Хорошая девочка

      — Это отвратительно. Знаешь, мы были вместе вчера. Я не хотела с ним встречаться, особенно после того представления, которое он устроил под окнами общаги во вторник, но он чуть ли не умолял о встрече. Мы сидели в пиццерии, и он постоянно переписывается с ней, прямо в наглую, не стесняясь меня. Понимаешь, он даже не пытается хотя бы сделать вид, что между ними ничего нет.       — Гвен, она его девушка, — напомнила Пенни, сжимая лямку рюкзака до треска ткани. Она пыталась разобраться в отчете доктора Чо, который та прислала очень не вовремя. Блондинка вздохнула и отвернулась:       — Зачем он разбивает мне сердце, — спросила Гвен, кажется, саму себя. Уилл, почувствовавший на себе ее полный ненависти взгляд, посмотрел исподлобья в ответ. Девушка показала ему средний палец. — Кого мы еще ждем?       — Кого-то с философского, — ответил ей Гарри, который и сам явился с опозданием. Заметив, что она все еще смотрит на обнимающихся Уилла и Маргарет, он зевнул и добавил: — Знаешь, Гвендолин, это конечно не мое дело, но тебе бы стоило начать уважать себя и перестать таскаться за этим неудачником.       — Как ты верно заметил, это не твое дело, Гарольд, — не осталась в долгу Гвен, бросив на него раздраженный взгляд. Озборн закатил глаза, но продолжать бессмысленный спор не стал, а посмотрел сонно на Пенни.       Он не видел ее с понедельника. Во вторник Гарри случайно пересекся в коридоре университета с Питером Максимофф, который выглядел непривычно поникшим, зато он, в отличие от друзей Паркер, знал, что ее вечером накануне похитил Старк. В среду за завтраком Гвен сообщила, что Пенни провела вечер вторника с ней, но Гарри паучиха своим обществом так и не почтила. И вот теперь она игнорировала их обоих с Гвен и вообще казалась на редкость отстраненной и раздражительной, постоянно проверяла смартфон и нервно прикасалась к шутеру на запястье.       Раннее утро четверга ознаменовалось для Кембриджа противным мелким дождем, под которым студенты МИТ в количестве двадцати восьми человек стояли возле главного здания в ожидании двоих опаздывающих. Синий автобус должен был отвезти их к горнолыжному курорту Киллингтон, откуда студенты собирались отправиться в горы пешком по специальному маршруту, провести две ночи в палатках и в субботу вернуться обратно в университет. Студенты МИТ ходили в походы часто: это было относительно не дорогое и приятное времяпрепровождение, в котором крепли коллективный дух и дружеские связи. Во всяком случае, именно так сказала одна из их профессоров, миссис Фринк, когда приглашала первокурсников присоединиться к зимнему походу в горы. Группа собиралась не большая и заполнялась быстро, но у Гарри все равно не возникало вопроса, откуда возле автобуса взялась Пенни, которая ни в какой поход еще в понедельник не собиралась.       Вообще-то, Гарри смотрел на толпящихся возле автобуса студентов и испытывал смутные сомнения по поводу того, что поход пройдет гладко. Слишком уж много знакомых лиц. В поход собиралась половина редакции студенческой газеты. Джессика, которая висела на телефоне — вот уж кому действительно стоит уйти в горы на пару дней и забыть о работе, Уилл с Маргарет, не прекращающие обниматься, репортер Эдди и тот мулат, который безуспешно подкатывал к Пенни, ЭмДжей. Питер тоже был тут, с кислой физиономией стоял чуть в стороне от своей ненаглядной, словно боялся подойти.       Наконец к автобусу подбежали два опаздывающих студента, которых привел не кто иной, как профессор Хэк. Он сделал знак водителю, и тот открыл отделение для багажа. Студенты кинулись поскорее избавиться от тяжелых рюкзаков: палатки и необходимую в походе утварь упаковали и уложили в автобус заранее. Профессор Фринк вошла в автобус первой, а Хэк остался снаружи, запуская студентов в транспорт по одному и сверяясь со списком.       Следом за Гвен Пенни продвинулась ближе ко входу. Разумеется, она никуда не собиралась ехать. Она была слишком занята, чтобы позволить себе целых три дня прохлаждаться где-то, где шансы найти симбиота стремились к нулю, а их у нее и так было не очень много. Однако на том, чтобы она присоединилась к поездке, настоял Старк, и даже аргумент об отсутствии свободных мест его не впечатлил. Сказать, что Паркер была недовольна, это не сказать ничего, но почему-то все равно не могла ослушаться Тони, из-за чего злилась еще больше. Злилась на свою слабость перед ним, на свое безоговорочное подчинение. Во всяком случае, что-то менять было уже поздно и стоило попробовать найти в этом походе хоть какие-нибудь плюсы. Хороший способ отвлечься и немного расслабиться, чтобы потом вернуться к поискам симбиота с новыми силами. Ведь последние сутки Паркер провела в окрестностях Кембриджа, без сна и перебиваясь уличной едой, но что самое худшее — без результата.       А еще было плохо то, что расслабиться и отвлечься она не могла, потому что симбиот давно мог покинуть штат, и неизвестно, что он планировал. У Пенни не было ни одной зацепки, и она чувствовала себя так, словно ищет иголку в стоге сена, а у нее даже нет магнита.       Профессор Хэк поставил галочку в списке напротив ее фамилии и посмотрел вслед, но Пенни в свою очередь сделала вид, что не заметила этого. Ей хватало других проблем, чтобы еще отвлекаться на профессора, от одного взгляда которого делалось не по себе.       — Пенни прости, я говорила ему, что сижу с тобой, но он…       Паркер нахмурилась, увидев на сидении рядом с Гвен какого-то парня. Лицо его казалось знакомым. Вроде бы, это с ним Стейси была на празднике в честь Китайского Нового года, но имени молодого человека Пенни никак не могла вспомнить. Внутри все закипело от раздражения, ведь она надеялась подремать в дороге рядом с подругой, но девушка быстро взяла себя в руки, кивнула и даже выдавила кривую улыбку. Гвен смотрела на нее виновато и уже было открыла рот, чтобы предложить выгнать парня к черту.       — Тогда я сяду с тобой, — послышалось сзади прежде, чем одна из девушек успела что-то ответить. Затем Пенни потянули за рукав куртки вбок, и она шлепнулась в кресло рядом с Озборном. Через проход от них устроилась с независимым видом Джессика, а через мгновение свободное место рядом с ней занял хмурый как туча Питер, жующий жвачку.       — Нэд, если ты не возьмешь себя в руки, то я прямо сейчас выйду из автобуса и… Ты охуел? Это мне надо взять себя в руки? — донесся до Пенни обрывок разговора взбешенного редактора, которая все еще болтала по телефону, как видно, со своим заместителем. Очевидно, оставила его за главного и теперь опасалась, что за несколько дней ее отсутствия все развалится. Пенни приказала себе не слушать ее ругань, и без того голова пухла. Последний студент занял свое место, в салон поднялся профессор Хэк, поправил шапку, взглянул на список и еще раз окинул взглядом макушки студентов. Какое-то время они о чем-то переговаривались с профессором Фринк, а потом двери автобуса закрылись, заурчал двигатель, и они наконец отправились в путь.       Едва автобус тронулся, Гарри заткнул уши наушниками, и Пенни, решив последовать его примеру, уже через пару минут отключилась, даже не слыша музыки в своих наушниках. Около часа она крепко и сладко спала, а затем прямо во сне ее озарила внезапная догадка.       Что если Старк не просто так настоял на том, чтобы она отправилась в поход? Может, ему известно местонахождение симбиота и он вместе с Фьюри и всеми остальными водит ее за нос? Или симбиот уже нашел себе носителя, и тот, кого Пенни так старательно ищет последние дни, прямо сейчас находится в этом автобусе?       Пенни вздрогнула от этого откровения и проснулась, распахнув глаза. Ей это приснилось и это просто бред уставшего мозга или подобный исход действительно имеет место быть? Девушка крутила эту мысль так и сяк, пока голова не разболелась. Решив себя не мучить, она толкнула локтями Озборна. Тот вытянул лицо, изображая сильнейшую боль, но вытащил наушники и повернулся к ней, недовольно интересуясь:       — Чего тебе?!       — Гарри, есть дело, — Пенни наклонилась вперед, загораживая их от случайных любопытных глаз, хотя на них и так никто не обращал внимания, и перешла на заговорщический шепот. — Слушай, я кое-кого должна поймать. Как тебе кажется, в автобусе есть кто-нибудь подозрительный?       — Ты поэтому где-то пропадала последние дни? — вместо ответа таким же шепотом поинтересовался парень, подозрительно прищуриваясь. Пенни страдальчески вздохнула и прикрыла глаза, произнеся чуть громче:       — Просто помоги мне, я очень устала.       — Не буду, ты мне ничего не рассказываешь, — напомнил Озборн о том, что был чудовищно обделен вниманием в последнее время и демонстративно отвернулся. Вся эта сцена нервировала Пенни, но свежий взгляд был необходим, а кроме Гарри никто ей помочь не мог. К тому же, юноша был посвящен в ее тайну. Девушка снова толкнула его в плечо, на этот раз ладонью:       — Гарри! Я не могу рассказать тебе об этом. Меня попросили сделать кое-что, и я не должна облажаться, но мне кажется, у меня в голове уже не мозги, а желе, — она постучала пальцем по своему виску, сводя брови домиком. Щенячье выражение ее лица на Гарри подействовало. Он вздохнул и, вытянув шею, посмотрел вперед и назад. Опустился обратно и со вздохом вынес свой вердикт:       — Здесь половина студентов подозрительные. Ты забыла, с кем учишься? В полуметре от тебя сидит сын гребаного Магнето, а мой папаша — психически нестабильный ученый. Хотелось бы знать чуть конкретнее, какие именно подозрения должен вызывать тот, кого ты ищешь.       — Это не Питер, — возразила Пенни шепотом, надеясь, что ни сам Питер, ни Джессика их не слышат. Она даже особо на задумывалась, уверенная, что мутант рассказал бы о проблеме с симбиотом именно ей. Не похоже, что у него были другие знакомые, которые могли бы помочь, а к отцу он бы даже под страхом смертной казни не обратился. Озборн нахмурился, перебирая мысленно варианты, и наконец предположил:       — Может, Эдди. Репортер вашей газеты. Он у вас и так стремный, а сегодня совсем уж дерганный какой-то. Хотя ты тоже дерганная, между прочим, — снова загундел обиженным тоном Озборн, скрещивая руки на груди. — Проверь его сообщения, может он тоже занят каким-нибудь супер секретным заданием, о котором даже друзьям рассказать нельзя.       Пенни закатила глаза. Сейчас было некогда разбираться с обидами Гарри, особенно учитывая, что в памяти были свежи его последние выходки. И хотя в их отношениях наступило какое-никакое перемирие после выходных в доме Озборнов и Пенни решила дать ему еще один шанс, все-таки перебороть себя оказалось труднее, чем она предполагала. Подпустить Гарри слишком близко она не могла и не хотела. Но вот идея проверить Эдди и остальных не была такой уж плохой, стоило попробовать. Паркер сгорбилась и поднесла шутер к лицу, вставляя в ухо наушник, чтобы слышать свою ИИ.       — Карен, нам нужно проверить пассажиров студенческого автобуса, — сказала она тихо. Индикаторы на шутере загорелись красным, показывая, что система запущена и работает. Пенни набрала в легкие побольше воздуха и продолжила: — Давай начнем с Эдди Брока.       — Эдвард Брок — цель, мисс Паркер? — услужливо уточнила Карен в наушнике. Не замечая подвоха, девушка подтвердила:       — Да, он цель.       — Принято. Цель — Эдвард Брок. Инициирую удар, — сообщила Карен.       Пенни выпрямилась. Вся сонливость слетела мигом. Сердце замерло от мгновенно накатившего страха, и она еле заставила язык шевелиться, чтобы уточнить срывающимся голосом:       — Инициируешь чего?       — Точка перехвата выбрана, — спокойно пояснила ИИ. От этих слов ее создательницу бросило в холодный пот. — Выпускаю средства поражения.       Паркер вскочила с места и огляделась по сторонам. За тонированными окнами автобуса мелькали горные склоны с одной стороны и туманная равнина за низким ограждением по краю дороги — с другой. Здесь снег шел сильнее, чем в Кембридже, но даже сквозь белесую завесу снегопада Пенни разглядела в заднем окне боевой дрон с логотипом «Старк Индастриз», догоняющий автобус.       — О, господи, — прошептала она, судорожно соображая, что делать. Необходимо предотвратить трагедию и не раскрыть при этом личность Девушки-Паука. Всего-то, подумаешь. Вариантов оставалось не так много.       — Что слушаешь, Пенни?       Сидящий рядом Максимофф легко потянул за белый провод, выдергивая наушник из уха Пенни. Первым желанием было просто продолжить отмену приказа, но тогда бы все услышали голос Карен, сообщающий об отмене атаки. Это означало устроить незабываемое представление для всех, включая профессора Хэка, от которого Пенни вообще хотелось скрыть как можно больше. Она наклонилась к Питеру и зашипела:       — Отдай наушники, Питер! — Мутант продолжал довольно улыбаться, явно не собираясь возвращать затычки владелице. Пенни, которая боковым зрением видела приближающийся дрон, паниковала все сильнее. Она дернула рукой, собираясь ударить парня по пальцам и тем самым заставить выпустить злополучные наушники, но автобус качнуло, и Паркер с силой вмазала Питеру по лбу. Его голова качнулась на шее, словно та была резиновой, он ударился затылком о спинку сидения и уронил подбородок на грудь. — О боже, прости-прости, — забормотала Пенни и, сунув в ухо наушник, приказала негромко, но четко: — Карен, не трогай Эдди!       — Мисс Паркер, отменить ликвидацию Эдварда Брока боевыми дронами? — раздался в наушнике голос ИИ. В этот момент Пенни встретилась с вопросительным взглядом Гвен, которая, вытянув рот буквой «о» и приподняв брови, спросила недоуменно:       — Ты что, врезала Питеру?       — Что у вас там происходит? — на несколько рядов впереди со своего места поднялся профессор Хэк. Пенни, глядя в округлившиеся глаза подруги, торопливо выпалила:       — Нет!       — Начинаю ликвидацию! — радостно сообщила Карен. Студенты заволновались, стали выглядывать в проход, чтобы посмотреть, что происходит. Внезапно автобус резко качнуло в сторону, и Пенни увидела, как мимо борта со свистом пронесся боевой снаряд и исчез в молочной завесе снегопада где-то в овраге. Пассажиры заохали, взволнованные совсем не мягкой поездкой, а Пенни едва не лишилась чувств.       — Карен?       Тишина. Сердце громко билось в груди и в висках, Пенни не слышала не только свое чутье, но и происходящее вокруг. Судорожно оглядевшись в поисках наушников, она обнаружила их, валяющимся под ногами. Согнулась пополам, трясущимися пальцами сунула один в ухо, чтобы услышать электронный голос:       — Иду на второй заход.       — Мисс Паркер, сядьте на свое место и пристегните ремень.       Она резко выпрямилась, едва не врезаясь носом в грудь подошедшего профессора Хэка. Секунду они смотрели друг другу в глаза, и Пенни впервые не парализовал страх рядом с ним. Слишком сильным был ужас перед последствиями своей неосмотрительности, которые могли настигнуть ее саму и всех ее друзей уже очень скоро, если она прямо сейчас ничего не предпримет.       — Это там Железный Человек?! — сказала она достаточно громко, чтобы услышали все, и махнула рукой вправо. Студенты недружно повернули головы в одну сторону, Хэк колебался какое-то время, сверля Пенни взглядом, но затем все-таки повернулся. Девушке было достаточно и секунды. Она прыгнула вверх, выбивая ладонью потолочный люк, выпустила паутину, цепляя ею дрон к скале. Дрон натянул паутину, сопротивляясь, но все-таки заискрился, остановился и упал на дорогу, ломаясь на части. Паркер неуклюже упала обратно, неловко приземлившись на левую ногу так, что боль пронзила до самой поясницы. Люк захлопнулся, а вокруг раздались разочарованные вздохи:       — Нет там никакого Железного Человека.       — Улетел, — пожала плечами Пенни, тяжело дыша после своего маневра. Она снова столкнулась взглядом с профессором, и на сей раз ее пробил озноб. Мужчина молчал.       — Пенни, ты думала, мы не заметим? — в тишине салона раздался голос Джессики. Паркер резко обернулась к ней, наткнулась на ее ироничную ухмылку и мысленно попрощалась с жизнью. Что ж, если рассказать им — единственный выход, то придется смириться. А еще сменить университет или вообще бросить учебу, переехать на базу Мстителей и больше никогда не заводить друзей. Она даже толком не успела испугаться: все не радужные перспективы пронеслись перед глазами за пару мгновений.       — Что? — голос оказался неестественно высоким. Джессика вздернула подбородок и улыбнулась ей какой-то совсем уж странной материнской улыбкой:       — Твою новую прическу. Это улет.       — Ах да, спасибо, — Пенни пригладила пальцами растрепанные после прыжка волосы и поплелась к своему месту на негнущихся ногах. Рухнув в кресло рядом с Гарри, она пробормотала тихо: — Хорошо, Карен, давай-ка по новой. Но сперва убери из протоколов использование боевых дронов мистера Старка.       Остаток дороги прошел относительно спокойно. Пенни прошерстила смартфоны всех студентов, находящихся в автобусе, попутно мучаясь от угрызений совести, когда читала личные переписки. Конечно, она не вчитывалась в каждое слово, просто пролистывала в поисках зацепок, но все равно пришлось бороться с собой, когда она проверяла Уилла и Маргарет. Любопытство не порок, и узнать, на самом ли деле Уильям такой плохой, очень хотелось. И все же Паркер ограничилась малым, решив не лезть не в свое дело. Гвен ее подруга, и Пенни была готова поддержать ее в любой ситуации, но совать свой нос просто так в ее дела не стоит. Некстати девушка вспомнила, как вмешалась в драку Гвен и Маргарет возле клуба, а также последующую неприятную ссору. Но, а что еще ей оставалось делать в той ситуации?       Подремать так и не удалось. Через пару часов автобус остановился на парковке Киллингтона, чтобы студенты могли перекусить и отправиться дальше в горы пешком. Пенни с удовольствием вышла из автобуса и потянулась. Страшно хотелось спать, но надо было держаться. Что ж, она хотя бы пообедает. Преподаватели и студенты недружно направились к ресторану рядом с парковкой, Гвен отстала, но Озборн тащился рядом.       