Хорошая девочка

Расшатанный, как шуруп, ты прости, но я просто взвинчен Опять кричу на всю улицу Слова не воробей, но под утро они забудутся

      Вопреки всем опасениям, утро на Пхукете было вполне обыкновенным. Пенни, проснувшись раньше мистера Старка, поплавала в бассейне, а выбравшись на берег, устроилась, свесив ноги в воду. Спокойная бирюзовая вода казалась чуть мутной из-за прошедшего ночью дождя, но над островом уже сияло солнце без единого намека на непогоду. По большому счету, о буйстве стихии напоминали только лужи на каменной плитке вокруг бассейна и запах влажной земли. Паркер смотрела на ровное зеркало воды и в противовес его равновесию чувствовала у себя внутри полный раздрай.       Каким-то более глубинным чувством, чем паучье чутье, она знала, что когда они вернутся в Нью-Йорк, то все растает. Пенни здесь ничего не решала, и это стойкое ощущение неизбежности конца не позволяло ей насладиться тем, что происходило сейчас. От этого знания, что все рухнет, было тошно уже сейчас, и все вокруг казалось искусственным: и пальмы, покачивающие листьями от ветра, и запах водорослей и соли, и, господи, вообще все. Как будто она заняла чье-то чужое место, и совсем скоро ей напомнят, где должна быть она сама.       Старк проснулся, когда Пенни уже позавтракала. Они какое-то время просто сидели на заднем дворе, молча глядя на спокойную гладь бассейна, потом мужчина поплавал и сообщил, что ему надо съездить куда-то там по каким-то делам: Пенни перестала слушать его с того момента, как стало ясно, что ее он с собой брать не собирается. В общем, он уехал, а Пенни осталась одна на вилле без света и интернета. Развлечь себя было особенно нечем, поэтому она лопала фрукты, ставила пластинки и танцевала в гостиной и плавала в бассейне. Она надеялась, что мужчина вернется хотя бы к обеду, но он не вернулся даже к вечеру. Мальчик-дворецкий сообщил ей, что за ней приехал автомобиль, который увезет ее в порт, а с мистером Старком она встретится уже на лайнере. Ее это не злило, она давно перестала злиться на своего наставника за подобные выходки. Ей казалось, что он растерян так же, как и она, и потому оттягивает момент какого-то более близкого взаимодействия, выдумав какие-то дела.       Оказавшись на лайнере, Пенни закрылась в каюте и лениво переписывалась с Мэй, совершенно не желая делать что-либо, требующее от нее каких-то эмоций. Отчитавшись тете о событиях последних дней, разумеется умолчав о поцелуе, она включила телевизор, находящийся в каюте, и бездумно щелкала каналы, зависнув на потолке. Висеть вниз головой было не то чтобы неудобно, скорее непривычно, но девушка чувствовала себя кем-то вроде потерявшегося щеночка и пыталась развлечь себя и отвлечься от глупых мыслей.       В балконную дверь постучали, и Пенни вздрогнула, испугавшись, и резко повернулась. За стеклом стоял ни кто иной, как мистер Старк, в нетерпении скрестивший руки на груди и приподнявший брови. Паркер спрыгнула с потолка, неуклюже ударившись об каркас кровати, и, подойдя к балкону, задернула плотные шторы.       Не то чтобы ей хотелось капризничать. Но общаться с Тони после того, как он на весь день бросил ее одну, не хотелось тоже. Смартфон, который она сжимала в руке, завибрировал, оповещая о новом сообщении.       «Хватит обижаться, одевайся и пошли веселиться».       Пенни улыбнулась, радуясь, как влюбленная идиотка, которой она по сути и была, но тут же стерла с лица глупую улыбочку и одернула штору. Старк никуда не делся. Он вопросительно изогнул бровь и поднял вверх свой старкфон, настойчивая постукивая пальцем по экрану. Пенни поджала губы и развела руками, мол, нет, не сегодня. Мужчина снова принялся что-то набирать, и через минуту Пенни прочитала:       «У меня для тебя кое-что есть»       «Я на это не куплюсь», — быстро ответила Пенни и, подняв голову, по-детски показала ему язык. Развернувшись на пятках, девушка плюхнулась обратно на кровать.       «Нет, купишься», — последовал незамедлительный ответ. Старк, по-прежнему стоящий на балконе, снова вскинул брови и напечатал вдогонку: «Одевайся, я зайду за тобой через десять минут».       Пенни едва дождалась, пока он скроется из виду, и подорвалась с кровати. Из вороха платьев она вытащила молочно-белое, быстро переоделась, обула босоножки цвета лаванды, пару минут повертелась перед зеркалом, размышляя, надеть ли какие-нибудь сережки, но в итоге просто накрасила губы помадой ягодного оттенка и растушевала контур пальцем. Как и условились, через десять минут Пенни выпорхнула из каюты и врезалась в Старка, без спроса нарушая его личное пространство. Он инстинктивно придержал ее за талию и — о боже — улыбнулся. От этой улыбки на сердце у Пенни сразу стало спокойнее и теплее, и она скороговоркой выпалила:       — Я уже поела, куда мы пойдем?       — Увидишь, — сохраняя интригу, подразнил ее мужчина и, уверенным движением взяв девушку под руку, двинулся по коридору. Они шли не очень долго. Поднялись на верхнюю палубу, и Пенни сразу поняла, куда именно они идут. В открытом баре было много людей и громко играла музыка. Гости танцевали.       Паркер чуть сбавила ход, и Тони, заметивший это, вопросительно посмотрел на свою спутницу, но ничего не сказал, а Пенни помотала головой, показывая, что беспокоиться не о чем. Бар был украшен огоньками и лампочками и весь светился, как новогодняя елка. Свободных столиков не оказалось, поэтому Пенни просто прислонилась к ограждению, ожидая, когда мужчина принесет напитки: официанты зашивались, поэтому он решил сам сходить к бару. Пока его не было, Пенни рассматривала толпу. Среди танцующих было больше молодежи, но и люди постарше тоже отдыхали. Она заметила Шона, того парня, который познакомился с ней в казино: юноша танцевал с какой-то симпатичной девушкой в платье цвета фуксии.       — Вы быстро, — обрадовалась Пенни появлению Старка. Он протянул ей большой бокал на тонкой ножке, в котором лед плавал в мутно-оранжевой жидкости. Тони пожал плечами и осушил половину своего стакана с виски. Еще несколько минут они молча стояли рядом, Пенни тянула апероль через соломинку и смотрела на танцующих. Заиграла песня, которую Пенни определенно уже слышала, вероятно, на одной из вечеринок в университете или просто в кафе — кажется, она была популярна. Не то чтобы Паркер добавила бы что-нибудь подобное в свой плей-лист, но услышав знакомую мелодию, она слегка покачала плечами и переступила с ноги на ногу. Старк заметил это и, чуть наклонившись к ней, чтобы она точно услышала, спросил:       — Тоже хочешь потанцевать?       — О нет, нет, — замотала головой Пенни категорично, тут же вспомнив изнурительные репетиции перед мюзиклом, которые, впрочем, окупились. — Танцор из меня так себе.       — Тут все танцуют, как умеют, — закатил глаза Тони и поспешил ее разубедить: — И ты отлично двигаешься. Я ведь был на вашей постановке, видел, как ты танцевала на сцене.       Пенни покраснела, услышав комплимент, и Старк, видимо, не желая больше спорить, первым двинулся в сторону танцующей толпы. Он забрал у нее бокал и поставил на стоящий рядом столик с вазой для цветов, и прежде, чем девушка успела отстраниться, перехватил ее руку. От прикосновения к его горячей коже по телу прошла волна мурашек, и Пенни не сдержала улыбку, стараясь не обращать внимания на свои пылающие от смущения щеки.       — Идем, — подбодрил ее Старк, утягивая ее за руку в сторону танцующих. Девушке показалось, что она пересекает какую-то последнюю черту, когда вслед за своим наставником, наплевав на все, нырнула в толпу.       Это было совсем не похоже на студенческие вечеринки. Пенни чувствовала себя немного пьяной, и вряд ли в этом был виноват апероль. Перед глазами все моргало и кружилось, а она понятия не имела, как двигаться и что вообще делать. Мужчина рядом с ней стоял совсем близко и пританцовывал в такт музыке так легко и естественно, словно только этим всю жизнь и занимался. Вообще-то, представить Тони Старка танцующим было сложно, но как только он начал это делать, то не возникало никаких сомнений в том, что ему это невероятно идет и получается отлично. У Пенни откровенно перехватывало дыхание от его плавных и простых движений, от того, насколько привлекательным мог быть этот мужчина, не прилагая никаких особых усилий.       Он снова взял ее руку, направляя в танце. Вокруг них почти все танцевали парами или группами, и Пенни чувствовала себя немного увереннее, но все же не так уверенно, как в толпе пьяных студентов, прыгающих под песни «Твоей третьей половины». Девушка вдруг представила, что они со Старком могли бы так танцевать на свадьбе Хэппи и мисс Поттс, атмосфера, как ей казалось, очень похожа. И кто знает, быть может, на свадьбе этих двоих мистер Старк и Пенни Паркер были бы уже не просто подопечной и ее ментором, а кем-то. Кем-то другим, Пенни и сама не знала. Но думать об этом было приятно. Как было приятно чувствовать его сухую теплую ладонь и слышать его смех. И видеть изгиб его улыбки и морщины на его красивом лице.       Пенни задыхалась от восторга. Музыка стучала в ее груди, а приятный голос певицы пел простые и правильные слова о том, как героиня песни любит своего мужчину. Раньше Пенни такие песни совсем не нравились, но теперь оказалось, что и о такой простой вещи, как абсолютное счастье, можно говорить вот так: изящно. Оказывается, подбирать каких-то особенных слов и не нужно, а передать этот светлый, заполняющий все вокруг восторг, можно с помощью мелодии и голоса.       Песня все не заканчивалась, но вообще-то, Пенни хотела, чтобы она не заканчивалась вообще никогда. Старк подбадривал ее, одобрительно качая головой и крича что-то: слов разобрать девушка не могла. И постепенно, позволив этому счастью и этой радости проникнуть в нее и заполнить всю, Пенни начала двигаться в такт музыки. Не думать о последствиях, как тогда, прошлым вечером, когда он поцеловал ее, а она, глупышка, ответила. Зачем беспокоиться о том, что еще не пришло, даже если знаешь точно, что накроет совсем скоро?       Едва девушка подумала об этом, Тони в очередной раз нашел ее руку и переплел их пальцы, чуть привлекая ее к себе. Пенни, разумеется, поддалась, смеясь от переполнявших ее эмоций. Она подумала, будто бы он, может быть, поцелует ее, но он лишь коснулся губами ее лба и тут же отстранился. Впрочем, Пенни и этого было достаточно. Щеки покраснели, а сама она сбилась с ритма и просто рассмеялась, счастливая, юная, влюбленная до безумия.       «Он идеален, как сонет».       Он поймал ее взгляд, сжал ее руку в своей крепче, и Пенни увидела, сколько отчаяния скрывается в его темных глазах. Она знала, как они выглядят со стороны. Как одинокий мужчина, который хватался за молодую девушку, еще способную любить искренне, как за последний свой шанс быть обожаемым просто за то, что он есть. И как глупая девушка, которой вскружил голову состоявшийся мужчина, и которая совершенно не задумывается над тем, по какой причине он все еще одинок. Больше всего Пенни хотелось думать, что это совсем не так. Что на самом деле…       На самом деле, ничего не имело значения. Просто не сейчас. Не тогда, когда музыка бьется вместе с сердцем, не тогда, когда он держит ее руку, когда смотрит на нее с такой нежностью, что Пенни накрывало волной. Может, ничего и не выйдет. Но сейчас им хорошо.       