Иррен

- Для того, чтобы получить в бюджет необходимую прибыль, нам стоит заложить объем продаваемого серебра на сумму, в треть превышающую прошлый год и сделать так, чтобы цена на это серебро не только не упала, но и возросла. Сделать это можно несколькими способами, - у главы Серебряной управы был на редкость занудный голос, от которого хотелось спать, и как предполагал Рейстан Видиар, не только ему одному, – повысить качество добываемого серебра, проводя еще более тщательную очистку руды, например. - Для этого нам нужно будет больше потратиться на ртуть и щелочь, - прервал этот поток слов Рейстан, - и тогда мы будем сами вынуждены увеличить цены, эрн Лойте, но купят ли тогда это серебро? Тогда, может, стоит вести речь не о качестве, а о количестве? Пусть Инце Лойте и хорошо понимает в пробах, раз занимает место главы управы, но вот продать он не сможет даже мертвой кошки, судя по всему. Интересно даже, какую прибыль он получает от собственных шахт? Рейстан и остальные владельцы рудников уже давно договорились следить за тем, чтобы глава ведомства, отвечающего за серебро, не пользовался служебным положением, но к чести сказать, пока тот поводов не давал. Да и что ему продавать? Доля рудников Инце Лойте и так невелика после потери рудника в Ирнисте, который, каким-то странным образом, вдруг оказался в собственности его сына Хагира и еще какого-то родича, который не занимался делами рудника, и, почему-то, именно им Инце Лойте чинил основные препятствия, словно родичи и не имели одной с ними крови. Впрочем, разбираться в хитросплетениях интриг Инце Лойте Рейстану было откровенно лень, сам Хагир Лойте сидит тут же, молча слушая своего отца, хотя Рейстан с удовольствием бы узнал его мысли на этот счет. Рудник Ирнисте крупный, но его владельцы пока вовсе не рвались вырабатывать его в полную силу и поставляли на рынок ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы хорошо жить. Интересно, кто второй владелец, чье имя всегда в тени? Известно, что Хагир Лойте вовсе не ставит на первое место горное дело, а заинтересован в судебной управе и добился там больших высот, и скорее всего, займет место своего деда. Но все дела по руднику ведет он и его управляющие. Очень умно, если подумать – его дед на месте главы судебной управы добился и рудника в Ирнисте, и других рудников, и еще славы, и другого богатства. Эаран Хелльстрем, созвавший на этот совет глав налоговой и Серебряной управ, а также владельцев основных рудников, приносивших прибыль и им, и княжеству, молчал тоже, слушая все препирательства. За его спиной недвижимой статуей стоял гвардеец, почему-то, с закрытым лицом – зачем тут охранник? Кого из них опасается его высочество? Ответа от Инце Лойте Рейстан дождался, и он был таков, что лучше бы его и не слышать... Нет, уменьшения количества быть не должно в угоду качеству – очень глупо. Значит, пусть дальше спорят сами. Он поступит по-другому. План почти сложился в голове и был простым, как свежая лепешка, но он позволит и не потерять прибыль, и уплатить в казну все те деньги, ради которых его высочество Эаран и собрал всех присутствующих. Но встать и уйти с совета будет вопиющим хамством и невежеством, никто не выйдет из приемной комнаты, пока сам князь не сообщит, что совет окончен, и не покинет его первым. Вторым, как ни странно, выйдет именно гвардеец. Все на нем синее, в разных оттенках. Рейстан Видиар любил и умел рисовать, но времени на это было все меньше и меньше, и он уже почти забыл, когда закончил последнюю картину. Но сейчас у него как раз есть немного времени. Красиво. Это действительно красиво. Светло-золотые волосы Эарана, уложенные под протокольный венец, на фоне темно-синего формального платья гвардии, вся легкая фигура князя, позади которого стоит охранник. Гвардеец явно не молоденький юноша – у него широкие