Драбблы с Юнги

Просыпайся. Слёзы маленькими градинками соскальзывают по твоим щекам, падая и разбиваясь об кафельный пол аэропорта, где разом окончились жизни нескольких сотен людей. Твой мир катится к черту, а невыносимая боль эхом отзывается по всему телу, поглощая тебя целиком и полностью, испепеляя дотла, лишая самой последней капельки чувств, что еще схоронилась в твоем сердце, несмотря на прошедшие события. Дрожащими пальцами ты зарываешься в волосы, затыкаешь уши и кричишь со всех сил, лишь бы заглушить безумное тиканье часов, что сводит тебя с ума, транслирует в твою голову счастливые воспоминания былой жизни, будто на зло показывая самых любимых людей, их улыбки и отголоски фраз… Слишком больно видеть их вновь, зная, что это всё лишь самообман и грош цена этой памяти, если их больше нет рядом. Ты больше не можешь дышать, захлёбываешься собственными слезами и поджимаешь колени вплотную к груди, словно пытаясь защититься от траура, что в одно мгновение окутал своими сетями целую страну, лишая близких людей. Добро пожаловать в страну, где все цвета заменил черный, пока специальные службы труп за трупом вытаскивают погибших при крушении самолета, там есть и они — два самых дорогих в твоей жизни человека, где-то там среди груды ошметков самолета лежит окровавленное тело Юнги и вашей маленькой дочери, что едва успела познать мир в своем пятилетнем возрасте. Добро пожаловать в мир, где больше нет любви, осталась лишь одна разруха и слёзы, поглощающие человека за человеком, затаскивая их во мрак и обрекая на смерть. Твой мир катится к черту, а ты осталась одна, без остатка растворяясь в пучине собственных воспоминаний и умирая, пока воздух тебе заменяет пыль, оседая в самых легких. *** — Привет, солнышко, — тихий мужской баритон раздается над самым ухом. Ты узнаешь Юнги из тысячи, ведь он уже десять лет твой муж и пять лет отец вашей очаровательно дочки. — ну же, соня, просыпайся. — его голос как услада для твоих ушей, ты смакуешь каждое сказанное им слово и совсем не хочешь открывать глаза, словно страшась потерять, разрушить и этот маленький островок счастья, оставшийся тебе после авиакатастрофы. — Открывай глаза, Т/И. Теплые маленькие ручки неловко касаются твоей ладони, трепетно и так нежно переплетают свои миниатюрные пальчики с твоими, а по щеке ребенка скользит слеза, она падает, разбиваясь о твою бледную кожу и оставляя влажный, чуть солоноватый след, наполненный неимоверной горечью боли и страха, сполна наполнившей хрупкое детское сердечко. — Мамочка, не покидай нас… — Т/И. — тихие всхлипы наполняют больничную палату, разбавляя давящую на виски тишину, пока сердце в твоей груди щемит от невыносимой боли, что пронзает всё твое тело тысячей иголок. Всё это был лишь жалкий самообман, в том самолете не было Юнги и вашей дочери, там была лишь ты — единственная выжившая после крушения самолета, но ненадолго. Всего пара каких-то дней и жизнь покинет твое тело, ты перестанешь дышать и всё-таки потеряешь двух своих самых дорогих людей, что так отчаянно умоляют тебя открыть глаза, пока еще не поздно и есть шанс спасти тебя. Но ты не можешь найти верный путь, в голове невероятная каша, ложные и реальные воспоминания смешиваются воедино и тебе так не хочется возвращаться туда, где ты останешься совсем одна, лелея жалкие воспоминания о былой жизни. Туда, где воцарился кромешный мрак, истребляя все живое. Добро пожаловать в мир, где всё еще сохранилась любовь. В мир, где в маленькой семье Мин не хватает лишь тебя, но они всё еще ждут и верят, день за днем проводя в твоей палате в ожидании, когда ты откроешь глаза. — Ну же, просыпайся, Т/И. — такой родной мужской баритон пронзает самое сердце, но ты всё еще спишь, никак не желая идти на зов.