неправы. Вы – художник, направляющий историю. -- Скорее, реставратор. Ещё подправляю картины, написанные жизнью, перекрашиваю детали. Я ремесленник. Надеюсь, хороший. -- Не прибедняйтесь. Любой художник подправляет реальность. -- Спасибо. Ещё одно, милорд, если позволите. -- О подправленных картинах? -- О съёмках «Звёздных войн». -- Да? -- Я думаю продать права на экранизацию «Репаблик Юнайтед Синема». Запланирован выпуск девяти фильмов за восемнадцать лет. Отправлю вам начальный вариант сценария первого эпизода. И фото актрисы, которую отобрали на роль вашей бабушки. -- Почитаю на Набу. Моя грешная персона будет выпущена на большой экран через… четырнадцать лет, правильно? Хорошо. Как раз подойдёт время оболванивать следующее поколение. Ваша идея «Железного стула» была блестящей. Его уже разбирают на школьных уроках истории? -- Да, милорд. -- С такой «исторической наукой», мисс Гай, мы не пропадём. А вы ещё отказываетесь от звания художника… -- Я предусмотрела запасные варианты. Если «Звёздные войны» пойдут хуже, чем мы рассчитываем, права на экранизацию можно будет передать «Великой мыши». Они умеют готовить наиболее усвояемый фаст-фуд, смешивая в оптимальной пропорции развлекательные и идеологические компоненты… -- И больше ничего. – закончил Рен. – Для максимально усвояемого фаст-фуда двух ингредиентов достаточно. Ну, желаю удачи. Жду захватывающий триллер о нападении сопротивленца на медицинский центр, и атак оппозиции на меня. До скорой связи. Довольно хмыкнув, сенатор откинулся в кресле. Отыскал в датападе новое сообщение, и над столом появились два снимка: темноглазая девочка в тяжёлом парадном наряде набуанских монархов, бледная от традиционного густого грима, и, видимо, она же, одетая в белый комбинезон, в эффектной позе с бластером в руке и почти не накрашенным лицом с тёплым, смугловатым оттенком кожи. Серо-тёмная фигура выскользнула из стены за спиной Кайло; тот неуютно обернулся, порываясь закрыть файлы. -- Оставь. Призрак недолго изучал фотографии прежде, чем спокойно вынести вердикт: -- Очень похожа. -- Наш храбрый дезертир не подвёл. – Рен свернул снимки, всё ещё испытывая лёгкую неловкость. – Пятнадцать лет тюрьмы, считай, у него в кармане. Но сидеть он не будет. По амнистии отправится во Внешнее Кольцо – искупать вину в борьбе с терроризмом. -- Отчего-то мне кажется – он не вернётся если не с первого, то со второго боевого задания. – задумчиво предположил Энакин. -- Твоя интуиция ещё ни разу нас не подводила. -- Смерть будет героической? -- Уверен, что да. Республика занесёт его имя в анналы – я позабочусь. -- А Дэмерон? Тоже закончит геройски? -- Пожалуй… Но иначе. Дэмерону уж больно хочется славы при жизни – я исполню его мечту. А он послужит мне. Не мне лично, конечно, -- но системе. -- Промоешь ему мозги под видом психологической реабилитации? -- Зачем? Можно сделать проще. Показать ему, насколько он не нужен Республике сейчас. И вскоре предложить заманчивую альтернативу – если он поведёт себя правильно. Скайуокер-старший скупо улыбнулся: -- План, достойный Серого. Рен сцепил руки на животе с видом сытого хищника, что лениво играет жертвой, закусить которой можно чуть позднее. -- Как ты говоришь – можно бороться с Тьмой, но Серость подползает так незаметно, что не успеешь даже всполошиться, а она уже в тебе. Через некоторое время мисс Гай передаст Дэмерона в лапки своих агентов. Интересно, как быстро он согласится себя продать. Но продаст – непременно. Призрак кивнул с одобрением. -- Толковая девочка, Гай. И нет у неё ни дедовой спеси, ни жадности отца. -- Ну, так-таки и нет? -- Она умеет обуздывать амбиции. И предпочитает оставаться в тени. -- В тени – да… -- Кайло тряхнул головой, расплёл пальцы и бросил взгляд в иллюминатор. – А, мы уже прибываем.