Внезапно смартфон ожил, и Пенни нахмурилась, увидев на экране надпись «номер не определен». Недолго думая, она сбросила вызов, и уже после этого догадалась, что это мог быть Фьюри. В таком случае, не самый мудрый поступок, но Паркер сегодня уже начала косячить, значит с этим девизом до конца.       В ресторане кормили вкусно, и девушка не стеснялась набивать желудок, хотя за соседним столом сидели преподаватели. Профессор Хэк косился на нее, но ничего не говорил, а профессор Фринк попросила не переедать, иначе подъем в горы покажется настоящей каторгой. Когда она покончила с супом и почти расправилась с мясом, смартфон, лежащий на столе экраном вверх, снова зазвонил.       — Простите, я должна ответить, — Пенни торопливо вытерла руки бумажной салфеткой и, виновато взглянув на Гарри и Гвен, поспешила к выходу на улицу, принимая вызов. — Да мистер Старк?       — Ты сбросила звонок Ника Фьюри, Паркер, — раздался в трубке бархатный голос Тони. Определить его интонацию было затруднительно, поэтому девушка предпочла сразу рассыпаться в извинениях:       — Я понятия не имела, что это он, сэр. Кроме того, рядом были мои друзья, другие студенты и преподаватели, я не могла так рисковать.       — Притормози, эй, — перебил ее Старк и небрежно добавил: — Я тоже так делал, просто не ожидал от тебя. — Мужчина усмехнулся. Пенни отошла от дверей в ресторан и облокотилась об кирпичную стену заведения, с облегчением вздыхая. — Ладно, я вообще-то по делу. Ты нашла симбиота?       — Как бы я его нашла, если вы отправили меня в поход с кучкой студентов? — вырвалось у нее. Осознав, что сказала, Пенни прикусила губу, стараясь успокоиться. Не следовало скидывать ответственность за свою бесполезность на мужчину. — Нет, не нашла. Здесь его нет.       — Ты уверена? Тогда почему пару часов назад один из моих боевых дронов разбился? Мне показалось, ты распорядилась, чтобы Карен выпустила в кого-то пару ракет, — продолжая говорить таким тоном, как будто он знал все и про всех, а Пенни — самый глупый человек на свете и не в состоянии понять элементарных вещей, поинтересовался Тони. Она раздраженно дергала замок на куртке.       — Я не собиралась выпускать ни в кого пару ракет, мистер Старк. Кстати хотела у вас спросить, зачем и когда вы передали Карен управление вашими боевыми дронами, — Пенни чувствовала, что еще немного и перегнет палку, но пока мужчина терпел ее наглость, которая, по большому счету, была вполне оправдана. Из-за того, что Старк не предупредил ее об изменениях в протоколе Карен, могли пострадать люди. Об этом даже думать не хотелось. Главное, все решилось благополучно. Вздохнув, девушка добавила спокойнее: — Я же просила вас не лезть в ее код. Она вела себя странно, как будто перестала понимать меня.       — Сделал это для твоей же пользы. Ты отправилась на свое первое серьезное задание, у тебя должна быть подстраховка, — невозмутимо ответил Тони.       — Я не хочу никого убивать, — выпалила Пенни, кажется, слишком громко. На нее обернулась молодая пара, стоящая неподалеку.       — У тебя все в порядке?       — Все под контролем!       Пенни скинула вызов и убрала смартфон в карман куртки. Сердце билось как-то неровно, а в груди саднило, как будто она кричала как минимум час, а не просто немного повысила голос. Впрочем, и такого с ней раньше не случалось. Ее снова охватил озноб, уже не в первый раз за этот день. Веки горели, как при простуде. Девушка коснулась шутера на запястье и спросила негромко:       — Карен, что со мной?       — Вы переутомились. Вам требуется качественный сон и спокойная обстановка.       — Да уж, куда спокойнее, — покачала головой паучиха. Двери ресторана открылись, и на улицу вышла Гвен. Блондинка огляделась по сторонам, заметила Пенни и подошла к ней.       — Эй, ты в порядке?       Пенни кивнула. Гвен остановилась рядом, глядя на подругу и щурясь от солнца. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, а потом Стейси неуверенно сказала:       — Выглядишь не очень. Мистер Старк звонил?       — Прости, я не хочу сейчас об этом.       — Конечно, — девушка понимающе кивнула. Пенни прикрыла глаза, которые начинали болеть от обилия белого сияющего снега повсюду, и провалилась в красную тишину. Она длилась несколько блаженных минут, потом Гвен тихо восхитилась: — Красиво здесь.       Следом обрушилась лавина звуков. Из ресторана вышли преподаватели и остальные студенты. Их в очередной раз проверили по списку, затем они забрали вещи из автобуса и двинулись в путь. Пенни шла перед Озборном, за Гвен, и совершенно не соображала, куда и зачем направляется, глядя больше не себе под ноги, а на голубой помпон шапки своей подруги, который дрожал на ветру. Перед глазами все плыло, сливаясь в белое марево. Паркер плелась по инерции, уставшая и раздраженная, она мечтала, чтобы солнце скорее опустилось за горизонт, и она могла залезть в свой спальник и хорошенько выспаться. Но солнце, такое же белое, как и снег вокруг, еле ползло вниз, и день тянулся, как жвачка. Они несколько раз делали короткие привалы и снова отправлялись в путь. На самом деле, прошло всего несколько часов, но для Пенни они растянулись в несколько раз и превратились в пытку.       Наконец, профессор Хэк остановил студентов, сообщив, что здесь они и останутся на ночлег.       Место было живописное. Справа от дороги, по которой они поднимались, начиналась сосновая роща, а склон становился пологим. Они прошли еще около двух сотен ярдов в сторону от тропинки и оказались на поляне. Склон здесь был совсем мягким, а значит, можно было спокойно поставить палатки. День клонился к закату, когда студенты принялись обустраивать лагерь. Мальчишки разбили две большие палатки — для себя и для девушек, в это время остальные развели костер и притащили из леса бревно, чтобы сидя на нем греться у огня. В воздухе поплыли первые запахи еды: кто-то не удержался и пожарил на костре сосиски. Девушки во главе с Джессикой занялись приготовлением ужина. Пенни действительно пыталась помочь, но откровенно говоря, по большей части мешала, поэтому она просто сидела рядом, глядя на то, как в большом котелке готовится мясо с томатами.       Ужинали все вместе, устроившись вокруг костра кто на свернутых и завернутых в целлофан, чтобы не намокли, спальниках, кто на бревне. Профессор Фринк вспоминала случаи из других походов, пересказывая все в красках. Пенни расслабилась, только когда профессор Хэк ушел в свою палатку спать. Она наелась, и теперь ее еще сильнее клонило в сон, и не отказывая себе в этом удовольствии, девушка дремала, устроившись на плече у Гвен.       Через некоторое время профессор, решив, что караулить студентов нет резона, тоже ушла спать, а за ней и некоторые из участников похода. Паркер и сама была бы рада отправиться на боковую, но сидеть рядом с друзьями было, пожалуй, слишком хорошо. Она в очередной раз сделала выбор в их пользу, не зная, будет ли жалеть о нем. Питер притащил бутылку крепкого ликера, никто против выпивки не возражал. Пенни пить не стала — сделала глоток из стакана сидящей рядом Гвен и ограничилась этим. Никто не шумел и не буянил: выпив и согревшись окончательно, студенты негромко разговаривали, обсуждая темы важные и не очень. Было хорошо. Настроение не портил даже тот факт, что ЭмДжей сидел в обнимку с какой-то симпатичной девушкой, которую Пенни раньше, кажется, уже видела на вечеринках, но имени не помнила.       — Пенни, почему ваш репортер так на тебя смотрит? — шепотом поинтересовалась Гвен, наклоняясь к самому уху паучихи. Пенни вопросительно нахмурилась и пожала плечами, переводя взгляд на Эдди. Парень ничуть не смутился, напротив, посмотрел на нее с вызовом. Уголки его губ дрогнули в ухмылке. Хотелось отвернуться, но Пенни переборола это желание, нахмурилась, стараясь показать, что ей такое внимание вовсе не нравится.       Она не особенно общалась с Эдди Броком. Он был неплохим репортером и кажется даже находился у Джессики на хорошем счету. Вроде близко общался с ЭмДжеем, Нэдом и Уиллом, посещал вечеринки и вообще вел вполне себе активную социальную жизнь, но Паркер как-то не удалось с ним подружиться. По большей части они просто игнорировали друг друга, поэтому она даже затруднялась сказать, каким человеком он был. Вроде не дурак, вроде не урод. Но что за душой — не ясно. Впрочем, сейчас Брок определенно не вызывал желания с ним общаться. В его темных глазах плясали отблески костра, делающие взгляд парня каким-то ненормальным: безумным и притягательным одновременно, но Пенни такое сочетание не нравилось.       — Понятия не имею. Было бы хорошо, если бы он отвернулся, — отозвалась Пенни, первой разрывая зрительный контакт и поворачиваясь к Гвен. — Он еще пялится?       — Уже нет, — Стейси понизила тон: — Мартин с какой-то шваброй. А тебе этот, который на тебя смотрит, совсем не нравится?       — Гвен, — Пенни закатила глаза, давая понять, что категорически не согласна со всем сказанным. — Мартин мне ничего не обещал, я сама перестала с ним общаться. Так что он имеет полное право таскаться с кем его душе угодно. — Пенни самой бы очень хотелось верить в то, что она говорила, но на сердце все равно было неспокойно. Неприятно, когда кажется, будто бы ты для человека имеешь какую-то ценность, а при появлении малейших трудностей он отказывается от вас. Отношения это всегда сложно, но их не выстроить, если не пытаться. — И нет, Эдди мне совсем не нравится. Гарри прав, он стал какой-то странный.       — Кому еще налить? — перебил разговор Питер, поднимая в воздух уже почти пустую бутылку.       — Мне, — Гвен заправила выбившуюся прядь волос за ухо. Питер кивнул и потянулся к ее стакану, чтобы наполнить его, как вдруг раздался голос Эдди:       — Кто лезет вперед, тому писек полный рот.       Никто не засмеялся. Джессика, сидевшая рядом, отвесила своему подчиненному подзатыльник.       — Кажется, кто-то напился, — перевел все в шутку Питер. Мутант перехватил нить разговора, и остальные тоже оживились, сделав вид, что ничего не было. Гвен вскинула брови, обращаясь полушепотом к Пенни:       — Интересно, с чего вдруг такое внимание к моей персоне.       Пенни пожала плечами. После реплики репортера остался какой-то неприятный осадок. Слишком уж издевательской была его улыбка, слишком довольным собой он казался, когда понял, что задел девушку. Какое-то время все было спокойно, беседа продолжалась, еще пара студентов ушли спать, как кто-то перевел тему на отношения. Пенни почувствовала себя еще более неловко. Случайно встретилась взглядом с ЭмДжеем. Опустила глаза в землю, словно пристыженная. И вроде бы, стыдиться ей было нечего, и она сама сделала выбор в пользу мистера Старка, с которым у нее не было будущего, но все равно было неприятно, и поделать с этим что-то Пенни не могла.       — Я одного не понимаю: почему лучшие девчонки всегда выбирают каких-то мудаков? — вопросил Эдди у всех сразу и ни у кого конкретно. Маргарет кашлянула, тонко намекая, что это не лучшая тема для обсуждения, но парень продолжил, подгоняемый то ли алкоголем в крови, то ли чем-то еще: — Вы ведь тоже замечаете? Красивые, умные девушки вечно встречаются с конченными ублюдками. Девочки, вы наверное не в курсе, но свой фетиш на унижение нужно удовлетворять в сексе, а не в жизни. Вам же с этими тварями жить.       — Мне кажется, Эдди, ты не совсем понимаешь, о чем говоришь, — мягко, но настойчиво перебила его Маргарет. Брок нахмурился, и Пенни заметила, что свой стакан он сжал сильнее. Его пальцы побелели.       — Зато ты знаешь, Маргарет, да? Прикольно наверное, когда об тебя ноги вытирают, — он усмехнулся. Атмосфера вокруг костра резко изменилась. Воздух потяжелел и словно бы раскалялся. Собравшиеся затихли: никому не хотелось вмешиваться в назревающий конфликт. Пенни давно поняла, что студенты предпочитали не замечать слона в комнате, и для них обсуждение проблемы оказывалось едва ли не болезненней, чем сама проблема. Только она успела об этом подумать, как почувствовала, что Гвен набирает в легкие побольше воздуха. В следующую секунду она жестко обратилась к Броку:       — А ты видно бесишься, что тебе никто не дает, придурок?       Повисла пауза. В горах стояла гробовая тишина, был только слышен треск костра и завывание ветра где-то далеко. Пенни услышала, как Джессика тихо сказала что-то вроде «Эдди, успокойся, не надо», а потом он поднялся и пошел к Гвен, чеканя слова:       — Ты — просто мелкая первокурсница, которая нихера не отсекает, но уже лезет не в свое дело. Тебе девятнадцать, а ты не научилась шевелить мозгами, когда выбираешь, по кому сохнуть. Думаешь, что если он так поступает с ней, то это нихера не значит. Конечно! Ведь с тобой все будет по-другому, а как же иначе? Не может же он быть мудаком просто потому, что он мудак, конечно тут виновата ситуация или его девушка, а он самый милый и пушистый зайка. Ты же не совсем конченная идиотка, но почему ты ведешь себя как тупая сука?!       — Заткнись! — перебила его Гвен, покрасневшая от злости и стыда. Все напряглись, Пенни заметила, что Питер сидел, наклонившись вперед, словно готов был в любой момент сорваться с места. Маргарет спрятала лицо в ладонях, надеясь, похоже, просто исчезнуть.       — Да пошла ты нахер, тупая групи*, дерьма ты кусок!       В следующую секунду содержимое его стакана оказалось на лице Гвен. Кто-то из девчонок ахнул от удивления.       Время словно замедлилось. Пенни почувствовала, как несколько капель алкоголя, смешанного с содовой, оседают на ее щеке. В груди закипела злость. Она сжала челюсть так, что зубы заскрипели. Руки затряслись. Паркер знала, что должна повернуться к подруге, встать вместе с ней и уйти, чтобы помочь ей привести себя в порядок. Но вместо этого она продолжала пялиться на Эдди долгие несколько секунд, пока он наконец не перевел взгляд с Гвен на нее и не растянул губы в улыбке.       Чувство, бурлящее внутри, никогда не захлестывало ее с такой силой. Паркер могла бы сказать, что в ту секунду она вспомнила все, что так раздражало ее в последнее время. Вспомнила Фьюри, взвалившего на нее миссию, которая ей не по силам, вспомнила Старка, ведущего себя так, словно больше всех в нее верит, но который даже не помогал, а только мешал. Вспомнила все мелочи, которые бесили: обиженный тон Гарри, слишком радостную Гвен, белый слепящий снег, бессонную ночь, бессмысленные поиски симбиота, чувство беспомощности и бесполезности. Но при том, что все эти мысли проносились в голове, она ничего не осознавала. Ее просто накрыло бессильной злобой, как лавиной. Паркер всегда старалась контролировать свои негативные эмоции, сдерживать злость, раздражительность, неприязнь. У нее всегда был некий невидимый тормоз, который помогал не слететь с катушек.       Но когда она подорвалась с места и кинулась на Эдди, тормоза отказали. Это было совсем не так ,как в тот раз возле клуба. Тогда она разнимала девушек, потому что хотела защитить Гвен, но сейчас ею руководило что-то другое, что-то кроме желания заступиться за подругу, что-то сильнее, мощнее; некий древний инстинкт, почти первобытное желание.       Она толкнула его рукой в плечо. Брок сделал шаг назад, но устоял на ногах. Пенни с раздражением и разочарованием ждала, что он примирительно поднимет руки, но парень только с вызовом смотрел на нее. В его глазах плясало веселое пламя. Если бы в этот момент кто-нибудь вмешался, удалось бы избежать дальнейшего. Если бы крикнула Гвен или Джессика, если бы Питер оказался рядом и оттащил Пенни в сторону. Или если бы Эдди не ударил ее в ответ.       Он не умел драться — это было понятно по тому, как нелепо он ударил ее по лицу, попав кулаком по щеке. Однако на технику боя Пенни было наплевать, потому что этот удар по силе вполне мог сравняться с ее собственным, и в нем было столько ярости, что становилось страшно. Только страх этот выплеснулся как-то неправильно. Вместо того, чтобы прекратить это и уйти, Паркер увернулась от следующего размашистого удара и вмазала Эдди коленом в бок, совершенно не сдерживая силу.       Грохотало в груди и в голове. Шумела кровь и билось сердце, а все, что было вокруг, кроме Эдди, исчезло. Она не слышала, как вокруг кричали, как друзья пытались схватить кого-нибудь из них и оттащить друг от друга, правда, безуспешно, и как кто-то побежал за преподавателем. Она видела только его разрезанное ухмылкой лицо, а мир растворился в злобе: ее собственной и его. Пенни сама не поняла, как оказалась сидящей на парне верхом и как потом он сам завалил ее на землю. Они катались в снегу, который лип на одежду и волосы, совершенно потерявшиеся во времени и пространстве.       Паркер чувствует себя оголенным нервом, настолько ярко воспринимается происходящее. Она зарывается пальцами в его отросшие волосы на макушке, и через секунду смотрит, как на белом снегу остаются красные следы от его разбитой морды. Он стонет — слышать этот стон боли удивительно приятно, девушка почти захлебывается от восторга, совершенно не задумываясь над тем, почему обычный человек дерется с ней на равных. Он рассек ей бровь — по лицу стекает теплая кровь, металлическая на вкус.       Пенни пытается подняться, чтобы отпинать ублюдка ногами, но он хватает ее за щиколотку, сжимает так, что она вскрикивает от боли. Она падает на спину, ударяется лопатками, но не чувствует этого, потому что накрывает новой более сильной волной, когда Брок бьет ее по губам. Теперь горячая кровь стекает по подбородку из разбитой губы. Пенни видит, какой у него безумный, затуманенный взгляд, она чувствует, что и он тоже упивается этим чувством. Ему тоже больно. И ему тоже приятно.       — Да сделайте уже что-нибудь, они же поубивают друг друга! — кричит Гвен истеричным, срывающимся голосом, но паучиха ее не слышит.       Это как будто взрыв бомбы. Пенни чувствует себя так, словно всю жизнь сидела на пороховой бочке, которая наконец рванула, и ничего круче этого чувства полного безумия и гнева она не испытывала.       