Дорогой Хокаге-сама...

      ― Начальство?       Куруми повернула голову в его сторону, по прежнему хмуря брови в задумчивом выражении лица. Шисуи не ответил ей встречным взглядом, продолжая смотреть на улицу, по которой они шли. Но его молчаливая пауза послужила девушке некоторым приглашением к тому, чтобы задать ему новый вопрос, которого Учиха уже ждал.       ― Хокаге-сама… Вы его имеете в виду?       ― Именно.       ― Значит, ему нравятся девушки с…       Шисуи вздохом прервал ее на ответе, искоса посмотрев на нее. «Девушки…». Он точно на грани того, что при попытке помочь этим двоим, рискует и вовсе все испортить. А ее буквальное понимание того, о чем он ей говорит, только увеличивает эти риски.       ― Не стоит приумножать то, что для него является одним.       Сенджу дала им минуту на молчание, во время которой обдумала его ответ. И когда приблизился момент того, чтобы нарушить тишину, девушка уже была готова поделиться со своим выводом.       ― То есть для него все девушки… как одна?       ― Куруми…       Шисуи остановился посреди улицы, повернувшись к ней, когда и она замедлила шаг.       — Ты вообще понимаешь хоть что-то из того, на что я пытаюсь тебе намекнуть?       Все-таки хорошо, что мимо них еще никто не прошел. После вопроса Шисуи на лице Хокаге появилось самое примерное непонимание из всех, что он когда-либо испытывал. И при взгляде на него, можно было задуматься о подлинности того, кто пытался казаться Хокаге. Куруми старалась всеми силами прийти к нужному заключению и выводу, которые бы Учиха одобрил, но уже который раз в мыслях воспроизводила только один аргумент. К тому же его взгляд, который намекал уже только на ее женскую недалекую глупость, вызвал обиду, на что Сенджу решила честно дать ответ.       ― Что Вы смотрите на меня так, Шисуи-сан? Я пытаюсь понять Вас, как могу, однако Ваши… «намеки» слишком прозрачны, в моем понимании. Мне сложно и образ малейший составить того, о чем Вы пытаетесь мне сказать.       ― Ладно, ― слишком смиренно протянул Шисуи, вернувшись к изучению улицы и пути к резиденции, ― возможно, вмешавшись, я поступлю нечестно. В том случае, победа не принесет мне никакой радости…       ― Победа?       Опомнившись, Куруми последовала за ним. Удивленная его странным признанием, которое однозначно адресовалось не ей, а ему самому, она быстро сравнялась с ним, ожидая новых объяснений. Но Шисуи уже окончательно решил закрыть вопрос, который затронул и поднял первый.       ― Не думаешь, что подкинув тебе новых «прозрачных» намеков, я могу занять все твое внимание на этот день?       Куруми тяжело вздохнула, впервые поняв его намек так, как надо. Но так как мужчины и женщины из покон веков говорили на разных языках, подобному не стоит удивляться. Шисуи правда старался как мог, однако убедил напарницу только в одном.       ― Теперь Вы считаете меня глупой. Не скажу, что меня это обижает, но чувство несправедливости однозначно сейчас не оставит меня в покое.       ― Я вовсе не считаю тебя глупой. Я хотел сказать, что могу отвлечь тебя от сегодняшнего задания ненужными мыслями. Когда дело касается того, о чем мы начали говорить, каждый понимать это будет так, как сможет. Мне стоило учесть то, что ты девушка перед тем, как пытаться тебе о чем-то сказать.       ― Значит, мы не можем говорить с Вами об одном только потому, что я девушка?       ― Думаю, да. Не только представления, у нас и слова об этом слишком разные.       ― Но сейчас я не Ваша напарница, а Ваш лучший друг в лице Хокаге, которого Вы знаете с детства. Можете сказать то, о чем хотели, не мне, а ему.       Они подошли к резиденции, возле которой разместился временный пост личной охраны от Совета старейшин Огня.       ― Не тебе, а ему?       ― Да.       Шисуи поприветствовал новых заступивших в утреннюю смену охранников, затем, остановившись перед входом в резиденцию, посмотрел на Куруми. Заметив его задумчивое выражение лица, она не могла сказать с уверенностью, что он ее послушает и предпримет такой странный и нестандартный способ на что-то ей намекнуть. Но, к ее большому удивлению, которое она талантливо подавила, помня, в чьем образе находится, Шисуи все-таки решил это сделать.       ― Если ты ничего не предпримешь, Итачи, будет слишком поздно. Она не в силах что-то исправить, но это сможешь сделать ты.       Позволив своему новому удивлению охватить ее тело ступором, Куруми лишь начала приходить в себя, когда его мужская ладонь снова похлопала ее по плечу. Пожелав Хокаге и его ассистентке удачного дня, Шисуи попрощался с охраной, отправившись в полицейский участок. Сенджу лишь осталась стоять на месте, провожая лучшего друга Хокаге взглядом.       ― Нам не меньше, чем Вам, не понравилась эта идея с охранной на этот день, Хокаге-сама, ― капитан охраны подошел к Учихе, не сразу решившись на этот разговор с ним. ― Простите, но Совет не оставил нам выбора. Они сказали, что Вы слишком молоды, инициативны и…       ― Склонен к рискам? ― предположила Куруми, переведя взгляд на стоящего напротив него шиноби.       ― Да, ― тихо и со слышимой неловкостью в голосе ответил тот, ― простите…       ― Вы делаете свою работу, капитан, Вам не следует извиняться за это. Всё в порядке.       Мужчина тяжело вздохнул, покачав головой, потому что хоть и сомневался, однако точно знал, что Хокаге даст именно такой ответ. «Все в порядке». До сих пор не понятно то, что Совет феодалов Огня подобным образом выражает ему свое «доверие». Приказы отдают одни, а неловкость за их исполнение приходится испытывать другим. Капитан снова попросил прощение, пожелав Учихе легкой работы.       Куруми шла по коридорам резиденции, уже вернув свой истинный облик. Не по привычке, а намерено направившись в свой кабинет, вместо кабинета Каге, она подошла к своему столу, на котором лежали документы, так и не попавшие на подпись к нему. Шисуи обратился не к своему другу, а именно к ней, потому что, судя по его словам, ему стало кое-что известно. И то, что достаточно давно ей приходилось сдерживать и не выдавать, проявилось на ее лице. Девушка опустилась на стул, спрятав в ладонях лицо, и тяжело вздохнула.       Уже с началом рабочего дня в стены резиденции наполнились трудовой жизнью и суетой. Принимая все документы, которые поступали от разных команд и департаментов на подпись к Хокаге, Куруми подписывала их сама, приступив к временному выполнению его обязанностей. Дела появлялись слишком быстро и незаметно, сменяя друг друга. То, что ее беспокоило, отступило в этот день, позволив ей полноценно заняться работой. И причин для беспокойства уже стало намного меньше, когда с наступлением вечера, Тайнури вернулся со своего задания вместе с вороном Хокаге.       Как только время переговоров прошло, охрана Совета оставила свой пост. Сенджу вышла из резиденции, чтобы вернуться в лес, на место встречи с ее контрактным наставником.       ― Можешь забрать, ― Тайнури сел, когда она подошла к нему, и подставил ей шею, ― их старейшины написали вам ответ и благодарность за приглашение в Альянс.       ― Я и не сомневалась, что у вас все получится, ― Куруми отстегнула ошейник, вместе со свитком от старейшин Дождя, ― надеюсь, ты никого не покусал, когда они пытались закрепить ответ на ошейнике.       ― У каждого есть право на надежду.       Куруми посмотрела на него, развернув свиток, так и не прочитав его. Тайнури понял, что напарница морально не настроена к шуткам, поэтому сразу же объяснился.       ― Все живы, никто не пострадал. Не волнуйся.       ― Хорошо, я в это поверю, ― протянула девушка, вернувшись к изучению ответа, в котором говорилось о присоединении новой страны-участника в Альянс, ― они… действительно, согласились.       ― Весьма логичное и правильное для них решение.       Куруми в согласии кивнула, свернув свиток. Вспомнив о том, что Тайнури был не один, она решила поинтересоваться у него о крылатом напарнике, как сразу же увидела того, когда посмотрела на волка.       ― Ох… ― от неожиданности Куруми накрыла губы ладонью, увидев лежащего ворона на голове застывшего хищника, ― Тайнури-сан… вижу, вы неплохо сработались. Кажется, Вы ему очень понравились.       ― Сделаю вид что не слышал этого. Однако… на удивление, он оказался мне полезным. Хокаге использовал с ним связь по шарингану. Представляю, насколько это вымотало и без того его уставшее тело.       ― Вот как? Как обычно… он и сейчас себя не жалеет. В чем прок от меня в этой ситуации, если я ему даже сейчас по настоящему не в силах помочь?       ― Разве ты не знаешь? Решение того, о чем ты беспокоишься лежит на поверхности. Прямо у тебя под носом.       Куруми склонилась к нему, чтобы поближе рассмотреть уютно сидящую на его голове птицу.       ― Сенпай, перед мои носом на Вашей голове очень мило пристроился ворон. Мне кажется, он и вовсе спит.       Тайнури покосил глазами вверх, недовольно проворчав что-то на своём волчьем. Но когда снова посмотрел на девушку, решил объяснить подобную нелепую странность.       ― Заключая с нами контракт, ты оставила в свитке свою кровь и чакру, которой поделилась с нами. Моя чакра смешалась с твоей. А ворон Итачи-чана связан с его шаринганом.       ― Итачи-чан?       Сенджу улыбнулась, не скрывая своего умиления над тем, как приходится ей это на слух.       — Это звучит так…       ― Милая, я старше вас на триста лет.       ― О, д-да. Так о чем Вы говорили?       ― Чакра Сенджу всегда приятно влияла на шаринган Учих. К тому же ты потомок Хаширамы.       ― Хотите сказать, что Хокаге-сама почувствует себя лучше, если я поделюсь с ним своей чакрой?       ― Да, так и есть. Кажется, он использовал очень сильную технику на последней встрече.       Сенджу ответила задумчивым кивком, уже зная ответ на вопрос, как, действительно, помочь Хокаге. Но перед тем, как попрощаться с Тайнури, она успела вспомнить то, что противоречило тому, что она наблюдала сейчас. Волк встряхнул головой, чтобы разбудить птицу. Когда ворон Хокаге опустился на ветку того самого дерева, на котором утром ждал появления напарника, Куруми взглянула на него.       — Тайнури-сан? Если наша чакра так на него влияет, то почему, когда увидел тебя впервые, он…       — Это было не впервые. Мы уже встречались с ним.       Через пару мгновений Тайнури уже наблюдал удивление в глазах девушки, которая повернулась к нему.       — Я хотел его съесть. Но он оказался быстрее.       — Вот как? Значит, тогда ты получил по заслугам?       Волк лишь самодовольно и гордо фыркнул, найдя взглядом смотрящего на него ворона.       — Рано или поздно я тебя все равно проглочу, маленький…       — Я все ещё здесь, Тайнури-сан.       Являясь вожаком стаи, он всегда прислушивался к себе, не изменяя своему мнению. Но стоило заключить контрактное сотрудничество с этой девушкой, он стал позволять ей то, чего не было позволено его соплеменникам. Она оказалась очень смышлёной, вопреки его ожиданиям, и слишком заботливой по отношению ко всем. Поэтому, скрепя клыками и скалясь, он неоднократно уступал ей, как уступил и сегодня.       Резиденция постепенно опустела. Работники администрации один за другим заканчивали свой рабочий день, оставляя кабинеты до следующего утра. Закончив со своими и с делами Хокаге, Куруми направилась в комнату отдыха джонинов, в надежде унять свое волнение за Итачи с помощью чтения какой-нибудь книги. Его группа все еще не вернулась, а отсутствие каких-либо вестей о них, заставляло представлять не самые положительные причины этого.       Войдя в помещение, окна которого выходили на запад, Куруми нахмурилась. Лучи уходящего за горизонт солнца заполнили комнату, освещая ее ярче, чем обычно. Тихо прикрыв за собой дверь, Сенджу направилась к террасе, чтобы проводить один из самых непростых дней в ее жизни. Хоть одна из главных проблем этого здания формально разрешилась сегодня, помимо неё есть и еще одна. Та, на которую Куруми тратила большую часть своих переживаний и мыслей. И этот закат, который она сейчас наблюдает, вовсе не символизирует конец чего-то, а напротив, нагло и громко напоминает ей о том, что ей кое-что предстоит.       Ветер стал прохладней, улицы начали наполняться вечерней жизнью, готовясь к предстоящей ночи. Девушка вернулась в комнату, до сих пор нуждаясь в отвлекающем чтении. Решив подойти к стеллажу с литературой, Куруми отказалась от этой идеи, когда увидела оставленные отдыхающими в этой комнате книги на журнальном столике. Пара энциклопедий и книга с рассказами были вынуждены провести ночь не там, где им было положено. Все-таки волнение за Хокаге испытывала не только его помощница, но и те, кто был посвящен в эту миссию.       