Хорошая девочка

      Незаметно прошла неделя.       Не то что бы это было просто. У Пенни и Тони появилась новая забота, и теперь они каждый день ездили в «Оскорп», но так и не могли добиться хоть сколько-нибудь удачных результатов. Пенни всеми силами старалась не впадать в отчаяние и занимать каждую свободную минуту времени, чтобы не думать. Не думать о том, что выставка все приближалась, не думать о Гвен, о Нормане, вообще ни о чем. Она просто действовала на автомате. Работала в инсектарии, работала в мастерской, ходила на пробежки со Стивом в то время, как остальные постоянно находили какие-то отговорки, занималась в спортивном зале с Эдди или Наташей, и, к сожалению, почти не оставалась со Старком наедине. В те редкие минуты, которые им удавалось выкроить, они обычно просто молчали, осторожно прикасаясь друг к другу, словно оба могли взорваться в любой момент. Пенни понимала, что отчасти так и было — они почти не спали и постоянно находились в напряжении.       При этом атмосфера в башне стала довольно спокойной, словно все действительно постепенно привыкали друг к другу. Пенни это радовало. Даже иллюзия взаимопонимания хотя бы отчасти гарантировала, что и в экстремальной ситуации проблем не возникнет.       Пенни все прокручивала в голове разговор с миссис Поттс, до сих пор испытывая раздражение. Ее бесило абсолютно все: и ее слова, и поведение. Но больше всего ее бесило то, что женщина могла оказаться права. Чем дольше Пенни об этом думала, тем сильнее развивалась ее паранойя. Их с Тони отношения и так строились непросто, и несмотря на то, как хорошо им было вдвоем сейчас, она прекрасно помнила, как сложно было раньше. Может, она действительно не справится с ним, и в какой-то момент устанет от него точно так же, как Пеппер. Или он потеряет к ней интерес, наигравшись.       Он ведь так и не сказал ей в глаза, что любит.       Что если на свадьбе он действительно сказал это Пеппер только потому, что пытался убедить ее в том, что не стоит вмешиваться в их с Пенни отношения? Эта мысль пугала девушку, но казалась все более похожей на правду. С другой стороны, Тони говорил много других слов, которые тоже словно были как «я люблю тебя», но иначе. Да и в целом, не рано ли еще говорить о любви? Несмотря на то, что всю юность Пенни с Мэй смотрела фильмы, в которых героям не требовалось прожить бок о бок много лет, чтобы понять, что они созданы друг для друга, девушка к этому все же относилась серьезней. Она верила, что любовь появляется далеко не сразу, но когда речь заходила о Старке, голова работать отказывалась, а сердце пело так же, как у героев романтических фильмов восьмидесятых. У Пенни мозги кипели, когда она думала об этом.       Она потерла глаза, которые уже начинали болеть от одного только взгляда на макет выставки. Остальные уже давно ушли в гостиную и, судя по крикам, снова играли в какую-то настолку, а Пенни и Старк остались в мастерской, будучи не в состоянии оторваться от работы. Девушка зевнула и дернулась, почувствовав удар в плечо.       — Эй!       — Не понял, твоя чуйка не работает, если ты устала? — хмыкнул Тони, подходя к девушке и поднимая с пола компьютерную мышку, которой в нее только что запустил.       — Она не работает, когда ты рядом! — возмутилась Паркер. — Ты же не представляешь опасности, — без задней мысли пояснила она, тут же смущенно отводя взгляд. — Как и мышка, — добавила растерянно Пенни, вставая со стула и разминая плечи. Мужчина только хмыкнул задумчиво.       — Хватит на сегодня, — Старк свернул голограмму. Пенни повернулась к нему, заметив, что он тоже выглядит измотанным. — Идем, покажу тебе кое-что.       Он повел ее вглубь мастерской, взяв за руку. Пенни молча последовала за ним, наслаждаясь тем, как крепко и в то же время бережно он держал ее ладонь в своей. Тони вошел в комнату, связанную с мастерской, где хранил костюмы, и остановился, кивая на два новых. Девушка посмотрела на костюмы, перевела взгляд на мужчину, все еще ничего не понимая. Он поднял ее руку, чтобы поцеловать тыльную сторону ладони, и небрежно спросил:       — Как тебе обновки?       — Это что? — глупо уточнила Пенни, догадываясь, что это, черт возьми. Тони нажал на кнопку, убирая стекло.       — Смотри, — не в силах больше делать вид, словно это ничего не значит, самодовольно сказал он, беря какую-то штуку, отдаленно напоминающую его старый реактор, от которого он давно благополучно избавился, но немного иной формы. — Это — генератор частиц. Здесь прототип, — кивнул он на экземпляр в витрине, — настоящий костюм — вот.       — Обалдеть, — только и могла сказать Паркер. — Как работает? Покажи, — потребовала она нетерпеливо, едва ли не подпрыгивая на месте от нетерпения и вызывая у Тони еще больше гордости и самодовольства на лице. Ему было в радость покрасоваться перед ней, а ей — интересно посмотреть на новую разработку. Старк поднял свою футболку, чтобы пристроить генератор частиц в центре груди. Пенни приоткрыла рот, одновременно завороженно любуясь открывшемуся виду на поджарый торс и гадая, что этот изобретатель сунул себе под кожу, чтобы генератор так хорошо держался. Тони выдержал торжественную паузу и пару раз коснулся генератора пальцами, а затем прямо на глазах его тело покрыла вполне знакомая броня, выглядящая в то же время иначе.       — Костюм всегда будет со мной, — пророкотал изменившийся из-за шлема чуть механический голос. Старк поднял забрало и посмотрел на Паркер, ожидая ее реакции.       Пенни не выдержала и все-таки подпрыгнула от восторга.       — Обалденно круто! — восхитилась она. — Технология та же, что в платье, которое я надевала на Мет Гала, верно? Это просто отпад!       — Это не все, — усмехнулся мужчина. — Пятница, активируй Железного Паука.       Девушка чуть пошатнулась от неожиданности, с восторгом наблюдая за тем, как ее тело тоже покрывает броня. Внешне новый костюм напоминал ее спандекс, только цвета его были не такими яркими, да и материал, соответственно, другой.       — Проверь гибкость.       — Пахнет, как в новой машине! — выпалила девушка, на пробу несколько раз подпрыгивая. Не выдержав, она прыгнула выше, чтобы зацепиться рукой за потолок и, подтянувшись, добавить себе еще три точки опоры.       — Ну точно паук, — пробормотал Тони задумчиво. — Он еще не совсем готов. Нужно перенести туда Карен, пока что подсобить может Пятница, но думаю, тебе будет комфортнее с твоей подружкой… Управление интуитивное, сейчас настроено на меня из-за генератора, так что мне нужно будет переделать твои шутеры, чтобы передать управление полностью тебе, — быстро заговорил Старк. Пенни нетерпеливо перебила его:       — Он прекрасен. Спасибо.       — Не за что, милая. В сплаве вибраниум, так что, у костюма повышенная прочность. Чтобы никакой глайдер «Оскорпа» тебя не поцарапал.       — Странные у вас ролевые игры, — Джессика, скрестив руки на груди, остановилась на входе в помещение с костюмами. — Ну, это не мое дело. Вы идете играть в твистер или тут будете плесневеть? У нас, вообще-то, традиционный тимбилддинг, а вы отлыниваете, — рыжая вопросительно изогнула брови, еще раз с сомнением окидывая взглядом Пенни и Тони.       — Идем, — торопливо согласилась Пенни. — Конечно идем.       — Только бдсм-костюмчики снимите, — Джесс покрутила указательным пальцем в воздухе, снова кривясь. Старк закатил глаза.       Джессика не шутила — пару кресел сдвинули в сторону, чтобы разложить коврик для твистера. Из колонки тихо играла музыка, Стив, Наташа, Эдди и Питер держали в руках по бутылочке пива.       — Будем играть командами два на два, — всплеснула руками Джессика, плюхаясь на диван. — Так интереснее и все примут участие.       — Ты тоже? — беспомощно попытался уточнить Питер.       — А я седьмая, значит, буду ведущей, идиот, — фыркнула будущая мать его ребенка, глядя на него, как на полного кретина. — Вы разберетесь, или мне нужно написать номера на бумажках, чтобы вы тянули их из шапки?       — Возьмем спички, — вмешался Старк, старающийся выглядеть незаинтересованным, но озорной блеск глаз выдавал его с головой. — Пятница, пришли нам Дубину.       Через минуту, уронив что-то в коридоре, в гостиной появился Дубина с коробком спичек. Джессика отобрала у робота спички, достала шесть, кровожадно отложила головки двум из них и, перемешав, зажала в кулаке. Спички тянули дважды — первый раз короткие вытащили Пенни и Питер, что означало, что участвовать в первом раунде они не будут. Старк и Эдди оказались в одной команде против Стива и Наташи. Джессика быстро напомнила правила и крутанула колесо.       Пенни с любопытством наблюдала за тем, как Мстители и Веном пытаются уместиться на тесном коврике, постоянно пихаясь и ругаясь. Разумеется, капитан Роджерс и Наташа победили, поскольку Старк с Эдди так и не смогли договориться, и Тони случайно — или нет — спихнул парня с коврика, а затем вылетел и сам, оказавшись придавленным Стивом. И хотя игры — настольные или подвижные — зачастую вызывали споры и ругань, все-таки Джессика была права: отчасти именно вечера в гостиной помогали жителям башни найти общий язык. А такая форма твистера, когда нужно было еще и работать в команде, была в этом деле особенно полезна. Такими темпами они скоро перейдут к волейболу или еще чему-то похожему.       Второй раз Пенни оказалась в команде с Эдди против Тони и Питера. Это было весьма и весьма смущающе уже само по себе, и хотя у паучихи сохранялось большое преимущество — гибкость — она была вовсе не уверена, что справится с задачей. Старк недовольно вернул свою спичку Джессике, видимо, злясь на то, что не попал в одну команду со своей протеже. Что ж, отличная возможность проверить, готов ли он уступить ей.       — Пенни, левая рука, желтый.       Ладно, это должно быть не так уж сложно. Ходили по очереди. Первым выбыл Максимофф, коснувшись коленом поля, когда пытался удержать равновесие над пролезающим под ним Эдди. Наташа и Стив заулюлюкали, поддерживая их соперников — они оба болели за Пенни.       — Куинс, ты просто обязана поставить Старка на лопатки, вернее, на колени! — крикнул Роджерс, даже не улавливая двусмысленность этой фразы, чем заставил шпионку веселиться еще сильнее, а Пенни — отчаянно краснеть. Да уж. Пока что на коленях стояла только она.       — Эдди, левая рука, зеленый, — скомандовала Джессика. Питер сел рядом с ней, с интересом глядя на колесо, которое девушка держала на коленях. Брок осмотрел поле, выбирая наиболее подходящий свободный круг — на ближайшем и самом удобном уже находилась рука Пенни. Не долго думая, он положил руку рядом, что вполне позволяли правила, ведь они находились в одной команде. Их пальцы чуть соприкоснулись, вызывая у Паркер очередной приступ желания провалиться сквозь землю. — Мистер Старк, ваша правая рука на красный.       Тони чертыхнулся, перекидывая свою правую руку через Пенни, которая стояла в данный момент в довольно неудобном положении. Его предплечье оказалось прижатым к спине девушки, заставляя ее в очередной раз краснеть от неловкости. Игра подразумевала, что участникам придется так или иначе прикасаться друг к другу, но Пенни только сейчас поняла, что явно была не готова даже к такой близости на глазах у всех. Казалось, хуже ее положение стать уже не могло, но стало:       — Пенни, правая рука на желтый.       