Иррен

Спальня Иддера необычайно нравилась Эккену – два огромных окна, от пола до потолка, застекленных разноцветными стеклами, в которых днем играло солнце, ронявшее на пол отражение красок, была светлой и просторной. Он всегда с удовольствием откликался согласием на предложение заночевать у любовника и спал без кошмаров и беспокойства. И этим утром, он, проснувшись раньше Иддера, нежился под пуховым одеялом, не желая вылезать наружу. Зимнее утро было солнечным, и он следил за лучами, проникавшими сквозь витражи. По-хорошему, нужно было собираться, напрашиваться на завтрак, а еще лучше, сразу идти домой и получать там сначала выговор, а потом завтрак. Впрочем, выговор может быть и до ужина – это как отец решил, будет он в управе или нет. Иддеру, вот, не надо в порт – что там зимой делать? - и хорошо было бы остаться тут и на завтрак, и на обед, и на ужин, домочадцы дома Найеха были искренне рады ему. - Что-то ты быстро выспался, - Иддер, разбуженный его возней, широко зевнул, - я недостаточно старался? Хотя, я в твоем возрасте… Что было в его возрасте Эккен так и не узнал, потому что Иддер решил, что нечего перед ним просто так сверкать голыми плечами и восполнил с лихвой "недостаточные старания". Выбирать пришлось между завтраком и купальней и Эккен выбрал второе, перехватить что-то вкусное можно и по дороге домой, а вот помыться вдоволь дома с такими следами на спине и шее – вряд ли. Попадешься хоть одному из братьев – изведут насмешками! - Не забудь свой подарок! – Иддер собрался его проводить до ворот и случайно вспомнил про клинок. Подарок на совершеннолетие Эккена, которое было совсем недавно, но на которое он так и не согласился прийти гостем, несмотря на все уговоры и даже обиду Экке. В каком, интересно, качестве? Любовника, который два года спит с мальчишкой, которому еще не исполнилось двадцати семи? Давиться вином под испытующим взглядом Ойхе Лойте? Нет уж. Экке прекрасно можно поздравить и так, в более приятной и интимной обстановке. - Я бы и не забыл, - ответил Эккен, - мне не терпится попробовать его! Подарок вправду был хорош, хотя вовсе был не единственным мечом, что получил Экке на свое совершеннолетие, но однозначно одним из лучших – легкий, гибкий, с хорошо заточенным лезвием, с богатым набором, отделанным серебряной и медной проволокой, и в крепких ножнах, которые как раз были неброскими, подчеркивающими сам клинок. Сейчас он гордо привесил ножны себе на пояс – не в руках же нести. - Приходи, как сможешь! – Иддер с трудом оторвался от сладких губ юноши, и любуясь им последнюю минуту. Придет, как сможет – или к нему, или к другому. Завтра или через седмицу. Это Экке – пока что ветер в голове и жажда нового взрослого мира, открывшегося перед ним сразу после совершеннолетия, необязательность и пренебрежение верностью, которое ему можно простить. **** - Хватит заниматься ерундой, – отец, похоже, в хорошем расположении духа, и можно надеяться, что гроза и выволочка за долгое отсутствие дома миновала, но что-то все равно настораживало Эккена, словно что-то висело в воздухе. - Я смотрю, у тебя слишком много свободного времени, которое тебе некуда девать. Я жду тебя завтра с утра в управе – есть работа, с которой ты можешь начать свое обучение, она самая простая и для твоего ума пока в самый раз. Я и так дал тебе достаточно времени, которое ты тратишь не с той пользой, которая нужна в твоем возрасте. - Ну, та "польза" ему тоже в его возрасте нужна, - Инце, старший брат, как всегда, не смог промолчать, когда нужно поязвить в сторону самого младшего. Как это не вовремя! Весь аппетит пропал от досады... Он приберегал этот разговор на лучшее время и отцовское настроение, когда отец будет расположен к любимцу – обычно он подбрасывал денег, но теперь Эккену нужно было это для совсем другого и более важного. И уж точно не при братьях. Но нужно решаться сейчас. - Я с удовольствием помогу в управе, - Эккен вдохнул воздух, как перед прыжком с бортика купальни, - если там нужны руки и ноги и не нужно думать головой. Чтобы никто не сказал, что я даром ем свой хлеб. - Продолжай, – одного полукивка отцовской головы хватило, чтобы мама и невестки оставили мужчин в столовой одних. - Но я не хочу быть законником и работать в судебной управе. Это не для меня. Казалось, Эккен слышал воздух, настолько стало тихо от такой неслыханной в доме Лойте наглости. Наверно, Инце, Брет, Оррис и Невен забыли как дышать, и он чувствовал их страх и изумление. - Да ты что? – Отец недовольно повел рукой, стоило старшему сыну только раскрыть рот. - И где же ты видишь себя? Я пока не буду предполагать и другим не дам, хочу услышать это от тебя. Не так это должно было быть! И не при Инце и остальных! Больше всего он не хотел об этом говорить при них. Но отец не отсылал их, а просить об этом сейчас было бы не меньшим нахальством, чем идти против семейного дела. - Не знаю, - отступать уже было поздно, - в гвардии или дознавателях. Скорее, в дознавателях, я бы очень хотел попробовать учиться в управе Войтана Тиадар. Засмеялся первым Инце, не силах сдержаться даже при отце, а остальные подхватили тут же. А вот отец не смеялся, но под его пристальным взглядом стало еще больше неловко. И эта сила, которая была в отце, давила, словно туча, на плечи своей тяжестью. Он всегда чувствовал ее, но сейчас она сгустилась в воздухе и готова была обрушиться на него градом размером с яйцо. - Скажи, и что ты намерен делать в управе Войтана Тиадар? Оставим пока предположение о гвардии в покое. И что тебя там привлекло, скажи мне на милость? Или Иддер Найеха говорил тебе об этом? Хотя, я не уверен, что с тобой у него есть время на разговоры. - Я точно знаю, что не хочу быть законником. Я не хочу сидеть на месте и зубрить бесконечные уложения и копаться в тяжбах. Я не смогу делать это. Если в твоей управе нужен кто-то разносить бумаги – то это могу быть я. - Вышли