плечи и сильные руки, одна из которых сейчас придерживает рукоять клинка, а большой палец второй руки чуть заткнут за пояс. Можно рассмотреть издалека кольца – одно с квадратной печатью, явно обозначающее или звание, или отряд, а второе – брачное, серебряное. Значит, ты у нас несвободен… Больше никаких украшений – можно было ведь схватить браслетами рукава платья, из под которых не очень аккуратно торчит рукав нижней сорочки. А это что? Еще ткань, похожа на бинт, стягивающий запястье. А казалось – такое простое создание, как гвардеец, но нет... Кажется, непростое. От штрихов на бумаге его отвлек взгляд, который просто заставил поднять голову, – тот самый охранник Эарана смотрел на него темным глазами, в упор, и Рейстана даже чуть передернуло, наверно забылся, открыл щиты больше положенного. Карий взгляд отпустил, и рука вновь вернулась к делу. Красивые глаза, очень красивые. Обрамленные сначала густыми ресницами, а потом шелковой тканью головного платка, закрывающего лицо, словно гвардеец был дознавателем. Ткань очень дорогая, Рейстан заметил редкий оттенок темно-синего – наверняка, шелк привезен издалека и окрашен смесью минералов, дающих такой цвет. Локоть такого шелка стоит немало, и покупают его в основном для отделки парадной одежды, а тут платок в десять локтей – не меньше. Гвардии платят такое большое жалование? Чтобы еще и на серебряную застежку хватило. Пояс тоже непрост – точнее, поясов два, один пошире, держит ножны, пряжка и хвостовик серебряные, а второй опять бросается в глаза роскошью – чеканными подвесками, такие любят в горах. Значит, гвардеец сородич, с гор. Уже можно придумать историю со скуки – мальчишкой приехал в столицу, добился хорошей должности и состоятельного супруга или супруги, мало ли скучающих столичных невест? Чья-то семья сделала хорошую ставку. Он почти набросал рисунок, пометив цвета одежды и больше всего наслаждаясь тем, что можно нарисовать такие прекрасные руки – с длинными сильными пальцами и аккуратными ногтями. Наверняка, платок скрывает красивое лицо. - Есть еще одно предложение, которое вызовет большие споры, - о, Хагир Лойте вступил в разговор, вот это интересно послушать, он зазря слов не уронит и точно так же заинтересован в общем деле. – Я посмотрел законы и спросил налоговую управу, и вот что я предлагаю вам рассмотреть. Сейчас на продажу серебра внутри страны и за нее – есть пошлины и их оказалось недостаточно, чтобы казна получала нужный доход. Но, можно сделать так, чтобы государство контролировало всю внешнюю продажу и занималось ей единолично. Для этого будет достаточно, чтобы оно покупало серебро у рудников по установленной цене, которая ниже той, что мы продаем за границу, и продавало само. - Вы предлагаете очень большую реформу, эрн Лойте, – князь Эаран подобрался как кот на охоте, а его охранник даже чуть сильнее сжал рукоять клинка, - она затронет не только владельцев рудников. Чем она выгодна вам, как владельцу рудника в Ирнисте, а не как законнику? Вы можете продать свое серебро купцам и заплатить пошлину. - А могу и не продать. – кивнул Хагир Лойте, - государство, скорее всего, купит у меня нужное количество, и я получу прибыль. И я могу продать серебро ювелирам для внутреннего рынка. Но в этом случае выигрывает казна. Она получает всю прибыль, а не только пошлину. - Но тратится на корабли, продажу и контроль. - Не обязательно, Ваше высочество. Можно нанять те же корабли и тех же купцов и поручить им продажу по установленной цене. Что выше – это будет их прибыль. Чтобы им было выгодно – можно чуть снизить пошлины на другие товары, например, ввозные, и тогда они будут заинтересованы сами продать государственное серебро. Подменить его своим – будет преступлением. А еще можно поручить им искать покупателей в Алрис, Тармае и других землях, и они тоже могут получить долю