Ей ничего не оставалось, кроме как переставить руку на желтый круг, где уже была рука Эдди. Из-за этого их лица оказались в недопустимой близости, и девушка, становясь все больше похожей на помидор, опустила голову.       — Эдди, — Джессика хмыкнула. — Левая нога на синий.       Носитель симбиота, нахмурившись, посмотрел назад, задевая щекой голову Пенни. Переставлять ногу было некуда — на синих кругах позади него стояли ноги соперника.       — Прости, — пропыхтел он, меняя положение и пролезая под паучиху. Сверху Пенни услышала возмущенное цоканье.       — Мистер Старк, правая рука на желтый.       Пенни, наверное, уже испускала пар от перегрева, не зная, куда ей смотреть, поскольку, кроме как на Эдди, смотреть больше было некуда. А стоило закрыть глаза — она видела Тони, который так нелепо ревновал ее к журналисту. Она прекрасно помнила тот разговор, случившийся несколько дней назад, и совсем не хотела его продолжения. Это же просто игра, ничего такого тут нет. Несколько минут назад Наташа точно также нависала над капитаном Роджерсом, и никто не видел в этом ничего предосудительного. Они же друзья, напарники. Здесь ситуация абсолютно аналогичная. Девушка зажмурилась, чтобы затем открыть глаза и встретиться взглядом с почти черными глазами Брока. Он улыбался, хитро глядя на нее. На его носу все еще красовался шрам после тренировки с Черной Вдовой, а скулы слегка порозовели, вероятно, от усердия, которое он прикладывал, держа все тело в напряжении, чтобы не упасть.       А потом их обоих Старк придавил собой. Эдди инстинктивно согнул руку, схватив Пенни за бок, видимо, в надежде уберечь от падения.       — Тони, ты козел! — возмутилась Наташа, — Тебе было, куда ставить руку, нахрена испортил игру?!       — Не удержался, простите, — без капли раскаяния отозвался Старк, поднимаясь. — Кто первым коснулся коврика? — невозмутимо уточнил он, выпрямляясь во весь рост и подавая руку своей протеже. Красная, как рак, Пенни встала на ноги.       — Эдди, — фыркнула Джессика, которая, похоже, тоже злилась на Старка. — Вы должны продолжить игру с Пенни.       — Уступаю победу даме, — небрежно бросил Тони, открывая пиво. Он не смотрел на нее, но сел на диван рядом, прижимаясь своим бедром к ее. Пенни гадала: злится или нет? — Теперь я ведущий, — мужчина отобрал у Джессики колесо. Паучиха уставилась на свои колени, чувствуя себя, почему-то, пристыженной, хотя ничего такого ведь не сделала. Она не хотела, чтобы Тони злился, чтобы ревновал без повода, и не понимала, почему он вообще так беспокоится, стоило только ей оказаться с Броком наедине или хотя бы близко. Вероятно, его бесило, что у них на какое-то время появилась общая тайна из-за того, что парень застукал ее, побитую, после стычки с Озборном. Пенни вздохнула и прижалась к Старку чуть сильнее, стараясь как можно незаметнее сесть поближе. К счастью, через несколько минут Пенни удалось снова расслабиться и забыть о неловком моменте, наслаждаясь тем, как Джессика пыталась отодвинуться от Питера, а тот каждую секунду умолял ее быть осторожнее.       На следующий день произошло то, чего Пенни одновременно ждала и на что уже почти перестала надеяться. Удалось найти противоядие для Нормана. Покинув «Оскорп», они вдвоем с Тони поехали в особняк Озборнов. Солнце уже постепенно клонилось к горизонту, набросив на Нью-Йорк оранжевые блики и синие тени. Девушка делала вид, что очень увлечена видом за окном, но сама никак не могла перестать нервничать. Она видела, что и мужчина, который сейчас вел машину, старается выглядеть спокойным и расслабленным, но на самом деле волнуется. Если все пойдет, как надо, и противоядие подействует, то они снова смогут уделять все время подготовке к выставке. И, что не менее важно, она исправит свой косяк.       Сегодня особняк выглядел гораздо приветливее, чем в прошлый визит Пенни сюда. Сад стоял в цвету и в час заката казался почти сказочным. У входа их встретил Гарри, у ног которого вился Бакс. Увидев девушку, пес энергично завилял хвостом и принялся облизывать ее ладони, стоило ей наклониться, чтобы поприветствовать его. Тони только закатил глаза, глядя на эту картину.       — Как Норман? — вместо приветствия обратился он к Гарри. Парень неопределенно повел плечами:       — Сидит и строит планы по захвату мира, — саркастично пробурчал он, провожая гостей на второй этаж. Старк с сомнением посмотрел на лестницу, перила которой еще не восстановили, но ничего по этому поводу не сказал. Нормана заперли в его кабинете. Пенни вошла первой, протиснувшись перед Старком, и тихо ойкнула, едва не налетев на то, что когда-то было столом или шкафом, а теперь представляло собой кучу досок. Похоже, Норман строил баррикады, но сейчас он сидел на стуле, его ноги были привязаны стяжками к ножкам стула, а руки — к подлокотникам. Уэйд устроился на подоконнике и жевал чипсы.       — Конфетка, наконец-то, — заметив девушку, наемник спрыгнул со своего места, пересекая комнату, оставив чипсы и отряхнув руки друг о друга. Ловко обогнув препятствия в виде поломанной и перевернутой мебели и предметов интерьера, Уилсон без раздумий и церемоний заключил Пенни в объятия. — У меня уже крыша едет из-за этого придурка, хотя казалось бы, куда больше, правда?       — Все будет в порядке, мы принесли противоядие, — обнадежила его Пенни. Уэйд отстранился и весело всплеснул руками:       — Слава науке!       Норман расхохотался, напоминая о своем присутствии:       — Вы только посмотрите, кто навестил меня, сам Тони Старк! И мисс Паркер с ним, какое почтение вы мне оказали, — прошипел он. Тони подал девушке руку, помогая пробраться к Озборну. Гарри остался стоять в дверях. Когда они подошли достаточно близко, Пенни присела на спинку перевернутого диванчика, а Старк открыл кейс, в котором находился шприц с новой сывороткой. — Вы друг друга стоите. Мисс Паркер, а вы себе не изменяете, выбираете таких же наставников, как Ричард, — тон Нормана стал театрально-восхищенным, но быстро сменился: — Таких же самодовольных ублюдков! — прорычал мужчина, дергаясь вперед.       — Тихо, — осадил его Тони, толкая в плечо и вынуждая сесть ровно.       — Знаю, почему вы нашли общий язык, — не затыкался Норман. — Спелись на почве травмы, которую вам нанесли ваши папаши. Вы оба от них недалеко ушли. Точно так же думаете, что вы лучше всех. Гении!       — Он заткнется? — Старк вопросительно глянул на Уэйда, смачивая ватный диск спиртом, чтобы продезинфицировать место укола.       — Ага, мечтай, — фыркнул Уилсон и добавил: — А я сутками эту чушь слушаю.       Стоило Тони приставить иглу к вене Нормана, тот задергался, затрясся, истерически засмеялся, изображая припадок, и рухнул на бок, опрокинув стул. Старк закатил глаза, теряя терпение и не глядя на главу «Оскорпа», который продолжал глупо хихикать, елозя по пыльному ковру.       — Пенни, подержи его, — попросил мужчина. Вдвоем паучихе и Уэйду удалось поднять Нормана, возвращая в исходное положение. Он напрягся, и стяжки впились ему в запястья. Кожа побелела от напряжения, в то время как Норман злобно шипел, переводя дикий взгляд с Пенни на Тони и обратно. Пенни старалась не смотреть ему в глаза да и вообще на лицо. Белки глаз мужчины налились кровью, глаза выкатились, губы изогнулись в безумной улыбке, обнажающей зубы. Он выглядел, словно бешеный дикий зверь, и ее это одновременно пугало и заставляло чувствовать вину, смешанную с жалостью. Из-за нее он такой. Но сейчас они постараются исправить ситуацию.       Пенни одной рукой держала его плечо, другой — спинку стула, чтобы он больше не пытался уронить себя. Но едва Тони приблизился, Норман дернулся, разорвав стяжку, и вцепился в лицо Пенни.       Возможно, из-за слишком сильного беспокойства и усталости, она не успела вовремя отреагировать, и на несколько секунд ощутила, как болезненно пальцы впиваются ей в глаза, а затем одновременно раздались резкий звук удара и свист пощечины, и Норман обмяк без чувств. Пытаясь проморгаться, Пенни вспомнила о пауках, про которых рассказывала Гвен. Замереть, когда грозит опасность. Браво, Девушка-Паук, это было блестяще.       — Ну что за мудак, — проворчал Уэйд, тряся в воздухе рукой. На щеке у Озборна красовался след от ладони наемника, а на лбу рядом с шишкой, оставленной Пенни, которая еще не до конца сошла, стремительно росла новая. Тони взволнованно смотрел на девушку, затем заставил себя перевести взгляд на Уэйда.       — Уэйд.       — Мистер Старк? — рот наемника растянулся в кривой улыбке. Старк поджал губы и молча кивнул ему. — Делайте инъекцию, а мы с Пенни пойдем вниз, приложим лед.       Оставив кабинет, они спустились на кухню. Вряд ли бы глаза Пенни пострадали, если бы прямо сейчас о них не позаботились, но все равно была рада просто убраться из кабинета подальше от Нормана. Сердце запоздало испуганно билось. Она думала о пауках, пока Уэйд бережно касался ее лица холодным полотенцем. В ногах у них обеспокоено вился Бакс. Через несколько минут спустился Тони. Он нашел кухню и остановился в дверях в нерешительности, глядя на Пенни, наемника и пса, который настойчиво требовал их внимания. Уэйд ворковал над девушкой, и та тихо с облегчением смеялась.       — Ну вот, порядок. Тебе повезло, что у нас с Дровосеком хорошая реакция, — усмехнулся Уилсон.       — Да уж, — хмыкнула девушка. — Гвен мне рассказывала про пауков, которых она изучает, — поделилась она, болтая в воздухе ногами, которые не доставали до пола из-за того, что она сидела на высоком барном стуле. — В случае опасности они замирают на час, представь себе?       — Вот это да, — наемник рассмеялся и щелкнул Пенни по носу. — Но ты-то не такая. Ты самая крутая, знаешь? Но у всех есть право на ошибку.       Тони прокашлялся, обозначая свое присутствие и скрестил руки на груди, стараясь спрятать свое смущение из-за сцены, которую не должен был застать. Уэйд выглядел, как отец-одиночка, а Пенни — как его окруженная заботой и обожанием дочь. Умилительно и грустно. И совсем не для глаз Тони Старка.       Он ей этого дать не мог и даже не пытался, боясь того, что она будет видеть в нем Ричарда. А вот Уилсон — запросто, как оказалось. И, в отличие от Тони, ничего не боялся.       — Уэйд, — начал он неуверенно, подходя к ним ближе. Он хотел бы сказать, возможно, «спасибо». За то, что наемник защитил Пенни, что заботится о ней. Но заткнулся, не уверенный, что имел на это право. Паркер спрыгнула со стула и подошла к нему, чтобы молча взять за руку и соединить пальцы в замок.       Неловкую паузу, повисшую в кухне, нарушил Гарри:       — Чаю?       Через некоторое время, когда чай уже был допит, а на город опустилась ночь, Норман пришел в себя и приехала Фелиция, взяла у него кровь. Глава «Оскорпа» явно чувствовал себя не самым лучшим образом и не помнил ничего, что делал под действием сыворотки Паркеров. Он почти сразу уснул, и Гарри вышел во двор, чтобы проводить Уэйда, Старка и Пенни к машине.       — Садись, — толкнул Тони Уэйда в плечо, заставляя залезть на заднее сидение. Тот бросил слегка обеспокоенный взгляд на девушку, но все же сел в машину, мстительно хлопнув дверью.       — Напиши завтра, как он будет… себя чувствовать, — попросила Пенни, когда они с Озборном-младшим остались наедине. Тот кивнул, поджав губы:       — Да, разумеется. Не волнуйся, здесь Фелиция, да и думаю, худшее уже позади, — успокоил ее парень. — Как твоя рана?       — Порядок, уже все зажило.       Во дворе особняка было тихо. Ветер шептал о чем-то листьям деревьев и распустившимся цветам, в доме лаял Бакс, приятно урчал мотор заведенной машины Старка. Пенни мялась, не зная, что еще сказать, да и стоит ли. Хоть она и чувствовала облегчение, все равно до сих пор беспокоилась о состоянии Нормана.       — Ладно, я поеду, — кивнула она, поворачиваясь к машине.       — Эй, Пенни, — остановил ее Гарри. Девушка обернулась, встречаясь с ним глазами. Гарри выглядел измотанным. — Спасибо.       — Прости, — выпалила она, не сдержавшись.       — Ты уже извинялась, — пожал плечами парень, пряча руки в карманы брюк. — Он сам виноват.       Пенни так не считала, но все равно заставила себя улыбнуться, прежде чем сесть в машину и уехать прочь от особняка Озборнов. По пути в башню молчали. Паркер села назад, прижалась щекой к плечу Уэйда и прикрыла глаза, притворяясь спящей, но на самом деле думая обо всем, что происходило. Надеялась, что Норман будет в порядке. Хорошо бы, чтобы все они были в порядке.       Стоило им выйти из лифта, как чуткий слух Пенни уловил тихий разговор в гостиной. Узнав голоса, девушка прижала палец к губам, умоляя мужчин молчать, и тихонько прокралась в коридор.       — И почему я должен изображать невидимку в собственном доме? — шепотом возмутился Старк, сразу получив тычок локтем в ребра от Пенни. Она осторожно высунулась в гостиную и застыла. Из-за ее спины показались еще две любопытные головы. На диване, как она и предполагала, сидели Питер и Джессика. Рыжая положила голову мутанту на колени, и он лениво перебирал ее волосы. В этот момент Пенни порадовалась, что они не стали шуметь и не спугнули этот момент.       — Если будет девочка, может, Беатрис? — вполголоса предложил Питер.       — Данте перечитал? — фыркнула Джессика, но быстро смягчилась: — А если мальчик? Хочешь, назовем Эрик, в честь твоего отца?       — Не надо, — подумав, возразил Максимофф устало. — Чем тебе Беатрис не нравится? Красивое имя. В «Божественной комедии» она приводила души к спасению. Символически, и ей подходит, не думаешь?       — Не возлагай на нее слишком много, она еще даже не родилась. И вообще, мне кажется, там пацан, — Джессика положила ладонь на свой живот и осторожно погладила.       — Меня сейчас стошнит радугой, — проворчал шепотом Уэйд над ухом у Пенни. — Я спать.       Он развернулся и ушел в комнату, отведенную ему. Пенни молча последовала за Старком в его спальню, не спрашивая разрешения — оно и не требовалось, но озираясь по сторонам, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза снова. Второй раз Наташа от них так просто не отстанет. Закрыв за собой дверь, девушка устало опустилась на край кровати, складывая ладони на коленях и наблюдая за тем, как мужчина стягивает с себя кожаную куртку, а за ней — футболку.       — Как думаешь, противоядие подействует? — вполголоса спросила она. Тони пожал плечами, скидывая вещи на кресло:       — Надеюсь, что да, — он подошел к девушке, останавливаясь в шаге, и молча протянул ладонь. Пенни, не мешкая, вложила свою руку в его, почувствовав, как успокаивающее тепло разливается по телу. — Не вини себя за это. Норман не ребенок, должен сам своей головой думать. Отто предупредил его, что препарат не готов.       — Я не… — попыталась поспорить Пенни, но Тони ее перебил:       — Нет, винишь, я же вижу. Милая, — мужчина потянул ее за руку, заставляя подняться. — Не нужно брать на себя ответственность за всех вокруг.       — Это ты мне говоришь? — хмыкнула она с сомнением, заставляя его закатить глаза.       — Примешь со мной ванну? — вместо того, чтобы продолжать бессмысленный спор, предложил Старк. Вспыхнув, Пенни неуверенно кивнула, и, к счастью, все ее смущение растаяло, когда Тони притянул ее к себе и ласково коснулся своими губами ее губ.       Это действительно оказалось хорошей идеей. Фаянсовая чаша в ванной, примыкающей к спальне хозяина башни, была не такой большой, как та, которую не так давно Пенни принимала одна, когда они затем жарко целовались, заставляя воду литься через край. Но места для двоих все равно было более, чем достаточно. Девушка позволила себе отбросить беспокойство и неловкость и наслаждаться моментом, когда они могли себе позволить побыть наедине, поэтому она беззастенчиво пялилась на крепкие плечи и руки Старка, виднеющиеся над поверхностью воды. В комнате было тепло и влажно, а тишина нарушалась только тихим плеском воды и шуршанием пушистой пены, которая медленно таяла. Пенни расслабилась, опустившись в воду почти по подбородок, и рассматривая мужчину, сидящего напротив, из-под прикрытых ресниц.       Он был красив, как греческий бог. Создание из хаоса и покоя, слабости и власти, огня и пепла. Пенни все ждала, когда начнет подмечать в нем недостатки, но этого не происходило. В том смысле, что она прекрасно знала о том, насколько непростой у него характер, но со временем научилась принимать и любить даже недостатки. Она помнила, как он бесил ее поначалу, как отчаянно она сопротивлялась своему желанию подчиниться, которое всегда исходило откуда-то из глубины ее сердца.       — О чем думаешь? — тихий бархатистый голос Тони пронесся по ванной, оседая вместе с каплями испарины на плечи девушки и заставляя ее вздрогнуть от приятных мурашек.       — О тебе, — без задней мысли призналась она.       — Рад слышать. Было бы обидно, если бы сидя со мной в одной ванне ты все еще думала о Нормане, — усмехнулся он, вынуждая и девушку тоже улыбнуться в ответ. Выдержав паузу, Старк тяжело вздохнул и спросил немного резче, чем, возможно, следовало бы: — Почему ты веришь Уилсону?       Пенни приподнялась, выпрямляя спину, и отвела взгляд, задумавшись. На самом деле, у нее был ответ на этот вопрос, и вместе с тем — не было. Уэйд просто постепенно заслужил ее доверие, открывшись ей. Он всегда был искренним и был готов меняться ради того, чтобы сберечь их еще зарождающуюся на тот момент дружбу.       — После той ночи, когда Мандарин устроил попытку теракта в университете, я подозревала Уэйда, как его сообщника. Я попыталась выбить из него признание, и он сказал, что был на заказе, когда все произошло. А после этого прострелил себе башку, — девушка нахмурилась, вспоминая, как по брусчатке моста разлетелись мозги наемника. — Я не сразу поняла, почему он так себя повел, но потом догадалась. Ему было проще сдохнуть, чем видеть, что я в нем разочарована. — Она замолчала на минуту, анализируя все, что было потом. — Он показал мне свое лицо, назвал имя. Пообещал, что больше никого не убьет. Помогал мне во всем. Поддержал, когда узнал про Мандарина. Не читал нотации, когда догадался о наших с тобой отношениях, только сказал, что защитит меня, если ты сделаешь что-то не так.       — Я должен бояться? — нервно усмехнулся мужчина. Пенни ответила неопределенно:       — Я могу и сама себя защитить.       Тони нахмурился, тоже садясь ровнее и пытаясь поймать ее взгляд.       — Боишься, что я разобью тебе сердце?       — А ты разве не боишься, что я разобью твое? — с грустной улыбкой спросила Пенни и добавила, помолчав несколько секунд: — Я имею в виду… я не хочу этого.       — Я знаю, — на выдохе выпалил Старк, перебивая ее. — Но ведь мы оба не в состоянии заглянуть в будущее.       Он протянул ей руку, и Пенни, без сомнений, протянула свою в ответ. Их ладони соприкоснулись, а затем пальцы переплелись в таком привычном, необходимом жесте.       — Уж лучше ты сделаешь больно мне. Я не допущу, чтобы ты страдала из-за меня. Никогда.       Пенни сама подалась вперед, устраиваясь между его ног, прижимаясь своим животом к чужому, чтобы накрыть губы мужчины поцелуем. Она не спешила, вкладывая в движения губ все теплые чувства, которые испытывала, и старалась не обращать внимание на то, как болезненно сжалось ее сердце от этих слов. Паучиха была готова на все, лишь бы больше никогда не видеть его разбитым, виноватым и потерянным. Брошенным. Жалким. Она не хотела жалеть его больше никогда, только любить. Чтобы они были вместе только счастливы. Пенни не была уже настолько наивна, чтобы думать, что жизнь состоит из одной сплошной безоблачной радости. Было бы странно, надейся она на это после всего, что с ней произошло.       Но ей безумно хотелось только чтобы та часть жизни, в которой они были вместе, не омрачалась ничем плохим. Она сама сказала ему, что они встретились для чего-то, а не вопреки, и была твердо убеждена, что встретились они для счастья. Для того, чтобы поддерживать друг друга и делить на двоих моменты радости. Быть утешением, той самой тихой гаванью, куда всегда можно вернуться.       Они не могли узнать будущее заранее — это правда. Но Пенни позволяла себе нелепо надеяться на то, что как бы не сложилась жизнь, между ними все останется по-прежнему. Даже если она больше не будет иметь права приходить в его спальню по ночам, держать его за руку, целовать, хотеть его рядом. Даже если он не захочет больше обнимать ее, гладить по волосам и спине, доверять ей свое израненное сердце. Даже так, она надеялась, что они смогут найти покой и утешение в глазах друг друга, что бы не происходило вокруг.       Пенни не была наивной, но все равно считала, что тонкая нить связи между ними никогда не разорвется, даже если их пути разойдутся. Ей хотелось бы знать, что даже через годы она сможет почувствовать, как он смотрит на нее с нежностью и гордостью, даже не имея больше права подойти к ней.       Она не позволяла себе мечтать о большем, как бы не хотелось иногда фантазировать о кольцах, свадьбе, общем доме и чем-то значительном. Потому мечтала о самой малости, и надеялась, что он тоже — хоть иногда — но думает об этом.       Его пальцы запутались в ее волосах, их дыхание стало общим, и Пенни слушала, как быстро бьется его сердце, положив на него ладонь. Позволяя себе хотя бы так представить, что оно принадлежит ей. Она с неохотой разорвала поцелуй, чтобы обнять Тони и прижаться щекой к его плечу.       Хотелось разрыдаться.       — Ты когда так драться научился? — пропыхтела Пенни, с трудом блокируя удар Эдди и отскакивая от него в противоположный конец ринга. Они тренировали смешанный бой, и Пенни чувствовала себя порядком уставшей уже после первых пяти минут. Носитель симбиота не давал ей продыху, обрушивая новые и новые удары, заставляя девушку тратить всю энергию на то, чтобы уклоняться и останавливать его руки и ноги. Он уже оставил ей синяк на бедре, и пожалуй, дело было в том, что мысли паучихи были где-то далеко от ринга и своего соперника. Парень пожал плечами:       — Мисс Романофф — прекрасный тренер.       