отсюда, все четверо, – старшим сыновьям было недостаточно жестов, поэтому Ойхе расщедрился на слова, - успеете еще зубы поточить. А мы поговорим с Экке. Вот так должен закончиться этом день? Тем, что самый младший сын, тот, для кого не жалели ничего и никогда – вот так вот, честно глядя в глаза, скажет, что хочет служить Войтану Тиадар?! Он ведь даже не понимает… - Совершенно верно. У тебя нет усидчивости и прилежания. Но я мало знаю тех, кто с этим родился, но много – кто воспитал это в себе. Если с ними получилось, то получится и с тобой. Но скажи на милость – разве работа дознавателя - это не "зубрить уложения" и "копаться в тяжбах"? Конечно, одно дело, когда тяжба годами из-за наследства, а другое – когда кого-то прирезали, разница есть. Поначалу, думаю. У тебя нет столько ума, мой дорогой Экке, чтобы раскрывать заговоры и спасать княжество от убийц и бунтовщиков. А скорее всего – разносить бумажки и делать что-то несложное. Так это несложное можно делать в моей управе, не рискуя жизнью. Что ты скис? Как отец не понимает?! Он не может не понимать – он был воином! Протухнуть под грузом дел о земельных наделах и превратиться в Инце сегодняшнего, который весь из себя правильный? - Там есть конвои, есть сопровождение отрядов дознавателей, есть те, кто ездит с поручениями от управы. Я могу это делать, раз все считают меня дурачком, но в управе Войтана Тиадар сначала учат, а потом дают работу, а у тебя по-другому. Может, я чему-то научусь? Я могу в это время помогать тебе. - На два дома сплясать Войтан Тиадар не дает никому и не даст тебе. То есть, тебе хочется быть с красивым красным плащом, при мече, хорошем коне и с печатью дознания, а не просто курьером, который привезет копию закона в горы, как это можно было бы делать у меня. Я верно тебя понимаю? - Наверно, - стушевался Экке. Куда ему уметь говорить с отцом, с тем, кто правит законом во всем княжестве, а ему только и бумаги разносить ума хватит. - Может быть. - И с чего ты решил, что тебя возьмут учиться в управу Войтана Тиадар? Насколько мне известно, не каждый может прийти туда, и сказать: "Я хочу служить здесь!". Войтан Тиадар чуть не лично отбирает своих учеников. Так что, он сам приглашал тебя? - Нет, не приглашал. - Тогда я хочу знать, кто спел тебе эту песню в уши. – Только не это, но на такой бесчестный удар не способен сам Войтан, хотя он хорошо умеет наносить их чужими руками. Надо было думать, прежде чем обращать внимание мальчишки на Найэху. Непозволительный просчет... – Иддер Найэха? Это его сказочки? Так он сам ничего в этом не соображает, он сидит задницей в порту, принимает и отправляет корабли. Он отучился, проболтался помощником в столице, а потом уселся на хорошее место, где не надо рисковать жизнью, а только торговать смазливой мордой и умением складно говорить. И вряд ли он тебе говорил, про то, как здорово принимать грузы. - Нет, это не Иддер, – отказался Эккен, что было правдой, - вовсе не он. Но он спрашивал, отчего я не пойду в гвардию или армию, раз я не хочу работать с бумагами. - А может, тебе сразу зайти в казарму и штаны снять?! Этого он не предложил, а, прости, предложил, раз сказал про армию. Так кто соблазняет тебя в дознаватели? Кто там тебе обещает интересную жизнь? Неужто сам эрн Войтан? - Это так важно? – Эккен перестал что-либо понимать, отчего отцу так интересно, с кем он говорил про свое будущее? – Это не эрн Войтан, это один из его дознавателей. - И сколько ему лет? – Уже понятнее. Мальчишка переспал с кем-то из управы Войтана и заодно поинтересовался службой. А вот Найэха оказался глупее, чем казался. - Он не сильно старше меня, – меньше всего хотелось бы рассказывать отцу про своих любовников, этого Эккен терпеть не мог. - Вот мы и подошли к сути дела, - на лице сына так отчетливо написано непонимание, что Ойхе сжалился, - не сильно старше тебя. Так и у тебя молоко на губах еще не высохло! Я мало о ком слышал из дознавателей, чтобы они счастливо прожили хотя бы половину своей жизни. Для этого надо быть умным выше обычной меры, изворотливым и умелым воином. Ты не то, ни другое и не третье. Конвой – это мясо, которое первым попадает под стрелы и мечи, мой дорогой мальчик. Ты будешь учиться три или четыре года, а на пятый тебя застрелят на равнинах. Как сыновей эрна Войтана. Слышал про это? Не слышал. Ну да, где смерть чужих детей, а где юность… А вот он слышал и злорадствовать над старым недругом вовсе не хотелось. А теперь мальчишка хочет пойти той же дорогой и причинить ту же боль отцу и матери. Конвой… Разве растишь сыновей для этого?! - Я не думал, что ты, воин, будешь отговаривать меня от той службы, где рискуют жизнью, – стоило бы придержать язык, но тогда его ждет поражение, можно прямо сейчас отправиться в управу и похоронить себя там в архиве на всю оставшуюся жизнь. – Зачем меня тогда учили работать с мечом, зачем учили драться? На кой бы мне это, если я проведу жизнь носом в бумаги? Хороший ответ, молодец, мог бы растеряться, но не стал. Но еще слишком молод, чтобы просчитывать беседу наперед. - А как ты думаешь, почему я не остался воином после войны, Экке? Почему не остался в армии, а учился, завел семью, стал заниматься законами? Может быть для того, чтобы больше не думать, что каждый день - последний и радоваться, когда он окажется не последним? Война - это не так хорошо и красиво, и героично, как тебе кажется. И как только она начинается – ты мечтаешь, чтобы она кончилась. Служить своему князю и совершать подвиги можно по-разному – кропотливой работой и тем, чтобы не было свар, не было заговоров, чтобы деньги были в казне, а не только мечом. Я хочу, чтобы ты хорошо подумал, еще раз, над тем, что мы сейчас тут обсуждали, и решил, будешь ли настаивать на своем или нет. Обратного пути не будет, Экке. Я предупреждаю, что метаться и позорить себя я не дам тебе. Через седмицу я снова спрошу тебя про это и