Хорошая девочка

      Впервые за последнее время в Кембридже стояла хорошая погода. Тучи разошлись еще прошлым вечером, а с самого утра в чистом небе воссияло приветливое солнце. Все вокруг преобразилось: к обеду высохли лужи, пожухлая трава не казалась такой уж мертвой, а серые стены корпусов университета — такими унылыми. Пенни совершенно бездумно смотрела на все это великолепие, удобно устроившись на нагретой зимним солнцем лавочке возле главного здания. Рядом с ней вольготно устроился Озборн: в черном гольфе и расстегнутом пальто цвета верблюжьей шерсти, которое он напялил в честь хорошей погоды, он выглядел старше своих лет. Статуса ему также прибавляла развернутая в руках газета «Дейли Бьюгл», которую он сосредоточенно читал, спрятав глаза за стеклами черных круглых очков.       Паркер предпочитала игнорировать само существование этого выпуска. На обложке едва ли не во всю полосу располагалось ее фото. Вернее, фото Девушки-Паука, которая стояла рядом с побитым и связанным Эдди Броком. Материал, посвященный случившемуся накануне, разместили на первом развороте, и для Пенни оставалось загадкой, когда его вообще успели подготовить. Видимо, Джессика проработала всю ночь, чтобы изменить сетку готовящегося номера и как можно скорее дать комментарий по поводу произошедшего. Статью Пенни пробежала глазами, будучи совершенно не в состоянии вчитываться в каждое слово, но и этого хватило, чтобы понять, что редактор в материале умудрялась одновременно защищать Эдди и восхвалять молодую супергероиню. Разумеется, не только студенческая газета написала о случившемся, но и многие городские издания и даже некоторые Нью-Йоркские, представляющие на своих страницах Паучиху как «новую надежду для Мстителей и всего мира». Пенни такие слова совсем не льстили. Они ее пугали.       После насыщенного на события понедельника МИТ гудел, как пчелиный улей. Обсудить было что. Утром Маргарет покинула кампус, показательно прощаясь с Уиллом в холле общежития. Все больше студентов склонялись к тому, что та, кто носит маску Девушки-Паука, учится в одном из местных университетов: эту позицию принимали даже самые суровые скептики. На территории Кембриджа Пенни видела черные автомобили с эмблемой ЩИТа, а значит, организация продолжала разбираться с последствиями действий симбиота. Наверное, проводили беседы с теми, кто близко общался с Эдди, чтобы не позволить слухам расползтись по городу.       — Мда уж, — изрек Гарри, закрывая газету и сворачивая ее пополам. Он вздохнул, поправил очки и перевел взгляд на Пенни. — Что-то ты не выглядишь сильно довольной этим потрясающим успехом? Или переживаешь, что твой знакомый подцепил какую-то гадость, из-за которой его забрал ЩИТ?       Она закатила глаза и ничего не ответила, соображая, стоит ли рассказать Озборну всю правду, но это казалось слишком сложным. Между ними и без того все было не гладко, и Паркер не знала, можно ли ему доверять. С одной стороны, он и так был в курсе почти всего, но с другой, не было никаких гарантий, что Гарри не побежит сливать всю информацию Норману, чего Пенни не хотелось. Да, они вроде бы договорились обо всем, и Пенни хотелось вновь довериться парню, поделиться своими переживаниями, рассказать, как на самом деле все случилось. И пока он вот так сидел рядом, чуть приподняв уголки губ в полуулыбке-полуусмешке, смотрел на солнце через черные стекла, ей казалось, что все действительно хорошо. Что если она протянет к нему руку — он не оттолкнет, а выслушает, примет и останется рядом. Но разумная ее часть почти кричала о том, что доверять Гарри нельзя. Он мог казаться безобидным и даже хорошим, но он уже причинил ей боль однажды, он вполне ясно дал понять, что друзьями им не быть, и вряд ли для него что-то изменится когда-либо. Гарри снова повернулся к ней и вопросительно приподнял одну бровь, ожидая хоть какого-нибудь ответа. Пенни вспомнила, как он держал в своих ладонях ее лицо, когда ей казалось, что она вот-вот умрет, и сердце само собой екнуло. Стал бы он помогать, если бы ему было так уж все равно? Да кто ж знал ответ на этот вопрос.       Пенни моргнула, прогоняя воспоминание, в котором на снежной дороге она была полностью во власти своего страха, и ответила неуверенно:       — Я просто устала.       Парень снова вздохнул, вскинул брови, показывая, что не особенно поверил ее словам, свернул газету еще раз пополам и убрал в портфель. Разговор был окончен по одной простой причине — к ним приближалась Гвен.       — Ты теперь все время будешь так ходить? — поинтересовался Озборн, когда девушке оставалось сделать всего пару шагов до скамьи, где сидели ее друзья. На ней снова было боди с алой буквой, но джинсы и косуху сменили брючный костюм и пальто, а берцы — туфли на шпильке.       — Отвали, Гарри, — отмахнулась от него блондинка, наклоняясь к Пенни, чтобы обнять в знак приветствия. Паркер неловко ткнулась ей в шею, едва не задохнувшись от запаха духов.       — Ты сменила духи? — тут же уточнила она, смаргивая слезы. Новый запах был более тяжелым и глубоким, но все равно шел девушке ровно также, как и легкий цветочный аромат, которым она пользовалась раньше.       — Мне не подходит? — обеспокоенно спросила Гвен, поднося к своему лицу собственное запястье.       — Да нет же, все хорошо, просто неожиданно, — поспешила переубедить ее Пенни. Блондинка тут же расслабилась и толкнула коленом Гарри, закинувшего ногу на ногу:       — Я, собственно, хотела позвать вас перекусить, а то сидите тут как тюлени. У меня как раз перерыв, у вас вроде бы тоже? Самое время заморить червячка, — предложила Стейси, переводя взгляд с Пенни на Гарри и обратно. Озборн вздохнул и снова поправил очки. Выдержав небольшую паузу, он кивнул:       — Да, отличная идея. Куда пойдем?       — Я пас, — коротко сообщила Пенни, поджимая губы. Она первой поднялась со скамьи и сразу спрятала руки в карманы, чувствуя себя неловко от ситуации. Потому что сейчас приятели спросят, почему она хочет пропустить совместный обед, и ей придется сказать им правду. Скрывать это Паркер не собиралась, но и без особого повода не хотела заводить об этом речь.       — Что-то случилось? — лицо Гвен снова стало обеспокоенным.       — Нет, все в порядке. Мне нужно к университетскому психологу. Профессор Хэк рассказал руководству университета о том, что случилось в походе. О драке и о моей панической атаке. И канцлер настояла, чтобы я посетила нашего психолога. Но все нормально, это просто один сеанс, чтобы специалист убедился, что я в порядке и мне не нужно оказывать какую-то дополнительную помощь, — все-таки рассказала Паркер, меньше всего желая оставлять между собой и близкими людьми очередную тайну.       — А ты в порядке? — спросил спокойно Гарри. Пенни перевела на него взгляд, но наткнулась на свое отражение в стеклах его очков, за которыми нельзя было разглядеть глаза парня. Да. Нельзя ему открываться, ведь даже если он выслушает, то не значит, что он услышит.       — Это даже к лучшему, — влезла Гвен, не позволяя возникшему напряжению перерасти во что-то большее. — Я и сама хотела поговорить с тобой об этом, не потому что считаю тебя нездоровой, а потому что беспокоюсь за тебя, пойми правильно. Так что, возможно, это будет не лишним. Лучше перестраховаться, верно? — Пенни кивнула. Блондинка еще раз обняла ее и, разомкнув объятие, сжала ее руку в своей: — Напишешь, когда закончишь?       — Конечно, — кивнула Паркер и попятилась к главному корпусу, где находился кабинет психолога. Юноша и девушка махнули ей рукой и двинулись в противоположную сторону. Еще какое-то время Пенни смотрела, как на солнце переливаются светлые волосы удаляющейся Гвен, а затем развернулась и поспешила в здание. Быстрее начнет, быстрее покончит с этим.       Кабинет психолога находился на втором этаже в северном крыле и оказался несколько не таким, каким Пенни себе его представляла. Во-первых, отдел психологической помощи студентам занимал целый коридор, хоть и не большой. Здесь располагались центр поддержки наркозависимых, кабинет специалиста, который помогал студентам справиться с трудными жизненными ситуациями и несколько других кабинетов, таблички на дверях которых мало помогали представить себе, чем занимаются внутри. Паркер потребовалось время, чтобы найти нужную дверь с табличкой «старший специалист». Постучав, Пенни нажала на ручку и приоткрыла дверь.       — Входите, — раздался знакомый голос, и Пенни сообразила, кто ее ждал в кабинете еще до того, как полностью открыла дверь. Она отшатнулась назад, нахмурилась и естественно, не сделала и шагу за порог.       — Вы издеваетесь?!       В небольшом кабинете, со вкусом обставленном, за столом сидела никто иная, как Фелиция, помощница Нормана Озборна. Та девушка, которая наряжалась в черный латексный костюм и надевала маску кошки. Она со вздохом поправила очки-лисички, делающие ее действительно похожей на университетского психолога, и набрала в легкие побольше воздуха, прежде чем прервать Пенни:       — Мисс Паркер, зайдите в…       — Я не собираюсь с тобой даже говорить, — перебила ее Пенни. — Мне казалось, мы решили этот вопрос с мистером Озборном, и мне не нравится, что ты здесь.       — Пенни, успокойся. Войди в кабинет, и я тебе все объясню, — спокойно и расстановкой попыталась объясниться Фелиция, но заметив, что на Паркер не действует ее тон, добавила более резко: — Зайди сюда, никто не должен слышать наши разборки!       Пенни поджала губы, принимая решение. Ее скулы напряглись, но девушка все-таки переступила порог кабинета и закрыла за собой дверь. Фелиция облегченно вздохнула и сняла очки, положив их на раскрытые перед ней на столе бумаги.       — Присядь. Хочешь воды? — женщина поднялась из-за стола и шагнула ко стоящему в углу кулеру. Паркер помотала головой. — А я попью, — оповестила ее Фелиция и налила себе в стакан воды. Пенни молча смотрела, как в кулере булькает пузырь воздуха, и ждала объяснений, но Фелиция не спешила. Она выпила полстакана, вытащила из тугой прически шпильки, освобождая пепельные локоны, которые тут же разлетелись по плечам, и присела в кресло напротив дивана, на котором неловко устроилась Пенни.       — Ладно, вообще-то, у меня есть профильное образование, — блондинка развела руками, имея в виду специальность психолога. Пенни закатила глаза и недовольно скрестила руки на груди. Больше всего ей сейчас хотелось уйти. — И я работаю тут уже около месяца.       — Тогда почему я тебя ни разу не видела? — надеясь уличить ее во вранье, спросила Пенни. Фелиция вздохнула:       — Я почти не выхожу из кабинета, сижу тут целыми днями и слушаю нытье студентов о том, как их отправили на пересдачу и парень бросил, — закатила глаза Фелиция, крутя в руках карандаш.       — Не обесценивай чужие проблемы, раз ты такой специалист, — огрызнулась Паркер, сама не понимая, откуда в ней столько наглости. Наверное, из-за последних событий у нее что-то сдвинулось в голове, иначе объяснить свое поведение девушка не могла. Подчиненная Нормана откинулась на спинку кресла.       — Я не буду врать, малышка, мистер Озборн попросил меня продолжить присматривать за тобой. Но не психуй, он не хочет тебе навредить или вроде того.       