Легкое дуновение, раздавшееся со стороны открытых дверей на террасу, привлекло внимание девушки, когда она уже направлялась к оставленным книгам на столе. Понимая, что дело не в сквозняке и не в ветре, Сенджу резко обернулась, увидев вернувшегося Итачи.       ― Хокаге-сама?       Позволив неконтролируемый шаг в его сторону, который оказался самым настоящим порывом, Куруми вовремя остановилась, взяв себя в руки.       ― Вы… вернулись.       ― Я увидел тебя на террасе. Подумал, что так будет быстрее.       ― Возможно… поэтому Вы и оставляете окна в своем кабинете открытыми, ― задумчиво улыбнувшись, предположила Куруми, ― чтобы было быстрее, на всякий случай?       Он выбрал верный способ войти в эту комнату. Золото уходящего солнца всегда по-особенному блестит на ее коже и волосах, поэтому, если бы он вошел через дверь, то ее вид хоть и был бы прекрасным, но не таким ярким, как сейчас. Этот день по-настоящему вымотал его физически и морально, но как только увидел ее, усталость мгновенно отступила. Как и каждый день. Заканчивая с бесконечным потоком дел резиденции, Итачи сможет свободно вздохнуть и набраться сил только тогда, когда поговорит с ней.       ― Хокаге-сама? Что-то случилось?       Услышав ее обеспокоенный голос, Итачи оставил эти размышления, понимая, что довольно долго не давал ответа на ее вопросы.       ― Нет. Все можно назвать успешным, если послание…       ― Передано. Ответ старейшин уже доставлен Совету Мирного Альянса с уведомлением о новом участнике.       ― Значит, у нас, действительно, получилось. Ты снова помогла мне, и с каждым разом я все больше становлюсь тебе обязан.       ― Все, что я делаю для Вас — безвозмездно.       Неизвестно по какой причине, но в этот вечер ее голос звучит мягче и нежнее, чем обычно. Или же все дело в том, что только он пытается заметить какую-то разницу? Учиха просто прислушивается и сравнивает, чтобы убедить себя в том, что между ними что-то меняется. Но даже если и так, то это все равно рано или поздно бы началось. Ничто не может длиться вечно. Ни его мысли, ни его терпение. Но, чтобы не наделать глупостей из-за его нестабильного эмоционального состояния, Учиха решил напомнить ей о разговоре сегодняшним утром.       ― Ты говорила о том, что я могу сделать что-то для тебя.       ― Да… этот случай исключение, хоть я и сказала о безвозмездности.       ― Ты имеешь полное право просить у меня все что угодно, потому что даже сделав это для тебя, я все равно не «расплачусь» с тобой.       ― Кажется, Вас не переубедить, ― неловко заметила Куруми, погрузившись в темноту его глаз. ― Хорошо. Как бы странно это ни звучало, но я могу сразу сказать, что хотела бы воспользоваться Вашим служебным положением. Моя просьба будет направлена Вам документально, как главе нашей деревни и администрации.       ― В таком случае, сделаю все, что от меня требуется, о чем бы ни была эта просьба, ― Итачи взглянул на закат, который уже окрасил небо в темно-оранжевые и сиреневые цвета, ― после такого непростого дня тебе стоит отдохнуть больше, чем кому-либо в этой деревне. Мало того, что покрывала меня в мое отсутствие, ты и всю работу за меня сделала.       ― Все же я предпочла бы остаться еще…       Услышав эти слова, Итачи вернул на нее взгляд. Куруми подошла к дивану и села с краю.       — Вашим глазам необходимо больше отдыха, после его использования. Я могу снять их боль и усталость.       ― Это… не обязательно.       ― Пожалуйста, доверьтесь мне. Прошу.       Она похлопала себя по коленкам, приглашая его лечь на них головой, однако Итачи так и не двинулся с места.       ― Не бойтесь, Хокаге-сама. Уверяю Вас, в этом я лучше, чем в массаже.       Он задумчивым взглядом ответил ей на подобное приглашение, затем опустил глаза на ее колени, которые уже ждали его переполненную неспокойными мыслями голову.       ― Мне следует бояться не этого.       Она улыбнулась его мимолетному смятению, в котором он пребывал до сих пор.       ― Ложитесь. Будем бояться вместе.       Успокаивало лишь то, что она, в отличии от него, вела себя совершенно спокойно. Хоть по Итачи тоже можно сказать подобное, однако стоит лишь взглянуть на то, что творится внутри его сердца и души, сразу же увидишь полное отсутствие его спокойствия и контроля над собой. Но тем не менее, уже полагаясь на ее уверенность в действиях, он решил рискнуть и направиться к ней.       