ответ мне нужен будет окончательный, так что лучше остаться дома и подумать, как следует, чем тратить это время на кабаки и чужие постели. **** Вот так вот, Ойхе Лойте – каково в один прекрасный вечер окончательно увериться в том, что ни один из пятерых сыновей не станет тебе опорой и достойным наследником? А ведь их пятеро… Кому-то везет и с одним. Впрочем, справедливости ради, отметил для себя Ойхе, сидя в собственном домашнем кабинете с бутылкой вина, на младшего надежды такой не было уже несколько лет назад, и желания не удивили. Хотя, нет, удивили. Он ожидал слов про армию или гвардию и был готов к ним. Откровенно говоря, Экке прав, в судебной управе ему место лишь в курьерском деле, усидеть на пятой точке он просто неспособен от рождения. Невнимателен, неусидчив, ветренен, не старателен, ленив, хотя смышлен. Из него действительно может получиться хороший гвардеец или сотник, но не судья. В любом воинском упражнении он гораздо лучше братьев – это Ойхе знал точно, он учил каждого из своих сыновей, и только Экке схватывал это так быстро, словно и родился для того, чтобы стать воином. Неделя отсрочки это неделя для него, а не для Экке. Мальчишка пойдет ныть любовникам, а те, если будут глупы – посоветуют стоять на своем. Но вот отцу нужно подумать как быть дальше и что теперь делать, если Экке упрется и выберет именно Войтана Тиадар. С эрном Войтаном Тиадар Ойхе Лойте в последний раз говорил больше десяти слов много лет назад, так много лет, что это было еще до рождения первого сына – Инце Лойте, и меньше всего на свете сейчас Ойхе хотел бы быть просителем. Все вопросы глава судебной управы и глава дознавателей, княжеские наставники, решали или письменно, или кивком головы выражая согласие с решением друг друга. Допив бутылку, Ойхе спустился в купальню, прохладная вода одной из чаш давала возможность собраться с мыслями и принять хотя бы какой-то порядок действий, и только потом, высушив волосы шерстяным полотенцем, он вернулся в супружескую спальню. Понятно, что Элине не спит и думает, чем же обернулся разговор с сыном. Но чем меньше женщины знают о делах мужчин, тем меньше они волнуются. - Я дал Экке срок подумать. Этого разговора он не ожидал и не готов к нему. Спи, Элине. Значит так, Войтан Тиадар? Я отнял у тебя женщину, а ты надумал забрать у меня сына от нее?! Посмотрим… *** - Ты здесь самый умный? – если вечером Эккену удалось ускользнуть от братьев, просто не посетив купальни, то утром этого было уже не избежать. И все как он и думал, Брет начал первым. – Чего ты молчишь? - Если я скажу что "да, самый умный" – что-то изменится или ты осознаешь еще больше, что ты дурак? – ссориться и даже драться с братьями ему приходилось не один раз, отец наказывал обычно всех участников ссоры, но Эккен ни разу не пожалел ни об одном синяке. И как только он вышел из возраста живой игрушки, над которой можно безнаказанно шутить и издеваться, старшие братья стали хоть иногда задумываться над тем, что говорят. Интересно, сегодня Брет готов к драке? – Или ты что-то хотел от меня? - Да, я бы хотел, чтобы ты немножко подумал о том, стоит ли так уж идти наперекор всем? – О, и Оррис подтянулся. Да они подготовились! – Или ты снова надеешься на то, что вывернешься, как отцовский любимчик, а? Скажи, почему ты не должен идти в управу, а мы должны? И пошли. Инце нет. Невена нет. Невен меньше всего связывался с младшим братом, который был ближе к нему по возрасту, и с которым раньше дрался больше всех, а Инце слишком взрослый, чтобы так глупо подставляться. - А кто вам мешал открыть рот и сказать "не хочу"? – деланно изумился Эккен, хотя отлично знал ответ на этот вопрос. – Я не помню, чтобы вас насильно заставили это делать. Отец сказал – вы и пошли. Или не знали слова "нет"? - Нет, не знали, – дурачок Оррис, зачем ты встал спиной к воде? Одно движение и любимый братец полетит в воду, как только это понадобится. – Почему-то отец ничего не делал для нас так, как делает это для тебя. И только поэтому ты решил, что ты особенный. Мы будем сидеть в этой управе до конца своих дней, а ты, значит, будешь красивый в красном плаще и жить в свое удовольствие, так, Экке? У тебя вообще нет совести? - Может, ты попробуешь мне ее вернуть? – С двумя он постарается справиться до тех пор, пока не прибегут домочадцы, если, конечно, до этого дойдет дело. Брет и Оррис старше его почти на половину жизни, но, если бы они не валялись с женами в свободное время, а выходили бы во внутренний двор хотя бы с палкой... – Кто из вас рискнет, вы оба или по одному? - Нет малыш, сегодня развлечений не будет, - Брет остановил старшего брата рукой. - Мы просто хотели сказать тебе, что нельзя бесконечно брать и отбирать все в свою пользу. Мы все тут семья, а не сами по себе. И пока ты был маленький, это было терпимо. Любимый последний балованный сыночек. Можно понять и дорогие игрушки, и то, что шалости, за которые попадало всем нам – сходили тебе с рук. И даже то, что те деньги, которые зарабатываем мы в управе – отец дает тебе, чтобы ты проигрывал их в Лежбище. Но не то, что ты просто плюнул на нас на всех вчера. Значит, Инце и Невена нет не просто так. Сам бы Брет не додумался до такой складной речи, ни в коем случае, даже при помощи Орриса. Средние братья всегда были медленными для такого, старательные, исполнительные, но не сообразительные. Вчетвером все это придумали и подставили средних, зная, что между ними и Эккеном нет особенной братской любви. - Я не хочу в управу и не пойду. Если вы из-за своей трусости просиживаете там штаны, то я не буду. – Эккен старался не выйти из себя, очень старался. – И я ничего вам не должен за то, что отец любит меня. Это вполне уравновешивает то, что у меня братской любви вполовину меньше, чем вас, и это в лучшем случае. Вы можете мне что-то сделать или заставить меня? Нет. Но попробуйте и пожалеет каждый из вас. - Засунь угрозы