Пенни попыталась нанести удар ему в челюсть, но Эдди перехватил ее руку в воздухе, хватаясь за запястье, и толкнул на пол. Девушка не удержалась на ногах, заваливаясь на колени. Эдди ее не щадил — добил, с размаху плюхнувшись ей на шею, вынуждая вжаться лицом в поверхность ринга и сжимая ее голову между бедер.       — Да хорош! — взвыла Паркер, но мягкий настил поглотил ее возмущение. Она захлопала руками по полу, будучи не в силах скинуть Эдди с себя.       — Простите, если я не вовремя, — хмыкнула появившаяся в дверях спортивного зала Джессика. — Но там приехал агент Колсон, хочет с тобой поговорить, Пенни.       Отвлекшись на рыжую, Эдди расслабился, чем и воспользовалась паучиха. Она рывком сбросила его на пол ринга и выпрямилась, все еще тяжело дыша и чуть пошатываясь.       — Спасибо, я сейчас, — пробормотала она, пытаясь восстановить дыхание.       — Он ждет в переговорке, — сказала Джесс, прежде чем уйти. Пенни вытерла шею полотенцем, попила воды и подала руку Эдди, который до сих пор валялся звездочкой.       — От меня не воняет? — спросила Паркер, пытаясь решить, может ли появиться в таком виде перед агентом ЩИТа и можно ли не заставлять его ждать, пока она сходит в душ.       — Пахнешь фиалками, — фыркнул Эдди. — Иди уже.       Пенни покинула зал, поинтересовалась у Пятницы, куда именно ей идти. Пришлось спуститься на нижний жилой этаж, затем ей потребовалось время на то, чтобы отыскать нужную комнату. Переговоркой оказалось просторное помещение с панорамными окнами и длинным столом, окруженным креслами. Заметив ее появление, агент Колсон встал со своего места, чтобы поприветствовать девушку и пожать руку.       — Присаживайтесь, мисс Паркер, я хотел с вами поговорить, — произнес он своим обычным спокойным тоном. Пенни покосилась на Старка, который сидел чуть в стороне, нахмурившись и прижав кулак ко рту. Он посмотрел на нее из-под бровей, но ничего не сказал. Девушка уселась на стул через два места от Колсона, чтобы хорошо его слышать и не нарушать личное пространство. Агент вздохнул, подталкивая к ней стакан, стоящий на столе между ними: — Хотите воды?       — Нет, спасибо, — отказалась Пенни, отчего-то начиная испытывать неясное беспокойство. — О чем вы хотели поговорить?       — О вашем дяде.       Пенни закашлялась. Пришлось все-таки взять стакан и сделать пару глотков. Успокоившись, она повернулась к Филу, ожидая, когда он начнет. Мужчина снова вздохнул и неуверенно улыбнулся.       — На днях мистер Старк приезжал в ЩИТ, мы повторно обсудили этот вопрос с директором Фьюри и пришли к тому, что вам нужно знать.       — Знать о чем? — Пенни снова бросила быстрый взгляд на Старка, который мрачнел сильнее с каждым словом Колсона, затем опять повернулась к агенту. Он посерьезнел.       — Ваш дядя отдал, пожалуй, лучшие годы своей жизни службе в ЩИТ. Вы хотели знать, чем он занимался? Должен предупредить, что это вам вряд ли понравится.       — Говорите, — оборвала его расшаркивания Пенни, чувствуя, как по спине бежит неприятный холодок. Колсон сцепил пальцы в замок и сложил их на коленях, собираясь с мыслями. Наконец, он заговорил:       — Исследования Ричарда Паркера и Нормана Озборна не могли не привлечь внимание сильных мира сего. Как только появились слухи о том, что они создали сыворотку, во много раз превосходящую по силе сыворотку суперсолдата, началась охота за формулой. Многие организации предлагали им деньги, но достичь понимания получилось только с ЩИТом. Мы подписали некий… договор, который позднее был аннулирован. Тогда, согласно договоренности, ЩИТ должен был использовать препарат только в мирных целях. Началась подготовка к запуску масштабного проекта, но мистер Паркер не успел присоединиться к ЩИТу и продолжить свою работу уже на базе организации. Он погиб, а его коллега не был заинтересован в исследованиях в этой сфере, — разумеется. В то время мистеру Озборну было не до этого, он переживал потерю жены и собственную депрессию. Колсон снова вздохнул, прежде чем продолжить: — На несколько лет проект так и остался замороженным. Спустя время ЩИТ начал возрождать свои старые проекты, в их числе оказались инициатива «Мстителей» и проект Ричарда. Курировать возрожденный проект назначили брата Ричарда, Бена Паркера.       Колсон прервался, чтобы попить воды. Пенни не удержалась и повернулась на Старка, но он отвел глаза. Неприятное ощущение продолжало усиливаться.       — К сожалению, проект не просуществовал долго. Мы не могли найти способ обуздать ту силу, которая заключалась в формулах мистера Паркера. Один из добровольцев убил вашего дядю, после чего проект был закрыт, а все материалы по нему стерты. Это стало для нас уроком. Что было дальше, думаю, вы догадываетесь. Договор с Паркером был аннулирован, а все материалы переданы на хранение в «Оскорп». Норман Озборн возобновил исследования, однако одна из ключевых формул препарата была утеряна, и значительных результатов ему, до недавнего времени, добиться не удавалось.       — Вы следили за ним все это время, верно? — Пенни сощурилась, не понимая еще, как реагировать на новую информацию. Агент Колсон неохотно кивнул. — Значит, вы знали, что паук укусил меня. И через вас мистер Старк вышел на меня прошлым летом. Я права?       В переговорной повисла тяжелая пауза. Пенни рвано дышала. Наконец-то кусочки пазла встали в общую картину. Это же было так очевидно, не хватало только пары деталей. И как она раньше не догадалась? Выходит, Старк не сам захотел работать с ней, его приставил к паучихе директор Фьюри. После раскола Мстителей потребовалось помочь новому герою немного освоиться, предоставить ресурсы и поддержку, чтобы в случае опасности Девушка-Паук могла защитить Нью-Йорк.       У нее оставался только один вопрос.       Как давно Тони знал обо всем? Неужели с самого начала. Это объясняло бы его желание держать Пенни подальше от Озборнов, ведь он опасался, что рано или поздно, общаясь с Гарри и Норманом, она обо всем узнает. И вот пожалуйста — худшие его опасения сбылись, когда она полезла в ту злосчастную коробку, когда нашла дневник Ричарда, когда вместе с доктором Октавиусом восстановила формулу препарата, тем самым подвергнув Нормана опасности. И возможно, не только его.       — Вы правы, мисс Паркер, — неохотно согласился агент Колсон, опуская голову. Пенни показалось, что он чувствовал себя виноватым. Фил всегда хорошо к ней относился, так что, возможно, ему действительно было сложно умалчивать обо всем, но он искренне всегда пытался ей помочь. — Вскоре вы бы догадались обо всем, поэтому мистер Старк настоял, что стоит рассказать вам правду сейчас.       — Правду? — глупо повторила за ним Пенни вопросительно. Она поднялась со своего места, чувствуя, как начинает кружиться голова. — Вы хотите сказать, что с того момента, как меня укусил паук и я получила способности, я — проект ЩИТа? И вы приставили ко мне Железного Человека в качестве наставника.       — Согласен, получилось не слишком гладко, — хмыкнул Колсон. — Не обижайтесь, мистер Старк, но стоило сделать все мягче.       Мягче.       Тони Старк не мог сделать все мягче. Не мог с самого начала выстроить доверительные отношения, чтобы уберечь свою протеже от ошибок.       Он даже не пытался.       — Как давно ты знал?       Пенни повернулась к Старку, чувствуя себя, словно в замедленной съемке. Это она тормозила или весь мир вокруг словно замер? Уши заложило. Ей хотелось подойти к нему, оказаться рядом в два шага, и врезать ему, как следует. Пенни представила, как дернется его голова от пощечины, как останется на щеке красный след, который затем превратится в синяк, поскольку она все еще была Девушкой-Пауком, и даже пощечина от ее руки могла нанести легкую травму. Ей хотелось, чтобы у него зазвенело в голове, может, тогда бы там что-нибудь прояснилось.       Она ненавидела его в эту минуту так жгуче, что сердце болело, а кровь кипела. Но хуже всего было то, что любовь — такая же горячая, как ярость, — никуда не делась. Противоречивые эмоции захватили ее, мешая трезво мыслить.       Пенни так много думала о судьбе, о случайностях, обо всех событиях, которые привели их друг к другу, но все оказалось гораздо прозаичнее. Их привели друг к другу просьба или приказ директора Фьюри и все то, что делали ее отец и дядя. Только и всего.       Никакого божьего промысла.       Может, на его месте вообще должен был быть кто-нибудь другой. Наташа или, например, Стив. Может, они бы справились со своей задачей куда лучше. По крайней мере, в них Пенни бы не влюбилась. И они бы не ответили ей взаимностью. Никто другой не смог бы дарить ей такое же чувство покоя и безопасности, никто другой не разжег бы в ней столько разных прекрасных чувств и ощущений.       Пенни испытывала все эмоции до последней. Остро, живо, до капли. Водоворот чувств, в котором смешалось все. Перед глазами поплыло, их заволокло пеленой, и Пенни едва ли догадывалась, что это была пелена слез. Ее трясло, ноги почти не слушались, но она подошла к мужчине вплотную, нависая над ним обессиленно.       — Как давно ты знал? — повторила она хрипло.       Тони нашел в себе силы поднять на нее глаза. За это, пожалуй, она была одновременно благодарна и проклинала его. Теплый, вязкий омут снова смотрел на нее виновато. Она ненавидела себя.       — Давно, — нехотя ответил он, поджимая губы.       — Когда ты сказал, — пробормотала девушка вполголоса, срываясь на хриплый шепот, — что я — больше, чем твой проект, ты врал?       Старк молчал.       — Я ненавижу тебя.       Ее последние слова повисли в напряженной тишине. Пенни развернулась и вышла из переговорной, ничего перед собой не видя. Ей хотелось убежать, спрятаться, исчезнуть.       Он никогда не говорил о том, что любит ее, потому что не любил. Наверное, все же испытывал к ней многие эмоции. Чувствовал ответственность, хотел защитить, уберечь, позаботиться, в конце-концов, испытывал страсть. Но не любил. И даже то, что поселилось в его сердце, выражать толком не умел. Он ревновал, когда понял, что она принадлежит ему, и теперь она понимала, почему. Поскольку знал, что может потерять эту преданность в любой момент, если Пенни обо всем узнает.       Это не было концом света. Конечно же, нет. Но все же что-то внутри у нее надорвалось.       Она помнила, как ласково он целовал ее в висок, как держал бережно за руку, как пытался ее понять, пытался выстроить что-то правильное между ними, перестав сопротивляться безумному притяжению. Смотрел на нее с гордостью и восхищением. И ни разу. Ни разу не говорил правду. Разве можно так лгать, если так любишь?       Можно ли так лгать, когда так любишь, а, Пенни Паркер? Почему бы не задать этот вопрос самой себе? Может, так больно было как раз потому, что она в этот момент увидела в нем отражение самой себя?..       Пенни торопливо натянула спандекс и вылетела с балкона, на котором Дубина сейчас разбирал завалы мусора, появившиеся там после зимы. Она неслась между небоскребов, чувствуя, как ее обнимают потоки теплого воздуха; летела, не разбирая дороги. Девушка остановилась на перекладине Манхэттенского моста, повернулась в сторону острова, нашла взглядом башню Старка. Сердце болезненно сжалось.       У Железного Человека было совсем не железное сердце. Так она думала. Но было ли оно так на самом деле?       