Эдди замирает на долю секунды, чтобы облизать разбитые костяшки. Слизать с них кровь: свою собственную и ее.       А затем бьет снова.       Пенни слушает хлюпанье и треск, когда его кулак разбивает ей нос. Она задыхается, давится собственной яростью. Хочет рассмеяться, но Эдди слишком тяжелый, он навалился всем весом, уперся рукой ей в грудь ниже шеи. Может Пенни и не совсем человек, но боль есть боль, и сейчас эта боль кажется избавлением, божьей милостью. Вместе с болью уходит и все остальное, и все тревоги перестают быть важными. Она загребает снег пальцами, пытаясь найти ногу парня и скинуть его с себя, но в итоге просто сжимает его горло, перекатываясь. Теперь она сверху. Теперь она сыплет на его лицо удары один за другим, даже не пытаясь стереть эту улыбку.       Боже, если бы ты был, ты бы никогда не позволил хорошему человеку Пенни Паркер так избивать своего знакомого. Во всяком случае, точно бы помог избежать того удовольствия, которое она испытывала от этого процесса.       Эдди бы смеялся от счастья, если бы девчонка не превратила его рожу в кровавое месиво. Тупая подстилка Старка, кто же знал, что драться с ней будет так потрясающе, что захочется продолжать эту агонию вечно.       Пенни сгребают и тянут назад. Кто-то сильный оттаскивает ее от парня. Она видит, как Эдди приподнимается на локтях и улыбается ей своей безумной улыбкой. Сплевывает на снег кровь. Она вырывается, в ушах звенит, зудят разбитые руки и лицо, ноет тело. Пенни чувствует спиной крепкую мужскую грудь и голос профессора Хэка прямо над ухом:       — Поход окончен! Завтра же возвращаемся. Разошлись все!       Она начинает приходить в себя. Народ вокруг костра быстро разбегается по палаткам. К Эдди подходит профессор Флинк. Пенни поворачивает голову, сталкивается со взглядом профессора Хэка. Он помогает ей присесть, дает выпить воды.       — Вас обоих ждет дисциплинарное наказание, когда вернемся в университет, — сообщает он равнодушно. Пенни кивает. Она еще не понимает, что сделала, но чувствует, что правильным будет просто со всем соглашаться. Перед глазами все плывет. Кажется, у нее сотрясение. — Зачем вы полезли в драку с мужчиной, мисс Паркер? Мистер Брок мог вас убить, — спокойно спрашивает Хэк. Пенни смотрит на него бессмысленным взглядом. Ей неприятно находиться с ним так близко, но адреналин еще бурлит в крови и перебивает все остальное. Она пожимает плечами. — Ладно, — сдается профессор, — умойтесь и возвращайтесь в палатку. Я передам вашей подруге мисс Стейси медикаменты, чтобы она обработала вам раны.       Пенни снова кивает. Умывается водой из бутылки, смотрит, как на снегу остается вода с бурым оттенком. Впрочем, как бы сильно не разукрасил Эдди ей лицо, к утру оно будет выглядеть значительно лучше. Эта мысль успокаивает. Паркер еще несколько минут просто стоит посреди леса, смотрит на дымок, поднимающийся от потухшего костра, медленно дышит и старается прийти в себя. Все тело болит, словно по ней пробежалось стадо антилоп. Она подумает об этом позже. Сейчас нужно вернуться в палатку.       Когда она заходит внутрь, разговоры стихают, а все девушки поворачиваются к ней. Пенни смотрит на каждую, не имея никакого понятия, как себя вести и что сказать. Ситуацию спасает Гвен, которая тихо подзывает ее к себе. Паркер присаживается на спальник рядом с подругой и стоически выдерживает обработку ран на лице. Она чувствует, как сломанные в носу хрящи уже начинают стягиваться, и загадывает про себя, чтобы нос сросся ровно и не пришлось ломать его еще раз. Гвен стирает оставшуюся кровь, обрабатывает раны, наносит мазь и наклеивает пластыри. Пенни не очень хочется смотреть на себя в зеркало, потому что она знает, что зрелище там будет не из приятных. Время, пока Стейси приводит ее в порядок, это передышка. Перерыв. В палатке гробовая тишина, только слышно, как Джессика периодически водит пальцем по экрану электронной книги.       — Ну и зачем ты полезла? — тихо спрашивает Гвен. Пенни пожимает плечами. Как объяснить подруге, почему ее внезапно охватила такая безумная ярость, направленная на этого парня, если она не может объяснить этого даже самой себе? — Что сказал профессор Хэк? Тебя накажут?       — Нас обоих, — выдавливает из себя Паркер. Голос кажется чужим: хриплый и тихий.       — Оно и правильно, — подала голос какая-то девушка. Пенни ее не знала. — Брок, конечно, перешел границу, но и ты хороша. Я видела его лицо, там живого места нет, сплошной фарш, — поделилась она с остальными. Пенни закатила глаза. Конечно, Эдди досталось, но могло бы быть и хуже.       — Да уж, ты не думала записаться к психиатру? — подхватила вторая. Лицо ее было знакомым, но имени Пенни тоже не знала. — Если ты будешь так избивать каждого, кто косо посмотрит на твою подружку, то половину университета перебьешь.       Пенни не ответила. Девушки замолчали, но им никто и не возражал. Паркер посмотрела на Гвен, как бы спрашивая глазами, думает ли она так же. Блондинка вздохнула и грустно улыбнулась, стараясь ободрить подругу. Какое-то время было тихо, но потом голос подала Маргарет:       — А по-моему он все сказал по делу. У моего мужчины много фанаток, но ему не нравится, когда кто-то из них пытается забраться к нему в трусы.       — Да что ты, — рассмеялась девушка, которая начала разговор. — А мне казалось, он только рад прокатить кого-нибудь на своей ракете.       Она расхохоталась, и вслед за ней засмеялись еще несколько девушек. Лицо Гвен покрылось красными пятнами, то ли от злости, то ли от стыда, но она молчала, стиснув зубы — Пенни видела, как напряглась ее челюсть. Не выдержав унижения, Маргарет молчать не стала и рявкнула:       — Вы на что намекаете?       — На то, что твой благоверный ведет учет своих шалав, — пояснила девица, которую у костра обнимал ЭмДжей. Маргарет вскинула подбородок, но опустила глаза в пол, промолчав. — Ой, только не говори, что ты не в курсе списка, — вскинула брови девушка Мартина. В палатке снова раздались смешки.       — Что за список? — спросил кто-то.       — У Уилла есть список девушек. Он заносит туда всех, с кем спал, и даже тех, с кем до горизонтального положения не дошло совсем немного, — пояснила одна из девушек. Маргарет от злости вспыхнула до корней волос, и сразу стало понятно, что она как раз в курсе списка. Девушки принялись обсуждать целесообразность ведения такого учета партнерш, Пенни слушала их, чувствуя, как в груди снова закипает злость, и наконец не выдержала и перебила их:       — Заткнитесь.       — А то что? Изобьешь нас, как бедного Эдди? — после короткой паузы поинтересовалась девушка Мартина. — Психическая. Еще и дружишь с этой… Не удивительно, что тебя ни один нормальный парень не хочет. У Старка-то еще стоит хоть?       Она рассмеялась, и ее смех подхватили другие. Пенни дернулась, но почувствовала, как на ее запястье сомкнулись теплые пальцы. Гвен посмотрела на нее умоляюще и прошептала одними губами: «Лучше не надо».       — Закройте нахуй свои рты и ложитесь спать, нам завтра еще пиздовать обратно к автобусу, — перебила их Джессика, вырубая свет. Пенни с облегчением вздохнула. В темноте она различила силуэт рыжей, которая влезла в куртку и вышла из палатки. Какое-то время она могла услышать скрип ее шагов по снегу, а потом стало совсем тихо.       На самом деле, не нужно прикладывать какие-то усилия, чтобы получить клеймо шлюхи. В общем-то, для этого даже не обязательно спать с несколькими мужчинами или хотя бы с одним. Иногда достаточно просто влюбиться не в того.       Во всех культурах это слово носит резко негативную окраску. Так принято называть женщин, которые ведут слишком активную по меркам общества интимную жизнь, или говорят о личном чересчур откровенно, или же просто кому-то по каким-то причинам не нравятся. Вариантов масса. Впрочем, Пенни слышала, с какими интонациями произносится это слово. С презрением, с пренебрежением, с чувством собственного превосходства. Как будто количество партнеров делает кого-то лучше, а кого-то хуже. Или будто этот показатель делает людей грязными или напротив, святыми. Но ведь неправильно измерять отношения такими категориями. Каждый сам решает, какой должна быть его личная жизнь и какую ее часть должны видеть окружающие. И каким бы терпимым и толерантным не пыталось казаться современное общество, пока в нем существует ярлык «шлюхи», говорить о всеобщем понимании и принятии рано.       У Пенни все болело. Каким бы быстрым не был ее метаболизм, ей все равно были нужны комфортные условия для скорого выздоровления. А промерзлую землю и тонкий спальник едва ли можно было считать удобными. За почти бессонную ночь кое-как зажил нос, и теперь он смотрел немного влево. Паркер со вздохом рассматривала свое лицо во фронтальную камеру смартфона, замечая, что раны под пластырями не особо-то и затянулись. На предплечье обнаружился внушительный синяк с кровоподтеками. Одним словом, Пенни была все такой же разукрашенной. Впрочем, как и Эдди. У него была рассечена бровь, рана кое-как зашита. Видимо, профессор Флинк оказала ему необходимую помощь. Губа парня тоже была раскроенной, и оставалось только догадываться, сколько следов вчерашней потасовки скрывала одежда. Разглядывать его не хотелось. Не хотелось вообще ничего.       