Они потанцевали еще немного. Пенни могла бы плясать еще, хоть ноги и начинали болеть от высоты каблука босоножек, но она видела, что Старк уже утомился. Поэтому они отдышались немного и пошли прогуляться по палубе. Пенни едва могла дышать от радости.       — Вы что-то хотели мне показать? — вспомнила она вдруг, когда они отошли от вечеринки на достаточное расстояние, чтобы не приходилось кричать в надежде, что собеседник услышит. Уголок губ мужчины дернулся вверх, демонстрируя хитрую ухмылку, как бы говорящую «наберись терпения». Пенни фыркнула, но все же продолжила идти рядом, слушая далекий шум танцев и собственной крови в висках. Ей было душно, несмотря на поздний вечер и морскую прохладу, и не помогало даже легкое платье, но она не жаловалась.       Мужчина и девушка дошли до самого носа корабля. Здесь была расположена лаунж-зона, которая сейчас пустовала, а по ступенькам можно было подняться на небольшую смотровую площадку чтобы, по всей видимости, почувствовать себя Джеком и Розой из «Титаника». Но Пенни эти ассоциации беспокоили мало. Ее сердце вздрогнуло и забилось быстрее, когда она увидела, какая картина отсюда открывалась. Далеко на горизонте огнями горел Пхукет, над ним — усыпанное звездами бархатное небо, а вокруг — черная вода, в которой, словно рассыпанные, отражались огни лайнера. Девушка быстро поднялась по ступенькам и подлетела к перилам смотровой площадки. Сердце снова замерло. Она знала это ощущение.       Это было чувство полета.       — Мистер Старк, мы должны как-нибудь полетать вместе, — сообщила она, не особо анализируя свои слова и оборачиваясь на мужчину. Он мягко улыбался, стоя чуть в стороне. — Что?       — Да пытаюсь понять, как ты дошла до этой мысли, — усмехнулся он, тоже поднимаясь на смотровую площадку.       — Вспомнила это чувство, когда летишь. Захотела когда-нибудь разделить его с вами, — честно призналась Пенни, решив, что врать Старку никакого смысла нет. В ответ она снова получила улыбку. — Здесь очень красиво.       Они помолчали, любуясь ночным пейзажем и думая каждый о своем.       — Мистер Старк, — Пенни повернулась к нему, и ее волосы подхватил ветер, тут же бросая ей в лицо. Девушка поморщилась и недовольно убрала их за уши. — Отсюда остров выглядит таким… беззащитным. — Она сделала паузу, подбирая нужное слово, и произнесенное показалось единственно верным. Тони подошел к ней и встал рядом, тоже опираясь на ограждение.       — Он и есть беззащитный. Не только остров, — он не закончил свою мысль, но Пенни поняла, что он имел в виду. Она виновато улыбнулась и промямлила:       — Хотели сказать, что я должна его защищать?       Тони не ответил. Вместо этого он тяжело вздохнул:       — Слушай, Паркер, я должен тебе кое-что рассказать.       Пенни насторожилась. Чутьем она уловила, что Старк волнуется, и сам факт этого заставлял волноваться и ее тоже. Когда это Железный Человек позволял себе переживать о чем-либо? Девушка повернулась к нему, нахмурилась и торопливо осмотрела его расслабленное лицо, на котором застыло выражение обреченной решимости.       — Что именно?       — Я должен ответить на твой вопрос, который ты задавала в сентябре.       — Я задавала много вопросов, — неловко улыбнулась Пенни, стараясь чуть разрядить атмосферу между ними, ставшую вмиг напряженной. Она ожидала, что мужчина закатит глаза или что-нибудь еще, но он посмотрел вниз, на черную воду.       — Все дело в том, что ты думаешь, что я нужен тебе и без меня у тебя ничего не получится, — начал он, — но на самом деле все наоборот.       — Что?       Мужчина закрыл глаза, собираясь с мыслями, заставляя себя не отступать и уже наконец признаться ей, пока их непонятные отношения не зашли слишком далеко. Он повернулся, чтобы посмотреть в ее лицо, на котором под отпечатком непонимания ясно читался страх. Маленькая хорошая девочка Пенни Паркер, дружелюбная соседка, умница и красавица. Тебе просто не повезло связаться с чудовищем.       — Я не особо спрашивал твоего мнения в той стычке с Кэпом. Боже, я опять начинаю с конца, — на сей раз он все же закатил глаза, но спокойствия этот жест Пенни не прибавил. Она смотрела на него своими светлыми глазами-льдинками, не моргая, и свела на переносице широкие брови, внимательно слушая. — Видишь ли, мое решение привлечь тебя к инициативе «Мстители» было принято с практической точки зрения. Я прекрасно понимал тогда и понимаю сейчас, что я уже не молод и не особо огурчик, и я всегда знал, что не смогу просто уйти на пенсию, не оставив после себя никого. За все это время я так и не встретил никого, кому мог бы доверить все это. Ты понимаешь, о чем я.       Пенни кивнула. В горле образовался тугой комок.       — Но потом увидел тебя. Я сомневался. Немного. До того момента, пока не познакомился с тобой лично. Я знаю, что ты думаешь. Что ты просто мой последний проект, поэтому я вкладываю столько сил в тебя. Что ты моя последняя попытка оставить после себя что-то хорошее. — Внутри у девушки все похолодело. Она хотела отвернуться, но отвести взгляд не смогла. Глаза увлажнились, и Пенни сморгнула слезы. Разумеется, его слова не были для нее новостью. Паркер всегда об этом знала, просто старалась не думать, Но теперь, когда он произнес это вслух, не думать об этом оказалось невозможно. — Все оказалось сложнее, чем я думал. Ты понимаешь. Когда вы узнаете друг друга и все такое. Черт, я просто не знаю, что я должен говорить. Я рассказал тебе правду. Мы с Пеппер решили, что из тебя получится хорошая преемница Железного Человека: милая дружелюбная соседка, люди будут тебе доверять.       «Мы с Пеппер решили».       В виске слова Старка отдавались тупой болью. Пенни скривилась, как от зубной боли, и отвернулась, снова уставившись остекленевшим взглядом в горизонт и полностью сосредоточившись на том, чтобы не заплакать. Нечего рыдать, она это и так знала, и нечего было допускать мысли, будто бы она значит что-то большее.       — Это все? — прошептала она еле слышно, боясь, что голос сорвется на хрип, если заговорит громче.       — Не реви, — вместо ответа довольно жестко сказал мужчина и легонько толкнул ее своим плечом. Пенни улыбнулась через силу. — Мы движемся в верном направлении, правда?       — Наверное, — девушка смотрела на далекий город и думала о Нью-Йорке и о Кембридже. — С чего вы взяли, что я смогу? — «стать вашей преемницей». Пенни не закончила фразу, но он ее понял. Пожал плечами, выдержал паузу.       — Пеппер говорила, что ты еще ребенок и что с тобой придется много возиться, а я привык ей доверять, поэтому сомневался. Может, она просто не видела всего, — поделился он, и Пенни задумалась, чего именно «всего» не видела мисс Поттс, и не ответила. Она положила голову мужчине на плечо, и он не отстранился. От накативших эмоций ком в горле стал еще плотнее, но Пенни все-таки не заплакала, только рвано вздохнула и прикрыла глаза, глядя на огни сквозь решетку ресниц. Тони нашел ее руку на перилах и положил свою сверху, накрывая маленькую ладошку, и Пенни подумала, что было в этом жесте что-то отчаянное.       Зачем она нужна ему на самом деле? Паркер с трудом представляла, что когда-нибудь могла бы стать во главе Мстителей, да и что могла бы быть столь же сильным героем, как Железный Человек. Еще с меньшей вероятностью она могла представить, что проведет жизнь с этим невероятным мужчиной, как бы сильно этого сейчас не хотелось. Он был ураганом, и Пенни боялась последствий буйства стихии.       Вскоре после этого разговора они вернулись в свои каюты. Паркер слышала, как мужчина погасил свет и уснул довольно быстро, а вот она заснуть не могла, как ни старалась. В голову лезли невеселые мысли, которые было разлетелись вечером во время танцев, а теперь вернулись обратно. Поэтому, надеясь избавиться от них, Пенни занималась взломом архива МИТ (что не вызвало сложностей, ведь она уже это делала, когда искала Питера) и поиском в нем чего-то. Вообще-то, девушка просматривала личные дела выпускников почти тридцатилетней давности, наверное, надеясь увидеть там знакомое имя, но заветная папка все не попадалась на глаза. Пенни полагала, что не могла обнаружить необходимое просто из-за усталости, поэтому просто загуглила «молодой Тони Старк» и замерла на главной странице поиска, не решаясь открыть раздел «картинки» и рассмотреть миниатюры как следует.       При взгляде на юного мистера Старка невольно вспомнился ЭмДжей и обещание, данное наставнику. Странно, но думая об этом, Пенни не испытывала ни сожаления, ни стыда, словно это решение было вообще единственно верным.       Гугл выдавал снимки, сделанные не только журналистами, но и университетскими друзьями Тони. На одной из фотографий, определенно на вечеринке, он обнимал какую-то симпатичную блондинку, и Пенни поджала губы, разглядывая ее высокие скулы и узкое лицо. Ткнула себя пальцем в щеку и перевела взгляд на парня рядом с ней, на Старка. Он был таким же, разве что выглядел моложе. И Паркер призналась себе, что определенно бы «сохла» по нему, учись они вместе, а он бы наверняка не обращал на нее никакого внимания.       Пенни почувствовала раздражение и положила смартфон экраном вниз на свой живот, чтобы не видеть фотографии. Закрыла глаза, но сон все не шел, как и мистер Старк из головы. Как же все это жалко и нелепо, и даже это закончится, как только они вернутся в штаты.       При мысли о возвращении в Кембридж у нее заболела голова. Хорошо, что там хотя бы была Гвен, выдержать компанию Озборна Пенни бы точно не смогла. Еще давно в каком-то фильме Пенни слышала, что никто не скучает по человеку, но скучает по воспоминаниям, связанным с ним. Тогда она была слишком юной, чтобы понять смысл той фразы, но теперь не просто понимала, но и чувствовала ровно то же самое. Она старательно отгоняла от себя эти мысли, но теперь, после разговора с мистером Старком, они хлынули в голову настоящим цунами.       Пенни лежала на кровати в полной темноте, смотрела в потолок и прокручивала в голове месяцы, проведенные с Гарри. Воспоминания, как назло, были светлыми. Они часто вместе сидели на парах, и Гарри любил шепотом комментировать слова преподавателей на особенно скучных лекциях. Он вообще почти никогда не был серьезен, и его маска отстраненности и равнодушия на лице все-таки была всего лишь маской. Или же Пенни все это время ошибалась, и маской был как раз тот смешливый и отходчивый юноша, каким он был в их компании? Пенни вспомнила, как они обедали вместе, как зависали в библиотеке или компьютерном классе или сидели на лужайке возле главного корпуса университета. Вспомнила звонки Гарри по видеосвязи, то, как он показывал Пенни своего пса, звал к себе в гости. Не то чтобы он был ей другом, но определенно не оставался просто однокурсником, хотя бы потому, что он знал ее тайну и относился к этому с пониманием, что сразу возводило его в разряд тех, кому можно доверять. Теперь же оказывалось, что все это было просто цирком, изящным спектаклем, который Гарри разыгрывал, чтобы передавать информацию о Пенни своему отцу.       