Драбблы с Юнги

Он никогда никого не любил, никогда не был привязан к кому-либо. Юнги не был холодным, просто… Он ничего не чувствовал. Абсолютно ничего. Возможно, это депрессия, возможно, апатия. Изо дня в день он борется с самим собой и проигрывает, но все еще продолжает сражаться. Мин допивает не совсем дорогую бутылку виски. Темноволосый сидит на полу уже который час, вокруг разбросаны фотографии — ваши с ним воспоминания. Юнги заливает всю горечь алкоголем, проклиная себя за то, что так сильно ранил тебя, за то, что перечеркнул все, что между вами было. Он зол, вот почему кричит в пустоту, словно раненый зверь. Хотя… Вы изначально были слишком разными. Ты думала, что можешь спасти его, а он не нуждался ни в каком спасении — ему было хорошо и так. Юнги привык, он сам по себе, и ему так комфортно. Долгие годы Мин строил крепость, под крышей которой смог бы скрыться от дождя, переждать непогоду… Где бы он смог остаться навсегда. И Юнги построил её. Он жил там один, пока ты не пришла туда, и его драгоценная крепость начала рушиться. Ты разрушила её. Случись с ним такое раньше, он был бы рад, да только… Ему хорошо в одиночестве. Мин слишком сильно его полюбил, вот почему расставаться с ним было так невыносимо, однако… Расставаться с тобой было в сто раз невыносимей. Любовь странная штука, и странность её заключается в том, что он тебя не любил. Нет, Юнги умеет чувствовать, он чувствовал, он любил, пока его сердце не превратилось в камень. Оно больше не чувствует. Юнги больше никого не любит, кроме своего одиночества. Он сейчас один, так что не так? Юнги сожалеет, вот, что не так. Ему очень жаль, что он не смог дать тебе то, чего ты заслуживала. Жаль, что не смог ответить взаимностью, что дал потратить всю себя на него, ведь знает, что теперь ты разбита не меньше, чем он сам. Юнги знает, что ты чувствуешь, и знает, что ты никогда не простишь его. Все еще сидит на полу, держит в руках вашу фотографию и курит, лукаво улыбаясь. Ему больно. Так давно Мин не чувствовал абсолютно ничего, однако сейчас… что-то произошло. Это «что-то» разрывало душу изнутри, рвало пополам. Он вспоминал твою улыбку, а потом вспоминал твои слёзы. Ты плакала в вашу последнюю встречу, и он знает, что все еще плачешь. Его сердце сжимается от этой мысли. Юнги слишком привязался. Он смотрит на кровать и отчего-то улыбается, вспоминая те ночи, что провел с тобой. Ему не хотелось всего этого, но ты была слишком настойчива, можно сказать, что ты практически сама объявила ему о том, что вы встречаетесь, заставляла ходить на свидания, таскала везде за собой, против его воли. Нервно облизывает губы, хочет поцеловать тебя, но уже никогда не сможет, потому что отверг тебя, потому что сказал, что не любит. Сейчас, спустя время, до Мина доходит, что он был счастлив с тобой. Только он этого не понимал. Ты пыталась всеми силами вытащить его из того состояния, терпела все его настроения, улыбалась несмотря ни на что, а он раздражался каждый раз все сильнее и сильнее, но старался не подавать виду. Юнги правда старался быть терпимей к тебе. Он считал тебя малышкой… своей малышкой, которую может целовать только он. Твое сердце принадлежало лишь ему одному, пусть он и разбил его вдребезги. Ты пыталась заставить его почувствовать то, чего нет. Юнги неплохой человек, просто черствый. Слишком черствый, за что съедает себя изо дня в день. Он не хочет этого делать, но отчего-то набирает тебе. Ты не отвечаешь, Мин ждет до последнего, мысленно съедая себя за свой поступок, он чертовски сильно боится, что ты можешь что-то сделать с собой. Бесячие гудки никак не заканчиваются, решает оставить голосовое сообщение, потому что это единственное, что он сейчас может: — Ты в порядке, малышка? — начинает говорить в трубку, и непрошенные слёзы начинают течь ручьем, он сорвался, хотя совсем не хотел этого. — Я очень переживаю за тебя, перезвони мне, пожалуйста. Я виноват, — его голос срывается все сильнее и сильнее, Юнги плачет горькими слезами, проклиная себя снова и снова, — прости меня. Т/И… Я очень сильно виноват перед тобой. Прости, что был такой бесчувственной сволочью. Мне так жаль, Боже, — всхлипывает снова и снова, пытается успокоиться, но ничего не выходит. А ты стоишь возле окна, плачешь уже не первый час и слушаешь все, что он говорит. Твое сердце нервно вздрагивает, тебе больно слышать таким голос любимого человека, но тебе все еще слишком обидно. Ты пришла к нему вечером, даже не подозревая, что прольешь столько слёз глубокой ночью. Ты переспала с ним, позволила касаться себя везде, где он хотел. Его руки ласкали твою грудь, а губы ставили засосы. Ты лежала под ним, чувствуя себя самой счастливой на свете. Ты думала, что вы с Юнги занимались любовью, когда для него это было всего лишь разрядкой. Когда вы кончили, ты сказала, что любишь его, а он сказал, что ничего к тебе не чувствует. Но если ты для него не значишь, тогда почему это было так чувственно и нежно? Ты готова и дальше притворяться, но ты притворятся не можешь, вот почему берешь трубку: — Скажи, что любишь меня, — холодным тоном говоришь ему. Юнги нервно сглатывает. Он безумно рад, что ты ответила, и что ты в порядке, но… — Я не могу. Словно выстрел в голову. Он выстрелил в тебя дважды сегодня и ни один раз не промахнулся. — Я хочу любить тебя, но… Ты ведь сама всегда хотела, чтобы я говорил тебе правду. Я ведь должен говорить правду? Или же я должен говорить то, что ты хочешь услышать? Я хочу быть честным с тобой. — Зачем ты позвонил? Все кончено, Юнги. Больше я тебя не потревожу и тебе бы советовала не тревожить меня. — Т/И… — он плачет, но ты об этом не знаешь. — Забудь меня. Забудь те ночи, что я провела с тобой, забудь каждое утро, когда я просыпалась рядом с тобой. Если не любишь меня, не вспоминай обо мне. — Справедливо, — допивает залпом остаток виски. — Прощай… Юнги, — произносишь сладко имя, которое любила в прошлом, да и кого обманывать, все еще любишь. Ты отдала ему все, что у тебя было, всю себя, а он… он отдал тебе свою крепость. Разрешил войти внутрь, погостить там, а теперь он снова один, да и ладно, ему все равно на себя, его душа болит лишь из-за тебя, потому что знает, что ты сейчас стоишь и плачешь возле проклятого окна, безумно желая поцеловать его. Юнги испугался того, что чувствует. Он трус, который привык быть одиноким. У вас была прекрасная история, которая завершилась навсегда, как только ты положила трубку. Ты найдешь в себе силы жить дальше, а он нет, потому что он слабак, пусть и мужчина, а ты, пусть и выглядишь наивной дурой, слишком сильна, ты способна выдержать что угодно и возродится из пепла. Спустя время он позвонит тебе снова и скажет: — Я скучаю. Тебе будет стоить это больших трудов, но ты ответишь: — Я больше ничего к тебе не чувствую. Он будет долго молчать, а потом положит трубку. Вы будете любить друг друга всю жизнь, даже не подозревая, что ваши чувства все это время были взаимными.