Едва забрезжил рассвет, они собрали лагерь и быстро спустились к подножию горы. Позавтракав в том же ресторане, что и вчера, студенты направились к автобусу. В целом участники похода выглядели мрачнее тучи: молчаливые и раздраженные. Многие злились на Брока и Пенни, ведь это из-за них поход свернулся, и теперь все возвращались в Кембридж.       В автобусе Пенни хотела сесть рядом с Гвен, но профессор Хэк заставил ее занять место рядом с ним. Наверное, опасался, что она снова кинется на Эдди. Пенни бы и кинулась с удовольствием, не боли у нее так сильно все тело. Парень периодически метал на нее заинтересованные взгляды, и вообще ей казалось, что он наблюдал за ней постоянно. Слава богу, они возвращались в университет. Плевать на симбиота. Ей хотелось как следует поесть, выспаться и прийти в себя. Последние несколько дней казались сном. Словно воспоминания запорошило снегом. Пенни помнила только чувство ярости, которое еще никогда не было таким сильным. Помнила, как ей доставляло удовольствие и удовлетворение видеть, как ее кулак разбивает в кровь лицо Эдди. Она закрыла глаза, чувствуя в воздухе запах металла. Это не могло быть ее реальными воспоминаниями, но все же было.       Дорога вилась впереди черной лентой между белых скал и белой равнины. Снег не шел, но было пасмурно. Пенни это радовало — в хмурую погоду ослепительная белизна не так сильно резала по уставшим глазам. Хотелось бы подремать в пути, но близость профессора Хэка сильно в этом мешала. Паркер лениво перебирала в памяти все разы, когда в его присутствии чувствовала себя странно. Может, он какой-нибудь беглый преступник?       Смартфон брякнул, оповещая о входящем сообщении. Пенни без задней мысли нажала на кнопку разблокировки, и на экране появилось сообщение от мистера Старка: «Как успехи? Почему вы возвращаетесь обратно? Вчера Карен передала Пятнице данные о твоем состоя…» Дальше видно не было. Открыть сообщение полностью Пенни не успела. Ее все словно током прошибло, и скосив глаза, она поняла, что профессор с совершенно невозмутимым лицом смотрит в экран ее смартфона. Конечно, люди постоянно читают личные переписки своих попутчиков или соседей по парте, но почему-то именно сейчас это вызвало неясную смутную тревогу. Пенни убавила яркость экрана на минимум и все-таки зашла в сообщения, чтобы ответить наставнику.       «…о твоем состоянии. Что-то случилось?»       «Потом расскажу. Все нормально», — быстро напечатала она. Ощущение, что профессор продолжает смотреть, никуда не делось, а напротив, усилилось. Чувство тревоги даже не думало растворяться. Оно собралось тугим комком в животе и разрасталась. Неприятно. И тревожно. Как будто зуд где-то в затылке, и сколько бы ты не чесал, от него не избавиться. Пенни прикрыла глаза, медленно сосчитала до десяти.       На цифре «четыре» она не выдержала и распахнула глаза. С закрытыми глазами она чувствовала себя совсем беззащитной, а тревога только усилилась. Пытаясь вернуть себе спокойствие, девушка сосредоточилась на своем дыхании.       Автобус вилял по серпантину. Пенни считала повороты, пока не закружилась голова. Она снова прикрыла глаза, как вдруг ее пронзила острая мысль, ясная так же, как знание, как ее зовут.       Он ее убьет.       Профессор Хэк. Он убьет ее. Он хочет сделать это, и более того, он может это сделать.       Пенни повернулась к нему, пробежалась глазами по его спокойному лицу. Нет, разумеется нет. Профессор не представлял никакой угрозы. Он читал, и она видела, как за стеклами очков двигаются его глаза, следя за строчками в книге. Да, он безусловно был здоровым и физически крепким мужчиной, но он не был опасен. В свитере и лыжной куртке он выглядел более чем миролюбиво. Заметив, что она на него смотрит, профессор поднимает на нее вопросительный взгляд, и его темные брови ползут вверх. Пенни видит, что у самого края его золотисто-янтарная радужка очерчена черным. Она слышит, как ровно бьется его сердце, и слышит свое собственное.       Но дышать становится тяжело. В буквальном смысле. Ей кажется, что ребра сжались тисками и зажали легкие. И теперь вдохнуть глубоко не получается. Паркер слышит как будто со стороны, как меняется ее дыхание: вдохи становятся рваными, короткими и быстрыми. Она пытается вдохнуть полной грудью, но ничего не получается. При том, что она четко осознает, что кислород так же продолжает поступать в ее легкие, кажется, будто он уходит куда-то мимо. Никакого насыщения. Как будто она дышит не воздухом.       Мысли начинают путаться, но сознание остается ясным. Пенни хрипит что-то, хватается рукой за спинку сидения впереди и вываливается в проход. Она идет вперед, к водителю, делает несколько шагов и чувствует, как слабеют ноги. Она рявкает на водителя, не слышит, как он что-то ей возражает. На самом деле, если бы он не остановился на обочине и не открыл двери, Паркер бы выломала дверь сама и вывалилась на улицу прямо на ходу.       Ноги окончательно слабеют, и она падает на колени в сугроб у дороги. Спасибо, что не в грязь. Подносит запястье с шутером ближе к лицу и только сейчас замечает, как сильно трясутся руки. Пенни прекрасно осознает, что с ее телом что-то не так, но контролировать его больше не может. Оно просто перестало слушаться, и она каким-то чудом бормочет:       — Карен, что со мной? Легкие? Сердце?       Несколько мучительных мгновений ИИ молчит, анализируя состояние своей создательницы, а Пенни пялится прямо перед собой, все еще тщетно пытаясь восстановить дыхание.       — Никаких физических аномалий не обнаружено, — отчитывается Карен. Пенни готова упасть в снег лицом и остаться здесь навсегда, если только это состояние не прекратится. — Вынуждена диагностировать у вас паническую атаку. Сообщить мистеру Старку?       — Пенни, ты вся бледная как простынь, — раздается совсем близко раньше, чем Паркер успевает ответить.       — Что с ней? — другой голос. Пенни точно знает, кому он принадлежит, но почему-то не может вспомнить. Сознание плывет, как будто она сейчас упадет в обморок.       — Похоже на паническую атаку. Смотри на меня, Паркер, — чьи-то теплые ладони обхватывают ее лицо, заставляя посмотреть в сторону. Пенни встречается со взглядом Озборна, титанически спокойного, и чувствует облегчение. — Тебе ничего не угрожает, ты в безопасности. Я здесь. Давай дышать вместе.       Она видит, как мужская рука двигается сначала вверх, затем вправо и вниз. Он говорит уверенно, и она слышит, как ровно он дышит. Спустя какое-то время Пенни понимает, что дышит в унисон — так же ровно. Легкие наполняются кислородом, а ребра разжимаются. Пенни снова чувствует боль во всем теле и холод от снега, в котором сидит. Трудно сказать, сколько прошло времени, но Гарри больше не машет руками в воздухе, а держит ее ладони, которые Паркер не очень-то чувствует. Рядом на коленях сидит Гвен. Девушка напугана, кажется, даже больше самой Пенни, но всеми силами старается это скрыть. В окна автобуса выглядывают студенты, возле дверей стоят Джессика и профессор Хэк. Оба хмурые и обеспокоенные.       — Ты что, уже делал это раньше? — пораженно спрашивает Пенни единственное, что ее сейчас волнует. Гарри закатывает глаза и ничего не отвечает. Поднимается сам и помогает встать девушкам. Пенни почти сразу чувствует, как Гвен берет ее за руку. Ее ладони горячие. — Простите за это. Раньше такого не случалось, — извиняется Паркер, подходя на негнущихся ногах к автобусу. Джессика смотрит на нее серьезно, но Пенни замечает, как у нее дрожит нижняя губа и дергается бровь, словно ей стоит усилий сохранять непроницаемое выражение на лице. Рыжая бросает бессмысленную борьбу с собой и мягко касается предплечья паучихи:       — Все в порядке. Чтобы ни случилось, мы твои друзья и любим тебя, Пенни.       — Спасибо.       Чтобы ни случилось.       Разве не об этом Пенни Паркер так мечтала? Дружба, такая крепкая, что другие завидуют. Когда бросаешься на выручку другому человеку, не задумываясь. Когда даже не возникает мысли о том, чтобы отвернуться от друга, если у него случаются проблемы. Но разве заслужила она таких друзей?       Пенни уткнулась в плечо Гвен и смотрела на их сплетенные руки, пока глаза не застлала пелена слез. Она плакала беззвучно. Плакала потому, что все это было неправильно. Паркер знала, что однажды не сможет их защитить. Знала, что не сможет жить спокойно, когда каждую минуту дорогие ей люди находятся под ударом. Ей было страшно, было больно, и она так чертовски устала.       Так устала. Нельзя будет вечно притворяться, будто бы все нормально. Нельзя будет вечно терпеть невыносимую жизнь, проживать которую она не хотела, которую она не выбирала. Гвен всегда говорила, что нельзя жалеть о прошлом, ведь именно благодаря ему они стали теми, кто есть. Но Пенни позорно жалела. Об исследованиях отца, об укусе паука, о встрече с Тони Старком. О том, что согласилась на путь, пройти который было ей не по силам. Паук сам запутался в своей паутине.       