Девушка закрыла глаза и почувствовала, как сжимает горло, как бывало, когда она собиралась разрыдаться. В груди закололо, она перевернулась на бок — смартфон с глухим шлепком упал на покрывало — и обняла себя за плечи. Да как же так выходит, что все мужчины, которых она знает, так или иначе хотели или хотят до сих пор ее использовать? Гарри, которому оказались нужны только сведения о ее паучьих способностях. А ведь он казался таким понимающим. Господи, да они с Пенни буквально понимали друг друга с полуслова, как будто мыслили совершенно одинаковыми категориями. Ей всегда было приятно и интересно болтать с ним буквально о чем угодно, а по итогу оказывается, что ему самому эти разговоры не слишком-то и нужны были. Или она просто была слишком доверчивой. И он знал об Уэйде, тот тоже хорош. Единственное, во что Пенни хотелось верить, это в искренность их дружбы с Дэдпулом. А ведь наемник тоже врал ей, и Паркер смутно представляла, где возьмет силы, чтобы доверять ему по-настоящему. В любом случае, ему знать об этом не стоит. Она обязательно справится, а Уэйд, кажется, и так слишком искалечен. Ах да, еще был Мартин, который так просто сдался, и, хоть Пенни еще надеялась, что с началом нового семестра он продолжит борьбу за ее сердце, все же понимала, что этого не произойдет. А если и произойдет, то ей придется оттолкнуть его, ведь она уже дала обещание Старку.       При мысли о Старке в груди потеплело. Пенни зажмурилась, слушая, как шумят за шторой волны моря, и облизала пересохшие губы. Дыхание стало еще более рваным, и девушка поняла, что вот-вот расплачется. Ей впервые захотелось напиться по-настоящему, забыться, раствориться в шуме вечеринки, нырнуть в то состояние, когда комната кружится, но в общем-то уже и не важно, где на самом деле пол, а где — потолок. Она одернула себя мысленно, совсем не радуясь этой слабости. Пенни почти каждый день наблюдала регулярное пьянство Джессики и ей казалось, что это отчаянная попытка сбежать от реальности, которая становится невыносимой. От этих мыслей болело в груди и становилось страшно: что в голове у рыжей, что она так усердно пытается заглушить?       Тепло внутри не остыло, но Пенни знала, что оно ее обожжет, и поэтому позволила себе сморгнуть слезы. Какая разница, ее никто не увидит, почему бы не дать волю эмоциям и не нарыдаться вдоволь, особенно с тем обстоятельством, что по возвращении в МИТ ей придется разгребать кучу дерьма. Нужно быть сильной. Меньше пропускать через себя, меньше рефлексировать, меньше чувствовать. Девочка не была уверена в том, что это вообще возможно, но иначе ведь просто нельзя. Наверное, нужно поговорить об этом с Наташей: шпионка точно сможет дать совет.       Паркер шмыгнула раскрасневшимся носом. Она плакала беззвучно, а в голове калейдоскопом проносились образы всех удивительных людей, с которыми ей посчастливилось познакомиться в последнее время. Ее пугало, что все они были надломленными и глубоко несчастными, но в то же время восхищала стойкость и сила многих из них. То, как Джессика справлялась со своей работой. То, какой смелой и мудрой была Черная Вдова. То, как улыбалась Гвен, плюя на все проблемы. Ей хотелось бы когда-нибудь стать хотя бы в половину такой же, как они. Хрупкие снаружи и стойкие внутри. Но пока она лежала в своей каюте одна, в полной темноте, и рыдала от осознания того факта, что человек, которого она считала близким, предал ее и все, что их связывало.       Смартфон завибрировал, уведомляя о входящем сообщении. Пенни неохотно перевернула его экраном вверх и сощурилась от яркого света.       «Спишь?»       Сообщение было от Старка. Паркер смотрела на него минуту, смаргивая слезы, потом вытерла кулаком нос и напечатала короткий ответ. Мужчина ответил почти сразу, предложив прогуляться. Девушка снова медлила, размышляя, как лучше ответить, чтобы у наставника не возникло других вопросов и чтобы не обидеть его. Время шло, Пенни все не отвечала, будучи не в состоянии придумать что-нибудь дельное, поэтому решила, что лучше хоть какой-нибудь ответ, чем молчание.       «Не хочется»       «Что-то случилось?»       «Нет»       «Можем поговорить»       Смартфон хлопнулся Пенни на лицо, и она убрала его в сторону, потирая ушибленную скулу. Девушка села, заправила прилипшие к лицу волосы за уши. Чутье сработало раньше глаз: сперва она почувствовала, что больше не одна, а потом увидела за приоткрытой балконной дверью знакомый мужской силуэт. Тони постучал в стекло и, не дожидаясь ответа, вошел. Пенни только успела вытереть лицо рукавами толстовки, которую натянула поверх пижамы.       — Ты плачешь? — первым делом уточнил мужчина, подходя ближе. Пенни ничего не ответила, отвернулась, снова шмыгнула носом и часто заморгала, стараясь поскорее согнать следы этой слабости со своего лица. Но от ноток беспокойства в голосе Старка стало только хуже. Пенни ненавидела эту свою особенность: как только ее начинали жалеть, она рыдала еще сильнее. — Ты часто плачешь, Паркер, — отметил Тони, присаживаясь на кровать рядом с ней и не спрашивая разрешения.       — Я знаю, — тупо отозвалась Пенни, снова вытирая слезы рукавом толстовки, который уже был порядком мокрый. Старк ничего не сказал, только покачал головой и привлек девушку к себе, обнимая ее узкие плечи и позволяя уткнуться в свою грудь, что Пенни и сделала. Голова болела, но от этого мыслей в ней меньше не стало. — Просто не все так гладко, как хочется, — проквакала она, зарываясь лицом в его футболку. Мужчина укрыл ее своими теплыми объятиями, и, перекинул ее ноги через свои колени, так, что Пенни почти сидела у него на коленях. Она тут же почувствовала неловкость, но смущение быстро отошло на второй план, уступая место чувству защищенности. Впрочем, как еще должна чувствовать себя девушка на руках у Железного Человека?       — Ты знала, что так будет, — сказал он тихо, касаясь губами ее макушки. — Ты привыкнешь ко всему дерьму.       — А если не привыкну? — глухо отозвалась она, цепляясь пальцами за ткань его футболки и постепенно успокаиваясь. Старк ничего не ответил, просто обнял ее крепче и погладил по мягким волосам. Пенни закрыла глаза и, кажется, задремала, укутанная его запахом и теплом. Все это напоминало тот вечер на Пхукете, но теперь все было иначе. Пенни не чувствовала непреодолимого желания целовать мужчину или вроде того, ей было хорошо от осознания, что он при виде ее слез не сбежал и не стал ругаться, а просто попытался успокоить, и это у него неплохо получалось.       — Расскажешь, что стряслось? — спросил он осторожно, не отпуская девушку. Пенни задумалась. Рассказывать все про Озборна мистеру Старку, конечно, будет опрометчиво. Не известно, как он отреагирует и к каким последствиям это приведет. А Пенни была уверена, что справится и без вмешательства наставника. Плана пока не было, но вернувшись в университет, она думала поговорить с Гарри (возможно?) или с самим Норманом. Но впутывать в их, можно сказать, старые разборки Старка не хотелось, и тем более не хотелось, чтобы он снова злился на Гарри.       Закусив губу, она поразмыслила еще с полминуты и подняла глаза на наставника, стараясь ничем не выдать свое вранье, которое, впрочем, было просто не всей правдой. Она не врала, просто не говорила всего, вот и все.       — Один приятель в университете оказался так себе другом, — поделилась она, надеясь, что уши не пылают. Тони, похоже, поверил. Во всяком случае, ничего не сказал по этому поводу, только понимающе вздохнул и поцеловал ее в лоб второй раз за вечер.       — Так бывает, Пенни. Ну, раз уж нам обоим не спится, может, посмотрим фильм? А ты успокоишься и перестанешь распускать сопли из-за какого-то дурака, — он улыбнулся и щелкнул ее легонько по носу. Пенни ответила ему кислой улыбкой и кивнула.       Они устроились на ее кровати смотреть «Титаник». Паркер даже что-то съязвила по поводу выбора картины для просмотра, и Тони рассмеялся, развеивая неловкость. По началу Пенни честно пыталась смотреть фильм, но невеселые мысли снова одолели ее голову. Она опустилась из положения сидя, кулаком поднимая подушку повыше, и не сразу заметила, что увлекшись красивыми кадрами на экране и своими мыслями, оказалась лежащей совсем вплотную к наставнику. Его это не смутило, и вскоре Пенни почувствовала, как ей на ноги чуть ниже колен легла горячая сухая ладонь. Обнаглев, девушка ткнулась лбом ему в плечо, на что мужчина отреагировал соответственно, приобнимая ее и позволяя устроиться на своем плече.       Пенни заснула на середине фильма, нагло закинув ногу на Старка и вцепившись рукой в его футболку. Тони в одиночку смотрел, как нос Титаника уходит под воду, и понимал, что целым ему из этих объятий не выбраться. Не сейчас, конечно. Вообще, образно выражаясь. Но хуже всего было то, что выбираться из них ему не особенно-то и хотелось.       Он заснул под утро, когда за шторами забрезжил необыкновенно нежный золотистый рассвет над морем. Заснул в ее объятиях, в одной с ней постели, не думая ни о чем и ни на что уже не надеясь. В восемь утра, когда мужчина и девушка еще спали, обнявшись, круизный лайнер причалил к берегам Пенанга.       Пенни проснулась от яркого света, который мешал и дальше наслаждаться сном. Означать это могло только одно: стоял день. Девушка поняла это еще до того, как сумела разлепить глаза. Сон она помнила смутно: снилось, что она куда-то бежит, за ней гонятся, одним словом, что-то тревожное и путанное, после чего тяжело проснуться и прийти в себя. Однако Пенни пришла в себя невероятно быстро, стоило только открыть глаза и увидеть мужской профиль в нескольких сантиметрах от своего лица.       Она несколько раз моргнула, не веря своим глазам, но Тони Старк никуда не делся. Мужчина спал и размеренно дышал, его уголки губ были чуть опущены, а лоб расслаблен. Глубокие складки, которые Пенни привыкла видеть между бровей, разгладились, и его лицо казалось в ярком солнечном свете моложе. Прядь волос упала на лоб, и Пенни пришлось сражаться со своим желанием убрать ее. Но самое главное, мужчина накрывал своей ладонью ее руку, которая лежала у него на груди.       Сердце пропустило удар, и Пенни почувствовала, как все внутри трепещет от глупого ощущения счастья. Кажется, это и называлось «бабочки в животе». Захотелось сделать что-нибудь глупое, вроде разбудить мужчину поцелуем или типа того, но Пенни просто пялилась на него, завороженная красотой момента и своего наставника. Видимо, почувствовав на себе ее взгляд, Старк сперва нахмурился, а через секунду открыл глаза — Паркер только благодаря своей реакции успела упасть обратно на подушку и сделать вид, что вовсе не смотрела на то, как мужчина спит. Она закрыла глаза, сама не понимая, зачем прикидывается спящей, и сердце стучало так громко, что кажется, Тони прекрасно слышал его грохот. Мужчина зевнул, убирая свою ладонь с руки Пенни, видимо, чтобы прикрыть рот, и почти сразу девушка почувствовала, как он убирает прядь волос с ее лица и ласково обводит линию челюсти. Пенни не выдержала, и уголки ее губ поползли вверх.       — Хватит прикидываться, ты уже не спишь, — голос Старка был хриплым после сна. — Надо же, мы все проспали. Позавтракаем здесь или в городе?       — Я хочу есть, — вместо прямого ответа заявила Пенни. Ощущение голода и впрямь с каждой минутой, проведенной в постели, становилось все сильнее, но и покидать кровать не хотелось.       — В этом я не сомневаюсь. Не будем терять времени, поедим на Пенанге, — принял решение мужчина, поднимаясь. Через минуту он ушел к себе в каюту так же, как и пришел прошлым вечером, через балкон. Обернувшись, он подмигнул подопечной и сказал: — Пятнадцать минут?       Пенни кивнула, и Старк скрылся, оставив ее одну. В душе девушка задумалась о тех отношениях, которые были между ними сейчас. Пока что она точно знала только то, что они не смогут продолжаться, когда они вернутся домой. Но и описать их каким-то одним словом тоже не могла. Физический барьер исчез практически полностью, но Пенни сомневалась, что сможет сама поцеловать Старка, а он не особенно стремился это делать. Похоже на глупый курортный романчик, так?       Девушка сжала зубы так, что показалось, они раскрошатся. Да и наплевать. Она не будет об этом думать.       Она выбежала ему навстречу в условленное время, натянув на лицо счастливую улыбку и надев голубое платье в белый горох.       — Шляпу взяла? — поинтересовался мужчина, и Пенни кивнула, надевая головной убор и доставая из сумочки круглые солнечные очки. Тони улыбнулся и тоже нацепил на нос очки с синими стеклами.       Они пообедали в ресторанчике местной кухни, где Пенни не могла есть почти ничего из горячих блюд из-за обилия пряностей и перца, зато вдоволь налопалась сладкого. Откровенно говоря, смотреть на Пенанге было особенно нечего. На местных пляжах никто не купался: вода у берегов острова была слишком грязной для этих целей. Времени на что-то особенное у мистера Старка и его подопечной было не так уж и много, поэтому они прогулялись по так называемой улице гармонии, на которой располагались храмы всех религий мира. Тони хотел посетить буддистский храм, в котором обитали живые змеи, но Пенни испугалась и наотрез отказалась подходить к нему даже близко. Они просто гуляли, Пенни наслаждалась местным лакомством — льдом с фруктовым соком и честно старалась не думать обо всем происходящем с ней. Не анализировать. Старк не стеснялся приобнять ее или прикоснуться к руке, но особо никаких нежностей на людях не проявлял, сохраняя осторожность. Представлять, что было бы, попади их снимки в неоднозначной ситуации в руки к журналистам, Пенни не стала.       Вечер они снова провели в каюте Пенни, на сей раз смотря «Мужское женское». В предпоследнюю ночь круиза Пенни снова заснула, уткнувшись в бок своему наставнику и чувствуя, как он пальцами перебирает ее волосы.       Вероятно, для кого-нибудь другого две проведенные вместе ночи (и не важно, что они просто спали рядом) и поцелуй означали бы вполне однозначное начало романтических отношений, но для Пенни все точно не было столь однозначным. В голове у нее была полнейшая каша, но внутри все пело от ощущения этого невероятного мужчины рядом. Она проснулась одна, но Старк обнаружился на балконе, ожидающий ее с горячим завтраком, еще сонный и, как всегда, прекрасный. Пенни любовалась им невольно, не замечая этого за собой даже, и наверное, выдавала себя с головой, потому что взгляд у нее становился таким глупым и восхищенным, что не заметить было не возможно. И все же Тони ничего не говорил, а Пенни не видела, что и он смотрит на нее с таким же обожанием.       Не верилось, что до окончания круиза остались сутки, да и те утекали, как песок сквозь пальцы. Лайнер остановился в порту Кланг, откуда на арендованной машине мужчина и девушка за полчаса добрались до столицы Малайзии — Куала-Лумпура, красивого мегаполиса. Пенни по пути любовалась видами и щурилась от солнца, от которого уже не спасали темные очки. Старк изредка бросал на нее неопределенные взгляды, а девушка сдерживалась от того, чтобы постоянно пялиться на него. Они припарковались в центре, перекусили в макдональдсе, затем отправились гулять по улицам города пешком. Паркер замечала, что уже привыкла постоянно находиться на невысоких каблуках, в открытых босоножках, которые раньше терпеть не могла. Теперь это не было важно, главное, рядом с мистером Старком она смотрелась достойно в своем коротком платьице цвета сирени, делающим из нее настоящую юную кокетку.       Прогулка по городу Пенни понравилась. Особенно ее впечатлили Башни Петронас — она сама не знала, почему. В Нью-Йорке были небоскребы и выше, но две идентичные башни, каждая высотой почти четыреста пятьдесят два метра вызывали неясное чувство тревоги и трепета. Девушка долго заворожено смотрела на них, задрав голову.       — Ты в порядке? — поинтересовался мистер Старк, опуская ладонь ей на талию. Пенни кивнула и посмотрела на мужчину.       — Просто чувство странное, — поделилась она, невольно делая шаг к наставнику, но он остановил ее, перемещая руку на плечо.       — Твое чутье?       Девушка отрицательно помотала головой, но потом все же пожала плечами, не до конца уверенная в том, что вообще чувствует. От прикосновения мужчины по телу проходили волны тепла, в груди становилось легко, как будто кто-то закачал ей в легкие не воздух из атмосферы города, а чистый озон, а внизу живота — тяжело. Ей внезапно захотелось спросить, будет ли он так же смело прикасаться к ней, когда они вернутся из круиза, но Пенни прикусила язык и заставила себя промолчать.       В голове билась лишь одна мысль: ничьи руки никогда не обнимали ее столь же правильно. Это было странное, ранее незнакомое ощущение. Пенни не слишком верила в то, что люди сходятся, как кусочки пазла, но стоило Тони Старку взять ее в кольцо своих рук, как девушка тут же чувствовала себя тем самым кусочком мозаики, нашедшем своего идеального соседа в общей картине. И это чувство было столь сильным и правильным, что Паркер становилось наплевать на тривиальность своих ассоциаций. Только бы он не отпускал, потому что его руки — самое лучшее и безопасное место в мире.       Они поехали смотреть галерею Вэй-Линг. В школе Пенни часто ездила с классом на экскурсии в музеи и картинные галереи, и теперь ее одолевало неприятное знакомое чувство, хоть и было все совсем по-другому. Они с Тони вошли не с экскурсионной группой, а только вдвоем, и неспешно прогуливались из зала в зал, рассматривая экспозиции. Почти во всех залах было много людей, которые интересовались творчеством местных малазийских художников, скульпторов и фотографов. Паркер не слишком хорошо разбиралась в малазийском искусстве, но некоторые работы ей нравились визуально, да и вообще поход в галерею расслаблял.       В одном из залов оказалась представлена временная экспозиция с эскизами Пикассо. Об этом художнике Пенни была наслышана, и в некоторых набросках и этюдах узнала знаменитые картины художника. Главной работой в зале была репродукция в натуральную величину и серия эскизов к «Гернике».       Дух захватывало от масштаба работы, а неясные искаженные образы вызывали тревогу. При взгляде на полотно у Пенни во рту стало горько. Она смотрела на ломаные фигуры, постепенно отделяя одну от другой, и хмурила брови. Голова заболела, но вовсе не от сосредоточенного разглядывания картины, состоящей из углов и прямых линий, а от смутного, на уровне интуиции, понимания смысла полотна. Кажется, еще давно она читала, что Пикассо изображал ужасы гражданской войны и революции в родной для художника Испании. Чем дольше Пенни смотрела на него, тем ей становилось больнее и страшнее. Она медленно прошла от центра к правому краю, затем к левому, рассматривая все детали и совсем позабыв про своего наставника. Девушка остановилась и потянулась к руке мертвого солдата, лежащего на полу. На его ладони виднелись шрамы, напоминающие те, что могли бы остаться у Христа после распятия.       Ее пальцы коснулись холодного стекла.       — Некоторые видят в этой детали религиозный подтекст, — послышалось за спиной, и Пенни тут же одернула руку и спрятала ее за спину. Оборачиваться не пришлось: она и так узнала мистера Старка, который продолжил: — Но Пикассо не был религиозен. Так что вероятнее всего это просто символ страдания без веской причины.       — Вы и в искусстве разбираетесь? — поинтересовалась Пенни тихо, поворачиваясь к мужчине и кусая фалангу своего указательного пальца. Он закатил глаза:       — В «Википедии» только что прочитал.       Пенни улыбнулась, постепенно возвращаясь в реальность, но взгляд вновь сам собой вернулся к израненной ладони солдата. Символ страдания без веской причины. А есть ли у страдания вообще причина? Как будто кто-то может быть настолько плохим, чтобы заслуживать их? В этом девушка сомневалась. Но не сомневалась в том, что в мире есть куча людей, заслуживающих самого лучшего, которым приходится выносить ужасные вещи. И ведь выдерживают не все.       Тот факт, что ты — хороший человек — вовсе не гарантия того, что и жизнь у тебя будет легкая и счастливая.       Старк беззастенчиво смотрел на свою протеже, абсолютно точно завороженный тем, как ее заворожила картина. Господи, ну прямо как на тамблере какой-нибудь девочки. Полный зал искусства, а он смотрит только на нее.       Стоило мужчине подумать об этом, как Пенни встрепенулась, словно очнулась ото сна, повернулась к нему всем корпусом и улыбнулась этой своей совершенно искренней грустной улыбкой. А потом спросила в полголоса:       — Как мне жить, если я знаю, что не смогу спасти всех?       Он вздохнул. Пауза затягивалась, Тони пытался подобрать слова. Но Пенни, похоже, в этом молчании услышала что-то, да и вообще, кажется, не ждала она какой-то длинной тирады и размышлений. Девушка снова грустно улыбнулась и, притянув Старка к себе за рукав рубашки, уткнулась лбом в его грудь. Он привычным движением положил ладонь ей на спину, погладил ласково, прикоснулся губами к ее макушке.       В зале кроме них почти никого не было. Тони подумал, что вышел бы отличный кадр для какого-нибудь умного фестивального фильма: мужчина и девушка, оба обреченные, в пустом зале картинной галереи, а за их спинами самое пронзительное полотно о боли, страданиях и человеческой глупости.       Всю дорогу до порта они молчали, слушая на почти минимальной громкости группу Cigarettes After Sex. Пенни высовывала руку в открытое окно машины и ловила пальцами ветер, иногда закрывая глаза и полностью погружаясь в приятное состояние полудремы. Сквозь решетку ресниц можно было смотреть на Старка и не бояться, что он заметит, и Пенни этой возможностью пользовалась, разглядывая мужчину, сосредоточенного на дороге.       Последнее время они все чаще ели в каюте или на балконе, но в последний вечер круиза выбрались в тот же ресторан, где ужинали в самом начале поездки. На этот раз Пенни казалась более расслабленной, чем ее наставник, она уже не отнекивалась от еды, а ела все, что Старк ей предлагал, и поэтому сидела сытая и довольная. Пузырьки игристого розового вина, которое она пила, кажется, лопались прямо в голове, делая ее легкой, но пьяной девушка, естественно, все равно себя не ощущала. Мужчина напротив пил уже третий стакан с янтарной жидкостью, и Пенни начинала беспокоиться. Особенно когда Тони перестал смотреть на нее, уткнувшись взглядом в тарелку, и словно бы специально отводил взгляд. На десерте девушка не выдержала и спросила:       — Что-то не так?       Старк поднял на нее глаза не сразу. Подпер ладонью щеку и посмотрел на свою подопечную подернутым пьяной поволокой взглядом. Под ним Пенни стало неуютно, она поджала губы и сама отвела взор. Ну что за игра в гляделки?       — Все в порядке, — наконец сказал мужчина на выдохе. Он облокотился на спинку стула, и Паркер напротив подалась вперед, не позволяя Старку увеличить между ними расстояние. Ей захотелось залезть к нему на колени и погладить по щеке и по волосам, чуть тронутым сединой, обвести пальцем контуры аккуратной бородки, приласкать, показать, что она будет рядом, что бы ни происходило. От этого неосторожного жеста ее сдерживал тот факт, что находились они в окружении других людей, да наверное и будь они наедине, мистер Старк бы не оценил.       Больше он не сказал ни слова, и, когда с ужином было покончено, едва ли не раздраженно поинтересовался у Пенни, хочет она вернуться в каюты или сходить куда-нибудь. От его тона девушке стало не по себе, поэтому она просто пропищала, что устала и хочет побыть в тишине, и он быстрым шагом двинулся в сторону кают. Пенни ничего не оставалось, кроме как засеменить за ним. Даже не останавливаясь, мужчина сразу прошел мимо ее комнаты и скрылся, хлопнув своей дверью. Паркер, нахмурившись, вошла к себе и разулась, размышляя над причинами странного поведения наставника. Осенило ее во время умывания, и Пенни едва не хлопнула себя по лбу от очевидности происходящего. Ну конечно же, он боится, что вернувшись в штаты, девушка так же будет ластиться к нему и просить ответной нежности, которая, разумеется, будет совершенно невозможной.       Происходящее напоминало курортный роман, и, как бы не гнала Пенни от себя эту мысль, но курортные романы на то и курортные, чтобы закончиться вместе с отпуском.       Ей вдруг стало невыносимо горько от того, что ее каникулы закончатся раньше, чем у Гвен, и предстоит провести целую неделю в ожидании подруги. Писать ей и рассказывать о случившемся не хотелось. Во-первых, Пенни не хотела ее тревожить, ведь Гвен сто процентов будет волноваться и не сможет наслаждаться своей поездкой. Во-вторых, ей самой нужно было время, чтобы решить, стоит ли кому-нибудь вообще рассказывать про Старка. Она уже не ребенок, и следует думать не только о своих романтических переживаниях, но и обо всей той шелухе вроде репутации и имиджа. Конечно, Гвен вряд ли пойдет кому-нибудь специально трепать о личной жизни своей подруги, но она ведь может и случайно проболтаться, и тогда слухи получат подтверждение в виде информации от «близкого источника».       Пенни вытерла лицо пушистым полотенцем. Старку этого не надо. У него и без того довольно сомнительная репутация. Конечно, нет ничего криминального в том, если бы он начал встречаться с девушкой, которая его младше, а уж то, что она его подопечная, вообще не должно вызывать вопросов. Ведь он состоял в долгих отношениях со своей экс-секретаршей, и когда их роман только начинался, Пеппер вполне себе выполняла свои прежние обязанности. Но Пенни очень ярко представляла, что раздуют из этой новости СМИ. Каким ублюдком выставят мистера Старка и какими грязными словами назовут ее. Сейчас Паркер и сама сомневалась, что выдержит подобное. Поэтому, пожалуй, мужчина прав в своем желании отдалиться: у девушки других проблем хватает, и, хоть он обо всех них не знает, все же понимает, что период у его подопечной не из легких.       Взглянув еще раз на свое невеселое отражение, Пенни повесила полотенце на место и вернулась в каюту. Не верилось, что все заканчивается. Уже утром сказка рассеется, как дым, словно ее и не было. Но ведь и не было ничего. Несколько ничего не значащих прикосновений, пара ночей вместе, которые Пенни провела бы точно так же вне зависимости от того, с кем бы отправилась в круиз. Поцелуй? Да был ли он вообще. Девушке казалось, что его смыл тропический ливень, и в памяти остались только обрывочные картинки и фантомное, уже едва уловимое ощущение тепла чужой кожи. Чувство правильности. Черт возьми. Словно ее место — в его руках.       Нельзя же так.       Она включила телевизор. По работающему каналу крутили «Спящую красавицу» пятьдесят девятого года, и Пенни зависла на несколько минут, бездумно наблюдая за происходящим на экране и не понимая ни слова: мультфильм шел на французском. В голове стало пусто. Девушка устало закрыла глаза и, кажется, даже задремала, но подскочила на кровати и выстрелила паутиной в сторону балкона, откуда раздался шум.       Старк поджал губы, недовольно глядя на свою руку, прилепленную паутиной к дверной раме и наверняка страдая от флешбеков их знакомства. Пока Паркер растерянно смотрела на приклеенного к косяку наставника, он нахмурился и саркастично поинтересовался:       — Костюм у тебя тоже с собой?       — Нельзя терять бдительность, — вместо ответа сказала Пенни, все так же пялясь на руку Старка и судорожно соображая, что делать.       — Может, освободишь меня? — приподнял бровь Тони, начиная раздражаться от недогадливости протеже.       — Я бы рада, — виновато скривила рот Паркер. — Но я не взяла растворитель для паутины. А ножами ее не возьмешь.       — А ты? Ты не можешь ее просто порвать? — Старк не паниковал, но уж точно терял терпение из-за нелепости ситуации, в которой они оказались. Девушка пожала плечами:       — Мистер Старк, если бы я могла ее порвать руками, я бы не могла использовать ее для полетов. Вам придется ждать, пока она растворится.       — Сколько?       — Пара часов? — неуверенно ответила Пенни, закусывая губу и сводя брови домиком, наивно полагая, что невинная физиономия поможет сгладить гнев Старка.       — Да ты издеваешься что ли? — он чуть повысил голос, дернул рукой в попытке освободиться, но у него, конечно же, ничего не получилось. Паркер виновато смотрела на тщетные старания мужчины, но сделать действительно ничего не могла. Он поднял на нее глаза и снова тихо взвыл: — Господи, Паркер, да не жуй ты свою губешку!       — Что? — Пенни вскинула брови, тут же забывая вообще обо всем. Тони красноречиво посмотрел на нее, и желание продолжать этот разговор тут же пропало. — Зачем вы вообще пришли? Вы же знаете, что у меня обостренные рефлексы. Могли написать и предупредить.       — Я не подумал, — признался Старк. — Откуда мне было знать, что ты дрыхнешь? Ладно, хрен с ним.       Пенни сделала вид, что не обратила внимания на то, как аккуратно мужчина проигнорировал вопрос о цели своего визита, и молча наблюдала за тем, как наночастицы покрывают его руку от плеча до пальцев. Паутину удалось разрезать не с первой попытки, порядком нагрев, но Старк не разозлился, а напротив, вскинул брови и сказал:       — Она действительно очень прочная. Простым оружием не разрежешь, да? — дожидаться ответа он не стал. Освободив руку, мужчина потер запястье, пока наночастицы собирались обратно в устройство, спрятанное у него на груди под рубашкой в том месте, где когда-то стоял реактор. — Посмотрим фильм?       Пенни опешила. Она недоуменно посмотрела на своего наставника, но молча кивнула и пошла к телевизору, чтобы выбрать кино из видеотеки. Старк тоже ничего больше не сказал: устроился на ее кровати, как и в предыдущие разы, и терпеливо дожидался, пока Паркер выберет что-нибудь.       — Посмотрим «Стартрек»?       — Старый — с удовольствием, — кивнул Тони. Девушка включила фильм и села на кровать, прислоняясь спиной к изголовью. Примерно через час просмотра она начала постепенно сползать вниз, пока Старк не заставил ее лечь рядом, потянув за руку. Она послушалась. Случайно задела его бедро своим коленом и одернула ногу, как от горячей батареи, уставившись в экран и умоляя себя не смотреть даже в сторону, где был мужчина. Но через секунду она почувствовала обжигающе-нежное прикосновение пальцев. Он осторожно коснулся ее коленки, и, не встретив сопротивления, положил ладонь чуть выше девичьего колена. У Пенни внутри все замерло, она ничего не слышала, потому что в ушах так грохотало собственное сердце и шумела кровь, что было невыносимо.       Старк сделал вид, что все в порядке. Так они пролежали до конца «В поисках Спока», и когда фильм закончился, честно досмотрели титры. Но Пенни хотелось думать, что и ее наставник, как и она сама, просто не хочет уходить. Набравшись смелости, девушка, все так же глядя перед собой, выпалила фразу, которую крутила в голове все время с того момента, как мужчина появился на пороге ее каюты:       — Завтра все закончится?       Получилось тихо, и Пенни сомневалась, что Старк вообще ее услышал, потому что он долго молчал, но сил повторить свой вопрос у нее точно не было. Наконец, мужчина нашел ее руку и положил себе на грудь, накрывая сверху своей ладонью и медленно поглаживая.       — Ничего не закончится, — сердце Пенни прыгнуло в горло, она и сама едва не подпрыгнула, ощущение было такое, словно камень с души сняли. А в следующую секунду бухнули обратно. — Будешь приезжать в Башню, тренироваться, работать в мастерской. Будем ходить на все эти безумно скучные мероприятия. Как все может закончиться, если ты моя подопечная? И будешь ей, не скажу что всегда, но точно еще долго.       Пенни сморгнула злые слезы. Захотелось вырвать руку и прогнать его. Или уйти самой. Но ее словно парализовало, и девушка продолжила лежать и медленно погружаться в приятную дремоту, убаюканная ласковым голосом Старка, который продолжал что-то говорить о новой разработке. Было горько, больно, обидно, но она лежала в его руках — теплых и нежных. Вдыхала его уютный, такой родной запах, и перебила его шепотом, севшим и жалким голосом:       — Вы поняли, о чем я.       Он вздохнул. Коснулся губами ее виска и ничего не ответил. Паркер тупо смотрела в потолок, уверенная, что точно расплачется, если взглянет на мужчину хоть мельком. Тони успокаивающе погладил ее ладонь.       — Не надо драмы, Паркер, ты сама понимаешь все лучше меня.       Пенни и не собиралась устраивать драму. Она прижалась к нему, уткнулась носом в грудь, обняла крепко, стараясь не переусердствовать и не сломать Старку ребра. Он отозвался таким же уютным объятием. Полежав так несколько секунд, Пенни поднялась и ушла в ванную, где умылась холодной водой и долго смотрела на свое отражение, не закрывая воду.       Когда она вышла из ванной, Старка в ее каюте уже не было, а балконная дверь оказалась плотно закрыта.       В эту ночь Пенни не спала, чтобы поспать в самолете и поменьше общаться с мистером Старком. Так она сама себе объяснила свое ночное бодрствование. Ночью она не плакала: смотрела сериал, несколько раз ходила в работающий круглосуточно ресторан, чтобы перекусить или взять еды с собой, листала ленту в твиттере, читая последние сообщения Гвен. Снова от желания поговорить с подругой стали зудеть пальцы, но Пенни себя сдержала — сейчас это ни к чему. Убрав смартфон подальше, она вернулась к просмотру сериала.       Утром Пенни успела спокойно собраться, принять душ и переодеться, предусмотрительно положив теплые вещи в рюкзак. Поэтому когда в ее дверь коротко постучали, она была уже готова и спокойна, как удав. Только спокойствие это было напускным. Внутри у девушки была натуральная Хиросима: все гремело, болело и взрывалось, и она понятия не имела, как остановить эту войну. Тони почти с ней не разговаривал, бросал только короткие фразы. Да и не фразы даже, а слова. Глаз его Пенни не видела: он нацепил на нос очки и не снимал их, пока они не сели в самолет: все гребаную дорогу от порта до аэропорта, весь контроль. Пенни скрипела зубами и молчала.       