себе в задницу, мальчишка, пока ты не пожалел. – А вот теперь и Брет готов к драке, хотя очень ее не хочет. Эккен легко ловил чужое настроение, что не раз помогало ему. – Есть такое слово - долг. Мы одна семья и каждый из нас делает для нее что-то, что может, посильно. Если ты можешь перебирать и таскать бумажки по городу – то этого было бы достаточно для того, чтобы мы знали, что Лойте для тебя не только отец и его деньги. От тебя больше ничего никто и не требует сейчас. Но ты, почему-то, решил делать это для Войтана Тиадар… Ты будешь проживать наши деньги, а приносить пользу ему. Разве он твой отец? - А разве вы мои братья? По-моему, вы просто завистливые и трусливые ублюдки. Встретимся за завтраком. Все в сборе, даже отец еще не ушел, хотя обычно Экке редко его заставал утром. А вот и Инце с Невеном. На лице у старшего прямо-таки написано ожидание, а вот Невен спокоен. Значит, он тут не причем. Хорошо, просто три трусливых и завистливых ублюдка, а не четыре. - Очень вкусный пирог, мама, спасибо! – отчего-то аппетит был отменный, после такой-то ссоры, и хотелось испортить настроение братьям еще больше. – А что будет на обед? Нет ничего лучше, чтобы женщины говорили про еду, во-первых, заполнит мерзкое молчание за столом, а во-вторых, успокоит маму – раз все целы и нет видимой ссоры. - Ты еще не наелся? – рассмеялась мама, и Эккен почувствовал ее облегчение. Значит, она тоже ждала нехорошего. - Тогда мы запечем мясо. Какое ты хочешь? Кислее рож Брета и Орриса сейчас ничего нет, и Эккен, с чувством хорошо выполненного дела, подцепил еще один кусок пирога с ягодами, который вправду был отменным. Вот теперь он точно не пожалеет и будет настаивать на своем. Неумные братья выбрали ровно противоположный способ, чтобы образумить его. *** Он честно торчал два дня дома и даже сидел в библиотеке, где застать Эккена Лойте было практически невозможно до этого. Эккен лениво листал книги, рассматривал в них картинки, не запоминая, думал и все равно все сходилось к одному. В судебную управу он не пойдет. Одни разговоры о работе в ней, которых можно было вдоволь наслушаться дома, навевали такую тоску, что хоть вешайся. Гвардия, армия или эрн Войтан Тиадар и его управа. Конечно, эрн Войтан невероятно притягательная фигура, Эккен видел его несколько раз, и каждый раз взгляд могущественного ярла, правой княжеской руки, останавливался на нем, задерживаясь ровно на миг. А еще, у эрна Войтана была сила в щитах, которая равна отцовской, но притягивала, как сладкое пчелу. Части этой силы, совсем небольшие, были в других мужчинах, с которыми Эккену нравилось спать, но именно в ярле Тиадар ее было много и хотелось бы хотя бы прикоснуться к ней, хоть краешком. Да и в тех, кто служил ему – ее было достаточно для интереса Экке. Больше, чем в гвардейцах или армейских сотниках. Армия и гвардия тоже хороши. Во-первых, это сразу заткнет пасть братьям насчет содержания – в армии тебя содержит княжество, которому ты служишь мечом, а во-вторых, там не надо думать головой, чего Эккен не очень любил. Лучше, когда тебе говорят, что надо делать и ты делаешь, чем придумывать самому, чем заняться, да и чтобы еще это было правильно. В-третьих – если поступить в гвардию, то при нужной выучке можно попасть в княжескую охрану! Большое жалование, всегда при дворе, всегда все знаешь, много знакомств и дорогое оружие. Отец, как понимал Эккен, явно против управы дознания, и если он совсем будет несогласен через седмицу – то придется настаивать на гвардии. Интересно, почему он так против именно Тиадар? Ведь вряд ли только потому, что в этом случае Эккен объест всю семью? И все же, управа дознания нравилось ему больше всего. Идеальное сочетание всего того, что хотел от жизни Экке – мужчины с большой силой в щитах, опытные командиры и разъезды. Как это можно променять на пыль судебных законов? *** - Ты позволишь ему пойти к Тиадар? – Инце все-таки выбрал время поговорить с отцом. Брет и Оррис испортили все дело и только, наверно, еще больше укрепили младшего братца в его желаниях, уж упрямства Экке было не занимать. Как можно было переврать слова и сказать совершенно противоположное тому, что он пытался через средних донести? Хорошо хоть не отхватили. - Оставь это дело между мной и Эккеном, – эрн Ойхе оторвался от бумаги, - мне достаточно того, что это и так занимает мои мысли. - Это будет не очень справедливо, отец. От Экке не так уж много пользы, а так ее вообще не будет. - Ты не слышал, что я сказал, Инце? – переспросил глава управы. - Я решу, от кого какая польза и как ее можно принести. Но не ты. Пока еще я глава семьи и оставь мне право решать. И да, если я вдруг узнаю о какой-то сваре между любящими братьями на эту тему – это меня расстроит, Инце. Будь добр, проследи за младшими. Свары будут, это не стоит даже сомневаться, а может и уже были, судя по слишком радостному Эккену и унылым лицам средних сыновей. И то ли еще будет, если Экке все-таки будет настаивать на своем, а у отца не найдется аргументов, чтобы остановить его. *** - Ты чего такой смурной? – удивился Иддер. Обычно, всегда после утех Эккен лежал рядом и изучал тело своего любовника – очень ласковый мальчик, любит прикосновения, любит трогать все сам, а теперь просто завернулся в одеяло и лег на бок. – Что случилось? Эккен честно выдержал дома три дня, стараясь избегать братьев, но на четвертый решил навестить Иддера – может удастся найти совета у старшего любовника? - Отец застал меня врасплох с разговором о будущем. Пора бы уже определиться, а я все тянул. Думал подходящее время найти, а оказалось – не надо. Он хочет, чтобы я пошел в судебную управу к нему. - Да, я помню, мы с тобой даже говорили про такое, - Иддер чуть подтянулся, опираясь головой на подушку. – А ты не хочешь. И что? - И ничего. Я сказал, что хочу пойти в дознаватели. Ну, или, на худой конец, в гвардию или армию. - Так… - Иддер