от продажи. Ловко. Очень ловкий прохвост этот Хагир Лойте, и он далеко пойдет. Если даже все посмеются над ним – идея уже в головах у Эарана и налоговой управы, и они все равно начнут считать прибыль, которая, как ни крути, больше существующей сейчас. Рейстан даже не готов был возразить – до того эта идея казалась странной и нелепой. Сотни лет платили пошлину и Келлин не стал нищим, а Хагир Лойте предлагает перевернуть все вверх дном вообще. - Замолчали,– одного слова Эарана хватило, чтобы все спорщики умолкли. – В ближайшее время на государственном совете мы обсудим ваше предложение, эрн Лойте, до этого времени, пожалуйста, изложите все свои аргументы в письменном виде и передайте их через эрна Ахола. Совет окончен. Дата следующего будет донесена до вас секретариатом. Его высочество поднялся с кресла, и вышел, качнув головой, а Рейстан снова поймал взгляд княжеского охранника, и на этот раз он показался ему насмешливым. Тебе-то чего так смешно? Из всего серебра, к которому ты имеешь отношение – только то, что на тебе! Разговаривать ни с кем не хотелось, следовало вернуться на постоялый двор, хорошенько пообедать и за кувшином вина обдумать сложившееся положение дел. Лист с рисунком Рейстан конечно забрал с собой. Коридоры княжеского дворца были широкими и светлыми и, выйдя из покоя, он увидел, как его высочество удаляется направо, в сопровождении своего гвардейца. Интересно, а во дворце-то охрана ему зачем? Или Хелльстрем так стали бояться? ____ - Я слушаю вас, эрн Иррен. – Оставаться наедине с Охотником князю Эарану не очень нравилось, потому что он испытывал неприятное чувство ощущения себя добычей, которую зачем-то рассматривает хищник. Сила Охотника давила, и еще неприятнее было то, что эрн Иррен прекрасно осведомлен о вынужденной неприязни своего князя. И чаще всего эрн Иррен докладывал все Иддеру Найеха, беседовать с которым для Эарана всегда было удовольствием, но дело сейчас было таково, что Иддеру Найеха знать о нем особо незачем. – Что вы скажете? «Скажу, что все как обычно, кое-кто пялится на меня, кто-то спит, а кто-то жалеет, что он бессилен», пронеслось в голове у дознавателя Эккена Иррен, но сказал он совершенно иное. - Все смущены предложением Хагира Лойте и пока не понимают, в чем оно заключается и какие точно выгоды и неприятности несет, но уже против. Никто не хочет терять прибыль и продавать серебро дешевле, чем раньше. Инце Лойте тоже пока не понимает ничего. - Вы тоже не хотите? Я прекрасно помню, что вы совладелец рудника в Ирнисте, эрн Эккен, и мне не очень нравится то, что вы можете быть заинтересованным лицом. Я не буду спрашивать, в чем выгода предложения вашего родича для казны, но хочу знать, говорил ли он с вами об этом и какова выгода для вас лично? - Нет, я ничего не слышал про это от моего родича Хагира, - Эккену не было нужды лгать, - если вы запросите документы по моему завещанию, Ваше высочество, то увидите, что рудник перейдет в полную собственность семьи второй ветви Лойте, я не занимаюсь делами рудника, только ставлю подпись на документах и считаю, что мой родич прекрасно поступил, избавив меня от лишних забот. - Какую часть прибыли получаете именно вы? – если предложение младшего Лойте пройдет совет, то управа дознания получит много новой работы, и Охотник не должен быть заинтересован лично. - Чуть меньше половины, четыре доли из десяти. У моего родича большая семья и будет справедливо, если, занимаясь рудником, он будет получать больше. Но, наверно, известно, что рудник в Ирнисте - не цель моего родича Хагира, вы лучше меня знаете самый главный его интерес, и, если в жертву ему надо принести рудник, – он это сделает. - Благодарю вас за откровенность, эрн Иррен. Вы свободны. Эккен Иррен ушел, Эаран услышал его тяжелые шаги, затихающие в конце галереи, но сам он пока не спешил уходить. Нужно