В этот раз в Нью-Йорк они летели без Хэппи, вдвоем, не считая стюардесс, больше похожих на стриптизерш, и пилота. Одна из стюардесс, когда они взлетели, подошла к Пенни и сообщила:       — Мисс Поттс просила передать, что из Манхэттена вас доставит частный вертолет «Старк Индастриз», — девушка дежурно улыбнулась, с любопытством рассматривая Пенни. Та кивнула и, поблагодарив стюардессу, отвернулась к иллюминатору. Старк сам не мог это сказать? Обязательно было тревожить Пеппер, просить передать информацию стюардессу? Он настолько не хочет с ней разговаривать?       Пенни думала, что вполне готова к тому, что мистер Старк будет вести себя с ней холоднее, в конце концов, на убеждение себя в том, что так будет лучше, она потратила всю ночь. Но на деле оказалось, что мужчина был не просто холоднее.       Он был чертовым айсбергом, и лучше бы их лайнер наткнулся на льдину в океане и утонул, чем Пенни приходилось бы случайно натыкаться на взгляд мужчины. Потому что каждый раз ее ломало пополам.       Ее тошнило. В самолете было тепло, но Пенни все равно переоделась в теплые вещи довольно рано и куталась в плед, крутя в голове мысль из интернета. «Самый теплый свитер не спасет от твоих ледяных глаз». О, это уж точно. Жизненно, лайк. Паркер злобно стучала пальцами по сенсорному экрану смартфона, принявшись от скуки ковыряться в алгоритмах Карен — попытка отвлечься.       Они вылетели из Сингапура в обед, и прилетели в Нью-Йорк тоже в полдень. От этого у Пенни заболела голова. В самолете она почти не спала, будучи просто не в состоянии заснуть, итого — почти двое суток без сна, просто блеск, молодец, Паркер. В аэропорту их встречали Хэппи и Пеппер, и Пенни было кинулась к Хогану, но одернула себя: обнять мужчину хотелось очень, но она не знала, как отреагирует на это его невеста. Но когда они подошли к встречающим, Хэппи сам протянул раскрытую ладонь, и Пенни уткнулась лбом в мягкую грудь, промычав что-то невразумительное. Пеппер натянуто улыбнулась и приподняла брови, посмотрев на Тони. Хоган похлопал ее огромной ладонью по спине, и Пенни отстранилась.       — Выглядишь уставшей, Пенни, — резюмировал он, — Может, отоспишься в Башне? Все-таки, каникулы еще продолжаются.       — Нет, спасибо, мне нужно вернуться в университет сегодня, — отказалась Пенни, которую бросило в жар от одной мысли о том, что ей придется остаться со Старком хотя бы на лишние пять минут. Он на нее, впрочем, даже не смотрел, увлеченный разговором со своей рыжей бывшей. Когда они садились в машину, Пеппер нахмурилась и сказала:       — Пенни, тебе нужно подстричься, маску будет неудобно надевать.       — Стригись короче, они слишком быстро растут, — посоветовал Старк, и Пенни была готова поклясться, что его рука дернулась, чтобы… Чтобы что? Погладить ее волосы? Взъерошить? Дернуть за прядь? В любом случае, мужчина открыл дверь и сел на заднее сидение.       Всю дорогу Пеппер и Старк переругивались, обсуждая дела компании. Хэппи и Пенни переглядывались в зеркало заднего вида, оказывая таким образом друг другу моральную поддержку и как бы говоря: «да, мы терпим это, но какие же они все-таки шумные!». Пенни предполагала, что, как только они приедут в Башню, она сядет в вертолет и отправится в Кембридж, но все пошло не по плану. Поттс заказала еды, и они принялись обедать все вместе, все так же обсуждая дела, и, когда речь зашла о новых разработках, Тони втянул свою протеже в разговор. Ей было не то чтобы очень комфортно, но она хотя бы не терялась от незнания о том, что сказать, хоть и продолжала переглядываться с заметно приунывшим Хэппи. Наконец, трапеза закончилась, и Пеппер сообщила:       — Мне нужно заняться теми поставками. Хэппи, отвезешь меня на склад? — она повернулась к своему жениху и очаровательно улыбнулась. Улыбка сразу сделала его лицо лет на пять моложе, и Хоган, конечно, согласно кивнул. Женщина легко коснулась губами его щеки и встала из-за стола. — Пенни, вертолет готов, но я все же надеюсь, что ты полетишь в университет завтра, а сегодня отдохнешь после дороги.       — Спасибо, мисс Поттс, но я правда должна ехать, — выдавила из себя Пенни вежливую улыбку.       — Как знаешь, — ответила рыжая, и вместе с Хэппи они покинули жилой этаж, оставив Пенни со Старком наедине. Мужчина убрал посуду в посудомоечную машину, остатки обеда — в холодильник. Пенни хотела было помочь, но потом решила, что лучше не вызывать у него лишний раз раздражения и не путаться под ногами.       — Мистер Старк, где мои вещи? Мне пора.       — Нет.       Он повернулся к ней, сжимая в руке тарелку для хлеба, с которой только что стряхнул крошки и собирался отправить в посудомоечную машину к остальной керамике. Пенни недоуменно вскинула брови, ожидая объяснений, но Тони продолжал молчать, поэтому она предположила:       — Это потому что мисс Поттс сказала? Сэр, я правда должна ехать в Кембридж как можно скорее, и это конечно очень мило, но…       — Причем тут Пеппер? — он нахмурился, и Пенни осторожно поднялась из-за стола и забрала у него тарелку, которую мужчина сжимал так, что пальцы побелели. Интересно, его правда так злит ее компания или просто дорогого стоит держаться рядом отстранено? Хотела бы девушка знать ответ на этот вопрос.       — Не знаю, может, у вас осталась привычка ее слушаться, она-то точно не из тех, кто будет вашим приказам подчиняться, а вы типа долго вместе были, — выпалила Пенни, и только потом поняла, что сморозила. Щеки залило стыдливым румянцем, но было уже поздно. Старк сделал шаг к ней, Пенни — шаг назад, но уперлась в кухонный остров. Ребро столешницы врезалось в поясницу. Мужчина навис над своей подопечной и произнес таким ровным тоном, что у Пенни от страха мурашки побежали по спине:       — Наши отношения с Пеппер, которые были и прошли, тебя не касаются. Она все еще близкий для меня человек, поэтому будь добра, держи свое мнение о ней при себе. Кроме того, Паркер, делай, что я тебе говорю, иначе…       — Иначе что?       Его ладони уперлись в столешницу по бокам от ее талии. Пенни стиснула в руках тарелку, закрываясь ею от мужчины, как щитом, и из головы тут же вылетели все мысли, оставляя место только приятному ощущению тяжести и тепла.       — Хочешь узнать, Паркер?       Тарелка, которую она сжимала в руках, треснула пополам, и Пенни осталась сжимать в пальцах две половики. Старк, заметив это, закатил глаза и тут же отстранился.       — Иди спать.       Дважды повторять не пришлось. Оставив разбитую тарелку — вернее, ее половинки — на столе, Пенни убежала в комнату, в которой обычно обитала, когда оставалась в Башне, и обнаружила там свой чемодан. Теперь он в общем-то был бесполезен: в нем все равно одни летние платья. Приняв душ, девушка переоделась в лежащую в шкафу футболку и, наконец, уснула, перед этим несколько десятков раз прокрутив мысленно только что произошедшее на кухне.       Пробуждение оказалось не то чтобы добрым. Несколько секунд Пенни осознавала, где она находится, потом медленно поднялась с кровати и на негнущихся ногах подошла к окну.       На улице крупными хлопьями валил снег. Он укрывал Манхэттен тонким кружевом, невесомым и прекрасным, делал город похожим на старую рождественскую открытку, делал его чище и проще. Вообще-то Паркер была бы совсем не против лечь куда-нибудь, чтобы снег и ее тоже накрыл собой, тоже сделал белой, чистой, простой и понятной. В горле стоял ком, а под языком противно сосало, и хотелось телепортироваться в Кембридж и избежать общения с Тони Старком сейчас. И когда-либо еще.       Он нашелся в гостиной. Старк не обратил на Пенни ровно никакого внимания, увлеченный разложенными на кофейном столике бумагами и висящими в воздухе диаграммами. Девушка не думала обижаться. Скорее всего, он действительно не заметил ее, а если проигнорировал намеренно, то так даже лучше. Пользуясь тем, что ее существование игнорируют, она взяла из холодильника салат в контейнере и, жуя, направилась переодеться, на ходу набирая Хэппи сообщение.       Когда девушка через гостиную шла к вертолетной площадке, Старка там уже не было, и Пятница сообщила, что он отправился в мастерскую. Что ж, это к лучшему. Пенни тепло попрощалась с Хоганом и вскоре уже направлялась в университет, наслаждаясь видами заснеженного города через окно вертолета.       Полет прошел хорошо. Пенни слушала музыку и читала какой-то подростковый романчик, чтобы отвлечься от проблем, и это, в общем-то, здорово помогало. В Бостоне пилот долго настаивал на том, что ему поручено доставить «мисс Паркер» прямо к дверям общежития, но Пенни наотрез отказалась ехать с ним на арендованной машине и вызвала такси, попросив передать «мистеру Старку», что она не посылка, чтобы ее доставлять. Правда, она остыла так же быстро, как и вскипела, извинилась, и сказала, что мужчина может не беспокоиться и передать своему боссу, что свое задание выполнил. В университетском городке тоже шел снег, еще более мокрый, чем в Нью-Йорке, он налипал на провода и деревья. Все небо оказалось затянуто серыми снежными облаками, а на улице было сумеречно, словно уже наступал вечер, хотя время только близилось к обеду, когда Пенни переступила порог своей комнаты. Она не была здесь неделю, а такое ощущение, что целую вечность.       Паркер разулась, стянула куртку и упала на кровать, зарываясь лицом в подушку. Захотелось выплакаться, но слезы никак не шли. Она включила грустную музыку, пропустила обед, но даже это не помогло. Решив себя не мучить, Пенни приняла душ, переоделась, спустилась в столовую и плотно пообедала, после чего попросила Карен включить плейлист повеселее и отправилась в бассейн, где провела добрых пару часов. Плавание одновременно помогало и усугубляло ситуацию. С одной стороны, привычное и любимое занятие расслабляло и отвлекало, с другой — напоминало один из вечеров на лайнере, когда Старк полез купаться в бассейн ночью.       Кембридж был полупустой. В витринах магазинов и в общежитиях еще висели рождественские украшения, но людей в городе почти не было. Большинство студентов уехали на каникулы отдыхать или просто навестить семью, а для Пенни каникулы уже закончились. Она знала, что в университете осталась Джессика, но та наверняка работала или отдыхала, и отвлекать ее в любом случае не хотелось. Наверное, стоило написать Уэйду, но Пенни тянула с этим до вечера, пока наемник, не дожидаясь приглашения, сам не постучал в ее окно.       Девушка отложила книгу, которую читала, и пустила приятеля в комнату. Уэйд улыбался во весь рот, болтал что-то без умолку, а потом достал криво завернутые в упаковочную бумагу с пряничными человечками вязаные носки. Пенни попыталась выдать наиболее счастливую реакцию, но губы дрожали, и получилось криво. Впрочем, наемника удовлетворило и это, и они завалились смотреть сериал. Мужчина снял маску и за обе щеки уплетал чипсы, а Пенни периодически смотрела на его лицо, освещенное голубым светом монитора ноутбука. Как же хотелось верить, что между ними действительно строилось доверие.       