Пенни промолчала. Нужно связаться с отцом Гарри и прояснить ситуацию, потому что теперь Паркер чувствовала себя маленьким ребенком, которого облапошили взрослые. А быть ребенком в глазах Нормана ей не хотелось. Фелиция расценила ее молчание по-своему и вздохнула снова, прикрыв глаза. Обдумав свои следующие слова, она произнесла:       — И все-таки, тебя ведь ко мне не просто так отправили. Я слышала о случившемся, ты из-за этого… такая? — предположила женщина. Пенни показалось, что она сейчас заплачет. Ее не просто так держали за ребенка, она ведь и вела себя как ребенок, даже сейчас: сидела в закрытой позе, огрызалась, пытаясь занять главенствующую позицию, но все ее попытки казались совершенно жалкими.       Разумеется, ей бы хотелось поговорить с кем-то обо всем, что с ней происходит, ничего не утаивая, потому что все части ее жизни были неразрывно связаны, а ей приходилось укрывать их, показывая только определенные грани. Она не могла обсуждать супергеройские проблемы с Гвен или Джессикой, не могла говорить о Старке с Уэйдом, не доверяла Питеру и Гарри, боялась дать лишний повод для беспокойства Мэй. Можно было поговорить с Наташей, но Пенни не знала, как шпионка воспримет ее внезапную откровенность. Да, рыжая хорошо относилась к Паучихе, но однако же они были знакомы всего ничего, и Пенни не хотела бы испортить их зарождающуюся дружбу своей излишней навязчивостью. Вряд ли кому-то вообще понравится, если едва знакомый человек придет и вывалит на голову все свои проблемы. Поэтому Пенни приходилось держать в себе почти все, выдавая свою тревогу по крупицам то одному близкому, то другому. Но и рассказывать все Фелиции — тоже не выход. Она, как никак, заинтересованное лицо. Не нужно, чтобы глава «Оскорпа» знал о слабостях Паркер. И естественно, никто не должен знать о том, как она нашла симбиота. Да уж, великолепное начало карьеры супергероя — обнаружить злодея, когда к нему приведут за ручку.       Поэтому Пенни прикусила губу и задержала дыхание, чтобы не разрыдаться от жалости к себе. Она чувствовала себя жалкой и обозленной на себя и всех вокруг.       — Ладно, вижу, ты не в настроении разговаривать, — поджала губы на сей раз Фелиция. Она поднялась из кресла и подошла к столу. Надела очки, взяла какую-то бумагу из стопки и что-то на ней написала. — Поступим так. Я скажу канцлеру, что ты в порядке, но тебе нужен небольшой отдых. До понедельника, например. Сможешь съездить к тете, думаю, для тебя это сейчас лучший вариант. Как тебе идея?       Пенни промолчала.       — Что ж, решай сама. Я выпишу рекомендацию разрешить тебе свободное посещение на эти дни. Никто не будет против, я полагаю.       — Я могу идти? — безразлично спросила Пенни, не поднимая на блондинку глаз. Фелиция протянула ей бумагу и Паркер, поднявшись, забрала ее и направилась к выходу.       — Отнеси ее в секретариат, ладно? И можешь отдыхать. И Пенни, — девушка остановилась, так и не нажав на дверную ручку. — Если решишь все-таки поговорить, можешь прийти ко мне. Я понимаю, что у тебя нет оснований мне доверять после того, как я следила за тобой, но теперь у меня приказ защищать тебя по мере возможностей, так что можешь не бояться. Без своей маски я просто университетский психолог.       — И правая рука Нормана Озборна, — негромко добавила Пенни, оборачиваясь на женщину через плечо. Та только улыбнулась краешком губ. Пенни фыркнула и вышла в коридор. Ей хотелось сигануть через окно и сбежать куда-нибудь в бостонский порт, чтобы кормить там крикливых чаек, пока не стемнеет, но она подавила этот порыв. Поднялась в секретариат, оставила там бумажку, как велела Фелиция. Выйдя оттуда, достала смартфон, чтобы написать Гвен, но обнаружила два новых сообщения. Первым открылось последнее, от Гарри.       «Ты скоро? Гвен ускакала куда-то. Я в старбаксе возле лодочной станции, надо поговорить».       Паркер закатила глаза, раздражаясь от сообщения Гарри и его манеры общаться. Почему нельзя написать «жду тебя» или «приходи туда-то». Грубиян. Впрочем, ее раздражение быстро прошло благодаря сообщению от Гвен. Она извинялась и говорила, что забыла про дополнительное занятие в лаборатории, просила отчитаться ей о своем состоянии и предлагала встретиться вечером. Пенни, спускаясь на улицу, быстро настрочила ей ответ, соглашаясь на встречу и убеждая подругу, что все в порядке.       Лодочная станция была недалеко от Губки, но от главного корпуса шагать пришлось прилично. Поэтому Пенни, вставив в уши наушники, торопливо зашагала туда. Было странно хотя бы ненадолго остаться наедине со своими мыслями, ведь в последние дни Пенни вообще почти не была в одиночестве. Она опасалась, что мучительные мысли обрушатся на нее, но сосредоточившись на музыке в наушниках, девушка, наоборот, расслабилась. Под задорный поп-рок дорога вдоль реки Чарльз показалась даже приятной, и Пенни с надеждой подумала о том, что все еще может стать нормальным. Усидеть на двух стульях тяжело, но это вовсе не значит, что невозможно.       Через пятнадцать минут она толкнула стеклянную дверь кофейни, вынимая из ушей наушники. Гарри обнаружился за их любимым столиком у окна, на столе перед ним стояла тарелка с нетронутой булочкой с корицей и остывший кофе в большой чашке, а сам он смотрел что-то в экране смартфона. Паркер заказала себе чай и плюхнулась напротив парня.       — Привет, что случилось?       Он заблокировал смартфон и отложил в сторону экраном вверх, словно ждал сообщения от кого-то или каких-нибудь уведомлений, и перевел взгляд на Пенни. Она выдохнула после пешей прогулки и повернулась к бариста, который все еще занимался приготовлением ее заказа.       — Ничего ужасного, ты бежала что ли? Сначала расскажи как прошло у психолога, — потребовал Гарри, и хотя тон его звучал мягко, Пенни завелась с пол-оборота:       — Издеваешься? Еще скажи, что ты не знал, кто у нас занимает кресло психолога, придурок.       Она покраснела, осознав, что с ее губ сорвалось ругательство, но другим посетителям до них не было никакого дела, поэтому и осуждать ее было некому. Гарри только усмехнулся. Паркер сходила за своим чаем и снова устроилась напротив, выжидающе глядя на однокурсника.       — Конечно я знаю, Пенни, — цокнул он. — Так как прошло?       — Она дала мне освобождение от занятий до понедельника, сказала, чтобы я отдохнула, — рассказала девушка, посчитав эту информацию достаточно безобидной для того, чтобы поделиться ею с Озборном.       — Ну, ты действительно выглядишь как человек, которому не помешает отдых, — хмыкнул он и примирительно поднял руки, демонстрируя раскрытые ладони. — Ладно, мне звонил отец. — Пенни вопросительно взглянула на него, хмурясь и пробуя свой чай. — В общем, статью Джессики перепечатали некоторые крупные издания Нью-Йорка, уж не знаю, из интереса к Пауку или потому что заплатили за пиар, но в городе тоже многие обсуждают нового Мстителя.       — Я не новый Мститель, — покачала головой Пенни, надеясь внести ясность.       — Но общественность считает по-другому, потому что так тебя назвали журналисты. В общем, Норман сказал, что очень рад твоим успехам, — рассказал Гарри.       — Ладно, передай ему мою благодарность. Ты из-за этого меня сюда потащил? Мог бы просто написать, — фыркнула девушка, неосознанно давая ему понять, что не особенно рада лишний раз встречаться с Озборном-младшим один на один.       — Да ты дослушай, а не перебивай меня, — зашипел он раздраженно, прекрасно уловив сказанное между строк. — Короче, он хочет отметить твой первый большой успех, поэтому приглашает на ужин к нам домой.       — Кого приглашает? — тупо уточнила Пенни, замерев с не донесенной до рта чашкой.       — Господи, почему ты так тормозишь? Тебя. И Старка. Я там тоже буду, разумеется.       — А когда? — Пенни поставила все-таки чашку на стол. Она лихорадочно соображала, знает ли уже об этом Старк, и думала, что прежде всего, в любом случае, надо обсудить это с наставником, и только потом давать ответ.       — В четверг вечером.       Пенни вздохнула, мысленно складывая два и два. Видимо, Норман очень хотел видеть ее у себя на ужине, и наверняка знал, что Пенни отправили к психологу и сказал Фелиции дать ей отгулы, чтобы девушка не могла прикрыться учебой. Значит, если что, придется придумать правдоподобную отмазку.       — Хорошо, спасибо за приглашение. Я подумаю и скажу позже, — вежливо ответила Паркер после небольшой паузы. Гарри кивнув, понимая, что под «я подумаю» она подразумевала «мне нужно обсудить это со Старком», но ничего по этому поводу не сказал. Решив, что разговор на этом окончен, Пенни торопливо покинула кофейню, бросив что-то про незаконченные дела. Она делала это, пересиливая себя, потому что несмотря ни на что ей иррационально хотелось остаться с Гарри и поболтать о чем-нибудь неважном, посмеяться вместе или что-то вроде того.       Сжав зубы, она направилась к бассейну, на ходу строча сообщение Гвен о том, что освободится примерно через час. Хотелось побыть наедине с собой еще немного, и лучшим поводом для этого был именно бассейн.       Вода оказалась приятной и ласковой, и погружаясь в нее, девушка погружалась и в свои невеселые мысли. Прежде всего, надо было решить, что делать с симбиотом, но вся ирония заключалась в том, что делать с ним уже было нечего. Теперь от Пенни не зависело совсем ничего, и судя по всему, не зависело и раньше, но даже при таком раскладе она едва ли справилась с поимкой симбиота. Из-за того, что она медлила, пострадала Маргарет, и это чудо, что Эдди в таком состоянии никого не убил, хотя впрочем, Пенни просто никто не говорил о жертвах, и откуда ей было знать, что их нет. Она на собственном опыте ощутила его силу, и сомневалась, что противостоять Броку мог обычный человек. Впрочем, винить себя и сожалеть о несделанном было бессмысленно, и больше всего Паркер хотелось просто забить уже на это. Да, она ошиблась, не справилась, не получилось. Но это было ее первое серьезное задание, и провал всего лишь означает, что она не готова к чему-то большему. Значит, надо больше тренироваться и работать над собой усерднее, а ныть и жалеть себя — поменьше.       Вторая проблема заключалась в том, что тренироваться не хотелось вообще. Тяжело быть замотивированным, когда главное желание — просто послать все к черту, потому что ей становилось все более очевидным простая истина: она не справлялась. Не было никаких гарантий, что даже с усердными тренировками она не облажается снова. Может, она просто не подходит для этого? Укус паука — всего лишь случайность, так почему она должна следовать за случаем?       Потому что теперь у нее была ответственность. Пенни сама так сказала. Но кроме этой ответственности оставалась другая — за тетю Мэй, за Гвен и за всех остальных, кто имел неосторожность стать ей другом или просто находился рядом. Она не могла, как Старк, раскрыть всему миру свою личность, потому что не могла дать близким гарантии защиты. Потому что не могла разрушить иллюзию своей другой, нормальной жизни.       Вынырнув из воды, она подняла на лоб очки и осмотрелась. Сейчас было не время тренировки, поэтому в бассейне почти никто не занимался, и Пенни это нравилось. Она подплыла к бортику, выбралась из воды и поплелась в раздевалку. Стало немного легче, но с самой большой бедой еще только предстояло разобраться. Поговорить с мистером Старком. И пожалуй, не только об ужине у Озборнов.       