начинал настораживаться. Про управу дознания он слышал впервые от Эккена, - дальше? - А дальше полыхнуло – он против управы ярла Тиадар, настолько против, что убеждал меня изо всех сил. Меня там убьют, я слишком глуп и все то же я могу делать у него в управе – развозить бумажки по стране. Как будто это то же самое, что конвой! – возмутился Эккен. - Он упорно делает вид, что нет разницы! Он дал мне срок в седмицу, чтобы я или убедил его, или передумал. Мне надо убедить. Ты все знаешь, ты знаешь ярла Тиадар, ты из его управы – помоги мне найти слова! Не зря он насторожился. Ох не зря… Иддер почувствовал себя песчинкой, которая вот-вот попадет между двух мельничных жерновов, которые сотрут его в пыль. Молчаливая неприязнь между двумя ярлами была известна всей стране и то, что они не поделили когда-то, тоже. Знает ли об этом Экке? Наверно нет. Стоит ли говорить? Нет. В интересах ли ярла присутствие сына соперника в его управе – неизвестно, зато известно, что ярл Лойте этого не хочет, и идти ему наперекор? Эрн Ойхе, конечно, не начальник ему, но ссориться с ним – самоубийство и гарантированные неприятности. Как и с эрном Тиадар. И лучше в этом случае отойти в сторону. - Чего ты замолчал и чего сразу испугался? – мальчишка хорошо распознавал чужое настроение, так тонко, что Иддер не раз поражался ему. – Ты боишься моего отца или ярла Тиадар? Ах да, ты же служишь ярлу. Ну, так что? - Здесь ты должен сам выбирать, эрни. Можешь считать это трусостью. Конвой действительно опасное дело, и почему ты думаешь, что не сгодишься на лучшее? Твой отец любит тебя, очень любит, это известно, и наверно, на его месте любой бы отговаривал. - Ярл Тиадар своих не отговаривал, – упрямство Эккена иногда было больше самого Эккена. - И что? Его жена умерла от горя по ним. Конечно, он хочет тебя защитить и уберечь от опасности, чтобы не знать такого горя, и не желает этого для эрнис Элине. Но ты мужчина уже, и тебе надо самому знать, как распорядиться своей жизнью. С другой стороны – я не уверен, что эрн Тиадар вообще пригласит тебя в управу и, если пригласит – определит ли потом в конвой? С чего ты решил про конвой? - На большее, как говорят, я не способен, – пожал плечами Эккен. – Да, я знаю, что эрн Войтан приглашает не всех с улицы, но ведь я могу подать прошение? - Можешь, – согласился Иддер, думая больше о том, как удержать баланс на лезвии ножа. – Читает ли он их, не знаю. Может, берет тех, кого определит он сам или посоветуют старшие дознаватели. Нет, Экке, я не дознаватель в том виде, в котором это нужно. И если я заведу разговор – будет похоже на то, что я ищу должности для своего любовника. - Эрн Тиадар знает, что я твой любовник? – неожиданно спросил Эккен, уже зная ответ. - Спроси, чего он не знает, – просто ответил Иддер. – Позволь мне, пожалуйста, остаться в стороне от тех дел Тиадар, куда замешан эрн Лойте. Можешь обозвать меня трусом и я не обижусь. Эрна Ойхе я боюсь больше. - Ладно, забудь, – Экке перевернулся на живот, подставляясь под ласку. Тут он тоже ничего не добьется. Мир взрослых пока больше и больше разочаровывал. Интриги, страх и недомолвки, и самым приятным в этом мире были пока вино и постель. ***** Второй разговор с сыном ничем не удивил, все как Ойхе и ожидал – мальчишка настаивает на своем, собирается писать прошение на имя Войтана Тиадар и, более того, за седмицу еще более уверовал в свою правоту, уж наверно благодаря старшим братьям. Напряжение висело в воздухе дома всю неделю, несмотря на все намеки и предупреждения, и что странно, что обошлось без драки. Четыре здоровых жеребца до сих пор не научились решать свои разногласия словами, помня о том, что они братья. И если с одного из них требовать по юности пока этого глупо, то трое других могли бы начать соображать. Могли бы. Как много он ожидал от сыновей и что получил? Ни один из пятерых не получился таким – как хотелось бы отцу. Каждого он воспитывал по-разному, но результат все равно один. На Инце можно опереться, но он не сможет взять управу в свои руки – нет гибкости, нет умения делать сразу несколько дел, нет умения просчитывать наперед, нет нет и нет… Брет и Оррис – просто могут делать дело, если им сказать, как его делать, тщательно и по каждому шагу. Невен – Невен всегда ждет решения старших братьев и всегда избегает принимать его самому. Экке – Экке он испортил сам, своими руками, это Ойхе был готов признать, но не готов остановиться и перестать баловать мальчишку. Больше всех похожий на отца и мать одновременно, самый ласковый, с легким незлопамятным характером – и, если бы еще было хоть чуточку усидчивости и старания! Судебная управа немного потеряет от отсутствия Эккена в ней – хотя при его умении заводить знакомства и втираться в доверие тоже мог бы быть толк. Никакого прошения он, конечно, не позволил. Во-первых, нужно разобраться, шел ли ветер со стороны Тиадар, во-вторых, зная Войтана, если это не его желание, то тот порвет прошение сразу, справедливо подозревая интриги со стороны Лойте. Значит, придется делать то, что делать бы не хотелось… Пятьдесят лет он не говорил с Войтаном и еще столько бы не говорить… Но теперь именно ему надо сделать первый шаг. **** "В связи с вопросами, которые невозможно решить на княжеских советах и в служебной переписке, прошу Вас назначить подходящее время для личной встречи." Ойхе Лойте Если бы, наверно, потемнело среди белого дня, то Войтан Тиадар удивился бы меньше, чем тому, что было написано в бумаге из судебной управы. Эрн Ойхе Лойте просит о личной встрече... Что такого могло случиться в княжестве, чтобы Ойхе попросил о таком? Даже случись война – Лойте изложил бы все в письме, мастерски играя словами и расставляя все по своим местам, и лишь бы потом взялся бы за клинок, чтобы, как в старые и недобрые времена, снова встретиться на поле Сейгиа-Лэн. В последний раз личная встреча состоялась несколько десятков