Пенни вернулась в общежитие совершенно разбитая. Голова еще немного кружилась, а все тело болело, кажется, сильнее, чем сразу после драки. Надо было поесть, но остаться в одиночестве и зализать раны хотелось гораздо больше, поэтому девушка поднялась к себе в комнату, пообещав обеспокоенной Гвен выйти на связь сразу же, как отоспится.       Едва ее ладонь легла на дверную ручку, чутье встрепенулось, и по коже от затылка до поясницы прошла волна мурашек, но уставшая Паркер открыла дверь раньше, чем успела предпринять какие-либо меры осторожности. Сердце ухнуло в груди и с облегчением забилось быстрее. Одно из окон в комнате было открыто, впуская зимний воздух в помещение, на столе стоял большой пакет с едой из мексиканского ресторана, а в кресле, закинув ноги на подлокотник, сидел Уэйд и читал один из учебников Пенни.       — Выглядишь как-то не очень, — прокомментировал ее появление наемник, не отвлекаясь от книги. Паркер захлопнула за своей спиной дверь и стянула ботинки, морщась от боли во всем теле. Стаскивая второй ботинок, Пенни потеряла равновесие и нелепо плюхнулась на полку для обуви, жалобно заскулив. Заметив это, Уэйд отложил книгу и за пару широких шагов оказался рядом, склоняясь над подругой. — Эй, что-то случилось? Ты ранена?       Пенни отрицательно помотала головой, которая отозвалась раздражающей болью. Закусив губу, девушка поднялась, выпрямляясь во весь рост. Ее слегка покачивало из стороны в сторону, но стало немного легче, когда на ее плечи легли теплые руки Уилсона. Он помог снять куртку, и, опершись на его руку, Пенни доковыляла до кровати, рухнув на нее в одежде поверх покрывала.       — Тебе нужно обезболивающее и горячий чай, — нахмурился Уэйд. Пенни кивнула и, стоило прикрыть на мгновение глаза, провалилась в черное марево. Она не знала, сколько пребывала в полубессознательном состоянии, но судя по всему, недолго. В какой-то момент в черноту ворвался Уэйд и разорвал ее, сунул девочке в рот пару круглых таблеток, стекло стакана стукнулось о ее зубы. Постепенно боль начала стихать, растворяясь в человеческом тепле рядом.       Придя в себя, Паркер обнаружила, что сидит на кровати уже без свитера, но в футболке, и держит в руках большую кружку с дымящимся чаем. На столе лежала разворошенная аптечка, а на стуле сидел Уэйд и обеспокоенно смотрел на паучиху.       — Кто тебя так отделал? — спросил он негромко, разглядывая пожелтевшие синяки и гематомы на руках девушки.       — Парень с факультета маркетинга, — не стала врать Пенни. Она сделала глоток, и сладкий чай обжег язык, но лучше чувствовать это, чем боль во всем теле. Какое-то время Паркер слушала свое дыхание, успокаиваясь.       — Надеюсь, ты наваляла ему сильнее, — усмехнулся наемник и предложил: — Надо бы нанести мазь. У тебя конечно ускоренная регенерация, но даже ей нужно помочь.       — Сначала в душ.       Уэйд посмотрел на нее обеспокоенно, но ничего не сказал. Паркер, пересчитывая косяки на своем пути, доплелась до ванной, и какое-то время просто стояла под струями воды, чувствуя каждой клеточкой своего тела, как сильно оно болит. Пожалуй, даже схлопотать пулю от Дэдпула было не так больно. Нужно было еще написать Старку, сообщить, что поход закончился раньше, и рассказать о драке, но Пенни, прислонясь лбом к холодному запотевшему кафелю, решила отложить это на потом. Он и так наверняка в курсе, а ей нужно притормозить, иначе она просто сломается и точно не поймает симбиота. Пусть он бежит, куда хочет, она и так проигрывает, а несколько часов спокойствия погоды не сделают. Наверное, будь она в более вменяемом состоянии, думала бы по-другому, но только что стихшая боль и расслабленность от действия таблеток делали свое дело.       Она разберется со всем позже. И с мистером Старком, и с директором Фьюри. С симбиотом и Броком тоже. Потом. Все потом.       Пенни переодевается в футболку и пижамные штаны. Вернувшись в комнату, видит, что Уэйд все еще сидит на краю кровати в своей долбанной маске, будь она неладна. Она зовет его по имени тихо.       Он поднимает на нее глаза. Пенни подходит ближе, останавливается в полуметре от кровати, смотрит на нелепый наряд наемника, который выглядит слишком домашним в толстовке и спортивных штанах, и маска здесь совсем ни к чему. Она замечает его куртку с капюшоном, отороченным мехом, которую не увидела, когда только ввалилась в комнату. Впрочем, она тогда вообще ничего не видела, перед глазами скакали цветные круги, и сиди в ее комнате хоть сам президент, не удивилась бы.       — Ты через окно залез? — спрашивает она тихо. Мужчина неопределенно пожимает плечами. — Кажется, пора сделать тебе пропуск. Скажу, что ты мой брат.       Уэйд ничего не отвечает, и Пенни думает, что это было бы действительно здорово. Хорошая идея, вот бы ее не забыть к утру.       Пальцами она подцепляет края маски и стягивает ее. Пока она отворачивается на мгновение, чтобы положить кусок ткани на стол, Уилсон успевает опустить голову. Паркер тупо пялится на его лысый затылок, чувствуя себя крайне хреново от того, что понятия не имеет, как ему помочь.       — Садись, надо нанести мазь, — говорит Уэйд, и Пенни только теперь замечает в его руках тюбик с мазью от синяков. Она кивает и послушно садится рядом, поворачиваясь к наемнику той стороной, где по предплечью расползается особенно страшный синяк. Ей кажется, что она слишком покорная, но вообще-то кто угодно будет послушным, если его хорошенько поколотить.       Мазь прохладная, приятно холодит пострадавшую кожу, а Уэйд действует осторожно, со знанием дела. Раньше оценить, каким аккуратным может быть наемник, возможности не представлялось — все-таки кулаками он работает чаще.       Когда он заканчивает, они встречаются взглядами. Пенни смотрит долго, не отводя глаза, пока Уэйд не говорит:       — Разве я тебе не противен? Я же больше похож на одно из тех чудовищ, которыми родители пугают своих детей.       Пенни горько усмехается и утыкается ему лбом в плечо. Толстовка Уэйда пахнет ментоловым гелем для душа, детским порошком, мексиканской едой и немного — потом, и девушка закрывает глаза, позволяя себе полностью раствориться в уютном и знакомом запахе и тепле. Он гладит ее по голове.       Они едят. Потом Пенни рассказывает ему обо всем, что произошло в походе, и Уэйд хмурится. Сообщает, что за время ее отсутствия еще раз прочесал всю округу и не обнаружил следов симбиота. Когда опускаются сумерки, Паркер отправляет Старку несколько сообщений, и обещает себе решить все завтра. А пока она засыпает, свернувшись клубком под боком у сумасшедшего наемника.       Тони смотрел, как кубики льда медленно тают, обласканные красно-золотым виски. Производитель обещал вкус с акцентами марципана, хереса, имбиря и корицы, но Старк улавливал только горечь и терпкость, режущие язык. Впрочем, его меньше всего интересовал букет вкуса того, что было в его бокале, потому что первостепенной задачей мужчины было одно — напиться.       Вообще-то Старк уже давно не надирался до беспамятства. Но сейчас определенно все к этому шло. Мир исказился, стал размытым и приветливым, все тревоги и, что главное, голос совести, притупились, а мысли растворились в алкогольном дурмане. Не то чтобы у него не возникало желания хорошенько напиться раньше, но все как-то был не подходящий момент. С тех пор, как появилась Пенни, Железный Человек был уверен, что всегда должен быть начеку, готовым помочь ей. Но когда долго бежишь куда-то, не давая себе даже минуты, чтобы перевести дух, силы заканчиваются быстрее. Вот и Тони сошел с дистанции, упал на пыльную обочину и теперь продолжал заливать в себя один стакан за другим, стараясь заглушить мерзкое ощущение от того, что завтра будет стыдно. Правда в том, что он пытался сбежать от реальности, но вместе с трезвостью приходит простое понимание: реальность никуда не растворилась прошлым вечером, а проблемы не исчезли сами собой, как бы этого ни хотелось.       Мужчина налил себе еще, полностью сосредотачиваясь на том, чтобы держать бутылку, держать стакан и слушать, как стукаются о его тонкие стенки прозрачные льдинки. Прежде чем поставить бутылку обратно на кофейный столик, он зацепился взглядом за девиз, напечатанный золотыми буквами на багровой этикетке:       «Каждый год имеет значение».       Старк горько усмехнулся, сделал глоток и поморщился. Да уж, каждый гребаный год имеет значение. Он свой запас почти истратил, и, как ни старался, все катилось к черту.       — Мисс Романофф в здании, — оповестила Пятница. Тони закатил глаза и откинулся на спинку дивана, надеясь, что если он прикинется спящим, Наташа просто пройдет в комнату, которая раньше была ее. А впрочем, так и осталась. Шпионка редко бывала в Нью-Йорке, и еще реже ночевала в Башне, но после их перемирия Тони не мог не оставить для женщины такую возможность. Последние месяцы она почти все время проводила на базе, и поэтому становилось очевидно, что в город Нат приехала не просто так. А с учетом всех обстоятельств, Тони даже не сомневался, зачем и почему она здесь.       