Пенни приняла душ, переоделась в свою одежду и проверила смартфон: Гвен пару минут назад сообщила, что встретит ее возле спорткомплекса, где находился бассейн. Девушка присела на скамью, чтобы завязать шнурки на ботинках, и принялась прокручивать в голове неизбежный разговор со Старком, который, как ни крути, звучал нелепо и жалко.       «Мистер Старк, совсем забыла вам сказать, мне написывает террорист, которого вы убили несколько лет назад, а еще похоже он готовит что-то плохое и по всей видимости попытка теракта в вечер мюзикла — его рук дело».       Он ей не поверит, вот и все.       Паркер раздраженно хлопнула дверцей своего шкафчика, и, не обращая внимания на то, что та слегка погнулась, закинула на одно плечо рюкзак и вышла в холл. Впрочем, далеко уйти у нее не получилось: девушка совсем неизящно врезалась в кого-то и едва не упала, успев ухватиться за косяк.       — Ты в порядке? — поинтересовался знакомый голос, и чья-то теплая рука коснулась ее предплечья выше локтя, придерживая. Пенни дернулась, сбрасывая неприятное прикосновение, и подняла глаза на того, кто, видимо, как и она, дальше своего носа не смотрел.       ЭмДжей виновато свел брови и всем своим видом извинялся. Пенни удержалась от того, чтобы закатить глаза, и пробурчала, что все нормально, обходя парня. Но не успела она отойти даже на пару шагов, как он ее окликнул:       — Эй, я вообще-то собирался тебе написать, но раз мы встретились, ответишь на пару вопросов для «Дейли Бьюгл»? Я готовлю большой материал о Девушке-Пауке, а ты ведь была в библиотеке с Эдди, когда… все случилось.       — Я уже давно сказала, что «когда все случилось», меня там не было, — довольно резко ответила Паркер и снова развернулась, чтобы окончательно уйти, но ЭмДжей бесцеремонно схватил ее за руку.       — Если ты правда спешишь, то я напишу позже. Но Пенни, ты стажируешься у Старка, не может быть, чтобы ты совсем ничего не знала. Прошу, помоги. Джессика с меня шкуру снимет, если в статье не будет какой-нибудь эксклюзивной информации, — продолжил убеждать ее юноша. Пенни не сдержалась и все-таки закатила глаза, но потом повернулась к нему и со вздохом сказала, уже соображая, какую крупицу информации можно дать Мартину, чтобы он отстал:       — Хорошо, ладно, но только быстро, меня ждет Гвен.       — Разумеется, я не задержу тебя. Спасибо, Пенни, — обрадовался ЭмДжей. Они сели на стоящую поблизости банкетку, он достал смартфон и включил диктофон, набрал в легкие побольше воздуха и взволнованно спросил: — Итак, Пенни Паркер, что ты можешь рассказать о событиях в библиотеке в понедельник?       — Мы с Эдди отбывали наказание за драку в походе. Расставляли книги. Все было нормально. Я вышла в туалет, а когда хотела вернуться, коридор был оцеплен, — выдала Пенни официальную версию, которую рассказывала всем непосвященным и заинтересованным. ЭмДжей не должен был заподозрить ложь: за последние сутки Пенни так часто произносила эти несколько предложений, что уже сама начинала в них верить. Парень снова рвано вздохнул, и Пенни едва не засмеялась над всей этой ситуацией. Она вспомнила, как сама тряслась и млела перед ним, подбирала слова и еле дышала, а теперь с дыханием едва справляется он, а она сидит, спокойная и мечтающая поскорее покинуть его общество. Конечно, он волновался не потому что испытывал к ней что-то, а потому что хотел хорошо сделать свою работу, но это уже было не важно.       — Хорошо. Я знаю, что ты проходишь стажировку в «Старк Индастриз». Пересекалась ли ты с Девушкой-Пауком?       — Нет, — пожала плечами Пенни.       — А с другими Мстителями? — продолжал ЭмДжей, надеясь добиться от нее хоть чего-нибудь.       — Да. С Черной Вдовой однажды, — неохотно ответила Паркер, надеясь, что не подставляет тем самым Наташу. ЭмДжей просиял:       — Что же она думает о Девушке-Пауке?       — Ничего, — снова передернула плечами Пенни. — Я не знаю, Мартин, я не разговаривала с ней. Я работаю в лаборатории, она просто проходила мимо, вот и все.       Мартин вздохнул и выключил диктофон. Пенни уже было открыла рот, чтобы сказать, что раз интервью окончено, то она пойдет, но парень совершенно неожиданно положил свою ладонь поверх ее, лежащей на сидении между ними. Девушка вздрогнула, насупила брови и подняла глаза на ЭмДжея. Парень поймал ее взгляд и совсем не спешил разрывать зрительный контакт, а Пенни тупо смотрела в его светлые глаза, соображая, как бы сбежать.       — Э… Что ты делаешь? — выдавила она из себя, смущенная и раздраженная сложившейся ситуацией.       — Пенни, слушай, я просто… Блин, все как-то не так. Я знаю, что у нас не сложилось, хотя ты правда мне очень нравилась, и я по-прежнему отношусь к тебе хорошо, — Пенни продолжала смотреть на него с непониманием, совершенно не улавливая, к чему он клонит. — Так вот, я не причиню тебе вреда, никогда, но я должен знать.       — Знать что? — Пенни неосознанно отодвинулась, хотела вытащить свою руку из-под ладони парня, но он пристроил туда и вторую, сжимая ее ладонь уже обеими руками. Он держал крепко, и Паркер не хотелось применять силу, чтобы у него не возникло вопросов. ЭмДжей снова втянул воздух, расправил плечи и на выдохе выпалил:       — Ты — Девушка-Паук?       Паркер опешила. За мгновение на ее лице паника сменилась ужасом, а затем — шоком. Брови поползли вверх, губы разомкнулись сами собой, но все, что она смогла выдать, это беспомощное:       — Что?       — Ты можешь рассказать мне. Я знаю, что ты хранишь тайну личности, но я никому не скажу, правда. Так ты — это она?       — Нет, — слишком быстро и неуверенно ответила Пенни, все-таки вырывая руку. — С чего ты вообще это взял?!       — Пенни, я наблюдаю за ней с того момента, как она появилась в городе. Просто, ну, слишком много совпадений. Она откуда-то знакома с ЩИТом и Мстителями, но при этом действует только в Кембридже и Бостоне, а ты — протеже мистера Старка и живешь здесь. И у вас очень похожая фигура. По-моему тут все очевидно.       — Нет, вовсе не очевидно. Почему ты думаешь, что она знакома с Мстителями? Из-за того что об этом написала Джессика, а за ней стали повторять все остальные? Мартин, — Пенни поднялась, решительно настроенная уйти. — Не приставай ко мне больше с этим, я — не она, ясно? Я с ней не знакома, и если ты не видел нас в одном месте, это вовсе не значит, что мы — один и тот же человек.       — Да, да, прости, — поспешно извинился парень, вскакивая следом. Пенни отступила на шаг, остывая так же быстро, как и вскипела. — Не злись, ладно? Я не хотел тебя обидеть.       — Все нормально, просто не надо больше этих вопросов. У меня и без тебя проблем достаточно, — холодно закончила Пенни, но вместо прощания спросила неуверенно: — Ты, — пауза, — был заинтересован во мне потому, что думал, будто бы я — Девушка-Паук?       Слова оставили на языке неприятную горечь. Пенни думала, что ее легкая и совершенно волшебная влюбленность в Мартина давно прошла, но внезапное осознание его мотивов все-таки укололо в сердце. Это было неприятно. Удар по самооценке.       ЭмДжей отвел глаза, виновато посмотрел сначала куда-то в сторону, затем в пол. Девушка еще надеялась, что он возразит, но он сказал тихо и отчетливо:       — Да, прости.       — Понятно, — Паркер пожала плечами, развернулась и пошла к выходу. Через стекло в двери она заметила, что у крыльца ее ждет Гвен, расхаживающая туда-сюда. К уху она прижимала смартфон и определенно говорила с кем-то. Пенни замешкалась у дверей, чтобы проглотить обиду, оставить все свои плохие мысли и выйти к подруге с улыбкой.       В квартире тетушки пахло подгоревшим финиковым пирогом, каким-то чистящим средством и теплом. Пенни ввалилась в коридор, с облегчением выдыхая и крепко обнимая тетушку, прибежавшую ей навстречу из кухни. Пальцы утонули в мягких волосах Мэй, которые сейчас были собраны в низкий хвост, нос защекотал знакомый запах ее духов, и Пенни закрыла глаза, наслаждаясь мгновением. Нет ничего приятнее, чем оказаться дома, в ласковых объятиях родного человека. Девушка мгновенно расслабилась, почувствовала облегчение, словно все тревоги остались за дверью. Может, Фелиция права, и ей действительно нужно просто отдохнуть и побыть дома, в Куинсе?       — Заходи, милая, я тут как раз закончила с обедом. Пирог немного подгорел, но я срежу черноту, — виновато улыбнулась тетя, убегая на кухню. Оставив спортивную сумку с вещами в коридоре, Пенни поплелась за Мэй, ступая неуверенно и чувствуя себя почему-то гостем в квартире тети. В кухне стоял легкий дым, но Мэй уже открыла окно, и теперь по комнате гулял сквозняк.       — Ничего, я люблю подгорелое, — привычно утешила тетю Пенни, помогая ей накрыть на стол. Вообще-то прежде чем приступать к трапезе и разговорам с Мэй, она планировала позвонить Старку, но сделать это по дороге как-то не получилось, а теперь, выходит, некогда. Паркер расставила тарелки и, достав смартфон, быстро напечатала сообщение наставнику, стараясь не анализировать происходящее, чтобы лишний раз не тревожиться. Тетя поставила на стол блюдо с рисом и овощами и порезанный пирог. Они сели и принялись молча есть, однако тишина продлилась недолго.       — Я очень за тебя переживаю, дорогая, — начала Мэй серьезным тоном, глядя в тарелку, а не на племянницу. — Сначала ты не говоришь мне про драку, я узнаю об этом от канцлера университета и только потом выслушиваю твои оправдания. Но это ладно, черт с ним. Всякое бывает, верно?       — Он оскорбил мою подругу, — пожала плечами Пенни, тоже не поднимая глаз от своей тарелки.       — Милая, это не повод кидаться с кулаками, тем более на парня! Тебе еще повезло, что ты легко отделалась. Я вообще в ужасе, он ведь какой-то мутант? Его забрал ЩИТ я слышала? — Мэй махнула рукой: — Ладно, это не важно. Меня беспокоит больше, что ты не сказала о панической атаке. — Пенни засунула в рот побольше риса с овощами и принялась сосредоточенно и медленно жевать, чтобы не пришлось отвечать. — Ты была у психолога, да? Что он сказал? Почему тебе дали отгулы? У тебя какие-то проблемы?       Паркер прикрыла глаза, чувствуя, как вопросы тети кружат вокруг нее, тяжелые, требующие ответа: лучше честного, но сойдет хотя бы правдоподобный. Пока Пенни жевала и судорожно пыталась придумать, какую именно пыль пустить в глаза любимой тетушке, ее смартфон, убранный в карман, разразился громкой мелодией. В этот момент девушка была готова расцеловать звонившего, потому что он определенно стал дня нее спасителем. Быстро проглотив все, что было во рту, она поднялась из-за стола и достала смартфон.       — Я должна ответить, прости.       Пенни вышла в гостиную, еще по дороге увидев, что звонит ей Хэппи. Вообще-то она ожидала звонка мистера Старка, но и Хоган просто так названивать не станет, поэтому, оставшись одна, она приняла вызов.       — Да?       — Привет, Пенни! Это Хэппи, — она угукнула в трубку. — Тони сказал, что Озборн пригласил вас на ужин, чтобы отметить твой успех с симбиотом, — сообщил Хэппи. Он пыхтел через каждый слог, видимо, шел куда-то. В трубке эхом раздавались его тяжелые шаги по пустому коридору.       — Да, вроде как все так. А почему он сам не позвонил? — вырвалось у Паркер. Она прикусила губу, чтобы больше не ляпнуть лишнего. Какая вообще разница, почему он не позвонил сам?!       — Он э… занят. Ты сейчас в Нью-Йорке? — поинтересовался Хоган, хотя его вопрос больше звучал как формальность: естественно и он, и Старк были в курсе ее местоположения.       — У тети, — уточнила зачем-то Пенни.       — Отлично, тогда я заеду за тобой завтра в обед, Тони поручил доставить тебя в башню.       — Я могу сама добраться, — постаралась возразить девушка, прислушиваясь к тому, что делала Мэй на кухне: почему-то не хотелось, чтобы та слышала ее разговор с Хэппи. Женщина сидела тихо, и Пенни прижала трубку ближе к уху, как будто та могла услышать.       — А я не могу не выполнять приказы начальства. Все, до связи, — мужчина положил трубку. Пенни тоже сбросила вызов и несколько секунд тупо пялилась в стену перед собой. Судя по всему, Хэппи не в курсе того, как там на самом деле обстояли дела с симбиотом. Почему-то от этого паучихе стало еще более противно от самой себя. Все вокруг считали ее героиней, и только всего несколько человек оставались в курсе того, что ничего выдающегося она не сделала. Из-за этого казалось, что Пенни врет всем подряд, даже Хэппи, который уж точно этого не заслуживал. Интересно, а Наташа тоже не в курсе? Ей Пенни обязательно все расскажет при встрече, иначе совесть точно изъест ее изнутри. Не так она представляла себе свою первую серьезную победу, совсем не так.       Задумавшись, она не сразу заметила, что в проеме появилась Мэй. Тетя секунду смотрела на нее со стороны, но затем подошла ближе и спросила обеспокоенно:       — Это был Старк? Что ему от тебя нужно?       — Ничего особенного, просит завтра приехать в Башню, — отрешенно отозвалась Пенни, убирая смартфон обратно. Как же надоела эта ложь, надоело врать самым близким и родным. Сил продолжать этот спектакль больше не оставалось, но и другого выхода тоже не было. Раскрыв всю правду тете, Пенни поставит ее под удар, заставит ее волноваться за жизнь и здоровье племянницы еще сильнее, чем сейчас, а этого девушке совсем не хотелось. Мэй покачала головой и цокнула:       — Он совсем тебя загоняет. У тебя и так большая нагрузка в университете, проблемы со здоровьем, еще и он…       — Мэй, не переживай, — перебила ее Пенни, не имея никаких моральных сил слушать тираду тети о том, какой мистер Старк нехороший человек. — Все в порядке. Я в порядке. Просто устала. Но я здесь, я приехала в Нью-Йорк, чтобы отдохнуть, и я отдыхаю, у тебя или у него — не так важно. Поверь, он не заставляет меня делать что-то чего я не хотела бы сама, — она запнулась, в памяти внезапно ярко вспыхнула сцена в отеле после премьеры Рождественского мюзикла, но Пенни успела прогнать ее из головы прежде, чем лицо залила краска, и поспешно добавила: — Работа в его мастерской мне в радость.       — Точно? — Мэй нахмурилась, прищурилась и с подозрением посмотрела на Пенни, но так только выдохнула, прекрасно понимая, что тетушка всего-навсего волнуется:       — Точно.       — Я просто беспокоюсь о тебе, — подтвердила ее догадки Мэй, привлекая Пенни к себе, и та с готовностью уткнулась носом в плечо женщины, услышав над ухом ее тихий голос: — Знаешь как я испугалась, когда мне сказали, что у тебя случилась паническая атака?       — Знаю. Прости, — так же тихо ответила Пенни, обнимая тетушку в ответ. — Надо было тебе сказать, но я не хотела, чтобы ты тревожилась, — произнесла она, зажмурившись. Лгать вот так, закрыв глаза, уткнувшись в родное плечо, будучи укутанной заботой и теплом самого близкого человека, оказалось все-таки проще, чем прямо в глаза. Они постояли так около минуты, пока Пенни не почувствовала, что все действительно в порядке. Девушка отстранилась первой, положив ладони на плечи тете, и сказала с улыбкой: — Пойдем на кухню? Я зверски голодная, правда.       Остаток дня она провела с Мэй. Вместе они сходили за продуктами и прогулялись в ближайшем парке, а вечером смотрели любимый обеими «Клуб «Завтрак» и ели китайскую лапшу из коробок. Паркер, наконец, расслабилась и отпустила все тревожные мысли о предстоящем ужине у Озборнов и постаралась насладиться уютным вечером дома. Впрочем, ее спокойствие продлилось не так долго, как хотелось бы.       Он откинулся на спинку потертого офисного кресла и устало вздохнул. Потянулся, похрустел суставами, зажмурился и проморгался — от долгого сидения за компьютером болели глаза. В тишине коморки монотонное гудение системного блока убаюкивало, и ему пришлось сделать над собой нечеловеческое усилие, чтобы все-таки подняться. Набросив толстовку, он выключил компьютер, забрал рюкзак, еще раз посмотрел на наручные часы и осторожно приоткрыл дверь своего «кабинета».       — Уже уходишь? Мия с 65-го просила зайти, у нее там какие-то неполадки, а надо сегодня отчет доделать, — из-за стеллажа с папками для бумаг выглянул молодой парень, выглядящий весьма уставшим. На мониторе его компьютера виднелась открытая таблица эксель, значит, его работа тоже еще не закончена.       — У них свой системный администратор есть, а я и без того уже задержался, — передернул плечами компьютерщик, но сопротивляться долго не смог и, закатив глаза, бросил перед уходом: — Ладно, я загляну к ней.       Он вышел из офиса, в котором работал, и двинулся к лифтам так, как и любой офисный сотрудник в конце рабочего дня — быстро, но расслабленно. Мэйдо работал в центральном офисе полиграфической компании чуть больше трех месяцев, но его полюбил планктон всех соседних офисов, прежде всего за безотказность и спокойный нрав. Он ни с кем не конфликтовал, хорошо делал свою работу и помогал, если его об этом просили. Вообще-то когда Мэйдо только пришел устраиваться в компанию, коллеги отнеслись к нему с опасением, несколько напуганные его грозным внешним видом. Высокий рост, широкие плечи, крепкие руки и бедра — новый системный администратор больше напоминал спортсмена, чем компьютерщика. Спасала добрая улыбка и олений взгляд раскосых глаз, так что все в офисе быстро привыкли к новому сотруднику и смирились с необычной внешностью Мэйдо.       Парень притопывал ногой в ритм звучащей в лифте тихой музыке, с готовностью вышел на нужном этаже и двинулся к офису, где работала Мия. Девушка обнаружилась возле кулера с водой, растрепанная и заплаканная.       — Что случилось? — вместо приветствия сразу перешел к делу Мэйдо, поправляя лямку тяжелого рюкзака на плече. При взгляде на него светлые глаза Мии снова наполнились слезами и она принялась довольно путано рассказывать, что компьютер завис в самый неподходящий момент, а когда она попыталась его перезагрузить, появился синий экран смерти. Мэйдо тяжело вздохнул и, пообещав все исправить, поплелся к рабочему месту Мии.       Спустя четверть часа ему удалось разобраться и вернуть технику к жизни, а отчет — восстановить настолько, насколько было возможно.       — Спасибо, Билли, я даже не знаю, что бы делала без тебя, — растрогалась Мия, снова размазывая по лицу слезы. Мэйдо кивнул, пожал плечами и смущенно улыбнулся. Разумеется, был у него один небольшой секрет: на новом месте работы никто понятия не имел, как его зовут на самом деле. Впрочем, он почти не беспокоился об этом, ведь за последние несколько месяцев ему пришлось сменить несколько личностей, и Мэйдо соврал бы, если бы сказал, что его жизнь в принципе не похожа на одну большую ложь. Даже занимался он большую часть своей жизни совсем не компьютерами, хоть и получил профильное образование.       Распрощавшись с коллегой, парень вернулся к лифтам, поднялся на самый верхний этаж, прошел мимо коридора, ведущего к смотровой площадке, и свернул к служебным помещениям. Дежурившему охраннику пришлось соврать, что барахлит сеть во всем здании и придется проверить сервера. Оказавшись в пустой серверной, Мэйдо закрыл за собой дверь и расположился на полу в углу.       Ему предстояло установить взрывное устройство.       Последнее из двадцати восьми, разбросанных по всему зданию. Покончить с этим хотелось поскорее, поэтому он старался действовать быстро, но аккуратно. Завершить установку, отзвониться Мандарину, покинуть здание, а на следующее утро, как обычно, выйти на работу. А потом он просто исчезнет, испарится, словно его тут и не было, снова получит новые документы и будет переведен куда-то в другое место, возможно, поближе к Золотому Дракону, чего Мэйдо и пытался добиться. Ему было необходимо доказать Элиоту, что он на что-то годится, и поэтому парень, загнав свою совесть поглубже, соединял провода на взрывном механизме. Последние месяцы были ужасны, и вовсе не из-за муторной офисной работы, а как раз из-за установки взрывчатки. С каждой новой галочкой в списке Мэйдо чувствовал себя все более и более отстраненным, абсолютно не верящим в то, что делает, одновременно приближающим собственное облегчение от окончания операции и страшную трагедию. Может, станет легче, когда все закончится?       Закончив, он облокотился на прохладную стену, вслушиваясь в мирное гудение серверов. Сердце колотилось в груди, как безумное, Мэйдо закрыл глаза, собирая все силы в кулак.       Каково ему будет осознавать, что он убьет тысячи людей? Не по собственной воле, но факт остается фактом. Мэйдо и сам не знал. Все оказалось слишком сложно, гораздо сложнее, чем он себе представлял, хоть изначально и знал все детали предстоящей операции. У каждого ведь есть предел, и Мэйдо чувствовал, что скоро дойдет до своего. Он глубоко вздохнул, загоняя невеселые мысли поглубже, поднялся и вышел из серверной.       Сердце в груди билось так громко, что звенело в ушах. Неужели правда все? Голова кружилась от облегчения и страха, и Мэйдо не сразу заметил мужскую фигуру в конце коридора. Парень вздрогнул, но быстро взял себя в руки и не подал виду, что его застали врасплох. Когда он подошел ближе, разглядел как обычно хмурое выражение лица Юнксу.       — Ну ты и придурок, Чаго, — пренебрежительно сообщил мужчина. Мэйдо поморщился: он терпеть не мог, когда старший обращался к нему по фамилии, еще и таким тоном. — А если бы охранник решил пойти проверить, чего ты там так долго возишься?       — Но ведь не проверил, — нагло огрызнулся Мэйдо, пытаясь обойти загородившего ему дорогу Юнксу. Тот не отступил, и компьютерщик задел его плечо своим. Не нарочно, но из упрямства.       — Разумеется, ведь я его вырубил, — заметив округлившиеся глаза и рот младшего, мужчина неохотно пояснил: — Угостил его кофе со снотворным. Проспит пару часов.       — Мы не должны разговаривать на работе, — напомнил Мэйдо, чувствуя себя жалким из-за того, что Юнксу пришлось ему помогать. Его изначально бесило то, что отправляя его на задание, к нему приставили курицу-наседку. Юнксу не то чтобы опекал его, скорее не упускал возможности указать на недочеты и промахи, снисходительно исправляя ошибки младшего. Мэйдо от этого ужасно злился, но сделать ничего не мог. Он был в банде уже три года, но к нему все еще относились, как к ребенку, и хоть он знал, что не может тягаться с теми, кого Мандарин знал много лет, все равно отчаянно стремился завоевать его расположение. Мэйдо был счастлив, когда ему поручили такое важное и опасное дело, и ровно настолько же был расстроен тем, что его не отпустили на это дело одного.       — Послезавтра этой работы уже не будет, — ухмыльнулся Юнксу и ядовито бросил: — Вали домой, зайчонок.       Мэйдо заскрипел зубами, но ничего не ответил и никак не показал, что его в очередной раз задело глупое прозвище, которое старший дал ему из-за выступающих передних зубов. Юнксу всегда над ним насмехался, и наверняка будет насмехаться и дальше, даже когда операция пройдет успешно, в чем юноша не сомневался.       Он вышел из здания и задрал голову, глядя в черное небо без единой звезды, которое подпирали небоскребы. Нью-Йорк был одновременно похож на Гонконг и не похож совершенно, и иногда у Мэйдо щемило сердце от воспоминаний о прошлом, которое нельзя было вернуть. Мэйдо эти сентиментальные чувства прятал поглубже, потому что точно знал — как раньше уже не будет. Есть события, которые меняют жизнь настолько кардинально, что она уже не станет прежней, и у Мэйдо этим событием стал Таен, с которым они познакомились в гонкогском театре.       Таен, который привел его позже к Элиоту. К Золотому Дракону, который показал одинокому мальчику, что жизнь может иметь огромный смысл, и что человек способен изменить мир.       Утром Пенни проснулась раньше обычного от сильной паники. Паркер резко открыла глаза и долго пялилась в покрытый паутиной трещин потолок, восстанавливая дыхание и слушая, как безумно колотится ее сердце. Это было похоже на пробуждение после кошмара, но как ни старалась, Пенни совсем не могла вспомнить, что именно ей снилось, хотя обычно запоминала свои сны, которые, как правило, были яркими и вполне реалистичными. Когда дыхание более-менее восстановилось, а сердце успокоилось, она медленно села и перевела взгляд на часы, висящие над столом, за которым она делала уроки и создавала первые образцы паутины.       Почти сразу после завтрака за ней приехал Хэппи. По пути к Башне он жаловался на то, что организация помолвки, когда твоя невеста — глава огромной корпорации — дело трудное. Впрочем, в жалобах мужчины не было злости или раздражения, скорее просто сожаление о том, что он не может законно закрепить отношения с любимой женщиной как можно скорее и приходится ждать. Пенни слушала его краем уха, погруженная в свои мысли о предстоящем вечере. Казалось, она вообще ничего не решала, и просто плыла по течению, делая то, что от нее просят другие, но ничего другого не оставалось: Паркер была слишком подавлена и апатична, и быть может, ужин с Гарри и Норманом сможет поднять ей настроение. Хотя разумеется, это будет тот еще цирк, ведь она идет туда не одна.       Вопреки ожиданиям, на верхнем этаже Башни ее встретил вовсе не мистер Старк, а молодая девушка-стилист, которая привезла наряд для ужина. Пенни на все это посмотрела без энтузиазма, но только согласно кивнула, особенно даже не разглядывая то, во что ей предстояло одеться. В слабой надежде найти Старка она спустилась в мастерскую, но там его не оказалось, а Пятница услужливо сообщила, что он занят делами компании. Раздосадовано поджав губы, Паркер поковырялась в вываленном на ближайшем столе железе и все-таки пошла делать то, зачем ее сюда привезли — прихорашиваться к вечеру.       Отражение в зеркале ей в конечном счете не нравилось, но деваться все равно некуда. Пенни особенно не старалась, накрасилась как обычно, разве что нарисовала стрелки на глазах. Девушка, с которой она встретилась по прибытии в Башню, привезла воздушное голубое платье с плиссированной юбкой, которое могло бы выглядеть совсем не по сезону, если бы не удлиненный темно-вишневый пиджак сверху. Паркер, не желая производить впечатление светской дамы, застегивать пиджак не стала и обула вместо приготовленных лодочек ботинки, в которых приехала. Покрутившись возле зеркала, девушка махнула рукой: какая, вообще-то, разница, как она выглядит? Производить впечатление на ужине не на кого, так что плевать.       Несмотря на то, что Пенни успела посмотреть серию какого-то сериала, маясь от скуки в гостиной в ожидании Старка, появившись, он вместо приветствия все равно бросил:       — Идешь? Долго тебя ждать, копуша?       Паркер закатила глаза и поспешила за мужчиной в лифт. Пока стеклянная кабина несла их вниз, на парковку, паучиха бессовестно разглядывала своего наставника, который даже в лонгсливе и пиджаке ухитрялся выглядеть потрясающе. Впрочем, он отлично смотрелся даже в майке, перепачканной машинным маслом и еще какой-нибудь гадостью, так что совершенно ничего удивительного. Он заметил ее обувь, но ничего не сказал, только посмотрел на подопечную из-под ресниц с понимающей веселой полуулыбкой. И она так глупо не удержала уголки собственных губ от того, чтобы они растянулись в стороны.       Сегодня с ними был водитель, к сожалению для Пенни, не Хэппи, а какой-то другой. Поэтому они с Тони сидели сзади вместе. Как только машина тронулась, Паркер написала Гарри, что они выехали. В ответ парень отправил эмоджи с поднятым вверх большим пальцем.       На улице заметно похолодало, и хоть воздух буквально пах морозом, снега не было. Нью-Йорк стоял в вечерних пробках, которые водитель аккуратно объезжал, а в салоне играла приятная музыка — одним словом идеальные условия для того, чтобы наслаждаться поездкой. Это Пенни и пыталась делать: уткнулась лбом в холодное дребезжащее стекло и смотрела на улицы, на прохожих, на витрины магазинов и окна домов. Постепенно дороги стали не такими широкими, стало появляться больше особняков и все меньше квартирных домов и офисных зданий, Манхэттен остался позади, искрящийся ночными огнями. Пенни без труда узнала улицу, на которой стоял дом Озборнов, и испытала странную радость от этого и даже некоторое не совсем уместное тепло, как будто это место действительно что-то значило для нее. Летом здесь наверняка потрясающе, много зелени, тенистые тротуары и красивые дома, глядя на которые, хочется верить, что в них живут только счастливые семьи. Сердце девушки забилось быстрее, когда машины остановилась у ворот. Она услышала, как хлопнула входная дверь и залаял Бакс.       — Сэр, все в порядке? — Пенни повернулась к Старку и растерянно посмотрела на него в поисках поддержки и одобрения, ведь они так и не поговорили, и было как-то неправильно оставлять вопросы открытыми, но в любом случае, теперь уже поздно. Оставалось только переглянуться.       — Разумеется, детка, — он вышел первым и, обойдя машину, подал руку своей подопечной. Пенни едва успела выбраться из салона, как заметила подошедшего к ним Гарри, в ногах которого вился Бакс.       — Здравствуйте, мистер Старк, — поздоровался Гарри, учтиво кивнув. Мужчины пожали руки. — Проходите в дом, отец ждет вас. Пенни, привет, — Старк пошел вперед, а Озборн-младший перехватил руку девушки, когда она собиралась почесать за ухом жаждущего внимания пса. — Круто, что вы приехали, — заметил он уже менее официально и потянул Пенни к дому.       В доме Озборнов было тепло и пахло едой и сухоцветами, букет из которых стоял на столике в холле. Стянув пальто, Пенни наконец присела на корточки, чтобы погладить Бакса. Гарри сообщил, что на стол почти накрыли, а пока можно поздороваться с Норманом в гостиной и добавил, что он ее очень ждал. Девушка ничего не сказала, сама не зная, как на это реагировать, и поэтому просто поплелась за Гарри в гостиную, где уже общались взрослые.       — Здравствуйте, мистер Озборн, — нацепив вежливую улыбку, поздоровалась паучиха, входя в гостиную. Норман обернулся и тут же расплылся в улыбке, а затем за пару шагов оказался рядом и заключил ее в объятия. Пенни передернуло от похлопывания по спине, но она заставила себя не отстраняться, а неловко ответить на такое вторжение в личное пространство, из-за плеча Нормана глядя на Старка, у которого в руке уже появился стакан с виски.       — Здравствуй, Пенни, я так рад, что ты откликнулась на мое приглашение, — Озборн отстранился, переместив ладони ей на плечи и несильно, но настойчиво сжимая их. Пенни снова неловко улыбнулась, не зная, куда себя деть от посыпавшееся на ее похвалы: — Я был так счастлив, когда увидел новости о твоей победе. Это чудесно, ты настоящий герой, просто умница, подумать только, сколько жизней ты спасла. Я слышал, этому мальчику окажут помощь и постараются вернуть его в социум, верно?       Старк за его спиной кивнул. Значит, пока Пенни с Гарри шли в гостиную, эти двое уже успели обменяться парой фраз. Паркер тут же перевела взгляд с наставника обратно на Нормана и вновь растянула губы.       — Просто прекрасно! Эта победа, которую стоит отметить, что скажешь?       — Ага, — выдохнула Пенни. Откуда-то из коридора Гарри крикнул, что ужин готов.       — Отлично, идемте в столовую, — сияющий Норман еще раз погладил Пенни по плечу и вперед гостей пошел, видимо, в столовую. Едва Паркер развернулась, чтобы последовать за ним, как на ее плечо легла теплая ладонь, словно стирающая прикосновение чужого человека. Девушка обернулась, открыла было рот, чтобы спросить Старка, зачем он это делает, но мужчина нахмурился и шикнул, подталкивая ее вперед.       Пенни разглядывала накрытый стол, все еще не до конца понимая, почему Озборн решил устроить такой праздник в честь ее «победы», чувствуя какой-то подвох во всем происходящем. Чутье зудело, предупреждая о том, что что-то не так, но девушка никак не могла понять, в чем именно проблема. Да, обстановка была несколько неловкой, но все же опасной не выглядела. Ей нравилось, что она сидела напротив Гарри, по левую руку от Старка, напротив которого устроился Норман, нравилось ощущать тепло близкого человека рядом, хоть между ними и оставалось добрых полметра пустого пространства. Перед началом ужина присутствующие подняли бокал за успешную миссию, и Паркер поняла, что краснеет вовсе не от красного терпкого вина, а от стыда. Неужели ей весь вечер придется прикидываться, что это действительно целиком и полностью ее заслуга?       Большую часть времени она сосредоточенно ела, стараясь делать это медленно, чтобы не показаться слишком голодной и невоспитанной, сама в разговор не лезла, но иногда мужчины просили ее рассказать о чем-нибудь или вставить замечание, поэтому приходилось. Норман заметил, что ее щеки покрылись румянцем, и хоть на его озвученное замечание все посмеялись, Старк посмотрел на нее многозначительно, и Пенни с улыбкой отшутилась, что все дело в вине.       Врунья.       Принесли второе блюдо.       — Надеюсь, моя инициатива не покажется вам странной, — начал внезапно Норман, положив приборы, — Просто скажу еще раз, чтобы при всех расставить точки над «и». Пенни для меня не только дочь моего лучшего друга, к сожалению, покойного, но и наследие, ведь ее силы — результат нашей с Ричардом усердной работы. Поэтому для меня важно следить за ее деятельностью и радоваться успехам, понимаете? И конечно, если тебе понадобится помощь, ты всегда сможешь обратиться ко мне, Пенни.       