лет назад и могла бы превратиться в поединок, будь они оба чуть моложе и чуть более глупее, и на той встрече они делили женщину, которую один из них любил, а второму она была нужна. И теперь тот, кто не любил – просит о встрече. Бывший соперник в любви и на поле боя. Что тебе надо, Ойхе Лойте? "Если Вам удобно будет прибыть в управу дознания в любой день после полудня, то все дела будут незамедлительно отложены." Войтан Тиадар Стоило ожидать, что Тиадар не упустит случая показать всей управе, что на поклон к нему придет сам эрн Лойте. Впрочем, он бы и сам поступил так же, попроси его Тиадар о встрече. Что же, спасибо Эккену за такую возможность посплетничать всей столице. *** Странно сказать, но в в управе дознания эрн Лойте был впервые в жизни, ему вполне хватало кратких встреч с Войтаном Тиадар в княжеском дворце и иных присутственных местах, впрочем, своими визитами судебную управу ярл тоже не баловал. Что же, вполне пристойно, даже и не подумаешь, что в таком ажурном беломраморном здании сидит самая грозная управа княжества. День был вполне хорошим для того, чтобы прогуляться пешком по столице, без экипажа, лошадей и прочего, солнечным и снежным. Оказывается, он давно не выходил в город просто так, днем… У ярла Тиадар секретарей сроду не водилось – Ойхе получал бумаги от кого угодно из дознания, оформленные иной раз кое-как или отправленные лично Войтаном, поэтому и в приемном покое ярла не было никого, у кого можно было бы уточнить, не занят ли он. Впрочем, Тиадар же обещал отложить все дела. Конечно же, кабинет ярла был копией его собственного, наваленные на столе бумаги, брошенные на скамью плащ и оружие, за тем исключением, что на стене была прикреплена карта княжества на растянутой коже, хорошо и детально прорисованная, с пометками, обозначавшими, судя по всему, какие-то важные для дознавателей места. Ойхе Лойте карта была вовсе ни к чему, на память он никогда не жаловался и до большинства селений, если бы потребовалось, добрался бы и так. - Добрый день, ярл Ойхе, - формально эрн Лойте тоже носил звание ярла, старейшины с высоким статусом, но, как было известно Войтану, предпочитал об этом не вспоминать в официальной переписке, так как употребление статуса часто предполагало, что его носитель заработал этот титул мечом. В отношении Ойхе это было более чем правдой, но сам он всегда умалчивал об этом. Что же, можно и напомнить. - Я верно понимаю, что дело, которое привело вас ко мне, чрезвычайной важности? Ойхе, не спрашивая разрешения, сел в кресло, прямо напротив Войтана, скорее всего, именно за этим его сюда и придвинули. - Добрый день, ярл Войтан, - ответил он тем же.- Не сказал, бы что оно так уж чрезвычайно, но дело достаточно меня беспокоит, чтобы я счел необходимым обратиться с ним к вам. Видите ли, недавно я решал одно семейное дело и совершенно внезапно выяснил, что мой младший сын, отчего-то, желает служить в вашей управе. Скажем так, это явилось для меня немалой неожиданностью. Ну да, замурлыкал прямо с порога. Вот этот ровный благожелательный тон эрна Ойхе в городе и в управах называли "мурлыканием" и говорили, что "не заметишь, а он уже сидит у тебя на шее и погоняет". Эрн Ойхе с самым спокойным выражением лица ловко связывал буквы в слова, не повышая тона, усыпляя бдительность собеседника, а потом оказывалось, что решение принято такое, какое и нужно именно главе судебной управы. Впрочем, все это ярл Тиадар наблюдал сам и не раз, удивляясь тому, как покорно соглашалась жертва с эрном Ойхе, и мастерству владения речью. Кто бы поверил, что несколько десятков лет назад Ойхе бы не стал "мурлыкать", а просто и хладнокровно перерезал бы горло. Пришлось спрятать когти, да? - Теперь это неожиданность и для меня, Ойхе, – вот с ним такое не пройдет, и нужно сразу пресечь попытку залить мед в уши, - если уж разговор личный, давай оставим формальности. Это не же первая причина, а вторая? - Хорошо, – согласился Ойхе, без формальностей так без формальностей, так даже проще. – Я хочу найти причину этой внезапной страсти к твоей управе. Именно она мне кажется первой. Что тебе надо от моего сына, Войтан? Вот даже как. Как это хорошо и как это вовремя, просто не описать словом, как вовремя с этим разговором пришел Ойхе. Словно чувствовал... Но, конечно, Ойхе все понял, как именно и мог понять. - О, - эрн Войтан не поскупился на улыбку, такую же вежливую и доброжелательную, как знаменитое "мурлыкание", - ты даже не представляешь, как облегчил мне жизнь, эрн Ойхе. Я понял, что ты имеешь в виду, но нет, я еще только-только думал над тем, как же заговорить об этом и, не нарушив всех принятых танцев вокруг да около, прислать мальчишке письмо, как он сам сделал все за меня. - Я бы разорвал твое приглашение, - и куда только делся тот тон? – если бы не знал об этом заранее. Я не хочу, чтобы мой сын служил в каком-то конвое, сопровождая на казнь и суд убийц, и его бы убили через несколько лет. И я не знаю, как объяснить это мальчишке словами, потому что, в силу возраста, он еще не способен этого понять. "Зато ты отлично знаешь..." – Ойхе не стал договаривать, но Войтан понял его и так. Что же, значит слухи не врут, что младший сын любимец у своего отца, раз Ойхе почти сразу выпустил когти, защищая свое потомство. - А почему ты решил, что эрни Экке годится только для конвоя? – спросил Войтан, хотя хотел спросить совершенно иное "чем твой сын лучше тех, кто сопровождает преступников?", но не спросил, потому что их ответы с Ойхе будут на этот вопрос совершенно разными. – Нет, у меня есть совершенно другие причины предполагать, что он вполне может сделать карьеру в моей управе и быть полезным другими умениями. - Это какими же? – усмехнулся Ойхе, - что в нем такого, что ты решил бы пригласить его лично? "Это тебе знать совершенно незачем пока!", чуть не ответил Тиадар, но, как и в прошлый раз, ответ был иным: - Я достаточно