Манхэттенский мост выглядел великолепно в лучах полуденного солнца. Пенни хотелось бы вновь украсить его прекрасными словами, но в этом не было никакого смысла, если эти слова не могли украсить сердце Тони Старка.       Пенни вернулась в башню к вечеру, чувствуя себя побитой псиной, которая все равно приползла к хозяину. На жилом этаже было тихо, и она, быстро переодевшись, спустилась в мастерскую. Семь пар глаз обратились к ней, когда девушка застыла на пороге, не решаясь войти.       — Ты вовремя. Нужна твоя помощь, — равнодушно позвал ее Тони. Паркер рвано вздохнула, переступая через себя и подходя к нему. Их плечи соприкоснулись, когда они вдвоем согнулись над голограммой макета выставки, и сердце девушки снова болезненно сжалось. Ей казалось, что все, что они так старательно выстраивали, рухнуло, но он вел себя, как всегда, и это причиняло еще большие страдания, чем если бы Старк злился или игнорировал ее.       Паучиха проглотила ком в горле, стараясь сосредоточиться на работе.       Дни шли, как зацикленная кассета. Пенни просыпалась по утрам, ходила в бассейн или на пробежку с капитаном Роджерсом, затем завтракала и шла в мастерскую, чтобы поработать над планом поимки Мандарина. В башне все чаще появлялась миссис Поттс, которая начала вмешиваться в работу, так как ее задачей было организовать выставку так, чтобы никто ничего не заподозрил. Ее напрягало количество агентов ЩИТа да и вообще многие вещи в и без того не идеальном плане. К радости Пенни, Старк взял на себя обязанность спорить с миссис Поттс, доказывая ей правильность принятых решений. Постепенно план обретал все более и более подробную форму, и казалось, что был даже продуманным.       Май разменял половину дней.       Пенни в свободное время переписывалась с Гвен и Мэй, поддерживала связь с Гарри, который уверял ее, что Норману стало гораздо легче. Он прошел внеплановое обследование и взял отпуск, чтобы побыть дома и привести голову в порядок. Паркер больше не ездила в «Оскорп», так как все силы бросила на работу в мастерской, но Отто звонил ей как-то и сообщил, что продолжает работу над совершенствованием препарата и ждет, когда она сможет к нему присоединиться. Девушка и сама этого ждала.       Как и возможности, наконец, поговорить с Тони. Он не то чтобы избегал ее… Хотя да, так и было. Мужчина не сбегал, стоило ей появиться в комнате, вовсе нет. Он не играл в молчанку, общался с ней, как и прежде, иногда даже прикасался как бы случайно, но Пенни не была слепой и замечала, как он отдалился. Она и сама больше не приходила к нему ночью, а он не стремился выкроить несколько минут наедине, чтобы просто побыть вместе.       Она ведь сказала ему, что ненавидит его. Ничего удивительного, что Тони вел себя именно так, и все же, так и не мог отпустить ее. Он словно смирился, и позволил себе просто остаться рядом. Не навязываться ей и не пытаться залезть в душу, а просто наблюдать и оберегать. Это разбивало Пенни сердце, и она не знала, как все исправить. Она думала об отце и о дяде Бене, обо всех секретах, которые они хранили. О проекте ЩИТа, о том, к чему привела вся эта цепь событий. Неужели этого для своей дочери хотел Ричард?       За неделю до выставки Пеппер прервала завтрак, ворвавшись в кухню с вопросом:       — Тони, у тебя скоро день рождения. Вот планы вариантов мероприятия, — она бросила на стол перед ним несколько листов бумаги, напечатанный текст на которых был испещрен пометками, сделанными синей ручкой. Старк поморщился и даже не взглянул на листы:       — Разве открытие «СтаркЭКСПО» нельзя как-то объединить с моим днем рождения?       — Нет, — миссис Поттс грациозно присела на стул рядом с мужчиной, вынуждая Пенни отодвинуться подальше. — На выставке ты будешь весь трястись и думать только о вашем плане, — она закатила глаза. — Многие хотят поздравить тебя, не будь козлом.       — Многие хотят в угаре вечеринки обсудить со мной работу, а мне это не нужно, — фыркнул мужчина, поднимаясь из-за стола. Остальные притихли, наблюдая за перепалкой.       — Это не обсуждается, Тони, — возразила Пеппер, тоже вставая и оставляя бумаги на столе. — Выбери один из вариантов и уведоми меня до вечера.       — У меня нет на это времени.       — Не вешай мне лапшу на уши, — женщина раздраженно поправила свой жакет. — Я прекрасно знаю, что последние несколько дней вы не вносили никаких изменений в план, так что будь добр, вернись ненадолго к своим обязанностям.       Она развернулась и, громко цокая каблуками, покинула жилой этаж башни. Старк тяжело вздохнул, прикрывая глаза.       — Тони, Пеппер права. Нужно разгрузить немного мозги и отдохнуть, иначе на выставке от тебя, да и от нас, пользы никакой не будет, — произнесла спокойно Наташа. Пенни повернулась к Тони, неожиданно для себя встречаясь с ним взглядом. Он поджал губы и вздохнул, сдаваясь:       — Да плевать. Пенни, поедем в Куинс, нужно проверить все в парке.       Пенни, воодушевленная тем, что они куда-то поедут вместе, подорвалась с места, опрокидывая свой стул. Питер усмехнулся, заметив ее реакцию, но никто ничего не сказал. Девушка почувствовала, как ее щеки заливает румянец, и выпалила в спину уходящему мужчине:       — Да, мистер Старк, я буду готова через минуту.       Забыв про недоеденный завтрак, паучиха на всех парах помчалась в свою спальню, чтобы переодеться во что-то более подходящее. Она натянула джинсы, запутавшись в них и едва не навернувшись, нашла чистую футболку, провела несколько раз расческой по волосам. Задержалась, уставившись на свое отражение в зеркале. Это был ее шанс поговорить с ним обо всем случившемся. Не давая себе возможности передумать, Пенни быстро накрасила губы блеском и вышла из комнаты.       Старк ждал ее на парковке, тоже легко одетый — день сегодня был жарким. Открыв перед девушкой дверь, он сел рядом с ней на заднее сидение. За рулем был Хэппи.       — Рад тебя видеть, Пенни, — поздоровался он, заводя мотор. — Ты приболела что ли?       — Нет! — неужели по ней было так сильно видно, насколько она взволнована предстоящей поездкой. Тони хмыкнул, отворачиваясь к окну.       Дорога до парка Флашинг-Медоус показалась девушке настоящей пыткой. Запертая в машине рядом со Старком, она не имела никакой возможности завести разговор, поскольку в автомобиле находился третий лишний — Хэппи. Тот, правда, совершенно их игнорировал, художественно посвистывая в ритм песням, играющим по радио. Пенни очень старалась себя контролировать, но не могла отвести взгляд от профиля Тони, который за всю поездку даже не взглянул на нее. Ей мучительно хотелось прижаться к его плечу, взять за руку, переплести их пальцы, сказать простое «прости». От ее злости, которая так кипела в груди в день, когда Фил Колсон в последний раз приезжал в башню, не осталось и следа.       Наконец, Хэппи припарковался у входа в парк. Тони первым вышел из машины, бросив ему:       — Подожди здесь. Мы скоро.       Пенни ничего не оставалось, кроме как последовать за мужчиной. Он надел на нос очки с зеркальными стеклами, за которыми она не могла разглядеть его глаз, словно спрятался, выстроив стену между ними, и быстрым шагом пошел по аллее вглубь парка. Паркер пришлось поспешить, чтобы догнать его. Она вообще до этого момента не знала, что Старк способен так быстро передвигаться. Девушка быстро перебирала ногами, поравнявшись с ним, и недоумевала, куда он так спешил.       В парке было чудесно. Деревья дарили приятную тень, а солнечные блики проникали сквозь купол листьев, щекоча глаза и щеки. Повсюду сновали рабочие, устанавливающие павильоны. Наконец, Тони остановился, заметив одного из них, который держал в руках планшет и какие-то бумаги. Они поздоровались за руки и заговорили о ходе работ. Пенни отвернулась, рассматривая уже установленные павильоны. Рабочий пригласил их последовать за ним, чтобы показать амфитеатр и сцену.       — Здесь будет церемония открытия, мы согласовывали с миссис Поттс, — сообщил рабочий. — Вместимость амфитеатра — тридцать тысяч посадочных мест. Также мы организовали экраны в других частях парка, чтобы остальные гости тоже могли посмотреть церемонию открытия.       — Сколько человек ожидается в день открытия? — спросил Тони, взглянув на документы, которые ему протянул рабочий. Пенни прошла мимо ровных рядов сидений к сцене и ловко забралась на нее, подтянувшись.       — Трудно сказать, мистер Старк. Вход свободный, мы рассчитываем, что средняя наполняемость будет сто-сто пятьдесят тысяч, в момент церемонии открытия больше двухста, а потом пойдет на спад.       — Понятно, — кивнул Тони, поджав губы, и повернулся к Пенни. Она застыла, глядя на амфитеатр и поражаясь масштабам. Почему-то, глядя на макет выставки, ей казалось, что мероприятие будет более камерным. Двести тысяч человек.       Питер не сможет вывести их всех.       Старк подошел к краю сцены, глядя на девушку снизу вверх. Он скрестил руки на груди и сказал, понизив голос:       — Мы уменьшим официальную охрану. Нам нужно человек пятьдесят, но мы поставим тридцать, не больше. Пусть Мандарин думает, что мы плохо подготовились.       — Это не подозрительно? — нахмурилась Пенни. Ее сердце радостно пело только от того, что Тони говорил с ней. — Разве мы не должны, напротив, усилить охрану, если ждем его?       — Думаешь, он не догадывается, что здесь будут агенты ЩИТа в гражданском? — приподнял бровь Старк. Пенни пожала плечами, садясь на край сцены и свешивая ноги:       — Давайте просто заменим охрану на агентов? — предложила девушка. Тони задумался, затем достал свой телефон, чтобы отправить кому-то сообщение.       — Сделано, милая. Все, как ты скажешь.       А затем он, совершенно неожиданно для нее, положил ладони девушке на талию и снял со сцены. Пенни растерялась, и ничего толком не успела понять, как уже стояла на земле, а Тони отошел в сторону. Она пыталась понять, было ли раздражение в его голосе, и ее страшно бесило, что она не видела его глаз.       — Можем посмотреть павильон, где будут представлены студенческие работы? — спросила Паркер, осторожно касаясь предплечья мужчины. Он кивнул, и, пока они шли к нужному павильону, девушка пояснила: — Гвен будет представлять свой проект исследования. Я беспокоюсь о ее безопасности.       — Если беспокоишься, не пускай ее сюда.       — Это так не работает, — фыркнула Пенни.       Старк обернулся на нее, но ничего не сказал. Пенни несколько раз обошла павильон, проверяя аварийные выходы, затем остановилась и посмотрела на Тони, который все еще стоял на входе.       — Мы можем убрать эту стену? — спросила она, указывая на одну из стен. — Тогда люди смогут быстрее покинуть павильон, а эта стена как раз выходит к озеру, там будет проще укрыться.       — Хорошо.       — Ты будешь соглашаться со всем, что я предложу? — Пенни быстро пересекла зал: ее шаги отозвались гулким эхом, — и остановилась на расстоянии вытянутой руки от мужчины.       — Почему ты не можешь обезопасить свою подружку и заставить не приходить сюда? — вместо ответа спросил он, хмуря брови. — Ты будешь дергаться, думая постоянно о том, в безопасности она или нет.       — Потому что она догадывается, что я — Девушка-Паук, и беспокоится обо мне. Мы не говорили об этом прямо, но она дала понять, что понимает всю серьезность ситуации и хочет быть рядом.       — Она может стать балластом, — возразил Тони, покачав головой. — Твоим слабым местом.       — Не беспокойся, — фыркнула девушка. — Там и без нее будет достаточно моих слабых мест. Уэйд, Эдди, Питер. Ты.       — Вот как, даже я?       Пенни раздраженно отвернулась, выходя из павильона, и словно случайно задела Старка плечом. Оказавшись на улице, она сощурилась от слишком яркого солнца, подумав только сейчас, что ей тоже следовало взять с собой очки с темными стеклами. Она остановилась, чувствуя, что сделала уже все, что только могла, но никакого удовлетворения и уверенности в победе не испытывала, одно только волнение. Ей было неприятно находиться в парке. От одного только присутствия здесь колючие мурашки бежали по спине, а волоски на затылке приподнимались, предупреждая о чем-то. О том же, о чем младенец в животе Джессики пытался предупредить их.       О том, что их план — пустышка, и как бы они не пытались взять ситуацию под контроль, все пойдет крахом. Пенни была готова молиться всем богам, чтобы никто не пострадал.       Только бы никто не умер. Пожалуйста. Она готова была на что угодно, лишь бы не видеть ничьей смерти, поскольку знала, что до конца жизни будет винить себя и только себя за это.       Ей следовало научиться не брать на себя так много. Но это было так сложно, что казалось почти нереальным. Только не тогда, когда ее наставником был Тони Старк, тоже привыкший брать на себя ответственность за все провалы и за все смерти. Может, им обоим было бы легче, если бы они могли разделить этот груз вины на двоих?       Тони вышел следом за ней на улицу, снимая очки и внимательно глядя на девушку.       Может, ей следовало отдалиться от него, воспользовавшись тем, как сейчас складывались их отношения, чтобы ему больше не пришлось нести ответственность за ее косяки?..       Девушка повернулась к Тони, и ее сердце замерло, чтобы потом забиться сильнее. Он смотрел на нее, слегка приподняв уголки губ, и в этой улыбке было столько неясно откуда взявшегося тепла, что Пенни казалось, оно ее обжигает.       Они ничего не сказали друг другу и направились к выходу из парка, где их ждал Хэппи.       Дни, оставшиеся до дня рождения Тони, Пенни изнывала. Она все время пыталась найти способ занять себя, но ничего не помогало отвлечься от чувства тревоги, зудящего в затылке и стоящего комом в горле. Девушка плавала в бассейне, занималась в спортзале, смотрела с Наташей и Джессикой фильмы, играла с остальными в настольные игры, когда вечерами жители башни собирались в гостиной. Приходила в мастерскую, чтобы по часу сидеть над макетом выставки и трястись от ощущения безысходности, накрывающего ее.       Она чувствовала себя чертовски слабой и бессильной. Они уже сделали все, что только могли, но что-то подсказывало — этого было недостаточно. Эти мысли изводили Пенни, заставляя выть ночами в подушку и упахиваться в тренировочном зале до состояния, когда она уже не могла стоять на ногах. Паркер жадно ловила любой взгляд Тони, ища в нем поддержку и желание поговорить, но он тоже постоянно был занят, либо, как и она, изобретательно делал вид.       Пенни поправила облегчающее черное платье без рукавов и с сомнением посмотрела на свое отражение в зеркале. Наташа крутилась у нее за спиной, колдуя над прической, но девушку все это не слишком волновало. Она видела в зеркале свою кислую физиономию, на которой отпечатались печаль и изнеможение, и никакие платье, прическа и макияж не могли этого исправить. Девушка взглянула на свой телефон, проверяя время — не опаздывали ли они — и взгляд зацепился за дату.       Двадцать девятое мая.       «СтаркЭКСПО» послезавтра. Сердце колотилось в горле от одной только мысли об этом.       — Ну вот, — улыбнулась шпионка, довольная результатом. Она взбила легкие локоны, придавая им нужную форму. — Выглядишь просто потрясающе.       — Спасибо, — попыталась выдавить из себя благодарную улыбку Пенни, но получилось неважно.       — Надеюсь, Тони будет сражен твоей красотой, и вы помиритесь, — проворчала мисс Романофф, поправляя пальцем свою помаду. Отходя в сторону, чтобы застегнуть босоножки на тонкой невысокой шпильке — больше каблуки ее не пугали, как раньше, — Пенни попыталась возразить:       — Мы не ругались.       — Нет, ругались, — хмыкнула рыжая, поворачиваясь к паучихе. — Вы ходите оба, как в воду опущенные, и почти не разговариваете, хотя раньше вас было не отлепить друг от друга. — Женщина вздохнула. — Не надо так, Пенни. Я знаю прекрасно, каким козлом может быть Старк. Но мы не знаем, что случится с нами сегодня или… послезавтра. Или еще когда-то. У вас хорошие отношения, не нужно бездарно тратить дни, которые вы могли бы проводить рядом, на ссоры.       Паркер обулась и выпрямилась, глядя на шпионку. Наташа снова тяжело вздохнула:       — Прости, не мне тебя жизни учить. Просто даю небольшой совет, тебе не обязательно ему следовать.       — Все в порядке.       Наташа протянула ей руку, и Пенни сжала ее ладонь.       — Я ошиблась, когда встала на сторону Стива прошлым летом, — вдруг призналась Романофф, глядя на них в зеркало. Пенни видела в отражении двух красивых женщин — одну совсем молодую, другую — чуть старше. Одна пережила многое, другая — чуть меньше. Но обе они сейчас были прекрасны, и, какими бы проблемами с самооценкой не страдала Паркер раньше, сейчас не могла не признать, что выглядела красавицей. Она напоминала самой себе ту самую героиню романтических фильмов, которые они с Мэй смотрели раньше: красивую, уверенную, с большими печальными глазами.       На самом деле, в глубине души Пенни бы никогда не хотелось быть такой.       — Я поддержала Стива, но нужно было Тони, — продолжила шпионка. — Тогда я не подумала о том, что он останется совсем один, если мы все уйдем. Мне казалось, что я поступаю правильно, потому что Стив бился за своего друга, а Тони — за идеалы, и мне хотелось поставить дружбу выше каких-то там договоров и подписей. Но тем самым я едва сама не потеряла друзей.       — Это в прошлом, — попыталась успокоить ее Пенни. Наташа поджала губы и сказала совсем грустно и тихо:       — Это навсегда останется между нами. — Она отстранилась и улыбнулась так лучезарно, словно только что не было этого непростого разговора. — Ладно, нам пора, если не хотим опоздать. Пеппер всегда устраивает лучшие вечеринки по случаю дня рождения Старка.       Пенни кивнула, и они вместе вышли из ее спальни. Их ждали в гостиной. Джессика и Питер на вечеринку не шли, поскольку рыжая неважно чувствовала себя с самого утра, а мутант решил остаться с ней на случай, если ей понадобится помощь. Тони уже уехал из башни с миссис Поттс и Хэппи, и Пенни чувствовала из-за этого укол обиды, словно он должен был взять ее с собой. Она хотела бы отвлечься хоть немного, но не могла. Девушка остановилась в широком арочном проеме, глядя на Уэйда, Стива и Эдди, сидящих на диванах.       Стив нарядился: надел смокинг и галстук, словно собирался на прием к Английской королеве. Эдди выглядел чуть менее торжественно в черных рубашке и брюках. Капитан Роджерс поднялся со своего места, заметив девушек, и подошел к Наташе, протягивая ей руку. Пенни пересекла гостиную, останавливаясь возле наемника. Он ободряюще улыбнулся:       — Иди и повеселись. Эдди за тобой присмотрит, — он подмигнул Броку, который тоже встал с дивана и теперь смотрел на Пенни.       — Ты точно не хочешь пойти? — с надеждой спросила девушка, складывая брови домиком и надеясь, что это выражение ее лица заставит его передумать. Уилсон поморщился:       — Конфетка, мне там нечего делать. Заявлюсь в костюме — лишнее внимание. А без него — не хочу палить свою рожу, это раз. Не хочу всех перепугать, это два. Я посмотрю пару серий «Офиса» и лягу спать. Не переживай обо мне.       Он выставил ладонь, ожидая, пока Пенни даст ему «пять». Паркер хлопнула его по руке, борясь с желанием остаться с ним. Ей было невыносимо смотреть на то, как он тухнет в башне, и она просто надеялась на то, что это последний раз, когда Уэйд не идет с ней на какую-нибудь вечеринку. Она уже нашла утерянную формулу. Они разберутся с Мандарином, как следует поработают с доктором Октавиусом в лаборатории, а потом пойдут с Уэйдом в самый лучший клуб. Или в ресторан. Или в зоопарк. Черт, куда угодно. Главное, что ему не придется скрывать свое лицо.       — Я люблю тебя.       — И я тебя люблю, — пробурчала Пенни в ответ, чувствуя себя ужасно. Дело было даже не в самом Уэйде. В конце концов, ей просто не хотелось никуда идти.       Но пришлось взять Эдди под руку и покинуть башню вместе с Наташей и Стивом. Они спустились на парковку, сели в видавшую виды машину Роджерса и поехали в ночной клуб, где уже начиналась вечеринка. Всю дорогу девушка смотрела на проносящиеся мимо огни Манхэттена, пытаясь унять свою тревогу и настроиться на праздник.       Какой там к черту праздник. Тони снова игнорировал ее, сегодня даже больше, чем обычно за последнее время. Он уехал туда без нее, а она ехала туда с другим. Пенни теребила маленькую вечернюю сумку, которая лежала у нее на коленях. Внутри сумки — подарок, который она сделала еще до того, как приехала надолго в Нью-Йорк, а теперь не знала, стоит ли вообще его отдавать.       В клубе, как и ожидала Пенни, было шумно и полно народу. Она не знала никого из этих людей, и ей пришлось проталкиваться сквозь толпу, чтобы подняться вместе с остальными в вип-ложу. Там было немного тише и открывался вид на основной зал, а еще стоял отдельный бар, но Пенни все это мало интересовало. Музыка грохотала так, что у нее болели уши. Девушка нашла глазами Пеппер и Хэппи, которые уже расположились на диванчике и потягивали коктейли. Старка нигде не было видно.       — Выпей и расслабься немного, — Наташа приобняла ее за плечи, протягивая бокал на высокой ножке с чем-то красным. Пенни сделала глоток и устало опустилась на диван подальше от остальных. Ей не хотелось здесь находиться, но она сидела, рассматривая толпу внизу и надеясь увидеть Тони. Решив, что она просто дождется его, поздравит с днем рождения и уйдет, Паркер цедила коктейль. Время шло. Пенни выпила уже два напитка, поела закусок, не зная, куда себя деть. Наташа и Стив ушли танцевать — разумеется, шпионка утащила капитана на танцпол, как и всегда.       — Эй, Пенни, — рядом с ней остановился Эдди. Он выглядел таким же недовольным, как она, но явно старался держать лицо. — Ну хватит киснуть. Пойдем, потанцуем немного. Может, станет легче.       Паркер в этом сомневалась, но все равно пожала плечами и пошла за парнем вниз. Толпа очень быстро проглотила их, бит барабаном застучал в груди. Пенни, которая тут явно была сильно трезвее всех остальных, неловко топталась на месте, глядя на Эдди.       — Эй, красавчик, идем выпьем с нами!       Не успела она и глазом моргнуть, как какая-то блондинка утащила носителя симбиота в сторону. Пенни осталась одна посреди танцующей толпы. Постепенно диджей начал сбавлять обороты, музыка стала немного спокойнее, и танцующие распались на пары. Девушка глупо вертела головой, так и стоя посреди танцпола, освещаемая разноцветными огнями, и пыталась найти пути отступления.       — Почему ты одна?       Пенни вздрогнула от неожиданности и отшатнулась, но сильная ладонь остановила ее, опустившись на талию. Старк смотрел на нее, стоя непозволительно близко. Она ожидала, что он будет пьян, но его взгляд оставался совершенно трезвым и ясным, и никакого запаха спиртного она от него не чувствовала, только знакомый аромат его кожи и парфюма. Того, с грушей. Вот же ж.       — Тони?       — Я спросил: почему ты одна? Где Брок? — он наклонился ниже, чтобы она могла хорошо его слышать через орущую музыку, и его губы задели ее ухо, вызывая дрожь во всем теле.       — Он… я не знаю, — пожала плечами девушка, опуская взгляд, словно ее застали на месте преступления. — Без понятия, где он.       — Хочешь уйти отсюда? — Тони не отводил взгляда, и Пенни не могла ему сопротивляться. Она нашла его руку и сжала, с облегчением чувствуя, как он сам переплетает их пальцы в замок. Они снова притянулись друг к другу, словно порознь им совсем невыносимо было находиться. Девушка кивнула, не предполагая даже, что Тони на самом деле имел в виду.       Он потянул ее к выходу, лавируя между танцующими людьми. Через минуту они оказались на улице, и Пенни с удовольствием вдохнула теплый вечерний воздух. В прокуренном клубе дышать было совершенно нечем.       Они молча шли по улице, и он не отпускал ее руку, не заботясь о том, что их могли увидеть.       А ее сердце пело от восторга.       Солнце уже упало за горизонт, окрашивая горизонт в розовый и лиловый, а по темно-синему небу рассыпались первые звезды, которых было почти не видно из-за огней неспящего города. Пенни не знала, куда они идут, но покорно следовала за Старком и молчала, боясь разрушить эту магию. Она все еще не могла поверить в то, что он сбежал с ней с собственной вечеринки. Словно между ними все снова по-прежнему.       — Ну все, я так больше не могу, — внезапно сказал Тони, замедляя шаг.       — Я тоже, — согласилась девушка, сжимая его руку крепче. — Прости за то, что я сказала. Я просто… я была в ужасе. Мне показалось, словно ты предал меня.       Она думала, что говорить об этом будет сложно, но слова сами полились, стоило ему только заговорить на эту тему. Старк посмотрел на нее, грустно усмехаясь.       — Я не хотел. Нужно было рассказать тебе раньше, но изначально я думал, что это меня вообще не касается, пусть с твоим прошлым разбирается Фьюри, — признался мужчина, останавливаясь. Пенни повернулась к нему лицом, борясь с желанием обнять прямо здесь, посреди улицы. И хотя прохожих почти не было вокруг, кто-нибудь все равно мог их увидеть. И чем больше он говорил, тем больше ей становилось наплевать на это. — Потом ты нашла дневник отца, влезла в это исследование, и все понеслось, как снежный ком. Начала задавать вопросы, начала догадываться. Я думал, как лучше все тебе рассказать, и решил просто уговорить Колсона, чтобы он с тобой поговорил. Это было трусливо, да?       Паркер покачала головой:       — Не знаю.       — Ты давно для меня не просто проект, который на меня повесил ЩИТ.       Их глаза снова встретились. Сердце Пенни замерло. Она знала об этом, знала ведь. Но сомневалась из-за той правды, которая ей открылась. Тони поцеловал ее ладонь и сказал:       — Идем.       Прогулявшись еще немного, они остановились у дверей музея Клойстерс. Старк постучал в дверь, дождался, пока покажется недовольный охранник, выражение лица которого быстро изменилось, когда он увидел, кто пожаловал.       — Простите, мистер Старк, но музей закрыт, — пробормотал он растерянно.       — Да брось, у меня сегодня день рождения, — Тони положил руку тому на плечо. Охранник сомневался еще минуту, но потом открыл дверь, впуская поздних гостей в холл.       — Моя внучка ваша фанатка. Подпишите для нее?       С этой взяткой Старк разобрался быстро, и, снова взяв Пенни за руку, повел по залам.       Вокруг них были произведения искусства, но девушка их не замечала, все ее мысли были заняты только теми словах, которые они еще не сказали друг другу. В одном из залов Тони остановился и присел на скамью, приглашая девушку сесть рядом. Они молчали, глядя на гобелен перед ними. Пенни сидела, напряженная, как натянутая струна, и теребила ручку своей сумки, наслаждаясь тем, что могла чувствовать тепло чужого тела рядом и слышать его неровное сердцебиение.       Несмотря ни на что, эта тишина была прекрасной.       — Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь сейчас из-за отца, — прервал молчание Тони, опуская голову. — Мои родители погибли, когда я был чуть младше тебя сейчас. Мне было тяжело с этим справиться. Я еще был подростком, мозги на место не встали, поэтому воспринимал это так, словно они бросили меня. Мне потребовалось много времени, чтобы просто признать, что я банально скучаю по маме и папе. — Мужчина замолчал ненадолго, чтобы вздохнуть. — Говард, хоть и был гением, был еще и чокнутым. Безумным мечтателем. Хотел лучшего для мира и для меня.       — Как и Ричард, — кивнула Пенни, поджимая губы. — Только цена слишком высока, — добавила она, опуская голову. Старк нашел ее ладонь и накрыл своей. От этого простого жеста сразу стало легче.       — Ты имеешь право злиться на него.       — Он не спросил, хочу ли я такой судьбы, — покачала головой девушка, словно оправдывая себе за то, что чувствовала сейчас по отношению к своей семье.       — А если бы спросил? — вкрадчиво поинтересовался Тони, поглаживая тыльную сторону ее ладони. — Что бы ты ответила?       Пенни задумалась. У нее не было никакого ответа. Все слишком сложно. Пытаясь распутать клубок, она только сильнее запуталась в нитях, тянущихся назад во времени. И теперь барахталась в этом. Глупый паук, угодивший в паутину.       — Говард всегда от меня ждал чего-то великого, — так не дождавшись ответа, со вздохом продолжил Старк. — И при жизни, и после смерти. Я постоянно думаю: гордился бы он мной, когда я стал Железным Человеком? Этого ли он хотел? Или этого недостаточно? Я всю жизнь ненавидел Роджерса за то, что отец вечно ставил его в пример. Восхищался им. Наверное, хотел, чтобы я был, как он, — мужчина горько усмехнулся.       — Ты стал лучше, — тихо возразила Пенни, не поднимая глаз.       — Уверен, многие бы с тобой поспорили.       Они снова замолчали. Пенни хлюпала носом, хотя плакать ей не хотелось, несмотря на то, что этот разговор заставлял ее сердце ныть. Вздохнув, она открыла сумку и достала небольшой предмет, смущенно протягивая его Старку. Он непонимающе посмотрел на него, затем — на Пенни.       — С днем рождения, — пробурчала она.       — Что это? — нахмурился Тони, рассматривая подвеску странной формы. Одна ее часть была металлической, другая — сделана из красных нитей, отдаленно напоминающих паутину, которую синтезировала для своих шутеров Пенни.       — Паучье сердце, — неохотно пояснила девушка. — Нажмешь дважды — я получу сигнал на телефон или костюм. Где бы я не была.       Помещение музея снова погрузилось в тишину. Тони рассматривал вещицу, думая о том, какой символизм в нее вложила Пенни. И чем больше он об этом думал, тем сильнее дрожали его пальцы.       — Спасибо.       Старк спрятал подвеску во внутренний нагрудный карман пиджака. Паучье сердце. Вот значит, как.       Пенни думала об отце. Агент Колсон был прав, когда говорил о том, что не имеет никакого значения, кем были ее родные, гораздо важнее, кем является она сама. Раз уж ей выпал такой путь, раз она его приняла, то нести должна достойно. Поступать по совести. Защищать тех, кто в этом нуждается. Быть сильной и справедливой. И не считать жалость своей слабостью, ведь наверное, нужно иметь большое мужество, чтобы испытывать сострадание.       Пенни не собиралась добиваться того, чтобы Ричард ею гордился. Он давно оставил ее, являясь теперь призраком прошлого, напоминанием о тех днях, которые давно прошли и уже не вернутся. Нельзя повернуть время вспять. Все эти годы Пенни просто хотела быть хорошим человеком, а не заслужить чье-либо одобрение, тем более тех, кого давно нет. И несмотря ни на что, нужно было продолжать следовать этому кредо.       Тем более, что и без Ричарда у нее были те, кто гордился ей.       — Я хотел сказать еще кое-что, — вернул ее в реальность Старк, говоря вполголоса. — Роджерс сказал, что Барнс тобой восхищен, — мужчина вздохнул, словно эти слова давались ему с большим трудом, и неохотно продолжил: — Я знаю, что ты можешь ему помочь. А еще я знаю, что моих родителей убила Гидра, пусть и его руками. И даже если я никогда не смогу ему этого простить, ты не должна нести это вместе со мной. Нужно жить дальше.       Пенни поджала губы, не зная, что ответить. Она сжала руку Тони, думая о том, что готова бы нести с ним вместе, что угодно. Любую боль. Любую обиду. Пока они вместе — все пополам. Вдвоем справиться легче. Благодаря ему Пенни поняла это, и очень хотела, чтобы он тоже понял, что больше не один. Даже если их пути разойдутся, она всегда будет ждать его, чтобы утешить.       Но сейчас их сердца бились в унисон, и Пенни не хотела думать о будущем. Пусть будет ночь, пусть будет она вечной, пусть никогда не наступает рассвет, за которым последует лето. Пусть они навсегда останутся в последних днях цветущего, жаркого мая, лишь бы только вместе.       — Нас водили сюда с классом на экскурсию, — вдруг сказала Пенни, кивая на гобелен, перед которым они сидели. — У этих гобеленов странная история. Точно не известно, кто и зачем их создал, есть только предположения. И трактовок слишком много. Я не обратила на них особого внимания, когда увидела впервые, но сейчас думаю, что они действительно что-то да значат.       — Я слышал две теории, — нахмурился Тони. — Одни говорят, что единорог олицетворяет Христа, а охоту возглавляла девственница, так как только она могла его увидеть и подчинить. Но как по мне это бред, потому что мифы о единорогах появились задолго до христианства. Другие считают, что это аллегория брака, поскольку средневековые поэты связывали единорога с преданностью и подчинением в любви.       — Звучит в любом случае грустно, — отозвалась девушка, рассматривая «Единорога, отдыхающего в саду». Она помнила другое название этого гобелена: «Единорог в плену».       Пенни задумалась, вспомнив внезапно свой странный сон, в котором был олень с человеческими глазами. Она знала, кому принадлежали эти глаза, только вот олень — не единорог. И любовь — не плен. Пенни хотелось так думать.       — Ну не знаю, — хмыкнул Старк. — Будь я единорогом, с радостью позволил бы тебе меня поймать и подчинился.       Девушка посмотрела на него, и их взгляды встретились. Ее окатило волной нежности, и сердце снова сжалось. Паучиха знала, что и сама бы с радостью ему сдалась.       — Ты действительно ненавидишь меня? — прошептал мужчина, ища искренний ответ в ее глазах.       — Нет, — Пенни виновато опустила взгляд, а затем не выдержала и, подавшись вперед, прижалась щекой к плечу Тони. — Поедем в башню?       