(Не) сказка

Предварительно позавтракав скудной похлебкой, путь продолжили уже втроем, едва солнце поднялось достаточно высоко. Дракон тихонько шагал за вороным конем, слегка прихрамывая, стараясь не участвовать в переругиваниях своих беспокойных спутников и в целом не отсвечивая. Но, видимо, получалось у него плохо, так как его фигура в этих спорах являлась чаще всего ключевой. Принцессе не нравился дракон. Принцессу снова начало укачивать. Принцессу раздражало, что дракон кряхтит, когда идет. У принцессы урчит в животе из-за утренней похлебки, коренья для которой нашел дракон… После продолжительного нытья Фигинеи о компании Нормана, доведенному до белого коления Роге в итоге пришлось прикрикнуть на нее и вновь пригрозить идти пешком, на что принцесса обиженно надулась, в непривычной для себя грубой манере пожелала наемнику «подавиться своей неуклюжей клячей» и изъявила желание ехать дальше верхом на драконе. Вообще, эта постоянная смена мнений заставляла у Роги дергаться уже не то что глаз, а как минимум пол-лица. Норман же, участливо подбодрив побагровевшего наемника кислой улыбкой, с усталой покорностью позволил принцессе взгромоздиться себе на спину — то ли уже привык за время недолгого соседства к ее выкрутасам, то ли ему просто было лень с ней спорить. Больная же лапа, по словам ящера, его уже почти не беспокоила — вот уж действительно, заживает как на собаке. И хоть Норман поморщился, когда Фигинея задела коленом перетянутое лубком сломанное крыло, особых неудобств ему подобное катание, очевидно, не доставляло. Равнина закончилась быстро. Дальше начались леса и болота, перспективы пересечения которых так опасался Рога. Копыта лошади и лапы дракона с разной периодичностью то утопали в грязи, то спотыкались о припорошенные листвой корни и камни. Птичьи трели прерывались ворчанием Роги, грустными вздохами Нормана и визгами Фигинеи, едва принцессу по лицу стегала очередная ветка или брызги грязи попадали на платье. Когда же на изнеженную царскую особу с дерева упал паук, перепуганный этим обстоятельством не меньше самой особы, то ор, которым Фигинея огласила по меньшей мере весь остров вместе с прилегающей акваторией, однозначно мог услышать даже неизлечимо глухой. Норман же лишился нескольких пучков шерсти, оставшихся в цепкой женской хватке, и едва не распрощался с цельностью барабанных перепонок, а головная боль Роги с новыми силами радостно заскакала по черепу из угла в угол. По ощущениям, взрывая при этом петарды, бия чугунным молотом в гонг и катаясь на коньках по стеклу. К вечеру второго дня бесконечно долгой обратной дороги глухой болотистый лес наконец стал редеть, разбавляясь просторными полянами. Это обстоятельство Рогу несказанно обрадовало, так как означало, что если они будут двигаться в таком же темпе, то в королевство прибудут еще до завтрашнего захода солнца. Сам себе наемник уже мысленно пообещал, что как только сдаст принцессу с рук на руки и получит за нее законные деньги, то в ближайшем же баре — трактире, раздери его! — напьется до состояния безвольного овоща. Умершие нервные клетки это, конечно, уже не воскресит, но бьющуюся в агонии выдержку реанимировать должно, не дав ей тем самым перерасти в истерику окончательно. А ведь еще Норману с его треклятым Мастером помочь обещался… Мда, все-таки тут нужна как минимум недельная реабилитация в виде непрерывного блуда и запоя. Только уже на другом острове, упаси Боги!.. Где-нибудь к югу отсюда. Помнится, там где-то расположен архипелаг, славящийся своими игорными и публичными домами… — Я так устала… Хочу есть, пить и массаж, — пожаловалась Фигинея, едва они стали устраиваться на ночлег в центре окруженной кустами малины поляны. Рога, вынырнув из радужных фантазий о греховно-светлом будущем, раздосадованно принялся складывать костер из прихваченного по пути хвороста. Норман беспокойно топтался рядом. — Эй, ты меня слышишь вообще?! — возмутилась проигнорированная принцесса. — Да что тебе все надо, Фига? Оставь меня в покое хоть на пять минут! — со вселенской усталостью в голосе взмолился наемник. Фигинея же, тряхнув головой и скинув туфли, изящно опустилась на траву и вытянула прикрытые чулками худые, точно спички, ноги. Вздохнула театрально, размашистым движением откинула хвостиковые косички и закатила глаза. — Раз уж других кандидатур не наблюдается, то