Драбблы с Чонгуком.

Уже даже не прячешь улыбку, глядя на парня, сидящего перед тобой и с каждой минутой все сильнее краснеющего от смущения. Провинциальный бедный студентик, откуда-то доставший вполне себе приличный костюм, сейчас с запинками и заиканием, быстро отводя взгляд, едва мазнув им по тебе, пытается ответить на не совсем стандартные вопросы, которые задаёшь с коварной улыбкой Мона Лизы один за другим. Да-а, их не было в стандартном списке для подготовки к собеседованию, ты это знаешь и получаешь неимоверное удовольствие от растерянности студента и попытки выкрутиться. Он наверняка чувствует себя прямо как на экзамене — когда под стулом разводят костёр и томят на медленном огне до полной готовности. Откинувшись на спинку стула и уже не слушая, что он там бормочет, внимательно разглядываешь его. Симпатичный. Даже довольно милый. Когда-то прилизанные, но теперь нервно взъерошенные (так определённо лучше) тёмные волосы, капельки пота на невысоком лбу, такая сексуальная пухлая нижняя губка, будто конфетка Малибу. Как там его зовут? Кидаешь взгляд в резюме — Чон Чонгук. Маленький, сладкий стесняшка Чонгук. Интересно, он в постели такой же? Думаешь пару минут, но любопытство в итоге пересиливает: резко вскакиваешь из-за стола, заставляя паренька испуганно замолчать. Смотришь ему прямо в глаза и, подойдя вплотную к студентику, ногой отпихиваешь катящийся стул в угол своего кабинета, отчего потенциальный работник почти ударяется головой о стену. — Господин Чон, — седлаешь его бедра и медленно, с властной ухмылкой, наматываешь галстук на кулак, — вы всегда такой скромный? Или все-таки нет? — выдыхаешь последнее прямо в губы студента. — Я… я… я, — начинает заикаться бедняга, но ты снимаешь с него этот галстук и начинаешь перебирать пуговицы рубашки, обнажая прекрасную мускулистую грудь, что приятно удивляет. — Покажите все, на что вы способны, — покрываешь красными поцелуями шею, — и я подумаю о вашем пребывании здесь. Впиваешься в дрожащие губы парнишки и затягиваешь в тягучий поцелуй, ерзая на коленях и с удовлетворением ощущая быстро наливающийся стояк. Распахиваешь рубашку Чонгука до конца и насладиться не можешь скольжениями ладоней по рельефному телу. Его поцелуй все больше крепчает, а рука сначала несмело, но потом все энергичнее шарит под твоей блузкой, пока студент не решается её расстегнуть, обнажая не стиснённую лифчиком грудь. Парень припадает к ней и, слыша твоё одобрительное мычание, высовывает язык, оставляя влажную дорожку от соска до уха. А малыш не так прост, и это заставляет тебя уже не сдерживать страсти — расстегиваешь его ширинку и выпускаешь внушительный орган наружу, а сама задираешь юбку, как последняя сука, и с размаху насаживаешься на член, сразу беря быстрый темп. Чон не хочет тебе уступать и сжимает в руках ягодицы, начиная вколачиваться, как сумасшедший, тихо постанывая. Откуда этот мальчишка знает, что стоны тебя невероятно заводят? Краем сознания понимаешь, что костюм Чонгука придётся отдать в химчистку, потому что течешь, как безумная, опираясь на плечи парня для достижения большей амплитуды движений. Он присасывается к правой груди, добиваясь от тебя, наконец, тихого скулежа, сама же оставляешь в основании шеи багровый засос как личную метку. Этот студентик и правда хорош, и он заслуживает право быть помеченным. Вы оба чувствуете приближение точки невозврата и начинаете трахаться, как зайцы-энерджайзеры — ты и не представляла, что такой умалишающий темп вообще существует в природе. Несколько фрикций, стон в унисон, и ты не даёшь Чонгуку покинуть себя, ощущая внутри резонанс от своих и чужих сокращений. Наконец, вы разъединяетесь, оба лохматые, потные, помятые, перемазанные в твоей красной помаде, но, черт подери, такие счастливые. Одергиваешь юбку с лукавой улыбкой и говоришь: — Вы приняты со следующей недели на испытательный срок.