подумать. То, что все крупные владельцы рудников были ошарашены новостью – это можно и без Охотника понять, однако, с предложенной мыслью Хагира Лойте, его мнение тоже внезапно стало важным. Что же, эрн Иррен вполне может не считать свою часть рудника чем-то серьезным, это может быть правдой. Заинтересованность Хагира Лойте – тоже может быть такова, как обрисовал ее его родич. И предложение было неплохим, его следовало рассмотреть, но и вместе с тем, пока что Хагира Лойте нужно еще ставить на то место, которое он занимает, – помощника главы управы. Грезить он может о чем угодно, но пока что Кайетан Ахола на своем месте. В присутствии Охотника была еще одна неприятность, о которой знали они оба – чувство вины. Когда-то, он пожертвовал мальчишкой Лойте ради своего советника, не захотел терять острый ум и надежную опору Ойхе Лойте, приказав тому как следует наказать провинившегося сына. Спасти одному карьеру, а другому не ломать жизнь – тогда казалось невозможным. С другой стороны – эрн Ойхе все равно расплатился по своим счетам и щедро получил долги, эрн Иррен стал тем, кем ему и предрешено было стать, еще есть возможность получить такой подарок, как Хагир Лойте, который уже очень многим напоминает своего деда, но с этим следует подождать. После двух непримиримых и слишком умных ярлов Тиадар и Лойте эрны Ахола и Найеха были хороши, как глоток свежей, не отравленной ничем воды, но и так же пресны – обоим недоставало гибкости и неожиданных решений, и оба опирались на закон в своей работе, но вперед не смотрели ни один, ни второй. Но если эрн Ахола радовался выпавшей ему удаче стать главой управы, то эрн Найеха откровенно тяготился своей должностью, исполняя ее хоть и прилежно, но заставляя себя. Что же, пока время передышки и чистой воды. ---- - В будущем я бы просил тебя, - Хагиру Лойте ожидаемо пришлось расплачиваться за свои речи в кабинете главы судебной управы, - подобного рода предложения озвучивать через меня. Если бы ты сказал мне об этом заранее – мы бы подготовили больше аргументов для его высочества, а теперь нам придется это делать быстро и тщательно. Это слишком серьезное дело, чтобы просто бросаться такими вещами на торговом совете. И теперь ты заставил меня вплотную заниматься именно этим делом. Хагир Лойте смотрел на главу управы непроницаемым карим взором, явно перетерпевая недовольство Кайетана, и на такие взоры эрн Ахола напарывался все чаще и чаще. Когда-то за Хагира просил Экке, и мальчик, внук эрна Ойхе, действительно оказался хорош – острый ум, выносливость и способность запоминать множество знаний и случаев. Но теперь мальчик давно вырос, и всем своим обликом и, чаще, поведением напоминал, что он, эрн Ахола, лишь случайно оказался в этом кресле главы управы, и что он, Хагир, хорошо помнит, кому оно принадлежало и должно будет принадлежать. Кайетану много раз хотелось сказать ему напрямую: «Подожди, и оно будет твое», но было еще интереснее наблюдать за Хагиром Лойте и, наверно, дождаться того момента, когда тот окончательно превратится в Ойхе Лойте. ________ Все можно использовать в свою пользу. Добрый кувшин вина, свежевыпеченная лепешка и кусок запеченного мяса еще больше убедили Рейстана Видиар в этом мнении. В предложении Хагира Лойте есть дельное зерно, и что-то из этого наверняка возьмут в дело, в том или ином виде. Но, связываться с внешней торговлей Рейстан не любил, слишком много забот – пошлины, договоры с купцами, каждый из которых мог обмануть в пользу своего кошелька, однако, в голову ему пришла совершенно иная мысль. Рудник в Ирнисте - это не только рудник… Нужен еще один лист бумаги. Он напишет письмо, отправит его и вернется к рисунку. _____ Если Хагир Лойте пришел к вечеру, значит он пришел по делу, так сразу понял Аэрис, открывая дверь родичу своего супруга. Хотел бы выпить и поесть – позвал бы супругов к себе, как чаще случалось, ну, или руки были бы не пусты, значит, он пришел не из дома. - Извини, что без приглашения, - Хагир перешагнул порог, - Экке дома и с ним можно разговаривать? Вопрос не просто так – княжеский Охотник мог быть не в духе или уставшим настолько, что в спальню лучше не входить никому. - Тебе несказанно свезло, - ухмыльнулся Аэрис, - он даже почти трезв. Я вас оставлю наедине. - Рейстан Видиар прислал мне письмо, он хочет побеседовать с нами о делах в Ирнисте и кое-что обсудить. - Кто это? – Эккен налил племяннику вина, раз уж разговор о делах, пусть что-то его красит. - Он был на совете, ты видел его, он почти ничего не сказал, высокий и светловолосый. Он владеет двумя рудниками неподалеку от нас, его рудники меньше, но он получает хорошую прибыль. - Ааа, это тот, кто пялился на меня. Я его запомнил, - рассмеялся Эккен. – На любом совете есть те, кого мало интересует тема собрания и больше чья-то задница. Чаще всего, моя. - А ты хотел бы чтобы интересовала задница Эарана? – вернул смех Хагир. - Так вот, он просит нас завтра явиться на постоялый двор на Каменной улице в полдень. Ты пойдешь со мной? - Нет, конечно! – Эккен выпил сразу половину стакана. - Я точно не пойду. После твоего сегодняшнего выступления мне не стоит сразу заключать какие-то договоры по рудникам. Вообще, ты должен был подумать, прежде чем говорить такое. - Ты стал, как Ахола, – нахмурился Хагир, - он тоже сказал, что «это стоило бы озвучить через меня!». - Ну, хоть раз я с ним в чем-то согласился, – вздохнул Эккен, - он наверняка переживает за другое, но раз до сих пор не научился не подставляться, этим надо было пользоваться. Теперь все будут искать в твоем предложении не дело, а ту выгоду, которую получишь лично ты. Понимаешь?! Не понимаешь. Отец бы никогда так не сделал. Любое решение, которое выгодно лично тебе – лучше никогда не озвучивать самому. Ты хотел показать какой ты умница-законник? Показал. Но все равно все увидят только Ирнисте! Лучше бы втер все это в уши Ахола, и он сам бы сделал за тебя всю работу. А теперь отдуваться мне, Найеха и тебе. И вся твоя реформа пропадет, потому что половина будет не против нее, а против тебя лично. - Ладно, я уже понял, – Хагиру было проще согласиться, - но меньше всего я думал об Ирнисте. - Я знаю, о чем ты думал. И знает еще Эаран и Ахола. Но не другие. Иди на эту встречу, я доверяю тебе полностью. Если ты считаешь, что так правильно, значит, оно так и есть. - И не думай, что Инце спустит тебе это просто так. – Эккен вспомнил самое главное, что он хотел сказать. – Вот уж, кто первый будет говорить, что мы затеяли это все только ради звонких монет. И не думай, что он не следит за тобой. Даже наша сегодняшняя встреча, скорее всего, для него не тайна. - Ему никогда не найти весомых обвинений против нас, потому что мы все делаем по закону. – Пора было идти домой и Хагир встал из-за стола. – И будем делать. _____ Хагир Лойте явился ровно в полдень и не корчил из себя аристократа, присоединившись к обеду, который Рейстан Видиар уже успел себе заказать. - Жаль, эрн Лойте, я рассчитывал еще и уаидеть, наконец-то, второго совладельца, – Рейстан Видиар был удивлен, но самую малость. Значит, слухи правдивы и второй владелец рудника не вовлечен в дела. – Надеюсь, если мы достигнем с вами договоренности, она не окажется сюрпризом для него. - Поверьте, ни в коем случае, - светски улыбнулся Рейстану Хагир Лойте, - он всегда в курсе дел, и я рад его советам. Я успел обсудить с ним ваше письмо, и он дал согласие на мои действия почти сразу после вчерашней встречи у его высочества. - Он присутствовал там? – вот тут настала пора изумиться по-настоящему. Кто?! Кто из присутствующих? Инце Лойте – глава Серебряной управы? Только он родич Хагиру Лойте. Но они судились за рудник. – Вы