За его спиной почти беззвучно прибыл лифт. Он услышал, как Наташа оставляет в коридоре сумку и сразу идет к нему, в зону гостиной, где приглушенно горел теплый свет. Он не видит, но чувствует, как шпионка скрещивает руки на груди, смотрит на него со снисходительной улыбкой, и наконец произносит:       — Привет, Тони. Вижу, не спишь, это хорошо. Не хотела потревожить своим поздним появлением, — он никак не реагирует, и девушка, обойдя диван, неодобрительно смотрит на натюрморт на кофейном столике. — А по какому поводу пьянка? Мне казалось, отмечать пока нечего, симбиота еще не поймали, ведь так? — ой ну конечно. Старк закатывает глаза и залпом допивает все, что было в стакане. Впрочем, шпионка на этом не успокаивается, присаживается в кресло и спрашивает деланно равнодушно: — Кстати, как у Пенни с этим идут дела?       — Ты же видела ее последний отчет, зачем спрашиваешь, — Тони смотрит в сторону, чтобы не встречаться взглядом с осуждением в зеленых глазах Наташи. Как будто так уж хочется делать вид, что ему совершенно все равно. Все и так видят, как он из кожи вон лезет, чтобы быть для девочки хорошим наставником, и Старк даже самому себе не может объяснить, почему прикидывается равнодушным к деятельности Девушки-Паука.       — Я спрашиваю, потому что ты ее наставник, — терпеливо поясняет Нат. Она качает головой и ее немного отросшие, как всегда идеально уложенные рыже-алые локоны скользят по плечам. На щеках Наташи розовый морозный румянец, и Тони вспоминает, что вообще-то на улице вовсю буйствует зима.       — Дела у мисс Паркер никак, симбиота она все еще не поймала, — пожимает плечами мужчина. Пенни отписалась только пару часов назад, и сообщения ее едва ли напоминали отчеты. Рваные сухие фразы, но даже через них чувствовалось, в каком отчаянии она находилась. Старк какое-то время боролся с желанием приехать к ней и все объяснить, но убедил себя, что она справится со всем и без него. Пенни, конечно, ничего не сказала, но Тони и так знал, что из-за того, что она ввязалась в драку с носителем симбиота, поход закончился для всех значительно раньше, да еще и появились неприятные последствия в виде наказания. Но может оно и к лучшему: чем больше времени Пенни будет проводить с носителем, тем скорее догадается, что Эдди Брок не просто странный студент, и обезвредит его. Главное, чтобы это произошло раньше, чем он успеет кому-нибудь навредить.       Впрочем, он уже успел навредить Пенни, и мужчина надеялся, что у нее хватит сил справиться с ним. И хоть сердце было не на месте, он решил ждать. Дать ей возможность решить эту проблему самостоятельно.       — Эй, Тони? — позвала Наташа, заметив его остекленевший взгляд. Старк поднял на нее глаза, прикладывая все силы, чтобы сосредоточиться на ее лице. Тонкие брови сведены к переносице, губы сжаты. Выражение, не предвещающее ничего хорошего. — Тони, я верю в твои добрые намерения, но я должна спросить. Тебе ведь известно, где симбиот?       — С чего ты это взяла, — мужчина закинул ногу на ногу, стараясь казаться беззаботным, но в груди начало противно печь, как будто вроде муки совести. Тяжело врать, когда ты в стельку пьян. Романофф нахмурилась еще сильнее, ее глаза сощурились, она подалась вперед, облокачиваясь локтями на свои колени, и сказала гораздо строже:       — Да знаешь, ситуация показалась странной. С чего бы Фьюри согласился доверить такое важное и срочное дело девочке без опыта? Значит, у нее есть очень сильная подстраховка, значит, кто-то контролирует ситуацию. Но я до последнего надеялась, что вы дали ей шанс проявить себя. И я просто не могла понять, зачем ты вообще устроил этот цирк?       — Что тут непонятного? — Старк раздраженно посмотрел на шпионку. — Она должна знать, что ее ждет.       — Тони, она не лабораторная крыса, а ты обставляешь все так, словно Пенни не живой человек, а твой очередной эксперимент, — женщина посмотрела на свои сцепленные пальцы, и Старк понадеялся, что ему послышалось ледяное разочарование в ее голосе. — Я понимаю, что ты за нее боишься, — он закатил глаза, — но в этой теплице она так и не узнает, что ее ждет. Я давно хотела тебе сказать, но не было подходящего повода. Но это — апофеоз. Ты слишком многое решаешь за Пенни.       — Да? И что же я за нее решаю? — Старк взялся за бутылку, чтобы налить себе еще виски и успокоиться. Наташа попала, конечно, в яблочко, но признавать это мужчина был не намерен.       — Да все. Думаешь, это не заметно? В каком общежитии ей жить, с кем дружить, что носить, кого спасать. Я не удивлюсь, если и надеть спандекс тоже ты ее заставил.       — Она сама приняла это решение.       Пауза. Тони почти слышит, как в голове у шпионки происходит осознание всего. Он даже ждет, что она ударит его или вроде того, потому что прекрасно понимает, почему Нат жалеет Паркер. Он медитативно следит за тем, как наполняется стакан, когда женщина бросает ему пощечиной слова:       — Какой же ты ублюдок. Ты не знаешь, что такое не иметь выбора, Старк. Не знаешь, каково это, когда ты еще толком не жил, а у тебя уже и шанса на это нет. У тебя все было: любимое дело, друзья, тебя любили и ты любил, и только потом ты сам решил стать Железным Человеком. А она? — женщина задохнулась от негодования. Тони боковым зрением увидел, как рыжая поднялась и взмахнула руками: — Я даже не знаю, что сказать, как ты можешь так с ней поступать?!       — А что мне было делать? — рявкнул он, потеряв терпение. Мужчина с грохотом поставил полупустую бутылку на стол, и заметил, что шпионка перед ним даже не дрогнула. — Я понятия не имел, за что хвататься. После всего. После Альтрона, после раскола Мстителей. Ты сама не видишь, что никого не осталось?! Все разбежались, как крысы с тонущего корабля, защищать мир некому. Больше нет героев. И не говори мне, какой я ублюдок, раз втянул Пенни во все это дерьмо. Что мне оставалось?       Что ему оставалось? Романофф смотрела в его все еще красивое лицо, изрезанное сеткой морщин, и не понимала, в какой момент он сломался. Может, еще до того, как стал Железным Человеком, или сразу после нападения на Нью-Йорк? Или тогда, когда те, кого он считал друзьями и командой, встали против него, а потом и вовсе разбежались, кто куда. Где Бартон? Не берет трубку. Где Тор, где Беннер? Кто бы знал. Где Ванда и Вижн? Место положения не известно. Где Роджерс? Тони знает, но не позовет на помощь ни в коем случае. Такое кого угодно подкосит, ей и самой было не сладко, но ведь нельзя сдаваться. Старк вздохнул, стараясь успокоиться, и его голос зазвучал хриплым, срывающимся, какой бывает у людей, которые вот-вот заплачут.       — Я так много говорил о наследии, о том, что должен что-то оставить после себя, оставить хоть какую-то гарантию того, что мир будет под защитой после моей смерти. И вот посмотри. Все разваливается, а я понятия не имею, что делать. Но ты же видела ее. Она лучше всех нас. Может, не сильнее, но лучше. Когда я пришел к ней, побитый старый идиот, пришел просить помощи у нее в тот момент, когда она больше всего мечтала вычеркнуть геройство из своей жизни. Она смотрела на меня так, словно я самый несчастный человек, пожалела меня. Вышла драться на моей стороне, потому что видела, что я слаб, что мне нужна защита. А если она пожалела такую грязь, как я, то пожалеет и остальных. И спасет их, как спасает меня.       Наташа молчала с минуту, подбирая слова, но нужные никак не находились. Ей хотелось сказать многое, но все казалось неподходящим. Все это ни к чему хорошему не приведет, и Романофф понимала, что нынешних Мстителей уже не спасти, как бы ей этого ни хотелось. И поэтому важно позаботиться о тех, кто встанет на защиту людей после них. Она опустила руки вдоль тела, чувствуя себя совершенно бессильной, но достаточно решительной, чтобы уйти прочь. Слова сорвались с языка сами:       — Она девочка, а не гребаная мессия.       Шпионка вышла в коридор, подхватила брошенную сумку. Вслед ей бросился только полный раздражения и отчаяния крик:       — И я буду ее контролировать! Потому что это все, что я могу! Потому что я знаю, как надо, и я не позволю ей ошибаться, ясно?       — Пошел ты нахрен, проспись сначала, — негромко ответила Наташа. Лифт бесшумно и быстро поплыл вниз, и она услышала, как наверху что-то разбилось. * Групи — поклонницы группы или исполнителя, сопровождающие своего кумира на гастролях. Принято считать, что главным образом девушки в этой роли удовлетворяют сексуальные потребности артиста. Можно почитать статью на тему: https://www.wonderzine.com/wonderzine/entertainment/music/229060-no-more-fans Эдди назвал Гвен «групи» будучи уверенным, что она спит с Уиллом, музыкантом. Тем самым он как бы поставил ее на место, напоминая, что она просто развлечение для звезды.