Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему; и если покается, прости ему. Лк.17,3
Плотные темные шторы пропускают лишь пару неярких лучей, которые тут же растворяются в мраке комнаты. Который сейчас час?***
Бог прощает нам грехи наши, мы же не в состоянии отпустить своему ближнему даже какую-то мелочь, вспоминая о ней при любом удобном случае и попрекая этим в каждой ссоре. Что уж говорить о каких-то крупных проебах, как, например, хуевое поведение одного своего "друга" по отношению к другому....и если семь раз в день согрешит против тебя и семь раз в день обратится, и скажет: каюсь, – прости ему. Лк.17,4
***
– Все хорошо, Слав? – мама заглянула в комнату где-то в полдень. Или утром. Может, вечером. – Ага... А который сейчас час? – Пол шестого, ты не выходил из комнаты с тех пор, как пришел. Я думала, ты спишь, не хотела будить. – Ага... – Слава и сам не заметил, как проебал пол дня просто валяясь в кровати и размышляя над событиями вчерашнего вечера. – Я к Марине в гости, буду поздно вечером. Или не буду. – мама улыбнулась собственным мыслям о предстоящем вечере с лучшей подругой и бутылкой красного полусладкого – Веди себя хорошо! Пока! Услышав поворот ключа в замке входной двери, Слава подошёл к окну и отодвинул штору. Солнце, казалось, собиралось выжечь ему глаза, несмотря на то, что был уже вечер и его почти поглотил горизонт. Хотелось просто вырубить этот ебаный фонарь и пойти гулять в кромешной тьме, но, к сожалению, такими способностями он не обладал. Слава взял в руки телефон и зашёл в вк, открыв страницу Влада. Пара мрачных фоток, на которых почти не видно лица. Мда, и посмотреть не на что. Три тупых поста в стиле "жизнь говно поскорее бы сдохнуть", в аудио какой-то треш: от вичхауса и хардметала до русского рэпа и Аллегровой. И че у него в голове творится вообще? "Хуй поймёшь", – подумал Слава, открыл диалог и коротко, но ясно, написал: "го гулять". Только вот на то, чтобы отправить данное сообщение, потребовалось пройти все стадии от отрицания до принятия ситуации, уговаривать себя, что он не навязывается, а просто пытается сохранять хорошие отношения. Да и вообще – не захочет, так откажется, в чем проблема? А проблема была в том, что Слава сам не понимал, зачем ему это. У него уже есть друзья и Влад явно не вписывается в их компанию. Слава закрыл глаза, выдохнул и резко нажал на кнопку отправления сообщения, не давая самому себе опомниться и понять что он делает. Ответ пришел минут через 10, когда Слава уже успел привести себя в порядок и переодеться. Влад написал: "Это вопрос, предложение или приказ?". "Ну вот что за долбоеб, какая разница вообще? Натягивай портки и выводи свою жопу на улицу хули тут думать-то?", – Славе так и хотелось написать что-то подобное, ведь ему и так с большим трудом удалось написать хоть что-то, а он ещё и выебывается. Сердце колотилось как в приступе тахикардии, ладошки потели как у девочки-подростка, когда ей улыбнулся ее краш. "Ну что за дела, Слав?", – спрашивал он сам у себя. "Приходи ко мне, там решим".***
Влад до 6 вечера не мог найти себе места. Тревога, депрессия и тоска хуй пойми по чему растянули пол дня по ощущениям на целый месяц. Он то и дело обновлял страницу в вк, ожидая хоть каких-то сообщений, боясь признаться самому себе, что ждёт сообщения лишь от одного-единственного человека. Но написать самому было ещё страшнее – что о нем подумает Слава? Ну, пообщались пару раз, был повод. А теперь-то повода нет? Влад закрыл глаза и лег на диван, пытаясь успокоить себя и приручить собственные мысли. Естественно, выходило чуть более чем никак. Через несколько минут он заметил светящийся синий индикатор телефона, уведомляющий о сообщении. Надежда яркой искрой вспыхнула в сознании и тут же потухла – ну какое Славе до него дело? Но проверить кто написал все же пришлось. Весь день Влад думал об этом моменте и вот оно – чудо, в которое сложно поверить.***
