Драбблы с Джином

Похороны никогда не были поводом для улыбки, это же просто немыслимо. Люди вокруг плачут, скорбят по усопшему, топят свое горе в чьих-то объятиях или стакане виски. Убиваются в печали, убивая себя в ней с головой, словно ныряя в бочку с дёгтем. Ты выглядишь неприлично красиво для похорон. На губах играет сладкая улыбка, она карамельная, приторная. Джин следит за тобой через весь зал, сжимая в руках нетронутый виски. Мягко скользишь по нему взглядом, останавливаясь на губах. Манишь пальцем, плавно разворачиваясь, соблазнительно покачивая бедрами, что выглядят в этом черном платье безупречно. Ты не идёшь, а словно плывешь, скрываясь за одной из дверей. Твоя улыбка, сладкая, тягучая, как мед, не выходит из головы мужчины. Ким сжимает челюсти, играя желваками. Ставит виски на стол из красного дерева, кладет руки в карманы черных брюк, оглядывается и следует за тобой. Заходит в комнату, закрывая ту на замок и тяжело сглатывая. Джин ощущает практически сразу густой и влажный воздух в комнате. — Помоги мне, — тихо просишь ты спокойным ровным голосом. Сокджин вытаскивает руки из карманов и разворачивается к тебе. Его ледяной неприступный взгляд скользит по твоему телу. Ты стоишь с приспущенным платьем, оно безвольно висит на талии, держится лишь на бедрах, открывая вид на яркий красный кружевной бюстгальтер. Сокджин поднимает глаза на твое лицо и стаскивает пиджак с широких крепких плеч, кидая на стул. — Молния заела, — облизываешь нижнюю губу и слишком невинно смотришь на Кима. — Ты могла бы не улыбаться? Похороны всё-таки, — Сокджин подходит вплотную со спины, толкает тебя на кровать, заставляя встать на нее коленями. Расстёгивает молнию без труда и усмехается. — Джинни, ты же знаешь, что я не люблю врать людям, — ведёшь носом по шелковому покрывалу, кусая нижнюю губу, Джин стаскивает платье и кидает его рядом с тобой. Холодными ладонями гладит по твоим округлым ягодицам, мажет по ними губами, оставляя влажные следы. Все тело дрожит от предвкушения. — Моя жена мертва. Имей совесть. Не радуйся этому так открыто, — Ким чувствует, как твердеет его член, как он упирается в дорогую ткань брюк, вызывая неприятные ощущения. Игриво двигаешь бедрами и поворачиваешь голову в сторону мужчины. — А если продолжу? Накажешь меня? — усмехаешься и цепляешься глазами за внушительный стояк. Тяжело сглатываешь вязкую слюну и судорожно вдыхаешь. За стенкой гроб стоит с мёртвой женой мужчины, который вот-вот тебя трахнет. — Как сама думаешь? Десять ударов, сегодня я добрый. — Сегодня ты счастливый. Ким хмыкает и расстёгивает ремень, вытаскивает, складывает и касается им нежной кожи стройных девичьих ножек. Вздрагиваешь, рвано вздохнув. — Считай вслух и не смей даже пикнуть. — Поняла. Ким замахивается и бьёт, применяя силу. Шипишь и утыкаешься лицом в кровать. — Один, — сдавленно тянешь, кусая губы от боли. — Два, — сжимаешь зубы покрепче, ощущая, как горит кожа после ударов. — Три… А-ах, — скулишь от боли, жмурясь. — Четыре, — всхлипываешь, чувствуя горячие слезы на щеках. Тебе бы засмеяться, потому что наконец-то заплакала на похоронах, да только кожа горит синем пламенем. — Пять, — впиваешься руками в простынь и тяжело дышишь. — На сегодня хватит. Всхлипываешь и прикрываешь глаза. — Моя малышка, — Джин ласково целует горячую кожу на ягодицах, ведёт по ней широким языком и дует, стараясь унять боль. Ким снимает твои трусики до голеней. Довольно усмехается, видя, как твоя естественная смазка блестит в слабом свете. Он вводит в тебя два пальца, медленно двигая. Стонешь в ладонь тихо, глубоко вдыхаешь через нос и сама насаживаешься на пальцы. Они у Сокджина не особо ровные, что доставляет ещё большее удовольствие. По телу бегают маленькие разряды тока, они сталкиваются с волнами слабости от приятного чувства. Джин двигает пальцами медленно, ощущает ими все стеночки, что плотно прилегают к ним. — Пожалуйста, — сипишь тихо, выгибаясь в спине. — Пожалуйста, Джинни. Ким ощущает всем телом чувство вожделения, власти. Ему приятно, как бальзам на душу от твоих слов, от такой покорной тебя. Он это любит, а ещё он не любит сдаваться, поэтому смог приструнить вольную тебя. Именно поэтому стонешь под ним сейчас, умоляешь трахнуть членом, а не пальцами. Джин расстёгивает брюки, слегка приспускает их, освобождает член и проводит по нему рукой, громко выдыхая от удовольствия и чувства свободы. Он распределяет смазку по всей длине, гладя член и слегка надрачивая. Ты изнемогаешь до судороги в груди, смирно ждёшь, шумно дыша. Мужчина подставляет головку к половым губам и медленно водит ей по ним, дразня. Скулишь громче и практически хнычешь. — Ты просто чудо. Джин толкается вперёд, вводя член на полную длину. Не можешь удержать первый стон, что разлетается по всей комнате, за что получаешь смачный шлепок по ягодице. Мужчина двигается размеренно, не особо торопится. Ему нравится чувствовать, как ты дрожишь под ним, как сама пытаешься управлять процессом и ускорить его. Тебе мало, хочется большего, хочется все и сразу. Хочешь коснуться клитора, но Ким со злым рыком перехватывает твою руку и заламывает их на спине. — Не смей трогать себя. Он двигается быстрее, одной рукой сжимает твои запястья, а другой мнет упругий зад и ускоряется ещё больше. В комнате пахнет сексом и естественной смазкой, она заполняется вашими томными и протяжными вздохами и тихими, едва уловимыми, стонами. С каждой минутой Джин двигается быстрее и быстрее, доводя тебя и себя до пика. Кончаешь за минуту до Сокджина, что пачкает твое бедро белесой спермой. Тело заходится в приятной судороге. Обессиленно падаешь на кровать, тяжело дыша. Джин приходит в себя ещё пару минут, а затем достает салфетки из тумбочки. Вытирает член, надевает брюки и застёгивает ремень, а затем помогает тебе. Мужчина заботливо вытирает сперму с твоего бедра, проходится влажными холодными салфетками по ягодицам, что все ещё горят. Целует их несколько раз. — Иди сюда. Джин помогает встать. Натягиваешь трусики, Джин помогает застегнуть платье и поправить волосы. — Ты сегодня такая красивая. Он наконец-то скользит руками по талии, притягивает к себе и целует в губы. — Малышка, ты искусала все губы, — снова целует, коротко. — Пора завязывать с сексом в большом скоплении людей, — Ким аккуратно выцеловывает, а ты обнимаешь его за шею, ластясь ещё ближе. Его объятия и поцелуи самые лучшие в мире. Ты без них жить не можешь, это факт. Погибнешь без него. — Признай, тебе это нравится. — Но мне не нравится, что ты порой не можешь даже есть, потому что разъедает раны. — И когда ты стал таким заботливым? — шепчешь в губы, слабо улыбаясь и заглядывая в родные шоколадные глаза.