так и быть… Тебе будет предоставлена честь сделать мне массаж ступней, — обратилась она к Роге с таким снисхождением в голосе, как если бы вдруг помиловала смертника или простила долг в размере не меньше королевской казны. Естественно, такую щедрость нельзя было оставлять незамеченной. — О, с превеликой радостью, Ваше Высочество! — Рога приложил ладонь к сердцу и отвесил низкий поклон. А затем, едва на лице принцессы успела расцвести победоносная улыбка, раздраженно фыркнул, снова склоняясь над костром: — Ага, конечно. Не раньше, чем кто-то помассирует мне все, что ниже пояса, — пораздумывав немного, он все же затем поднял голову и вопросительно вздернул бровь: — Взаимная помощь? Лицо Фигинеи вспыхнуло так, что могло соперничать по цвету с томатами. — Неотесанная свинья! — выплюнула она презрительно, тут же поджав ноги. — Как у тебя только хватает наглости так разговаривать с будущей супругой?! — А где тут моя будущая супруга? Я таких не вижу. — Упрямый хам! — Хватит препарировать мне мозг, женщина! — Я могу помассировать, — тихо подал голос Норман. Когда две пары глаз, уставившись на него, синхронно моргнули, дракон смущенно отвернулся. — Ну, если очень надо, конечно… Рога в отчаянном жесте потер пальцами висок и протяжно выдохнул, в попытке заглушить нервно икающий голос разума и вместе с тем раздумывая, не является ли это гормональным расстройством, результатом отравления болотными испарениями или опухолью в его уставшем воспаленном мозгу. Ему что, только что предложил подрочить дракон? Или любезность была адресована ступням принцессы? Второй вариант однозначно импонировал больше. Хотя все тот же голос извращенного разума — разума ли, спрашивается, — услужливо подкидывая воспоминания о мягкости пушистых лапок, голосовал за первую версию. В конце концов, чего уж душой кривить — у Роги каких только партнеров за жизнь не было, а разрядка одними своими силами ему перестала доставлять большое удовольствие еще в отрочестве. В зрелом же возрасте подобная необходимость и вовсе стала вводить в уныние, так что тут любая сторонняя помощь не будет лишней. Пусть и от говорящей двухметровой рептилии. Все же лучше Фиги. Ненароком вдохнув дыма от костра, Рога чихнул и поднялся с корточек — огонь занялся. Оставалось чего-нибудь наловить на ужин… Наемник поднял глаза на спутников и хмыкнул. Ну да, Норман делал Фиге массаж, все логично. И где ее, казалось бы, неприязнь и отвращение к «грязной мерзкой недоящерице»? Вот тебе и все принципы… Летят к морским драконам в гнезда, когда принцессе что-то нужно. Рога в задумчивости поджал губы. А ведь Норман явно не новичок в этом деле — вон как Фигу от кайфа крутит, аж глаза зажмурила. Да и движения у ящера аккуратные, выверенные, уверенные. Гребаный Мастер делать заставлял?.. Хм, а сколько лет Норман вообще ему прислуживает? Говорил вроде, что с детства… А сколько ему лет сейчас? Он вообще уже считается взрослым по этим их драконовым меркам? Или змеиным… Кем его вообще считать? Вроде же и разумный, и на общеязе разговаривает, в то время как облачные змеи, насколько Рога помнил, были просто умными животными. Да и вообще, какая сила способна одно существо превратить в другое, да еще и однозначно неизвестное науке?! Точно не паромеханика. В алхимии Рога разбирался крайне никак, но сомневался, что в подобных метаморфозах замешана она — хотя вроде бы именно у алхимиков было в ходу обращение «Мастер»… Какая-нибудь причуда Великих Богов? Особо суеверным наемника назвать язык не поворачивался, но раньше времени списывать со счетов данную версию, однако, не стоило. Самым правдоподобным пока выглядел вариант с редким артефактом. Рога даже удовлетворенно кивнул этой мысли. А что? Подобных штук было немного, откуда они брались и чем являлись — ученые умы несколько веков уж гадают, но то, что каждый артефакт имел необычное уникальное свойство, было неоспоримым фактом. А уж где этот Орнибус такую драгоценную игрушку откопал — другой вопрос. Подхватив косу и развернувшись в сторону деревьев, Рога скосил глаза на спутников, мельком решив, что по возвращении нужно будет и свою кандидатуру на массаж ног предложить услужливому дракону. Пока есть возможность. — Скоро вернусь, — буркнул он, вскоре растворившись среди редкого леса, даже не догадываясь, с какой внимательностью его провожали янтарные глаза.