наблюдателен, если ты помнишь, а уж в силу известных тебе обстоятельств, я интересовался и буду интересоваться сыновьями Элине, и эрни Экке показался мне тем, кто легко заводит знакомства, быстро получает доверие и умеет располагать к себе, а такие качества очень полезны и в посольском деле, и дознавательском. Также, я знаю, что ты выучил его как воина, причем хорошего воина. Поэтому, мне есть куда применить все это, помимо конвоев. В том списке, который я составил на обучение, только трое юношей из знатных фамилий и я заинтересован в том, чтобы получить всех троих. - А еще он ленив, невнимателен и неусидчив. Ветренен и необязателен. - Легкий характер, а все эти качества легко исправимы, особенно при должном стимуле, Ойхе. Ты же хотел всех пристроить в свою управу? - Несомненно. - Ладно, - вздохнул эрн Войтан и потянулся рукой куда-то под стол, достав бутылку с вином, и придвинул два кубка, - тогда давай говорить о деле. *** В связи с чем его вызвали из порта, прислав курьера со срочной бумагой, Иддер Найеха даже не сомневался – вся управа гудела по поводу визита эрна Ойхе Лойте, гадая о причине. Зато Иддер знал ее отлично… - Скажи мне пожалуйста, - в кабинете ярла Тиадар было тихо, так тихо, что Иддер слышал цокот копыт лошади где-то вдалеке на улице, за окном, - какова причина того, что ты решил выставить меня идиотом перед эрном Лойте? Ты чем-то недоволен, Иддер, может быть, жалованьем или я тебя чем-то обидел? Не получилось. Не проскользнул ужом меж двух камней и тяжесть одного из них неумолимо обрушивалась на него. Ах Экке, ну что тебе стоило помолчать или посоветоваться с кем-то другим? - Ты в своем порту совсем потерял чутье, из тебя и так-то не вышел дознаватель, а теперь я вижу, что и пытаться не стоило, Иддер! Ты у меня сгниешь на складах, пересчитывая мешки с мукой! Так скажи, какова цена того, что ты не открыл свой рот день назад и не сказал мне голосом того, что твой любовник эрни Экке страсть как желает не только спать с тобой в одной кровати, а еще и служить в моей управе! И если бы твой любовник был бы кем-то, кроме младшего сына второго наставника князя и главы судебной управы – это было бы терпимо. Но эрни Экке отчего-то так не повезло! - Вот именно поэтому и не сказал, – все равно терять уже нечего, а ярлу Войтану всегда все стоит говорить начистоту, если уж виноват, хотя виноватым Иддер себя не считал. – Меньше всего я хотел бы лезть как в ваши интересы, так и в интересы эрна Лойте. И очень надеялся остаться от них в стороне. - Что это ты так заботишься об эрне Лойте? – подозрительно спросил ярл. - Никак вознамерился к нему в зятья пристроиться? Так пока еще не пристроился, и сомневаюсь, что это у тебя выйдет. Ты служишь мне, получаешь жалование от меня и, следовательно, подобные сведения я должен знать первым! Ты бы очень выручил бы меня, если бы думал чуть дальше того, как сберечь собственную задницу, предупредив о таком. - Честно говоря, я думал, что эрни Экке напишет прошение. Я предупредил его, что не стану за него просить, отчасти и потому, что эрн Лойте и так думает, что это я сманиваю его сына к нам в управу. И не стал говорить вам, потому что был уверен, что эрн Лойте найдет слова или средства, чтобы отговорить Экке, раз он так был против. - А ты не думай, если у тебя есть сомнения – то приди и спроси, и я скажу тебе, Иддер, как надо думать! Зато эрн Лойте был уверен, что это моих рук дело. А оказалось, что нет! Садись и рассказывай все, что говорил эрни Экке помимо того, как ему нравится трахаться с тобой, но если будет нужно – то это тоже расскажешь. - Понятно, – рассказ не занял много времени, но Иддер все равно с облегчением перевел дух, почти с тоской думая про те самые мешки с мукой, которые было бы в разы легче таскать, чем вытерпеть допрос эрном Тиадар. – Ты уже вроде не мальчик, Иддер, а все надеешься, что ни за что не придется отвечать и ни в чем участвовать. Так не выйдет, Иддер, тем более, если ты ввязался даже в самое простое дело с такими фамилиями. Ты же не думаешь, что эрн Ойхе по доброте позволил тебе спать с его сыном, до срока, установленного традицией? Правильно, что не думаешь. И не думай, что он или я забудем об этом. Все, я узнал все, что мне надо. И надеюсь, ты вынес из этого свой урок. Делиться им с прекрасным эрни Экке необязательно. Я сам займусь этим. Прекраснейший день, решил эрн Войтан, лучше и представить нельзя было. Сразу махом решилось несколько вопросов – как заполучить себе эрни Экке, как договориться с его отцом, да и хотя бы какое-то примирение с Ойхе было тоже неплохим подарком, тем более по нынешним временам. А лучшим было то, что Иддер, сам того не желая, выболтав все, что происходит между ним и мальчишкой, почти подтвердил догадку эрна Войтана. И если это так – то эрни Экке бесценная находка. Ярл достал лист самой лучшей бумаги, обмакнул перо в чернильницу и написал небольшой текст, размашисто расписался, удостоверяя все написанное, дождался пока высохнут чернила, и скатав лист в трубочку, закрепил его шнуром с личной печатью. - Хальге, - он вышел в приемную, где его дожидался один из дознавателей – есть дело. Оно покажется странным, но его нужно выполнить. Завтра к вечеру, пожалуй. - Что прикажете, ярл, – пожал плечами дознаватель. Редко какое дело в управе было не странным. **** - Это для эрни Эккена Лойте, – курьер в плаще дознавателя передал Невену, успевшему раньше прислуги открыть дверь, кожаную, даже на вид увесистую сумку и письмо, с личной печатью ярла Тиадар, нарушив вечерний покой семьи. В зимний вечер почти вся огромная семья Лойте собиралась в зале внизу, который обычно был предназначен для приемов, но был любим всеми за мягкие ковры, множество диванов и большой камин. Здесь было принято собираться перед ужином, чтобы никого из домочадцев не приходилось ждать. Женщины, кто был не занят на кухне, вели свою беседу, эрн Ойхе держал на