загадали мне загадку. - Никакой загадки нет, – Хагир принял блюдо с мясом, - мой родич Эккен Иррен, стоял вчера за княжеским плечом, и мне нет нужды посвящать его в дела, потому что он, чаще всего, осведомлен о них гораздо лучше меня. Так в чем состоит ваше дело? Если было бы можно – Рейстан заказал бы самого крепкого вина и выпил. Надо же быть таким дураком, чтобы надумать себе историю про простого парня с гор, который сделал карьеру и удачно подженился. Вот ты дурак, Рейсте! Зато теперь понятно, откуда и дорогой платок, и пояс, и прочее и, самое главное, насмешливый взгляд. - Мое дело состоит в том, эрн Хагир, можно так? – спросил Рейстан и, получив кивок головы, продолжил, - что, кроме самого рудника, у вас есть прекрасные мастерские, которые вы не используете, как мне известно. По неведомой мне причине, вы только очищаете металл и плавите из него установленные слитки. Это в одной мастерской. Верно? - Верно, - кивнул Хагир и немедленно насторожился. - Во второй мастерской вы не делаете ничего, и вот именно она мне нужна. Мне известно, не спрашивайте откуда, что она позволяет делать зеркала. Именно этим я и хочу заняться. Но зачем мне тратиться на собственную мастерскую, если наши рудники соседние, и я вполне рассчитываю договориться с вами, чтобы, допустим, вы разрешили мне в течение пяти лет использовать ее, пока я не пойму, как прибыльно это дело, за соответствующую плату. - Хорошая затея, – отчасти искренне, отчасти от облегчения похвалил ее Хагир. – Я так понимаю, мое сегодняшнее предложение не пришлось вам по вкусу? - Отчего же? В нем есть разумные вещи, однако, - Рейстан готов был ответить честно, - я не заинтересован во внешней торговле. Если вы наведете справки, а вы можете их навести легко, то я предпочитаю продавать свое серебро ювелирам, мастерам и кому угодно, кто умеет делать из него хорошие вещи. Но, мне вдруг стало интересно сделать хорошие зеркала, которые можно продавать чуть ниже, чем те, что привозят из Тармая, и которые сделаны, опять же, из нашего с вами собственного серебра. Мы продаем туда материал, а потом платим бешеные деньги, чтобы получить сделанные вещи. Они вполне могут везти эти зеркала дальше, где их купят те, у кого нет собственного серебра. - Хорошая затея, - согласился Хагир Лойте, - так давайте обсудим детали? В свои покои Рейстан вернулся еще в более великолепном настроении, чем до обеда. Во-первых, с Хагиром Лойте договориться оказалось проще, чем он думал – умный и спокойный собеседник, а во-вторых, он узнал гораздо больше, чем хотел, о втором владельце рудника в Ирнисте и даже то, что родичи почти одного возраста и очень похожи собой внешне. Что же, Хагир Лойте вполне хорош собой, значит, и его родич Иррен - тоже. И оба чуть моложе, чем он сам. Достаточно, чтобы нарисовать портрет. Так казалось ему в этот прекрасный удачный день. __________ Четвертая попытка. Не так. От изначальной задумки остался только набросок – положение тела относительно княжеской особы, складки тканей, наброски рук. Глаза нужно было переделывать несколько раз, в каждую попытку, в течение этих четырех лет Рейстан пытался нарисовать то, что хотел. Времени было мало, и к картине он возвращался не так часто, как ему бы хотелось. Дело с зеркалами пошло на лад, настолько хорошо, что Рейстан открыл лавку, в которой любой желающий мог купить от маленького поясного зеркальца до огромного, в мужской рост, зеркала, с высокой степенью чистоты поверхности, отражающего любой предмет, и заказов на изготовление новых было не перечесть. Возможно, стоит подумать о том, чтобы попытаться выкупить мастерскую у Хагира Лойте, или подождать с десяток лет, если не спадет интерес к зеркалам. Даже в собственном доме теперь их было несколько штук, хотя смотреться в них было особо некому – эрнис Рейстан так и не обзавелся, а редким любовникам