Слава стоял на пороге квартиры Влада, держа в руках огромный пакет с надписью ПЯТЕРОЧКА, и тихонечко стучал. Дверь открылась, задев пакет, который тут же отозвался звоном стекла коричневых и зелёных бутылок с пивом. Лучше повода прийти в гости и не найдешь. Влад приподнял брови, молча кивнул на приветствие и пригласил Славу войти. Весь вечер парни сидели на диване, пили пиво и разговаривали то ни о чем, то обо всем и сразу. В частности о жизни каждого, о детстве, отношениях с людьми и тому подобное. Так, к 9 часам оба знали друг друга даже лучше, чем их друзья или родители. Славе казалось, что с этим парнем, сидящем напротив, можно поделиться чем угодно без опасений быть осмеянным или преданным. – Знаешь, когда я тебе уебал, мне так стыдно было, – Слава вспомнил недавние события и чувство тревоги и вины за содеянное с новой силой ударили по нему, умножаясь действием алкоголя. – Забей, все норм. – Влад чувствовал, что надо как-то успокоить друга, но нужные слова как обычно найти было сложно. – Серьезно, я жалею об этом. Обо всем, что делал. С тобой. – воспоминания о каждой их встрече накатили волной ебанутых флешбеков. – Прости, я просто ебанутый. Долбоеб. Слава сидел, облокотившись головой о стену и закрыв лицо руками. Влад понимал, что надо что-то делать, но что? Подсев ближе, он взял руки Славы в свои и отодвинул их от его лица, посмотрев парню в глаза. Тот избегал прямого контакта, но вскоре не выдержал и посмотрел в ответ. Влад тут же опустил взгляд, сердце пропустило удар. Второй. Третий. Кажется, Слава все ещё на него смотрит. Комнату освещал лишь свет уличных фонарей, поэтому в темноте было сложно рассмотреть, как побледнело его лицо. – Эй. – Слава тряхнул руками, закованными в руки Влада, заставив того снова посмотреть в глаза. – Ты мне щас руки передавишь, придется ампутировать. – Слава был серьёзен как никогда. Влад испуганно отпустил руки парня и, кажется, впервые сделал вдох за всю ту вечность, что они играли в гляделки. – Да не ссы, я пошутил, – Слава как ни в чем не бывало непринужденно улыбнулся и погладил парня по голове, – до ампутации ещё далеко, смотри, нормально же функционируют. – А? Ага... Нормально... Слава чуть приблизился, вглядываясь в лицо Влада. Между ними оставалось сантиметров десять. Чувствуя тревожное состояние парня, он чуть нахмурился. Влад снова посмотрел ему в глаза.с е м ь с а н т и м е т р о в
Слава чуть наклонил голову.п я т ь с а н т и м е т р о в
Влад опустил взгляд на губы Славы.т р и с а н т и м е т р а
Парни чувствовали дыхание друг друга на своих губах. Время остановилось. Остались лишь они и ебаные три сантиметра. Влад глубоко вдохнул и, прикрыв глаза, ооочень медленно приблизился к Славе, чуть прикоснувшись к его губам. Едва это случилось, Славу словно током ебануло. Он дернулся, оттолкнул Влада, стиснув его шею одной рукой и повалив на диван. Тяжело дыша, он сдавливал шею Влада, нависая над ним и смотря прямо в глаза. На лице был целый калейдоскоп эмоций: отвращение, презрение, злость, обида. Сквозь зубы Слава сдавленно произнес: – Что ты, мать твою, творишь?! Влад даже не сопротивлялся. Он сам понял, что все испортил. И заслужил все это. И если Слава не убьет его прямо сейчас, то чуть позже, когда он уйдет, Влад найдет стопроцентный способ сдохнуть. Слезы потекли по щекам. Выражение лица Славы снова радикально переменилось, став абсолютно нейтральным и неестественным. Казалось, он что-то обдумывает, взвешивает решения. Поняв, что больше не может отрицать то, что происходит, он ослабил хватку, подождал ещё пару секунд, а потом убрал руку с шеи Влада и провел ей по его щеке, вытирая слезы. Резко наклонившись, он прильнул к его губам. Медленно целуя, он прервался на пару секунд и прошептал "прости", а потом снова продолжил. Влад не спешил отвечать на поцелуй, слишком уж абсурдной была ситуация. Осторожно обхватив руками лицо Славы, он остановил его и спокойно произнес: – А что́ ты, мать твою, творишь?