руках одного из самых младших внуков, развлекая малыша очередной сказкой-былью из собственного детства, радуясь возможности побыть с семьей и наконец-то пообщаться с детьми, ради которых и были заняты делами дни, а Эккен, заняв свое излюбленное место около камина, больше думал, кого бы из братьев уговорить сыграть с ним партию в дальдозу*, но что-то выбор был невелик: или из Невена, или из племянника Хагира Зануды. Инце терпеть не мог азартных игр, а Брет и Оррис все еще дулись. Хоть после ужина на улицу иди, искать приятелей в Лежбище. - Тебе… от Войтана Тиадар, - Невен протянул ему сумку и письмо, и Эккен услышал, как все замерли, пока он открывал письмо. "Эрну Эккену Ойхе Лойте. Тщательно изучив все имеющиеся сведения относительно вашего воспитания, умения и способностей, предлагаю вам рассмотреть возможность пройти обучение в управе дознания, начиная с первого дня весеннего месяца этого года. В случае принятия вами положительного решения следует явиться с этим письмом в указанный выше день в управу. " Глава управы дознания, советник его высочества князя Эарана Хелльстрем Ярл Войтан Тиадар Эккен перечитал несколько раз, не веря своим глазам. Все верно. Но ведь только три дня назад отец ясно дал ему понять, что так и не смирился с этой идеей и она ему не нравится! И вот теперь письмо у него в руках. Без всяких просьб и прошений. Сейчас для него никого не существовало, кроме отца, в этом большом зале, ни матери, ни братьев, ни невесток, ни племянниц. Отец подарил ему свободу… даже где-то внутри был незнакомый ему ком, и, чтобы избавиться от него, Экке обнял отца, сжав его изо всех сил. - Спасибо!!! Я даже не думал… - В этом я не сомневался, - на этот раз в голосе отца не было гнева, а сильная рука в ответ обняла его за плечи, - вот оно, твое решение, и за него ты будешь отвечать сам, Экке. Обидой братьев можно было прожечь скалу до руды. Эккен чувствовал ее спиной, но все же – плевать. Они сами не захотели и не пытались! - А что в сумке-то? – детский любопытный голос, - покажи! В сумке оказался ком из темно-красной ткани и, развернув его, Эккен понял, что это мужская зимняя накидка, легкая и невероятно теплая, подбитая тонким, но отличным дорогим мехом. И сшита она была, словно по его размерам. И еще одна записка. "Чтобы ты не замерз, пока ждешь весны". Вот сволочь равнинная! Ойхе только сжал кулаки, увидев подарок. Никуда без своих шуток и фокусов! В той беседе, на которую, на самом деле, ушла не одна бутылка вина, они уели друг друга почти до костей, и непонятно, кто вышел победителем из спора, где они оба остались в добром расположении духа. И все-таки, Войтан решил оставить слово за собой. Мальчишка, конечно, рад, и эта искренняя чистая радость младшего сына стоила и того, что пришлось говорить с Тиадар, и того, что придется выслушать от старшего. Конечно, Инце не замедлил себя ждать. Тем кратким временем после ужина, но перед купальней и сном, когда можно в собственном кабинете, под бокал вина, подумать над завтрашним днем и делами, которые ждут, Инце распорядился по-своему. - Я знал, что ты ему разрешишь, – утвердительно сказал старший сын, закрывая за собой дверь. – Я даже не сомневался в этом. Я не знаю, что еще надо сделать, чтобы ты услышал остальных. - Я вас отлично слышу, еще до того, как вы раскроете рты, Инце. Вам чего не хватает? У вас красавицы-жены, отличное жалование, вам не надо думать головой, за вас это делаю обычно я. Ты, может, хочешь попрекнуть меня тем, что я прикрываю Экке за его дела с проигрышами? Так я прикрыл и твою драгоценную задницу не раз, когда ты допускал ошибки в делах, и стоили они гораздо больше, чем полусотня серебром. - Нет. Ты помнишь, что я не выбирал куда мне пойти, в судебную управу или куда-то еще. Ты сказал, что надо помочь, что мы семья и что самое важное - то, что мы делаем для семьи. Но я не помню ничего, что бы Экке должен был бы сделать для семьи! Только его не касается это обязательство, отец? И я был в его возрасте, когда это надо было сделать. Хороший упрек, Инце. Мог бы быть, если бы из твоей жертвы вышел хоть какой-то толк. И если верно все то, что Ойхе предполагал о будущем, то братьям вовсе не стоило бы завидовать младшему… - Отчего ты так решил, что это его не коснется? Коснется, – Ойхе пригубил из стакана, не предлагая вино сыну, - еще немного времени и ему тоже придется помочь нам всем. Поэтому прибереги свои обиды и оставь их при себе. В будущем они тебе не пригодятся. Доброй ночи. **** - Отец мне разрешил!!! Иддер, - Эккен повис на плечах Иддера Найэха, сжав того так, что у начальника порта едва не затрещали кости, заорав куда-то в шею. - Мне сам Войтан Тиадар прислал приглашение!!! Веришь??! Хочешь покажу??! Я буду учиться, скажи, с чего же там начинают?!! - С выдержки, Экке, – Иддер едва освободился от объятий, где рисковал задохнуться, ну и силищи у Эккена. - Я рад, поздравляю! - Что-то ты ничерта не рад... - Эккена, с его невероятной способностью угадывать настроение даже за закрытыми щитами, было не провести, - что такое? Ты не отметишь такое дело со мной?! Мы будем пить вино, а потом пойдем к тебе, или в таверну. Как ты хочешь? - Трудный день был, - Иддер улыбнулся. Портить Экке радость рассказом, как Войтан поимел во все дыры своим допросом? Экке счастлив, косы расплетены, и темные волосы лежат на новенькой одежде, накидке дорогого людского сукна, подбитой мехом, с шелковой тесьмой, он так хорош, с чуть тронутыми морозом щеками и яркими глазами, – Так что, я готов отметить это с тобой, и пойдем мы ко мне. Я не отпущу тебя до завтрашнего вечера, даже и не думай, и не болтай в постели об управе, пожалуйста. Кстати, кто это тебе подарил? У него хороший вкус. Идем, выпьем за твое будущее! *Дальдоза - настольная игра эпохи раннего средневековья, на выбывание фигурок с поля посредством бросания кубиков и выстраивания стратегии выпихивания противника.