Драбблы с Намджуном

38,6 Обречённо шмыгнув носом, достаёшь многострадальный градусник, которым температуру измеряла уже раз пять, вдруг ошибочка вышла, ведь всякое случается, правда? Просто так хотелось пойти с друзьями в горы, что теперь по человечески обидно пропускать данное мероприятие, но как бы то ни было — ты не самоубийца, чтобы покорять вершину больной. Хоть на кону и стоит мечта детства, но она никуда от тебя не убежит — жизнь дороже. Теперь осталось только предупредить ребят. Подцепив телефон руками и получше укутавшись в плед, пишешь сообщение самому адекватному человеку из вашей компании, что мол заболела, не смогу, только не бей. Ответ приходит незамедлительно, будто он только и делал, что маячил вокруг телефона в ожидании звонка или смс. И это короткое «Жди. Скоро буду.» пугает намного больше, чем ночной рейд до круглосуточного магазина по твоему не особо благополучному району. Попытка дозвониться до молодого человека успехом не увенчалась. Он попросту не брал трубку и только оставалось гадать: специально или действительно просто не слышит, в чём ты очень сомневаешься. Трель домофона заставляет непроизвольно вздрогнуть от неожиданности. Чертыхаясь, тяжело поднимаешься с мягкой нагретой кровати и, поплотнее укутавшись в плед, шаткой походкой идёшь к входной двери, поминая друга на чём свет стоит. Нехотя открываешь дверь, ожидая нежданного гостя в коридоре. Дверь с натужным скрипом отворяется и первым делом в проёме виднеется белый пакет с неизвестным содержимым, который тут же приземляется у твоих ног, а после уже можно заметить слегка запыхавшегося Намджуна, который даже шарф завязать не додумался и просто, небрежно накинув его на пальто, прмчал стремглав к тебе. И ты уже сомневаешься, в своих словах, он уже не кажется тебе самым адекватным в вашей компании, ведь только дурень может в такой мороз примчаться в другой конец города полураздетым, без шапки, да ещё и без тёплого свитера под верхней одеждой. Единственное, что ты не можешь не признать, что он чудовищно милый в своей заботе. Правильно. Милый. Дурень. А Намджун, даже не раздевшись до конца, сначала подходит ближе и прикасается до дрожи холодной рукой к твоему лбу, а другую кладёт на собственный. — Да ты горяченная! — восклицает молодой человек комично расширяя глаза в удивлении. — И почему не в постели? — Да я и была, пока ты не пришёл,— немного грубо бурчишь себе под нос, намекая, что ему тут, собственно, и не рады. Не хотелось, чтобы парень видел тебя такой растрёпанной и расклеившейся. А Намджун будто и не слышит, аккуратно ставит ботинки на пол и лишь подталкивает тебя в сторону кухни. — Сначала лекарства, а потом сразу в кровать! — нравоучительным голосом бурчит он где-то над ухом. — Да, мамочка. — не можешь не съёрничать в ответ, но всё же послушно плетёшься в сторону кухни, где он, тут же усадив тебя на холодный кожаный диван, ставит греться чайник, попутно доставая кружки и пару чайных пакетиков из шкафчика сверху. И ещё стакан с водой, которой заставляет запить все лекарства, притащенные им. И всё же, как бы ты не бухтела, где-то внутри радуешься его приходу. Без него было одиноко и холодно. Не физически — морально. Хотя сейчас уже кажется и физически. Подтягиваешь плед повыше, но он уже не справляется с задачей. Удручённо смотришь в спину молодому человеку, пока тот возится с кружками, и, решившись, тянешь немного детское «Мне холодно!». Молодой человек лишь хмыкает в ответ, разворачиваясь к тебе лицом, и, присаживаясь рядом, прижимает к себе, а ты и не против. Ведь действительно очень замёрзла. Чувствуешь его прохладные губы на своём лбу и лишь бурчишь тихое: — Заболеешь же, идиот. А он лишь смеётся в ответ, прижимая ближе и окутывая своими большими руками. Надо ли говорить, что уже через два дня, молодой человек составлял тебе компанию, чихая и шмыгая носом поочерёдно вместе с тобой? И тебе наконец тепло и уютно. По-домашнему хорошо и как ни странно — совершенно не одиноко.