Уэйд ушел уже под утро. Весь следующий день Паркер провела в фотолаборатории, проявляя пленку с круиза — она брала с собой небольшой старенький пленочный фотоаппарат. Качество фотографий с него оставляло желать лучшего, но Пенни он все равно нравился. Пленочные снимки получались какими-то особенно кинематографичными, и даже обычная сцена на них казалась какой-то более глубокой и по-доброму тоскливой. А Пенни смотреть на фото с круиза было и без того довольно тоскливо.       Когда она сложила проявленные фотографии в бумажный конверт и включила в фотолаборатории белый свет, живот заурчал протяжно, напоминая о себе. Только теперь девушка вспомнила, что почти ничего не ела: зависнув в лаборатории, она ограничивалась перекусами, слишком увлеченная процессом. Поэтому, вздохнув, она пошла в столовую, где кроме нее практически никого не было — редкость для этого часа, но ведь каникулы все еще не закончились.       В голове было легко и пусто. Все мысли метались где-то на задворках сознания, а Паркер с кислой физиономией ковырялась ложкой в грибном супе. Вернувшись в комнату, она села за стол и несколько минут смотрела в окно, за которым второй день мела метель. Внезапно накрыло почти непреодолимое желание закурить, и Пенни даже очень ярко представила, как достает тонкую сигарету из пачки, зажимает между губ, подносит к кончику огонек, затягивается, чтобы набитый в бумагу табак занялся; а потом следит за тем, как загорается оранжевым кончик сигареты и как потом она постепенно превращается в серый пепел. Может, вместе с дымом она бы смогла выпустить из себя хоть немного горечи, которая разъедала все внутри?       Она вытряхнула проявленные снимки из бумажного конверта на чистую поверхность стола и неохотно осмотрела те, что упали сверху. Вообще-то, фотографий было не очень много, да и некоторая часть кадров оказалась испорчена, но Пенни все равно хотелось на них посмотреть. Она снимала море, небо, нос лайнера, рынок, кажется, в Лангкави, делала фотографию в зеркало, закрыв фотоаппаратом себе лицо и показывая пальцами знак «мир». Девушка отодвинула карточку, на которой были засвеченные пальмовые листья и кусочек неба, и вздрогнула. Мистер Старк на фотографии не смотрел в камеру. Он вообще не видел, что его снимают. Мужчина сидел на веранде виллы на Пхукете и смотрел куда-то вдаль, сжимая в руке стакан наверняка с чем-то горячительным. Пенни смотрела на фотографию несколько минут, решая, что с ней делать, но в итоге положила к остальным и, будучи больше не в состоянии изучать их и вообще занимать относительно вертикальное положение, легла на кровать.       Пенни лежала на кровати, слушая тиканье настенных часов и биение собственного сердца. В общежитии было так тихо, что она могла различить, о чем говорили две студентки в конце коридора, у лестницы. И конечно она услышала чьи-то шаги, направляющиеся к ее комнате, но ничего не предприняла, убежденная, что непрошенные гости пройдут мимо. Это определенно был кто-то из студентов, вернувшихся с каникул: к стуку каблуков прибавлялся шелест колесиков большого чемодана. Паркер так внимательно вслушивалась в эти звуки, что похоже задремала, потому что когда в ее дверь постучали, этот звук показался оглушительным взрывом в тишине. Она подскочила с кровати и кинулась к двери, по пути пытаясь сообразить, кто это может быть. Вариантов оказалось не так много, поэтому дверь она открыла со словами:       — Джесс, ты могла мне просто написать, зачем было идти в?..       Пенни так и застыла с открытым ртом на середине предложения. Наверное, лицо у нее было весьма красноречиво, потому что Гвен просто свела брови домиком и улыбнулась:       — Ты ждешь кого-то?       — О боже, — только и смогла выдавить из себя Пенни прежде, чем из глаз наконец хлынули слезы, которые никак не могли пролиться последние дни. Соленые, как морская вода. Девушка тут же кинулась на шею подруге и, кажется, выдохнула впервые после начала каникул, когда почувствовала ответное объятие.       Ладони и щеки Гвен были холодными, но Пенни было тепло. Она не знала, сколько они так обнимались, стоя на пороге, но чувствовала себя так, словно они не виделись по меньшей мере полгода, а не какую-то неделю с хвостиком. Внезапное осознание поразило ее и заставило слезы политься из глаз с новой силой: Паркер представить не могла, что с ней стало бы, если бы Гвен не вернулась, не пришла к ней, не обняла, не позволила бы разреветься.       Девушка вовсе не считала себя счастливицей или любимицей судьбы. Ее жизнь вовсе не была похожа на сахарный замок: гибель родителей, смерть дяди Бена, укус паука, Мстители. Но наверное, быть идеально все и не должно, и если в жизни дается большое страдание и большое испытание, то обязательно будет и большая награда. Пенни знала Гвен не так давно, и понимала, что у них не могло быть общего детства, но это было к лучшему. Гвен и была ее большой наградой, и Пенни просто не могла себе позволить втянуть Стейси во всю ту чепуху, которая происходила в ее жизни. Гвен никогда не должна узнать ни о Пауке, ни о Мстителях, ни о Дэдпуле. Ни о чем, что может ей угрожать.       — Эй, ну ты чего? Так рада меня видеть? — Гвен и сама вытерла слезы в уголках глаз, чуть отстраняясь. Пенни сделала шаг назад, чтобы блондинка могла войти в комнату. Чемодана при ней не оказалось: наверное, пока Пенни задремала, она уже отнесла его в свою спальню, но кроме того чтобы оставить багаж и скинуть пальто Гвен больше ничего не успела.       — Что ты здесь делаешь? — Пенни начинала отходить от шока и теперь просто смотрела на устроившуюся в кресле возле компьютерного стола Гвен, опасаясь, что если отведет от нее взгляд, девушка растает в воздухе. Сообразив, как грубо прозвучали ее слова, она тут же добавила, прежде чем Гвен успела ответить: — В смысле, ты ведь должна вернуться только в конце недели, разве нет?       — Планы изменились, — пожала плечами блондинка. — Вообще-то, если честно, мама с отцом постоянно ругались, поэтому мы решили вернуться пораньше. Боюсь, моих стариков ждет неприятная процедура развода. — Она закатила глаза и постаралась принять безразличный вид, но Пенни заметила, как Гвен надула губы и опустила глаза, договорив.       — Из-за ссор в отпуске? — недоуменно уточнила она.       — Ну, это уже долго тянется. Похоже, Индия была последней каплей. Давай не будем о плохом. Я, кстати, привезла тебе платок, но он в чемодане. Распакую багаж и отдам, — сообщила девушка, тут же растягивая губы в улыбке. Пенни попыталась ответить тем же, но получилось не очень радостно. — Что с тобой? Рассказывай, как прошел круиз со Старком?       Она состроила заигрывающее лицо и засмеялась, все-таки заставив Пенни тоже улыбнуться. Паучиха рукавом толстовки вытерла щеки и глубоко вдохнула и выдохнула. Гвен присвистнула, понимая это по-своему.       — Он делал что-то, чего ты не хотела? — тут же нахмурилась она. — Послушай, Пенни, я понимаю, что он для тебя авторитет, кроме того, он определенно тебе нравится, но, милая моя, это вообще не значит, что ты должна делать все, что он тебе говорит! Некоторые мужчины думают, что если мы к ним что-то испытываем, то будем согласны с каждым их словом и будем их беспрекословно слушаться, но если он позволял себе какую-нибудь мерзость или гнусность, хоть что-то что тебе неприятно, то я надеюсь, ты послала его в тот же момент.       — Гвен, — с трудом перебила ее Пенни, и девушка вопросительно вскинула брови, ожидая продолжения. Слова давались с трудом, но Паркер вдруг поняла, что просто не может не рассказать. — Нет. Ничего… такого. Вообще-то все было даже хорошо. Мы целовались.       Пауза. Пенни замолчала, ожидая какой-либо реакции, и просто следила за изменением мимики Гвен. Сначала на ее лице отразилось недоверие, которое быстро сменилось шоком, а потом — радостью. Девушка поднялась со стула и заставила Пенни встать с кровати, потянув за руку.       — Это супер, — наконец сказала она.       — Правда? — Пенни нахмурилась, с недоверием глядя на блондинку. Та кивнула и поджала губы:       — Да, в честь этого мы напьемся.       — Сейчас? — почему-то шепотом уточнила Паркер, следуя за подругой к двери и неуклюже влезая в теплые ботинки. Стейси сняла с вешалки ее куртку и сунула в руки:       — Прямо сейчас. Одевайся.       Через пару минут они спускались в холл Губки, а потом в полнейшем молчании шли до ближайшего супермаркета. Снегопад прекратился, и в Кембридже стояла тишина, какая бывает только ночью, когда выпадает снег. Пенни не знала, куда смотреть, и поэтому постоянно вертела головой, выпуская густые облака пара изо рта. Снег искрился в свете лампочек и фонарей, и было светло почти как днем, а Гвен шла рядом, одновременно растерянная и решительная, и Пенни чувствовала, что у нее у самой далеко не все в порядке. Наверное, это сложно: производить впечатление идеальной девушки. У которой все в порядке с учебой, репутацией, семьей. Ведь на самом деле все было совсем не так, и Паркер ощущала, что кроме приближающегося и неотвратимого развода родителей было что-то еще, о чем Стейси пока не рассказала.       Она купила ежевичное вино, которое окрашивало губы и язык в фиолетовый, делая их похожими на персонажей фильма «Послезавтра». Пенни почти не пила, все равно от маленькой порции дешевого легкого вина опьянеть ей не удастся, но все равно чувствовала себя пьяной.       Девушки так же молчали, бесцельно гуляя по улицам университетского городка. Они остановились в парке, когда Гвен спросила серьезно:       — Ты типа… любишь его, так?       Пенни пожала плечами. Гвен подошла к неработающему фонтану и присела на его низкий бортик, разглядывая свои руки, которые сжимали уже почти пустую бутылку. Ее кружило, но не слишком сильно, еще далеко до того, чтобы уснуть задницей в сугробе, но уже достаточно, чтобы осознать, что ее подруга целовалась с Тони Старком.       — Это не важно, — наконец ответила Паркер, поглубже убирая руки в карманы. — Мои чувства здесь не особо что-то решают.       — Он решает, да? — перебила ее Гвен, хмурясь и недовольно кривя рот. — Почему ты так под него прогибаешься?       — Он старше. И он мой… мой наставник. И я восхищалась им всегда, Гвен. Что ты вообще имеешь в виду? — Пенни была готова вот-вот расплакаться снова. От осознания своего бессилия. Она знала и так, что скажет блондинка, и знала, что не сможет никогда поступить так эгоистично и легкомысленно. Стейси, если бы была чуть более трезвой, наверняка бы заметила, как в конце фразы сорвался голос Пенни, но сейчас она на это внимания не обратила и сказала:       — Лучше бы ты подумала о себе. Если вы целуетесь, значит, у вас все взаимно. Слушай, у него достаточно дерьма было в жизни, и я сейчас только о том, что было вынесено в прессу, наверняка это только верхушка айсберга. Ясное дело, он боится всяких… плохих последствий. Но ты не должна бояться. Тебе девятнадцать! Самое время совершать ошибки. Не думай о нем, не думай о других, думай о себе. Сейчас самый подходящий момент, чтобы кинуться в это все. Понимаешь?       — Понимаю, — Пенни забрала у нее бутылку, допила последний глоток приторного напитка и аккуратно поставила пустую стекляшку в урну. — Все не так просто.       — Ничего никогда не бывает просто в таких делах, — заметила Гвен, и голос ее стал звучать значительно трезвее.       — Я говорю о том, что не могу просто кинуться ему на шею «мистер Старк, я вся ваша!». Он ясно дал мне понять, что ничего между нами быть не может.       — Ты из-за этого такая разбитая? — предположила Гвен. Повисла пауза, в которую Пенни собиралась с мыслями, решая, как лучше сформулировать в слова все то, что кипело и ныло внутри. Но вылилось все в одно слово:       — Наверное.       Гвен молчала, ожидая, пока Пенни скажет что-нибудь еще, а та переводила дыхание, чтобы ком в глотке рассосался. В парке было тихо, и тишина эта казалась самым мягким и теплым одеялом, накрывшим весь город, в котором остались только они вдвоем. Все было так отчаянно неправильно. Все за пределами этого купола из одеяла было разрушено и разбито, и от осознания того, что рано или поздно снег растает и снова станет так же больно, как прежде, начинала болеть голова. Паркер зажмурилась и выпалила:       — Я только пару дней назад поняла, что влюблена в него. Я просто хочу, чтобы все было нормально, и я понимаю, почему он так себя ведет. Но я не хочу, не хочу, не хочу!..       Коленки подкосились, и Пенни упала на спину в снег на то место, где под белой подушкой скрывалась клумба. Минуту ничего не происходило, а потом Гвен рассмеялась задорным пьяным смехом и рухнула рядом, поднимая брызги снега в воздух. Они возились какое-то время, пока снег не забился под одежду и в обувь, а потом замерли, уставившись в небо. Чернила, в которые кто-то пролил молоко, и ни единой звездочки не видно. Изо рта вырываются клубы пара. Пальцы сводит от холода. Пенни чувствует, как ледяная рука Гвен находит такую же холодную ее руку и крепко сжимает.       «Я всегда буду рядом, вместе мы все преодолеем».       Школьный автобус остановился на парковке возле здания корпорации «Оскорп». Сидящий на переднем сидении мистер Харрингтон встал и поднял руки, призывая своих подопечных успокоиться хоть на минутку, что было делом не из легких: старшеклассники загалдели, как стая сорок, и принялись вскакивать со своих мест или липнуть к окнам.       — Ребята, успокойтесь! Сейчас мы спокойно выйдем из автобуса и направимся в «Оскорп». Нам нужно будет пройти проверку и получить гостевые пропуски, после чего мы осмотрим несколько лабораторий. Я прошу вас держаться вместе и вести себя прилично! — пока учитель давал наставления, его ученики уже едва ли не выпрыгивали из штанов от нетерпения. Он глубоко вздохнул и первым вышел из автобуса, останавливаясь чуть поодаль и ожидая, пока дети тоже покинут транспорт. Первым из автобуса вылетел Флеш, споткнувшись о свою же ногу, едва не упал, но уже успел что-то выкрикнуть по этому поводу, посмеявшись над собой и над остальными. За ним вышли его друзья, уже потом все остальные, и последней из автобуса, сперва осторожно выглянув, вышла Пенни Паркер.       Харрингтону эта девочка нравилась: она хорошо училась, но дело было даже не в ее оценках. Пенни действительно разбиралась в большинстве предметов и учитель видел, что получать новые знания ей искренне нравится, хоть порой девочке на уроках и было скучно — ее познания частенько выходили далеко за страницы школьных учебников. В общем-то, именно благодаря своей эрудиции Пенни и была в команде по декатлону, и вряд ли кто-то замечал кроме учителя, но именно она зачастую тащила команду к победе. Вообще-то Пенни в принципе мало кто замечал, хотя Харрингтон не назвал бы ее серой мышью. Он знал, что девочка не избегает общения, и кроме игры в декатлон ходит в оркестр. Впрочем, и о каких-то выдающихся успехах учитель не слышал тоже. Паркер, несмотря на свои действительно выдающиеся способности, предпочитала отсиживаться в общей массе учеников, не выделяясь ни отличной учебой, ни успехами в общественной школьной жизни. Ее блестящие выступления на декатлоне терялись, становясь успехом команды, а на уроках Паркер делала необходимый минимум, зачастую занимаясь своими делами, и едва ли кто-нибудь еще из преподавателей, кроме Харрингтона, видел, насколько эта девочка умна. Учитель, конечно, не смотрел на своих учениц как на представительниц слабого пола, но точно мог сказать, что уродиной Паркер не была, и поэтому вполне понимал Флеша Томсона, который постоянно задирал ее: сам был подростком и тоже пытался поддеть понравившуюся девочку. Понимал, но не оправдывал, и все-таки восхищался внутренним стержнем своей подопечной, которая на издевки одноклассника никогда не реагировала криками или слезами.       Паркер поправила круглые очки на носу и смущенно одернула объемный голубой свитер, призванный, видимо, скрыть легкую полноту, которой девочка стеснялась. У нее было милое округлое лицо с наметившимся вторым подбородком, который, впрочем, не делал ее некрасивой, а напротив, придавал лицу мягкости и детскости; фигура в целом казалась еще детской, мягкой, плавной, и Харрингтон точно знал, что из Пенни вырастет настоящая красавица, и Флеш Томсон в будущем пожалеет, что обижал ее. Но сейчас он в очередной раз обозвал ее «коровой» и тут же отвернулся, делая вид, что потерял к ней всякий интерес, а сама Пенни уткнулась в телефон, что-то быстро печатая и не замечая, как одноклассник украдкой смотрит на нее.       Подростки бывают поразительно неуверенными в себе и невнимательными.       Харрингтон покачал головой и махнул ученикам, чтобы все двигались ко входу. Проверка на входе создала настоящий коллапс: школьники проходили через специальную раму, не сняв рюкзаки и не вытащив ключи и телефоны из карманов, хотя им напомнили об этом секунду назад; возвращались, путались, злились и смущались. Рама пищала, а ожидающая экскурсионную группу сотрудница компании терпеливо улыбалась, сцепив руки. Наконец, с проверкой было покончено, и каждый ученик получил одноразовый пропуск посетителя, после чего они отправились на экскурсию.       Пенни нервничала. Ее нервировала компания одноклассников, но в то же время до зуда в ладонях хотелось все тут осмотреть и, желательно, потрогать. Этого, конечно, ей точно не позволят сделать, но если держаться чуть в стороне от группы, то есть вероятность избежать излишнего неприятного внимания Флеша и посмотреть все эти интересные штуки.       Экскурсия началась, и Пенни жадно ловила каждое слово сотрудницы корпорации, которая рассказывала о процессе разработки новых продуктов и о миссии «Оскорп». В одном из залов они встретили главу компании Нормана Озборна, и Пенни показалось, что он дожидался школьников специально. Одноклассники Пенни пришли в восторг при виде ученого, да и сама Паркер покраснела от волнения. Вообще-то, Норман не был ее кумиром, но определенно входил в круг тех, на кого ей хотелось бы ровняться, поэтому она все равно пыталась через головы одноклассников посмотреть на мужчину, но видела только его макушку.       — Это сын мистера Озборна, Гарри, — сообщила сотрудница, сопровождавшая школьников. Все с интересом уставились на паренька, сидящего за столом, возле которого и стоял Норман. Пенни, конечно, ничего не увидела, хоть ей и было страшно интересно посмотреть на наследника корпорации. Наверное, он очень умный. — А теперь давайте не будем отвлекать мистера Озборна от работы и пройдем в следующий зал.       В следующем зале оказалась лаборатория генной инженерии. Тема Пенни не очень интересовала, но это ведь одна из крупнейших корпораций: все равно интересно поглазеть. Пока сотрудница отдела, вызвавшаяся рассказать подробнее о своей работе, с улыбкой вещала перед открывшими рты школьниками, Пенни осмотрелась. Лаборатория действительно была большой. Похоже, «Оскорп» делает большую ставку на проекты, которые разрабатывают в этом зале. Когда Паркер рассматривала ничем не примечательную лягушку, экскурсовод их группы подошла к сотруднице лаборатории и сообщила, что один из опытных образцов сбежал, и детей необходимо срочно вывести из помещения. Пенни этого не слышала, но видела плохо скрываемое беспокойство на лицах сотрудников, когда их выводили в холл на первом этаже.       — Нам нужно будет провести тщательную проверку, чтобы опытный образец не смог покинуть здание вместе с вашими учениками, — сообщила одна из сотрудниц мистеру Харрингтону. Тот согласно кивнул и озабоченно нахмурил брови. В башне «Оскорпа» все засуетились и заволновались, и школьники тоже начали беспокоиться: сбились в кучку и возбужденно перешептывались. Пенни все так же стояла рядом, но будто бы чуть в стороне, неподалеку от девочки, с которой общалась.       — А что за «опытный образец?» — неуверенно спросила она. Но одноклассница только пожала плечами и сказала:       — Нам не сообщили. Скорее бы это закончилось! Надеюсь, никто не пострадает.       Если бы в тот момент Пенни Паркер уже была знакома с Тони Старком, то непременно бы закатила глаза в его манере и подумала бы что-то вроде «ну и зануда, здесь происходит что-то интересное, а она хочет, чтобы это скорее закончилось». Но тогда Пенни даже не мечтала о знакомстве со своим кумиром, и не представляла, как обаятельно он умеет показать свое недовольство, а поэтому только поджала губы и поправила очки, подавляя свое недовольство.       Ничего не происходило. Школьников проверяли, снова пропуская через раму по одному, спрашивали у них про самочувствие и ощупывали одежду. Остальные посетители тоже торопились покинуть «Оскорп» и проходили осмотр на других выходах. Вообще-то, если бы Пенни знала, кто именно «опытный образец», то понимала в полной мере бессмысленность этих действий, но она понятия не имела об этом, поэтому просто стояла и ждала своей очереди.       Внезапно по телу прошла судорога, а предплечье под свитером укололо — не больно, но весьма неожиданно. Пенни дернулась и ойкнула, быстро задрала рукав и хлопнула по тому месту, где почувствовала укол. Но было поздно: маленький паучок, укусивший ее, уже полз по запястью, и, спрыгнув с ее большого пальца, убежал куда-то на пол.       — Ты в норме? — спросила ее стоящая рядом одноклассница, обеспокоенная странным поведением Паркер, но та только кивнула и почесала место укуса:       — Все в порядке.       Пенни не знала, что за ней наблюдает высокая платиновая блондинка, которая только недавно устроилась на стажировку в «Оскорп» и теперь хмурила свои изящные брови, внимательно следя за каждым движением девочки, и уже набирает сообщение своему боссу.       Впрочем, здание корпорации Пенни покинула без особых проблем. Да и до дома добралась без приключений, но едва оказалась в своей комнате, как почувствовала, что сил у нее совершенно не осталось и, рухнув на кровать, заснула и проспала сутки.       А потом ее тошнило, все тело болело, она ела, спала, снова ела, снова не вылезала из ванной, обнимаясь с фаянсовым другом. Только Пенни подумала, что хуже уже не будет, что дальше — только смерть, как пальцы в один не самый прекрасный момент приклеились к раковине и отказывались отлипать.       В тот день она выломала раковину в доме тети Мэй и залила водой всю ванную и коридор. В тот день Пенни сломала дверь в своей комнате и расколола несколько тарелок. Долго извинялась перед тетей, плакала и не понимала, что с ней происходит. А в это время Норман Озборн уже знал ее адрес и решил не трогать свой случайно перешедший на следующую фазу эксперимент. По крайней мере, пока Пенни Паркер не повзрослеет достаточно и не начнет ему мешать: тогда он думал, что, быть может, этого не произойдет никогда.