***

Когда на горизонте наконец замаячила столица, небесное светило показывало почти пять часов. Вокруг раскинулись плодородные поля, замычал в отдалении пасущийся скот. Рога вдохнул полной грудью воздуха с нотками приближающейся свободы и обернулся на принцессу, что вновь гордо восседала на лошади — в целях безопасности, Норман был оставлен дожидаться своего спасителя в лесу, дабы местных не пугать. — Ну вот, почти прибыли, — торжественно известил свою спутницу наемник. Конь тихонько заржал и скребанул копытом землю, будто разделяя чувства хозяина. Вот и считай их после этого безмозглыми животными, когда они поумнее некоторых правителей будут. Если бы не постоянные метания между островами, Рога бы, может, даже себе зверушку оставил… Фигинея на эту новость отреагировала снисходительной улыбкой. — Хорошо. Как прибудем, отдам приказ на приготовления к свадебной церемонии. Думаю, пары дней будет достаточно. Улыбка Роги моментально сникла. И только он было собрался ответить заносчивой упрямой спутнице особенно едко, как на горизонте показалась процессия. Не менее двух десятков вооруженных всадников сверкали на солнце начищенными латами, сопровождая скачущую впереди гордо восседающую в седле фигуру, при осмотре которой Рога грешным делом пожалел, что способен видеть мир в красках. Фигура была мужской, худой и в многоцветном камзоле. С рюшами. В блестках. И расшитом драгоценными камнями. На голове фигуры красовалась не менее помпезная шляпа с пером и бубенцами на полях. А за спиной эпично развивался длинный алый плащ с аляпистым узором. Все вместе это выглядело, как если бы у попугая-наркомана и мерцающего единорога родился бы ребенок, и этот гибрид стошнило радугой. Кажется, Рога слышал про какую-то болезнь, когда при взгляде на что-то очень разноцветное и яркое люди начинали биться в припадке и пускать ртом пену — или вроде того. Задумался о наличии у себя такой болезни. Подозревал, что если не болел ей раньше, то она наверняка проявится сейчас. Потому что в глазах от этого надругательства над цветовой гаммой уже плясали белые круги. Когда же процессия подъехала совсем близко, Рога поймал себя на том, что его укачало. Укачало. Пока он просто стоял. Видимо, подобное зрелище его настолько дезориентировало, что момент, когда на него наставили оружие окружившие всадники, он как-то пропустил. Пытался в это время проморгаться, наверное. Принцесса что-то проверещала, но что именно — Рога не вслушивался, вместо этого хмуро оценивая обстановку. Паршивая, однако. Против всадников с копьями, мечами и луками шансы у него были ничтожные. Наемник перевел суровый взгляд на цветастую фигуру, всеми силами подавляя желание обхватить голову руками и убежать отсюда прочь — просто потому что ему эту голову ко всем чертям наверняка отрубят. Хотя по сравнению с тем, как она кружилась при взгляде на это радужное блестящее пятно, Рога уже сомневался, что это так уж плохо. Тем более, что у пятна, ко всему прочему, было ну просто премерзкое лицо. Худое, со впалыми щеками, испещренное следами от оспы, с водянисто-голубыми глазами на выкате и крючковатым носом. Вдобавок, напыщенное и самодовольное. Как Рога смог вычленить и разглядеть подобные мелочи среди всего этого апогея извращенного вкуса, он сам не знал. А потом пятно заговорило. Высоким скрипучим голосом, отчего у Роги аж челюсти свело: — Злодей Рониган Рэкхем! Ты обвиняешься в похищении Ее Высочества, принцессы Монруальской, Фигинеи кин Рондури Аскондаль, а также в применении