хватало зеркала в купальне. Но лавка и мастерская занимали столько времени, что редко можно было урвать несколько дней для поездки в столицу, чтобы посмотреть на Эккена Иррен. Издали… и, если повезет, что он окажется в столице. Теперь Рейстан знал о нем гораздо больше, из сплетен, обрывков разговоров и прочего, что помогло составить представление, хотя бы и неполное. Опальный сын Ойхе Лойте, чья фамилия в горах известна каждому, княжеский дознаватель высокого ранга, супруг гвардейского чиновника Аэриса Линегар – вот о последнем Рейстан услышал мало хорошего, однако, этих двоих что-то связывало. И более того, один раз он сам решился, под предлогом обсуждения дел мастерской (Хагир Лойте удачно уехал куда-то по делам, связанным с его удавшейся реформой), познакомиться с эрном Иррен самолично, чтобы, наконец-то, рассмотреть того как следует. Ничего умнее в голову не пришло, чем написать письмо и принести его самому, а не передать через мальчишку в лавке. Дверь открыл Аэрис Линегар, который, не утруждая себя даже приветствием незнакомцу, выслушал его, отрезал: «Ему это неинтересно, и его нет дома. По всем делам рудника вы можете обратиться как к Хагиру Лойте, так и к его управляющему!» и захлопнул дверь прямо перед носом Рейстана. Не очень-то хорош собой, решил Рейстан, узкое лицо с неприятными серыми глазами, еще и хам. Что заставило сына рода Лойте вступить в брак не самым приятным на глаз и нрав равнинником?! Потом Рейстан прислал зеркало – оно было очень уместным подарком, даже в рамках того, что Эккен Иррен был совладельцем рудника и так же получал прибыль от аренды зеркальной мастерской. Пусть даже эрн Линегар рассматривает в нем свою рожу… За княжеским дознавателем не так-то просто следить, чтобы тот ничего не узнал. Издалека, на городских улицах или мельком заметить в таверне, несколько раз. Достаточно, чтобы закончить этот проклятый портрет? Вообще, зачем он его начал и зачем начал пялиться на княжеского охранника, вместо того, чтобы слушать речи по делу? Утонул в этих проклятых карих глазах, глубину которых так и не удавалось никак передать. Пятый год и пятая попытка, которая, наконец-то, понравилось. Все так, как должно быть. Синяя ткань в нескольких оттенках, руки, брачное кольцо, которого лучше бы не было на этих чудесных пальцах, свет от волос Эарана. Закончена, покрыта маслом и, наконец-то, картина заняла достойное место в доме. Продержался Рейстан несколько седмиц, которые показались ему невыносимыми – своими руками нарисовал себе пытку, чтобы ходить каждый день и заслуженно получать ее, смотреть в эти темные глаза, обманчиво безразличные ко всему происходящему. Он уже знал, что там, под тканью, красивое лицо рода Лойте, смешанного с высокой столичной кровью. И все равно хотел заглянуть под платок еще раз. Невыносимо. Облегчение Рейстан Видиар почувствовал только тогда, когда передал завернутую в ткань картину в руки мальчишки из лавки, наказав тому строго-настрого нести подарок осторожно, от неизвестного отправителя. А еще, сам он впервые воспользовался платком, на всякий случай закрыв и собственное лицо. Пусть эта картина будет там, где и должна быть, зеркало ведь может разбиться, а портрет останется. А он сможет забыть это наваждение, постарается. ______ - Разворачивай, чего ты ждешь? – Аэрис смотрел на супруга, выспавшегося и отдохнувшего, Экке был в домашних легких льняных штанах, волосы не связаны в косу или хвост, и готовым открывать очередной подарок. Задрали. Эти поклонники Экке словно бы плевать хотели на кольцо на пальце супруга и, не стесняясь, слали дрянь за дрянью. Это наверняка такая же, как другие подарки. Чего из этого он не может сам купить своему супругу – зеркал, гребней, платков, оружия, браслетов? Нужно быть слепым, чтобы слать Эккену браслеты. Но их слали. Часть супруг отсылал обратно, если был