Риск был в каждом сантиметре расстояния, которое он осторожно и неспеша преодолевал между ними. Очень безобидные и ничего не стоящие действия постепенно становились слишком взволнованными и даже трепетными. Понимая, что придает много значения тому, что мало его заслуживает, Учиха все-таки усмирил свою мужскую, чрезмерную впечатлительность и прилёг на диван, головой на ее колени. Но прошли лишь несколько секунд, как прежние чувства, которые он усмирил, вернулись. Он и не мог отреагировать по-другому на такое вторжение в ее личное пространство, в котором присутствует ее сладкий аромат и нежное тепло.       ― Вам удобно?       ― Как никогда, ― тихо ответил Итачи, встретившись с ней взглядом.       На ее губах снова возникла неловкая, но безгранично нежная улыбка. Куруми даже и саму удивляло то, как она просто справляется с тем, что он рядом. Видимо, заботливое беспокойство о его самочувствии и здоровье придавало ей немало сил, от того ее мысли и полны благоразумным спокойствием.       ― Закройте глаза.       Не смея возразить или отказать, Учиха послушно закрыл глаза, после чего ощутил ее ладонь. Концентрируясь на лечащей технике, Куруми распределила свою чакру по руке, накрыв ею глаза Хокаге. Стараясь сделать все, как когда-то ее учила тётя, Сенджу вспоминала все поочередно и с осторожностью, чтобы не совершить ошибок. Но это вышло легче, чем она ожидала. Его глаза, действительно, как и предполагал Тайнури, беспрепятственно стали принимать ее чакру, позволяя ей смешаться с той, что циркулирует в его теле. И чем больше она воздействовала на состояние его глаз, тем больше ей удавалось видеть их возможности и след применяемых техник.       ― Вы… использовали мангекё?       Получив от него молчаливое согласие, Куруми всё-таки не позволила своему удивлению отразиться на технике, однако добродушно дала ему возможность обернуться беспокойством.       — Что случилось на этих переговорах?       ― Их сорвали.       Он почувствовал, что ее рука вздрогнула от удивления, которое все-таки добилось от нее потери концентрации. Но Сенджу ничего не стоило снова покрыть руку чакрой, чтобы завершить технику.       ― Но пока они пытались спровоцировать Альянс на нападение, приглашение уже было передано их Совету.       ― Вам пришлось защищать тех, кто не мог применить силу. Не просто готовы делать все ради других, Вы живете только этой целью.       Но эти слова заставили его задуматься только о самочувствии, что заметно улучшилось благодаря ее чакре. Его глаза уже давно не испытывали такого покоя, как сейчас. Но и у этой положительной стороны есть своя, отрицательная.       ― Мне, действительно, стало легче. Но помогая мне, ты можешь ухудшить и свое самочувствие.       — Вы столько сил потратили на этой встрече, а все равно переживаете о том, как на мне отразится эта техника. Хокаге-сама…       Закончив, она прервала поток и убрала руку с его глаз, встретившись с ним взглядом. Позволив себе заботливое и совсем легкое прикосновение к его щеке, Куруми не без печали решила продолжить.       — Наступит ли день, когда Вы хоть немного начнете думать о себе?       Вместо того, чтобы дать ей ответ, Учиха не смог удержать и своего желания коснуться ее. Незаметно для них обоих, он бездумно и безмолвно накрыл ее ладонь рукой. Дав свободу тому, чему прежде не давал и единого слова, Итачи даже не успел задуматься о последствиях, потому что уже не мог держать себя в руках.       ― Думать о тебе приятней…       Как только та мимолетная тишина нарушилась его тихим ответом, Куруми замерла. В ее глазах возникло изумление, постепенно разбавляясь смущенным замешательством. И увидев ее реакцию, Итачи тоже смог вернуться к реальности, которую покинул на мгновение. Она с неловкостью во взгляде и движениях, освободила свою руку, позволив своему телу внезапно стать каменным.       ― Чем о себе, ― тише добавил Учиха, поднявшись с ее колен.       