Он молча коснулся ее виска, оставляя теплый, ласковый поцелуй, и Пенни сморгнула непрошенные слезы. Когда он был рядом, тревога отступала. Пенни была слабой в такие моменты, но вместе с тем — сильнее всех.       Они вернулись в башню тихо. На жилом этаже стояла гробовая тишина: похоже, Уэйд, Джессика и Питер уже заснули, а остальные еще не вернулись с вечеринки. Двое прокрались по коридору в спальню хозяина башни, и Пенни, не желая расставаться с ним, шмыгнула следом. Старк ничего не сказал, только прикрыл за ней дверь.       — Ты не пойдешь к себе? — спросил он тихо. Пенни упрямо помотала головой, подходя ближе и кладя ладони ему на грудь, чтобы почувствовать под рукой, как бьется его сердце.       Между ними повисло молчание, наполненное сотнями несказанных слов. Пенни хотелось бы обрушить на Старка все, о чем она думала, о чем пело ее сердце, но в горле застрял ком. Все, что она чувствовала к нему — это было слишком. Пенни Паркер всегда была эмоциональной и восприимчивой девушкой, но даже для нее этих эмоций слишком много. Ей казалось, что она могла бы четко проследить кривую их отношений, но на самом деле, сейчас девушка понятия не имела, в какой конкретно момент влюбилась в него. Может, в тот летний день, когда он заявился к ней домой, чтобы попросить о помощи. Или в тот момент, когда он взял ее с собой на конференцию в Токио, и ночью, в номере отеля сказал, что она никогда не разочарует его. Или может, в Таиланде, когда он впервые поцеловал ее, заставляя девичье сердце сходить с ума. На самом деле, это не имело никакого значения, поскольку сейчас Пенни чувствовала, что любила его изначально.       И если бы она, как Русалочка из старой сказки, навсегда лишилась возможности говорить, перед этим попросила бы только об одном: оставить единственное слово. То, что будет про него.       — Я хочу остаться с тобой, — прошептала она, с надеждой глядя мужчине в глаза. На самом деле, даже если бы он сейчас попытался выгнать ее, она бы не ушла. Ни за что на свете она бы не оставила его одного. Ни этой ночью, ни каждой следующей. И по его взгляду она догадалась, что он это понял. Паркер прижалась ближе, замерла, не решаясь поцеловать первой, а затем Тони сам подался вперед, и поцелуй выбил весь воздух из ее легких.       Она была готова расплакаться от счастья, когда Старк молча толкнул ее к кровати, крепко держа ее в руках и целуя тягуче, медленно и жарко. Те недели, которые они провели, не позволяя себе даже толком разговаривать друг с другом, не то что прикасаться, казались в этот момент ужасной ошибкой, но с каждым новым касанием губ и рук они таяли, сгорали, становились неважными. Все, что имело сейчас значение — происходящее в эту минуту. Сбившееся дыхание, громом в тишине спальни колотящиеся сердца, ощущение правильности.       И если в первый день лета все полетит к черту, если их план окажется бесполезным, они будут знать, что хоть что-то сделали верно, позволив себе то, в чем оба так болезненно нуждались — быть рядом.       Паркер не торопилась, стягивая его пиджак и расстегивая пуговицы на рубашке одну за другой. Ей хотелось, чтобы утро никогда не наступило, и чтобы никогда не пришлось отпускать его. Не хотелось ничего говорить, только ловить взгляд Тони, в котором не осталось ничего, кроме любви. Наверное, впервые ими обоими руководило не сжигающее желание, не похоть, развязывающая руки и языки, а нежность настолько щемящая, что не хватило бы никаких слов, чтобы ее выразить.       Он расстегнул ее платье и застежки босоножек, поднялся, чтобы избавиться от своей обуви и брюк, чтобы затем, плавясь от нежности, снова прижаться к ней. Пенни ответила на поцелуй, понимая, что ее всю трясет от переполняющих эмоций. На самом деле, правда была в том, что никакие слова и не могли их выразить.       Пенни медленно выцеловывала мужские плечи, желая залечить все шрамы, которые на них остались после многочисленных битв. Ее ладонь лежала на его груди, у сердца, оберегая его, безмолвно обещая всегда защищать. «Пожалуйста, оставайся живым». Оставайся живым сегодня, завтра и всегда, вопреки всему, потому что тебе есть, ради чего жить. Потому что без тебя весь мир опустеет, не останется ни света, ни радости, ничего.       Не осталось ни стыда, ни смущения, Пенни не думала о том, что делает, полностью растворившись в тишине спальни, которую нарушало только тихое дыхание — одно на двоих. Она смотрела на Старка сквозь решетку ресниц, боясь упустить что-то, жадно скользила взглядом по изломам бровей и губ, запоминая, как он сжимает челюсть не от злости, а от удовольствия, чтобы сдержать стон; и как дрожат его ресницы. Тони прижал девушку к кровати, касаясь ее лба и щек целомудренными поцелуями, в то время, как она была готова задохнуться от осознания того, сколько власти этот мужчина имел над ней. Она обняла его ногами, привычно скрещивая щиколотки на его спине, и подалась вперед, не дразня, а нуждаясь. И шумно выдохнула, почувствовав, как он несдержанно впивается в ее губы, прикусывая нижнюю едва ли не до крови.       Чем сильней герой, тем больше у него врагов. И чем гуще темнота, тем ярче сияют в ней звезды. Тень позади будет расти, становясь больше с каждым днем, и свет, который Пенни нашла, тоже будет ярче. Это была награда, которую она получила за всю боль, которая преследовала ее из прошлого, с которой нужно было справляться сейчас, и которая только ждала впереди. Счастье в ее жизни будет всегда пропорционально страданию, и Пенни еще не понимала, было это наградой или проклятьем, но ей все еще было совершенно плевать. Поскольку то чувство, которое пышным садом цвело в ней, было настоящим чудом.       Чудом был Тони.       Он вошел в нее медленно, и двигался так же, совершенно не спеша. Пенни обвила руками его шею, прижимаясь так близко, как только могла, чувствуя, как с каждым толчком в ней взрывается чудовищная смесь из удовольствия и любви. Она словно сама стала фейерверком, и рассыпалась на миллионы искр каждое мгновение.       «Я буду рядом».       «Я хочу остаться с тобой».       Если это всего лишь сон, то Пенни хотела бы никогда не просыпаться.       Лишь бы быть с ним. Она вжалась лицом в мужскую шею, желая задохнуться от его запаха, необходимого гораздо сильнее, чем кислород. Ей не нужны были никакие признания, достаточно хотя бы надежды на то, что он всегда будет рядом.       Пенни зажмурилась и позволила себе провалиться в темноту. Вокруг только черная вода. Она опасна, но обнимала ее ласково, шептала что-то нежное. Где-то высоко над головой бликами на поверхности играло солнце, но здесь было гораздо лучше. Пенни думала о том, что сможет справиться с чем угодно, победить в любой битве, если эта уютная, ставшая родной тьма примет ее снова. Если она сможет еще хотя бы раз услышать, как тот, кого она любила безоглядно, отдавая ему свою душу, тело и сердце, тихо шепчет:       — Моя девочка.       Сердце Пенни быстро и отчаянно колотилось, и эхом ему отзывалось сердце Тони.       Наслаждение смешалось с болью, пронзающей грудь. Пенни едва дышала, стараясь не разрыдаться, но чувствовала, что глаза увлажнились. Она так боялась потерять его, что этот страх затопил ее полностью, превращая удовольствие в пытку. Что если это был последний раз, когда она сможет прикоснуться к нему и позволить ему прикасаться к ней?.. Она сама говорила, что вместе они вовсе не вопреки, но на самом деле, поверить в это было трудно даже ей самой. Продираться через тернии тяжело. В конце-концов, даже самому храброму рыцарю в сияющих доспехах захочется покоя.       Не захочется видеть в глазах близких осуждение и непонимание. Не захочется каждый день бояться, что самый дорогой человек может не вернуться домой. Не захочется чувствовать себя уязвимым и слабым.       — Скажи это, — отчаянно взмолилась Пенни, едва шевеля губами и чувствуя, как дорожки слез все-таки побежали по щекам. Их взгляды встретились, и в темных глазах Старка девушка увидела то, что видеть хотела меньше всего — печаль и чувство вины, смешанные с любовью. Словно он извинялся за то, что чувствовал, словно ненавидел себя за это.       — Не надо, милая, — он опустил голову, оставляя ласковый поцелуй на ее виске, а затем целуя ее лицо, надеясь стереть с него грусть. — Тебе это не надо.       — Скажи, пожалуйста, — не отступала она, прижимаясь ближе, подаваясь навстречу, желая застыть в этом моменте навсегда.       — Лучше бы ты действительно ненавидела меня.       Она прижалась к его губам, отчаянно целуя, словно хотела уничтожить эти слова, которые с них сорвались. Пенни все еще плакала, рассыпаясь на части от удовольствия, счастья и боли.       Он рухнул ей на грудь, обнимая так крепко, что Пенни показалось, будто ее ребра затрещали.       — Я люблю тебя, — прошептал Тони, когда его дыхание немного выровнялось. — И ничто этого никогда не изменит.       Девушка прикусила губу, чувствуя, как рыдания становятся практически неконтролируемыми, и всхлипнула.       Лучше бы она его ненавидела.       Лучше бы он ее не любил.       Ей хотелось, чтобы по стеклам башни стучал дождь, или падал снег, укрывая Нью-Йорк белой шапкой, но ночь оставалась ясной и молчаливой, одной из последних в этом мае. В спальне по-прежнему было тихо, только грохот двух сердец, умоляющих о лучшей судьбе, разрушал ее. Пенни беззвучно плакала, путаясь пальцами в волосах Тони, а он крепко обнимал ее, мечтая о том, чтобы утро не наступало.       Время, верно, издевалось над ними. Минуты бесшумно утекали, растворяясь, становясь прошлым.       Их встреча — просто чья-то злая шутка. Их чувства — катастрофа. Но если бы можно было вернуть все к началу, Пенни едва ли смогла бы противиться сердцу, которое изначально тянулось к сердцу Старка.       Тони лег рядом, и Пенни, не желая его отпускать, прижалась к его боку, устраивая голову на мужском плече. Она положила ладонь ему на грудь, чтобы чувствовать успокаивающее биение его сердца. Словно бабочка, запертая в клетке, прекрасная, отчаянно бьющаяся крыльями о железные прутья. Нежное, трепетное создание, желающее только одного — чтобы его любили.       Пенни зажмурилась. Ей было страшно.       Послезавтра открытие «СтаркЭКСПО», а она была так беспомощна. Ей предстояло сделать что-то, к чему она не была готова. Часть ее знала, что их план — просто пустышка, но другая часть слепо надеялась на то, что сработает хоть что-то. Что они хотя бы смогут выиграть время. Волоски на затылке приподнялись, стоило ей подумать о выставке, а затем Пенни снова разрыдалась, не в силах больше сражаться с паническим оцепенением, которое преследовало ее все последние месяцы.       Тони ласково гладил ее по голове, шепча что-то успокаивающее.       Она просто хотела остаться с ним.       Они могли бы уехать куда-нибудь очень далеко. Например, в Форкс. Спрятаться навсегда среди леса и гор. Сменить имена и личности. Купить маленький дом. Оборвать все связи с прежней жизнью. Не вспоминать никогда о том, что являются кем-то большим, чем просто люди. Но Пенни знала, что ни у нее, ни у Тони никогда не хватит сил на то, чтобы так поступить.       Вопрос о том, могли ли они быть вместе в сложившихся обстоятельствах, по-прежнему оставался без ответа.