В его глазах не было злости и подлости, только сожаление, и поэтому Пенни кивнула, позволив себе поверить этому мужчине, несмотря на не прекращающее трепыхаться волнение в груди. Впрочем, едва ее голова качнулась, рука Старка легла на ее запястье, и Паркер почувствовала, как он зол при внешнем спокойствии. Прежде чем до нее дошло, что именно так разозлило его, он произнес иронично:       — Не хочу показаться агрессивным, — он казался, — но место наставника уже занято, — он скользнул пальцами по ее коже, вызывая мурашки, и, взяв бокал, сделал большой глоток. Норман только улыбнулся:       — Понимаю ваше стремление передать свой опыт молодым, но думаю, Пенни будет совсем не против сотрудничать с другом и коллегой своего отца, — Норман давил на больное, но Паркер сжала зубы, чтобы не влезть в разговор.       — О, конечно, — процедил Тони, высокомерно глядя на сидящего напротив хозяина дома. Тот вздохнул, все еще не думая стирать с лица легкую ухмылку:       — Наше время уже прошло, своих врагов мы победили, теперь они лишь призраки прошлого. Вы прекрасно справлялись с защитой мира, мистер Старк, стольких плохих парней победили. Читаури, Локи, Ванко, Мандарин… Обширный послужной список, уверен, я припомнил не всех.       При упоминании Мандарина Пенни едва не подавилась, но задохнулась, вцепившись пальцами в салфетку, лежащую на коленях, сжала ее до треска. В голове сами собой всплывали строки из его письма и картинки, которые рисовало ее воображение во время чтения: ангар, рыжий мальчик, китайские ребята, юная девушка, которую он забрал, как вещь, палящее солнце Поднебесной, золотые китайские драконы, эмблема Банды Десяти Колец, которую она видела раньше по телевизору и в прессе. Кровь, смерть, смрад. Жестокость, обида, проглотить которую нельзя. Нет, для нее Мандарин определенно не был тем же, кем для остальных. Никакой он не призрак прошлого, не побежденный злодей.       — Мандарина не существовало, — уверенно сказал Старк, который внезапно посерьезнел. — Это был актер. Странно, что вы этого не знаете.       — О, я знаю. Но ведь и его вы тоже уничтожили. Правда я слышал, что Мандарин все-таки существует. Настоящий, — Норман понизил голос и чуть подался вперед, а Пенни, наоборот, отпрянула назад, чувствуя, как под пальцами расползается ткань салфетки. Старк оставался все таким же внешне спокойным.       — Да, он был. Олдрич Киллиан. И он мертв.       По спине у Пенни побежали мурашки, словно откуда-то потянуло сквозняком, она потеряно бегала глазами по столу, тщетно пытаясь взять себя в руки. Словно из-под ватного одеяла до нее донесся голос Нормана:       — Ладно, как скажете. Я пойду узнаю, что там с десертом, а ты, Гарри, приготовь пока бильярд. Согласитесь поиграть со мной после ужина, мистер Старк?       Что ответил Тони, Паркер уже не услышала совсем. Перед глазами потемнело, и ей показалось, что ее вот-вот накроет паническая атака, или она просто потеряет сознание, но через мгновение в столовой они остались наедине со Старком, и едва Озборны вышли, горячая мужская ладонь опустилась ей на бедро.       Пенни словно ударило током. Она вздрогнула и слишком резко повернулась к наставнику, испуганно глядя на него.       — Эй, — в груди растекается тепло, когда он смотрит на нее вот так: участливо и внимательно, и когда его голос звучит так невероятно мягко, что кажется, в него можно укутаться не хуже, чем в самые уютные объятия. — Ты в порядке? — Его ладонь не просто лежит, а скользит по тонкой ткани платья, поглаживая, и Пенни чувствует это прикосновение каждой клеточкой, и он такой невыносимо горячий, горячий, горячий; и рассудок плывет, но теперь уже совершенно по другой причине. — Пенни, тебе плохо?       Он кладет другую ладонь ей на щеку, и овал ее лица ложится в руку так идеально и правильно, что Тони сам невольно любуется. Затуманенный взгляд девушки проясняется, румянец бледнеет, дыхание выравнивается. Она неуверенно кивает, случайно прижимаясь щекой к его ладони теснее. Он гладит ее скулу большим пальцем и успевает убрать руку прежде, чем в столовую заходит Норман.       Приносят десерт.       За чаем с яблочным штруделем они снова возвращаются к менее острым темам, и Пенни постепенно расслабляется. Когда с ужином покончено, все вместе они идут в гостиную на мансарде: здесь бильярдный стол и мягкий диван, и пока мужчины играют, Паркер с Гарри и бокалами вина устраиваются на диване и в полголоса разговаривают. Пользуясь моментом, Пенни без зазрения совести смотрит на Старка, не в силах оторвать глаз, да и не нужно, ведь всегда можно списать такое внимание на интерес к игре. В целом вечер не так уж плох, и у Пенни даже почти получается расслабиться и спокойно болтать с Гарри об учебе и погоде.       — Что теперь будет с Эдди? — спрашивает он негромко, цедя ежевичное вино из своего бокала. Пенни пожимает плечами:       — Мне сказали, что с ним поработают. Если все будет в порядке, он вернется в университет. А что?       — Просто это странно, — задумчиво отвечает Гарри, чуть наклоняя голову, и Пенни замечает, что смотрит он совсем не за игрой отца, а куда-то над головами мужчин, на висящую на стене картину. — Парень тусовался вроде в общей компании, а потом оказывается, что к нему прицепился пришелец, дичь какая-то.       — Да уж, дичь, — не спорит Пенни, полупьяно залипая на то, как Тони рукой откидывает волосы со лба.       — Каково было с ним драться? — вдруг интересуется Гарри, поворачиваясь к ней. Пенни опять пожимает плечами и молчит, делая глоток сладкого вина и задерживая губы на ободке бокала чуть дольше, чем это необходимо, раздумывает над ответом.       — Ну… Странно. Я чувствовала злость, даже ярость. Тогда казалось, что мы деремся насмерть, но это не пугало. Мне сказали, что это так действует на меня симбиот. Вроде как влияет на мои эмоции, типа того, — на самом деле вспоминать драки с Эдди особенно не хотелось, но озвученное все еще плавало на поверхности ее мыслей, и почему-то когда она поделилась этим, жить с осознанием собственной жестокости, пусть и вызванной искусственно, стало легче. — Думаю, когда мы дрались, я понимала, что он не человек, но не осознавала этого, настолько сознание было затуманено. Я бы не стала так избивать обычного человека, Гарри, — Пенни повернулась к Озборну, словно ища подтверждения своим словам. Парень вздохнул и согласился:       — Да, я знаю. Ты не жестокая, Пенни, — в его взгляде что-то промелькнуло, и Паркер снова поймала себя на том, что не должна ему доверять, но почему-то доверяет. Она тоже кивнула, окончательно убеждая себя в этом, и улыбнулась искренне едва ли не впервые за вечер.       Ей было тепло и уютно. Она любовалась Старком, который проигрывал с разгромным счетом, пила вкусное вино и казалось, что примерно так бы выглядели их посиделки у Озборнов, если бы отец был жив. Только рядом, наверное, еще была бы мама, и они без стеснения и конкуренции обсуждали науку и новые разработки, и Пенни могла бы дружить с Гарри, не опасаясь получить от того нож в спину. Может, они бы даже стали лучшими друзьями, близкими, как брат и сестра, и не было бы ответственности, страха, разочарования, укуса паука.       Не было бы Гвен, потому что жизнь бы наверняка сложилась иначе, и кто знает, поступила бы Пенни в МИТ. И тогда бы совершенно точно не познакомилась бы с Джессикой, Уэйдом, Питером и остальными, и Наташа Романофф так и осталась бы удивительной женщиной-супергероиней и потрясающим примером для подражания, но никак не стала бы важным человеком. И разумеется, Тони Старк навсегда так и остался бы просто гением, миллиардером, плейбоем и филантропом, просто Железным Человеком, мужчиной из светской хроники и новостей о спасении мира. Кем-то чужим, посторонним, бесконечно далеким.       Пенни не знала, верит ли она в судьбу, но в жизни определенно оставался какой-никакой баланс, потому что теряя нечто невообразимо важное, пусть через боль, она обретала кое-что по-настоящему важное и ценное.       По пути в Башню они снова молчали. Пенни написала Мэй, что они засиделись в лаборатории и она останется в Башне до утра, потому что Старк настоял на полноценном сне и оказался категорически против поездок через весь город среди ночи. На этот раз в салоне стояла тишина, и девушка слушала шорох шин по асфальту и спокойное дыхание своего наставника. Решение, которое она приняла по пути от Озборнов, далось тяжело, но другого она и не видела.       Рассказывать Старку о Мандарине было нельзя. И дело не только в угрозах самого Мандарина, но и в том, что Тони ей просто не поверит, убежденный в том, что никакой Банды Десяти Колец никогда не существовало. Да и быть может, Паркер просто накрутила себя сама, и письма ей пишет какой-нибудь другой плохой парень, выбравший себе громкое имя? К тому же, пока он не сделал ничего по-настоящему страшного, бить тревогу рано.       Только вот не будет ли потом поздно.       — Хороший вечер, верно?       Пенни смотрела на не спящий Манхэттен и на свое отражение в стекле лифта, который нес их на верхний этаж Башни. Пейзаж чуть смазывался, но все равно был прекрасен: казалось, что все звезды с неба упали вниз и зацепились за здания.       — Да, хороший, — кивнула она в ответ, поворачиваясь к мужчине.       — Ты не проголодалась? Можем перекусить чего-нибудь перед сном, — поинтересовался Старк, первым выходя из лифта. На кухне зажглись лампы над обеденным столом, заодно освещая теплым светом и холл, и гостиную. Тони снял пиджак и небрежно бросил его на спинку дивана, проходя мимо. Он достал из бара уже начатую бутылку вина и плеснул в бокал совсем немного, вопросительно приподнял брови, как бы спрашивая, не налить ли и Пенни.       — Я не голодная. Вы же собирались спать, не пустили меня к тете, — с улыбкой заметила девушка, следуя его примеру и снимая пиджак. Несмотря на то, что верх у платья был довольно открытым, холодно ей не было. Пенни аккуратно повесила одежду на спинку одного из стульев и скрестила руки на груди, чувствуя себя немного неловко от того, что плечи остались голыми.       — У меня на редкость хорошее настроение, не хотел оставаться один, — объяснил Старк. — А ты хочешь спать?       — Ну, — Паркер прислушалась к ощущениям. Нет, спать она не хотела. Сонливость сама собой растворилась, когда она вышла из машины на не отапливаемой подземной парковке. — Нет, не хочу.       — Тогда давай танцевать, — предложение Старка прозвучало скорее не как предложение, а как объявление. — Пятница, включи музыку для танцев.       Комнату заполнила негромкая мелодия популярной сейчас песни — Пенни часто слышала ее, когда кто-то включал музыку в общежитии, а также по радио в магазинах и все такое. Песенка была нехитрой и прилипчивой, но все равно ритмичной и по-своему очаровательной, и Паркер, которая никаких предубеждений насчет популярной музыки не имела, она даже нравилась. Поэтому девушка не удержалась и рассмеялась тихонько, когда Старк принялся открывать рот, беззвучно подпевая женскому голосу, звучащему из динамиков. Он посмотрел прямо на нее в проигрыше, покачал ритмично головой и подмигнул.       Пенни закусила губу, стараясь не поддаваться на провокацию, но вот перестать улыбаться не вышло. Мужчина качнул бедрами, оставил пустой бокал на столе и обошел его, пританцовывая и приближаясь к своей подопечной.       — Мистер Старк, я не… — попыталась она возразить, но он уже оказался рядом, коснулся рукой ее предплечья, обошел и остановился напротив, продолжая ненавязчиво двигаться в ритм музыке.       — Что ты «не»? Не умеешь танцевать? Господи, представляешь, я тоже, — наиграно поразился он. Паркер с неловкостью вспомнила репетиции танцев для мюзикла, где она лажала едва ли не больше всех, хотя старалась совсем не меньше, чем другие, и все равно, несмотря на все усилия, выглядела на сцене, как бревно. Хорошо двигаться под музыку здорово получается у людей уверенных в себе, потому что им плевать, как они выглядят, они просто отдаются мелодии и наслаждаются ею, не думая о том, куда деть руки, ноги и голову. Пожалуй, таким был Старк: совершенно не стараясь и не делая ничего особенного, он все равно двигался, как бог, и Пенни ему даже завидовала.       — Да брось, просто повторяй за мной, расслабься, это же не экзамен, — подбодрил ее Тони, но Пенни только снова прикусила губу, сгорая от стыда. Как можно расслабиться, если она чувствует свои конечности деревянными, а этот удивительный мужчина так красиво двигается, причем не прилагая для этого совершенно никаких усилий. — О-о, окей, да, я вижу, что все очень плохо, ты права, — Пенни закатила глаза. — Пятница, включи что-нибудь более нежное.       — Нежное? — испуганно шепнула Пенни так тихо, что Старк услышал ее только благодаря секунде тишины между двумя композициями.       — Я сказал: расслабься, — кивнул он. Комнату заполнили первые аккорды вступления, и Пенни почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Она не бывала на вечеринках в школе, которые одноклассники устраивали у себя дома, но когда ей все-таки приходилось посещать более официальные мероприятия, подразумевающие танцы, чертов медляк превращался в настоящий кошмар. Толпа распадалась, девушки скромно отходили к стене дожидаться кавалеров, чтобы вернуться к танцам уже с ними, а Паркер так и оставалась подпирать стенку и не без зависти смотреть на то, как покачиваются и топчутся на месте подростки. В университете все было иначе, и там Пенни никогда не испытывала этого чувства, которое сейчас накатило, словно воспоминание о кошмарном сне. Пенни подумала, что наверняка у нее с этим связана какая-нибудь травма, но как следует повертеть эту мысль не успела, потому что теплые сухие пальцы коснулись ее запястья. Старк взял ее за руку и потянул на себя, отступая на шаг назад и заставляя шагнуть вперед.       Щеки залила краска, когда она все-таки сделала этот шаг. Он поднял их соединенные руки вверх, приглашая ее хотя бы попробовать. Пенни, не чувствуя собственных ног, прошла под этой своеобразной аркой, кружась, как ей казалось, совершенно нелепо. Впрочем, она забыла об этом сразу же, как только оказалась с мужчиной лицом к лицу, а он теперь держал обе ее руки. Музыка продолжалась, но они застыли, просто глядя друг на друга, пока Паркер не ляпнула:       — Вы пьяный?       — С чего бы? От пары бокалов вина? — усмехнулся Тони, и улыбка не пропала с его лица. Он смотрел на нее так же, как и за ужином, когда они остались вдвоем в столовой, только теперь в его глазах плескалось еще больше нежности. Пенни подумала, что пожалуй, он и правда немного пьян. — Какая разница, — выдохнул он, притягивая ее ближе, перемещая руки на талию. — Ты в порядке, Паркер?       — Наверное, — неуверенно передернула плечами девушка, пытавшаяся сообразить, куда деть руки, и в итоге неловко пристроила их на плечи своего партнера. — Просто было странно изображать перед Озборнами, что это я поймала симбиота.       — Но его правда поймала ты, — Тони попытался заглянуть в ее лицо, но Пенни, качая головой, опустила ее вниз, поэтому он видел только ее макушку. — Эй, прекращай. Главное, с ним покончено, — попытался мужчина утешить свою протеже и свернуть тему, но вышло как-то грубо. Он поморщился от собственных слов и притянул ее к себе ближе.       — Не надо, мистер Старк, я прекрасно знаю, что подвела вас. Вы единственный раз доверили мне важное дело, а я с ним не справилась. И я видела, что вы были зол и расстроен, так что не надо делать вид, будто все нормально и я молодец, — слова вырвались сами собой. Пенни понимала, что с легкостью может вывернуться из объятий, разорвать этот контакт, но рядом со Старком было хоть немного более спокойно, как будто она оказывалась в теплом коконе, куда не проникают тревоги и сожаления.       — Ты правда хочешь об этом поговорить? Чего ты добиваешься, Паркер? Чтобы я тебя отругал? — он свел брови к переносице, и Пенни прекрасно видела, что мужчина даже не пытается скрывать за напускными эмоциями свою растерянность. Впрочем, с ним нельзя было быть уверенной ни в чем, так что вполне вероятно, и это — маска, актерская игра, ведь в конце концов перед ней великий Тони Старк, с чего бы ему показывать свои настоящие эмоции.       — Разумеется я не хочу, чтобы вы меня ругали, — Пенни отвела взгляд вбок, словно боялась смотреть наставнику в глаза. Ее ладони скользнули с его плеч на грудь, пальцы сами собой сжались в кулаки, и она почувствовала, как он напрягся, вероятно, ожидая, что она его оттолкнет. — Просто хочу сказать, что все понимаю. Но я не знаю, что делать. Я не герой, мистер Старк. Время идет, но ничего не меняется, и вся эта шумиха… она давит на меня. Мне страшно. Я знаю, что облажаюсь снова, и я боюсь этого.       Старк вздохнул, положил ладони поверх рук паучихи и сжал. У нее были маленькие руки с тоненькими белыми пальцами, с ногтями, стриженными под корень, с неумело отрезанными заусенцами, слишком напоминающие из-за этого детские. Мужчина поджал губы, заметив это: руки Паркер мало напоминали руки женщин, с которыми он раньше спал или встречался. Он вдруг вспомнил, что в бою эти беззащитные ладошки скрывает тонкий спандекс, и в груди что-то неприятно сжалось. Спандекс — слишком ненадежная защита, но не мог же он просто взять и засунуть девушку в железный костюм, по крайней мере, не сейчас. Может, как-нибудь позже. Тони нахмурился сильнее, понимая, что мысли о Пенни текут в голове сами собой, словно уже и нет никакого барьера, словно она не просто часть его жизни, а важная ее часть.       Наверное, отпираться уже становилось бессмысленно: так оно было. И как бы он ни пытался утопить это в алкоголе, выгнать из мыслей, бороться с привязанностью к ней становилось бесполезно, бессмысленно. От всего происходящего он был в ужасе, и после того пьяного разговора с Наташей начинал сомневаться в каждом из своих решений. И все же другого сценария мужчина все еще не видел, а давать заднюю уже было поздно. Ему ничего не оставалось, кроме как продолжать помогать Паркер, контролируя ее.       — Знаешь, уж лучше бы истерила, — наконец выдохнул он, растягивая губы в неловкой улыбке. Пенни кисло улыбнулась в ответ. Ей самой было откровенно все равно, сил на то, чтобы корить себя, совсем не осталось. Гнев и отчаяние сменила апатия. — Ты хорошо справилась. И в следующий раз справишься еще лучше, я знаю, — попытался приободрить ее Старк. Поддавшись порыву, он невесомо коснулся губами ее пальцев, и тут же почувствовал, как девушка вся сжалась и насторожилась. Щеки порозовели, а глаза увлажнились, словно она собиралась заплакать, но рук она не выдернула и с места не сдвинулась.       — Мистер Старк, вы ведь доверяете мне, верно? — пробормотала она, хмуря брови и все еще избегая встречаться с ним взглядом. Подозревая неладное, Тони кивнул и отпустил ее руки. — Тогда можете сказать честно?       — Конечно, что ты хочешь знать? — Старк отступил на полшага назад, давая ей пространство, и Пенни тряхнула головой, начиная нервничать еще заметнее. Вообще-то он сам не знал, насколько искренним готов с ней быть, но вместе с тем и не понимал, сможет ли солгать в случае необходимости, глядя ей в глаза. Она передернула голыми плечами, и нет, боже, не стоило этого делать. Желание спрятать ее ото всех, защитить и уберечь нарастало в груди, вытесняя все остальные, и Тони, стараясь взять себя в руки, поджал губы и спрятал руки в карманы.       Паркер не была идиоткой и понимала возможные последствия, но думать об этом так долго, не имея никаких догадок, больше не могла. А теперь, похоже, выдался подходящий момент, чтобы наконец прояснить ситуацию. Она глубоко вздохнула и на выдохе тихо, но уверенно спросила:       — Помните вечер на Пхукете, когда мы играли в шахматы? Вы загадали мне поцелуй, — Тони, кажется, физически почувствовал, как сердце упало вниз. А раньше ему казалось, что это просто избитая метафора. Тревога начала нарастать, словно снежный ком, и он испугался, как бы не хлопнуться с сердечным приступом еще до того, как девушка договорит. Конечно он знал и понимал, что этот разговор так или иначе однажды состоится, но почему-то был уверен, что скорее поздно, чем рано. Может, к тому моменту он бы уже и забыл тот поцелуй, как и тысячу других, что были до него. Но сейчас сердце билось так, словно ему опять двенадцать и он впервые неумело клюнул в губы симпатичную девочку из музыкального клуба. Тони свой первый поцелуй почти не помнил, слишком давно это было, зато прекрасно помнил последний. Особенно сложно было прогнать воспоминания о нем, когда Паркер стояла в шаге от него и шевелила своими чертовыми вишневыми губами.       — Но потом вы сами, — она запнулась, неосознанно облизала пересохшие губы и быстро закончила: — сами меня поцеловали. Я хочу знать, почему вы это сделали.       Закончив, Пенни расслабилась. Шумно выдохнула и наконец посмотрела в лицо мужчине, стоящему напротив. На нем отразилась целая гамма эмоций, среди которых преобладало недоумение, но Пенни едва ли это понимала, потому что в глазах потемнело. Она сама не верила в то, что решилась спросить у него. Конечно, она понимала, что Старк, скорее всего, соврет, но ведь попытка не пытка, верно. Лучше рискнуть, чем дальше мучиться. И может, если сейчас он раз и навсегда скажет ей, что это была просто ошибка, то так будет лучше для них обоих.       — Ты все еще хочешь, чтобы я был с тобой честен? — он чуть наклонил голову вбок, и уголки его губ дернулись вверх в какой-то нервной улыбке. Девушка кивнула, будучи не в состоянии теперь выдавить из себя больше ни слова. В ней боролись два желания: услышать ответ и убежать, но первое пока побеждало, потому что Пенни застыла на месте и чувствовала, что колени мелко дрожат. Трусиха. Музыка закончилась, и слова Старка прозвучали четко в полной тишине: — Потому что хотел.       Пенни почувствовала, как к горлу подкатывает тугой ком, не дающий вдохнуть, и как увлажняются глаза. Она все еще не могла разорвать зрительный контакт, и не могла уйти, вообще ничего не могла. Ощущение того, что сейчас неизбежно из глаз потекут слезы становилось все сильнее, но время словно остановилось. Все застыло, уши заложило, и все, что слышала Пенни — стук сердца мужчины рядом. Он был таким громким, таким оглушающим, таким сильным, словно это билось ее собственное сердце.       — Я устал, Паркер.       Его голос словно доносился откуда-то издалека. Пенни даже не была уверена, что правда слышит его, потому что в этот момент ее состояние становилось близким к паническому, и она бы совсем не удивилась, если бы просто осела на пол от перенапряжения и нахлынувших эмоций. Как сквозь пелену она увидела, как он тянется и берет ее за руку. Осторожно, бережно, гладит тыльную сторону ее ладони большим пальцем, чуть улыбается и в целом выглядит так, словно только что принял какое-то решение.       — От чего вы устали? — не своим голосом пробормотала Паркер, еле дыша.       — Сопротивляться.       Еще до того, как Тони договорил, его подопечная почувствовала, что рассыпается на миллион кусочков, словно внутри нее что-то взорвалось. Это напоминало мгновенную смерть звезды, разлетевшуюся на осколки. Когда он одновременно делает шаг к ней и тянет ее за руку навстречу, Паркер думает, что край вселенной никогда еще не был так близко. Она инстинктивно упирается ему в грудь свободной рукой и слышит, как в нем тоже взрывается целый мир.       Его губы уверенно касаются ее. Это звездопад. Это катастрофа, это гибель двух соседних галактик, которые столкнулись. Но чертовски прекрасная.       Он отпускает ее руки, кладет ладони ей на щеки, пальцы скользят по скулам, задевают мочки ушей, зарываются в мягких волосах. Пенни теряет равновесие, заваливается куда-то вбок, отчаянно взмахивает руками, едва ли случайно не разрывая контакт и не разрушая момент, и тут же понимает, что ее крепко держат сильные руки. Поясницу печет от его горячих прикосновений, и Паркер уже не уверена, кажется ей или она действительно парит над полом. В голове мелькает мысль, что это только все усложнит, но когда она в ответ тоже хватается за него, как за спасательный круг, понимание приходит само собой: нет же, так будет намного проще.       Его слишком много, но никогда не будет достаточно. Она уже не понимает, кто из них сильнее тянется навстречу, чьи прикосновения более отчаянные, чье дыхание громче, все смешалось. По щекам бегут слезы от переполняющих эмоций, и нежную кожу колет. Бежать некуда. Запрета больше нет.       — Ну чего ты плачешь? — почему-то шепотом спрашивает Тони, отстраняясь. Он ставит девушку на пол (все-таки не показалось) и вытирает дорожки слез с покрасневших щек. Пенни пожимает плечами, все еще дрожащими, и хлюпает носом. Старк сразу реагирует, почти незаметно отодвигаясь. — Прости. Не стоило этого делать.       — Нет, все в порядке. Я просто переволновалась, — спешно переубеждает его девушка и улыбается.       У Железного Человека совсем не железное сердце, и сейчас оно расцветало как никогда пышно только от одной этой счастливой улыбки. Старк глубоко вздохнул, все еще не решаясь и не желая отпускать Пенни, держа ее за голые плечи. И неужели его награда — эта светлая девочка? Ему так хотелось слепо поверить в это, но невыносимо тяжело убедить себя в том, что заслуживаешь счастья, если кажется, что все прожитые годы — сплошные грехи.       Он целует ее в лоб.       Она слышит, как колотится его сердце, и прижимается к его груди, чтобы слышать четче и сохранить в памяти самую невероятную мелодию чувств Тони Старка, которые он испытывает к ней.       — Обсудим все завтра, согласна? — тихо предлагает мужчина, поглаживая ее по голове. Паркер кивает и трется щекой об его грудь, спокойная, уверенная в том, что не отпустит его больше никогда.       Уснуть у Пенни не получается долго. Она лежит, смотрит в потолок, не пытаясь подавить глупую улыбку, и наслаждается тем, как ее распирает от горячего, нежного чувства. В голове словно кто-то поставил Тони Старка на репит, и девушка даже не пытается сопротивляться собственным мыслям. Ей даже не нужно закрывать глаза, чтобы представлять перед собой его красивое лицо, спокойную улыбку, грустные и мудрые темные глаза.       Она сдается, позволяя этому счастью заполнить ее полностью, от сердца до кончиков пальцев, и кусает губы, все еще чувствуя на них чужие.       Старку, наверное, признавались в любви миллионы раз. В лицо и нет, фанаты, любовницы, те, кого он спасал. Пенни засыпает, думая о том, что тоже однажды обязательно признается ему.       Паркер просыпается из-за разрывающегося телефона. Она смахивает уведомления и сообщения и отвечает на звонок, стараясь придать голосу больше бодрости, что довольно проблематично в такой момент. На том конце провода Мэй ругается, но звучит она скорее обеспокоенно. Пенни стойко выслушивает до конца вполне обоснованные претензии тетушки к тому, что племянница вроде как приехала навестить ее, а сама второй день торчит у Старка. Девушка находит взглядом часы — уже почти десять — и с удивлением для себя понимает, что спала без сновидений и довольно крепко. Даже несмотря на то, что ее разбудили, Паркер чувствовала себя впервые за долгое время по-настоящему бодрой. Вспомнив о событиях предыдущего вечера, она снова глупо улыбается.       — Я позавтракаю и приеду, — заверяет она Мэй, и та сразу же оттаивает. Пенни не злится. Она вообще сомневается, что сегодня хоть что-то может испортить ей настроение. — Пятница, мистер Старк дома? — спрашивает она по пути в ванную.       — Я уже сообщила ему, что вы проснулись. Он поднимается из лабораторий. Завтрак уже разогревается, — обрадовала ИИ. Паркер снова расплывается в улыбке и начинает раздражать саму себя. Если так пойдет, и она будет постоянно улыбаться, покажется полной тупицей. Меньше всего ей хотелось бы выглядеть глупо перед мистером Старком.       Пока Пенни чистит зубы и умывается, настроение все-таки успевает подпортиться, потому что в голову начинают лезть злые и тревожные мысли. Почему Старк захотел обсудить их отношения утром? Решил не портить подопечной настроение, потому что собирался сказать, что между ними ничего не может быть? Пенни влажной ладонью приглаживает растрепанные после сна волосы, несколько секунд крутится перед зеркалом, решая, надо ли краситься, но все-таки забивает на это, надевает футболку и брюки, в которых приехала, и выходит из спальни.       Пятница не обманула: Старк действительно уже на кухне, раскладывает по тарелкам вафли. Не слишком похоже на здоровый завтрак, но Пенни ничего по этому поводу не говорит, опасаясь напоминать мужчине о дурацкой диете, от которой ее уже давно воротило.       — Доброе утро, сэр, — здоровается она, устраиваясь на барный стул. Тони облизывает пальцы, которыми случайно залез в джем, и садится напротив, положив перед Пенни вилку.       — Так и будешь обращаться ко мне «сэр» и «мистер»? — вместо приветствия спрашивает мужчина. Настроение, судя по всему, этим утром хорошее не только у Пенни. Он старается держаться отстраненно, но Паркер замечает, как уголки его губ дергаются в улыбке. Девушка делает вид, что задумалась, и переводит взгляд на панорамные окна, за которыми раскинулся Нью-Йорк.       — А как мне вас называть? — она поворачивается к нему и натыкается на внимательный взгляд, от которого ее всю затапливает теплой нежностью. Происходящее похоже на чудесный сон, в который Паркер едва может поверить. Она откусывает огромный кусок вафли, чтобы занять рот и не брякнуть еще что-нибудь, и едва не давится, когда Старк отвечает:       — Можешь звать меня просто Тони.       Он тянется к ней через стол, чтобы пальцем стереть крошки с подбородка. Сердце девушки заходится в безумном темпе, а уши закладывает.       Да так просто не может быть. Неужели он и впрямь решил дать им шанс?! Пенни очень хочет это как-нибудь проверить прямо сейчас: прикоснуться к нему тоже или даже поцеловать, но продолжает смирно сидеть, потому что тело отказывается слушаться. Он продолжает ласково гладить ее по щеке, а Паркер словно парализовало.       Ей кажется, что она просто еще не проснулась. Но его теплые руки, ласковая улыбка, его взгляд, — все такое реальное, что у Пенни кругом идет голова.       Паркер понимает, что что-то происходит, всего на несколько секунд раньше, чем Старк. За несколько секунд до того, как это случается. Ее сердце замирает и проваливается в желудок от ужаса, а уши закладывает. Все происходит, как в замедленной съемке.       Стекла в башне разбиваются.       Пенни вскакивает и несется к пустой оконной раме.       Старк успевает схватить ее за шкирку и, скрутив ей руки, отшвырнуть назад, не позволяя раскроить себе ступни об осколки и сигануть на улицу без костюма. Она брыкается, больно ударяет его в бедро, хочет вырваться.       — Ты останешься здесь! — рявкает мужчина. Пенни не слышит. Мотает головой, не чувствуя, как прилипают волосы к мгновенно взмокшему лбу. Тони, которому паучиху, разумеется, не удержать, быстро распоряжается: — Пятница, срочно костюм. Перчатку в первую очередь.       — Отпустите меня! — рычит Пенни, продолжая отчаянно дергаться, но только поскальзывается и заваливается на спину. Силу она сейчас определенно не контролирует, толкает мужчину в грудь и падает на него. Так, пожалуй, одолеть наставника было бы проще, но на ее запястьях уже сжимаются железные пальцы. — Я должна. Должна. Я…       — Я сказал, что ты не полетишь туда без костюма, оставайся здесь, Паркер, и если ты меня ослушаешься, то твоя карьера супергероя на этом завершится, — он скидывает ее с себя и поднимается уже полностью одетый в костюм. Пенни беспомощно смотрит ему в глаза, отчаянно пытаясь найти там хотя бы крупицу прежней нежности, но забрало быстро опускается, и металлический голос отдает приказ: — Пятница, пусть Пеппер немедленно поднимется сюда и не выпускает Паркер любыми способами. Остальных марков отправляй за мной прямо сейчас.       Пенни все это слышит как через толщу воды. Она лежит на полу, тяжело дышит, стеклянными глазами наблюдает за тем, как в пустые оконные проемы улетает сначала Старк, а затем и пустые костюмы. Лететь недалеко. Совсем рядом полыхает Эмпайр-стейт-билдинг, взорвавшийся несколько секунд назад. Но они уже опоздали.       Секунды тянутся, как жвачка. Она беспомощно смотрит на то, как горит и дымится то, что осталось от небоскреба, который сложился, словно карточный домик. На улице воют сирены, Паркер слышит крики, но все кажется невыносимо далеким, хоть и происходит прямо перед глазами. В голове бьется только одна страшная мысль. Ее, черт возьми, предупреждали. То, что случилось — из-за нее.       — Пенни? — к ней подбегает обеспокоенная Пеппер. Она бледная, бледнее, чем ее костюм цвета слоновой кости, Пенни слышит, как разрывается ее телефон. Женщина присаживается перед ней на корточки, и теперь Паркер замечает, что раскрошила кафель, пока сопротивлялась Старку. — Ты в порядке?       Девушка кивает. Нет, она не в порядке. Но не хватало еще, чтобы о ней сейчас беспокоились. Вроде она должна паниковать, но сознание чистое и ясное. Раз она не может помчаться разгребать завалы и помогать выжившим, так хоть не будет мешать. Пеппер, взяв за подбородок, изучает ее лицо, видимо, ища признаки шока или явные повреждения, но ничего не обнаружив, отпускает. Помогает подняться. Они вместе садятся на диван, Пеппер включает телевизор, по которому, разумеется, уже идет трансляция, которую отрывисто комментирует диктор из студии. Пенни почти не воспринимает то, что показывают по телевизору. Все ее мысли заняты Мандарином.       Где этот ублюдок сейчас? Как скоро он выйдет на связь снова? Паркер должна его найти, и как можно скорее. Сделать с ним что угодно. Да, она не достаточно опытна как супергерой, но она точно сможет справиться даже с мужчиной. Мандарин не волшебник и не демон, он обычный человек, и совершенно точно должен поплатиться за то, что совершил. За то, что перевесил ответственность за случившееся на Пенни.       Она понятия не имела, как сама сможет с этим жить.