темной магии! Именем Его Величества, за подобные злодеяния я приговариваю тебя к смерти через сожжение заживо! Ты будешь казнен на рассвете! Рога застыл, как статуя, впав в полнейший ступор от такого заявления. Вот тебе и упомянутый недавно костер. Изумительная ирония. Настолько, что наемник даже цензурных слов подобрать не мог. Зато смогла Фигинея. Еще как: — Что-о-о?! Он мой жених, он спас меня! Кто ты такой и как смеешь обвинять в подобном моего героя?! Ряженый незнакомец снял шляпу и исполнил абсурдный в своей дерганной изящности поклон. — Прошу извинить мою грубость, Ваше Высочество. Мое имя — Мастер Орнибус Флюик, и я являюсь верным вассалом короны. — На этих словах Рога икнул. — Поверьте мне — этот злодей много времени вынашивал свой коварный план. Давным-давно я был королевским алхимиком, верой и правдой служа Его Величеству, пока этот человек в одной из моих исследовательских экспедиций не пленил меня и силой не заставил служить. Он заставлял меня подрывать авторитет Его Величества, пытаясь моими руками захватить власть в королевстве. Но я всеми силами противился ему, а потому он терпел неудачи. Но когда он приказал мне украсть Вас, чтобы жениться и тем самым стать законным королем, то это стало для меня последней каплей, — на этих словах он гордо выпрямил спину и задрал нос, тряхнув пером на шляпе. — Рискуя жизнью, я сбежал из плена, чтобы предупредить Вас и Его Величество, но опоздал. Коварный злодей Рониган Рэкхем оказался хитер. Он заставил выкрасть Вас свое ручное чудовище, а сам прикинулся героем. Он ввел Вас в заблуждение, Ваше Высочество! Он — волк в овечьей шкуре, которому нужно лишь Ваше золото и корона! И я пришел, чтобы вызволить Вас из его подлых грязных лап! — закончил он громогласно. Только фанфар и фейерверков на фоне не хватало. И дудки какой-нибудь. Прошло несколько секунд — а следом произошло то, что добило Рогу окончательно. Фигинея испуганно прижала ручки к груди и воскликнула: — Неужели?! Ох, как чудовищно! Кем же нужно быть, чтобы так поступить! А ведь я поверила ему! Как же хорошо, что Вы прибыли столь вовремя, такая удача. И ведь я подозревала, что у этого грубияна гнилая натура… Я Ваша должница, Мастер Орнибус! — она восторженно захлопала ресницами. — Вы — мой герой, мой спаситель! Вы так отважны — столько времени провести в плену и не сломаться! Какая самоотверженность! Это так волнующе, — выдохнула она томно. — В Вас столько стати, столько лоска. Вы поистине достойны быть моим супругом… Это был край. — Да вы совсем охренели, твари?! — взорвался Рога. Рыцари угрожающе напряглись, но ему было уже плевать. Его настолько распирало от злости и возмущения, что умей он высекать молнии, то вокруг уже простиралось бы выжженное пепелище. — «Злодей», вашу мать?! «Пленитель»?! Да я первый раз в жизни вижу этого урода! — тыкнул он пальцем в Орнибуса. — Уверен, потому что повторную встречу я если бы и пережил каким-то чудом, то ослеп бы нахрен уж точно! Сука лживая, да ты сам ведь наверняка все так и подстроил, как рассказал! Еще и Нормана сам эксплуатировал, зараза! Казнить меня вздумали?! За то, что я несколько дней терпел вашу пигалицу?! Да я вас сам всех вырежу под корень к чертям собачьим! Затрахал меня уже весь этот остров! Все меня уже затрахали! Рога рывком развернулся и выхватил из-за спины косу. Но прежде, чем он успел сорваться в нападение, по затылку шандарахнуло чем-то тяжелым. Вскрикнула где-то далеко принцесса, мир поплыл, и наемник рухнул на землю без сознания.