недоволен отправителем, а часть оставлял себе – «какая разница? Меньше денег потратим!», жал он плечами в ответ на скрип зубов Аэриса. Очередное зеркало, наверняка, судя по размеру и замотанности подарка. Смешно слать зеркало совладельцу рудника, на территории которого самая большая и знаменитая в княжестве зеркальная мастерская. - Ого… - только и выронил Аэрис. Не зеркало. Лучше было бы зеркалом, чем тем, что он увидел. Точнейший портрет Эккена, выполенный с таким мастерством, словно художник каждый день видел свою модель по нескольку часов. И конечно, никакого письма. Мальчишка-посыльный сказал, что это был мужчина в платке всадника. Кто у нас любит такие платки, и кто может часто видеть Эккена, чтобы так нарисовать его, и чтобы это еще было на княжеском совете, хотя, этот художник не очень постарался с Эараном? - Ты ничего не хочешь мне пояснить? – повернулся Аэрис к молчащему супругу, который так же изумленно, как он сам, рассматривал портрет. – У кого в вашей управе руки не из задницы? Кто этот любитель изящных искусств, а, Экке? - Я не знаю… - голос супруга был непривычно растерянным. – Это сделано несколько лет назад. Видишь, у меня нет уже этой застежки, и этого платка тоже давно нет. Вот, посмотри, эту застежку дарил мне ты, давно еще, и она сломалась года три назад, при тебе же. И мы ее не чинили. И пояс, я давно заменил его. Это пять или шесть лет назад. Не больше. Может чуть меньше. - Картина не выглядит старой, – деревянная рама совершенно точно была новой, без единой трещины или потертости, Аэрис потрогал ее пальцем, лак тоже блестел. – А вещи на ней старые. Ты дознаватель, вот и думай. - Чего тут думать? – Эккен тоже погладил раму пальцем, - это нарисовано на одном из княжеских советов. Там кого только не было. И не все из них шли под протокол у Селина, я сам не помню, на скольких был. Будет сложно найти. И надо ли? Если он не назвал имени и закрыл лицо, как ты говоришь, значит, он не хочет ничего больше, просто отдать портрет. Мне нравится эта вещь, и я ее оставлю. В конце-концов, такого мне точно не дарили. - Да, рисовать я никогда не умел, - проворчал Аэрис. Портрет был хорош, но очень ему не нравился. Лучше бы был бездарной мазней, над которой можно посмеяться и забыть на чердаке. – Да и портреты в моем доме не в ходу, мы же не аристократы. Возразить по сути нечего. Подарок необычен, хорош, отправителю ничего не нужно, но лучше бы это была простая безделушка с адресом! Эккен повесил портрет, не в спальне, Аэрис был бы против, но в коридоре, разделяющим хозяйскую спальню и гостевую – в их маленьком доме не так много места. Руки. Самым интересным на этой картине для него оказались руки – Аэрис рассматривал их часто. О чем думал тот, кто прорисовывал эти пальцы, кольца на них, прозрачные ногти – об Эккене. О том, что под тканью, о том, что так мало увидеть руки и глаза, и хотелось бы больше. Что, думал, никто не догадается о твоих мыслишках, художник? Знать бы, кто ты…. Эккен знал. Он мог бы назвать имя сразу, как только увидел портрет, и вспомнил и этот совет, посвященный серебру, и слова Хагира, приведшие к огромной реформе, изменившей положение множества вещей в княжестве, и светло-зелёные глаза Рейстана Видиар, который рассматривал его настойчиво и изучающе и что-то черкал на листе бумаги, движения руки были не похожи на то, чтобы владелец рудника записывал блестящие мысли членов княжеского совета. Но зачем Аэрису его имя? Записать еще одно имя в список «ублюдков с лишними зубами, которые позабыли хорошие манеры»? Незачем Рейстану Видиар быть в этом списке, тем более, он и не настаивал на оглашении своего имени. Но лучше бы этого портрета не было, потому что отказаться от него, как от других подарков, Эккен не нашел в себе сил. Это лучше, чем зеркало, потому что в этом портрете можно видеть не только себя…