***

Отдаленный шум, приглушенный басистый голос, тихий скрежет, перешептывание, шуршание… Слишком много звуков. Рога нехотя разлепил веки. Пару раз моргнул. Снова закрыл, пытаясь уцепиться за остатки сна… И затем резко распахнул глаза. Огляделся. Сплюнул. — Ну твою же мать! Темная сырая камера темницы. Разумеется, где же ему еще быть. Уж точно не в тех райских кущах, что ему снились. Рога подергал руками в кандалах, подвигал прикованными ногами — без вариантов, приколотили на совесть. Еще и раздели по пояс зачем-то. И косу, суки, отобрали. Косу! Да что б им всем встряло поперек природного клапана! В особенности этому ряженому козлу! И Фиге-предательнице!.. Голова немилосердно гудела, затылок саднило, скованные кисти затекли. Через крошечное зарешеченное окошко пробивался лунный свет. Ночь, значит. Хорошо выспался… Он обвел взглядом апартаменты. Через входную дверь-решетку виднелся коридор и противоположная камера с запертым в ней скелетом, чему Рога порядком удивился. Ну все прям в лучших традициях мрачных темных подземелий. Варвары прямо, хоть бы от трупов избавлялись… В воздухе воняло плесенью и гнилью, под задницей было влажно и холодно, под спиной — жестко. Наемник почавкал пересушенным ртом. В животе, как по заказу, гулко заурчало. Все вот не слава Богам… — Эй! Говноеды, меня слышит кто?! Эй! — позвал он. — Вода-то хоть у вас смертникам положена или как?! Никакого ответа. Кто бы сомневался. Рога презрительно фыркнул. — Самих бы вас жаждой заморить, паскуды! Выберусь отсюда — вставлю так, что хрен вынете! Собственно, как именно выбираться — вопрос. Не только из темницы — вообще из всего того дерьма, в которое Рога вляпался. Эмоционально за эти дни он был истощен полностью, физически после такого «отдыха», в целом — тоже. Для подобного побега нужна была энергия, а взять ее было решительно негде. Еще и косу вернуть нужно. Оставалось надеяться, что в камеру все же заглянет какой-нибудь стражник. Ну, или импровизировать, когда его поведут на казнь… Время тянулось до омерзения медленно. А может, наоборот слишком быстро — пойди пойми. Думалось со скрипом. Планирование побега то и дело перетекало в посторонние темы, вроде кипы идей об особо экзотичном умерщвлении одного особо экзотичного алхимика или воспоминаний о наиболее жарких ночах. Нет, ну что за каша в голове… Размышления прервал громкий звук в отделении. Удар. Потом крик. Топот, ругань, лязганье металла, снова удар — как если бы на пол рухнуло что-то тяжелое. И затем шаги. Тихие, но уверенные и быстрые. Вопросительно-удивленные перешептывания через стену сменились испуганным воплем и… Рога как идиот таращился на визитера по ту сторону решетки и открывал-закрывал рот, точно выброшенная на берег рыба. Слова отказывались складываться в осмысленные фразы совершенно. — Вот ты где! Прости, что так долго. Копошение, тихий звон. Рога опустил голову и посмотрел на маленький блестящий предмет, кинутый к ногам. Ключ. За окном начало светать.