Еще несколько секунд она сидела не двигаясь, затем бросила взгляд на оставленные книги на столике. Схватившись за это как за единственную возможность прийти в себя и прогнать эту неловкость между ними, Сенджу тихо прочистила горло.       ― Они… Они снова их не убрали, — она взяла книжки и направилась к стеллажу с литературой. — Сегодня был очень напряженный день, многие не находили себе места.       Вцепившись в обложки энциклопедий и сборника рассказов, Куруми не знала, что скажет ему после того, как уберет их на место. Было глупо начинать разговор с того, что первым попалось ей на глаза, однако его странный и необъяснимый поступок не оставил ей выбора.       ― Теперь Вы и вся наша администрация можем спать спокойно. Следующие переговоры пройдут в мире и покое.       Сенджу заполнила пустое место среди книг теми, которые с трудом выпустила из рук. Сделав новый вдох, она повернулась к Учихе, но сразу же столкнулась с его взглядом. От неожиданности того, что он так внезапно и незаметно оказался рядом, девушка вздрогнула, прижавшись спиной к шкафу. Но как возник перед ней, также незаметно и внезапно, Учиха обхватил её лицо. Ещё не успев привыкнуть к его теплу и нежности, она уже ощутила их на своих губах. И дыхание, которое она была вынуждена затаить, пропало вовсе.       Застыв на месте, подобно статуе, она осталась в том положении, в котором была, когда он к ней подошёл. Но её ступор был настолько мимолетным и робким, что позволивший себе эту смелую слабость, Учиха потребовал от неё ответ. Но его требование оказалось совсем противоположным его импульсивному порыву. Оно было очень нежным и неторопливым, не смотря на то, какие желания и чувства переполняли его в этот момент.       Он и вовсе был готов задохнуться от того, что испытал в момент когда она ответила. Их чувственный, волнующий поцелуй постепенно становился более пылким и раскрепощенным. Ее тихий, тяжелый вздох, прорвавшийся через него, позволил Учихе отпустить ее лицо и обхватить талию, привлекая ее оцепеневшее тело к себе. Бескрайне нежная, покорная и хрупкая до головокружения, она оказалась непозволительно невероятной для него. Итачи и не сомневался в том, что она будет несравнимой с теми представлениями и мыслями, которые он допускал о ней.       Отстранившись на мгновение от ее губ, Учиха и сам не сдержал шумного вздоха, когда ощутил ее руки, которыми она обвила его шею, призвав углубить поцелуй. Прежде такой непередаваемой силы тепло никогда не овладевало им, погружая в подобное беспомощное, слабое состояние. Но эта слабость всегда казалась ему самой приятной из всего, что он мог только испытать. Пьянея от нежности ее сладких губ, Итачи только сильнее стал забываться, подталкивая и ее к этому. Внезапно то былое время, которое очерчивало между ними непреодолимое расстояние, исчезло, не оставив после себя и следа. Дав волю своим чувствам и желаниям, он стал свободным, потому что решился на такой своевольный, но по-своему смелый поступок.       Прервав поцелуй, каждый с непреодолимым трудом сделал глубокий вдох, буквально вспоминая, как дышать. Ловя на губах ее неспокойное дыхание в неумелых и безуспешных попытках прийти в себя, Итачи с трудом сдержался, чтобы не поцеловать ее снова. Прерывистость ее вдохов уже стала торопливой, как происходит перед тем, как собираются что-то сказать.       ― Хокаге-сама…       Через туман своих мыслей и разума Итачи пошел на ее голос, найдя в себе силы открыть глаза и увидеть ее.       ― Мне… М-мне надо Вам…       ― Куруми-сан?       Стук в дверь и этот голос не позволили ей закончить. Подошедший к комнате отдыха предпочел не входить, а сказать всё необходимое из-за двери.       ― Наследник Ятто Ичизоку пришел за Вами.       Убежденный в том, что не сможет взять себя в руки, после того, что произошло, Итачи все-таки сделал это. Он смог бы проигнорировать что угодно, но только не то, что не давало ему покоя столько месяцев.       ― Наследник… Ятто? — тихо повторил он, переведя взгляд с дверей на застывшую ассистентку.       Увидев в ее глазах сожаление, Учиха против своей воли, выпустил ее из объятий, рискуя потерять землю под ногами. Боясь даже предположить, что ее может связывать с представителем клана тех, кто шел против мира, которого он добивался с таким трудом, Итачи до последнего отказывался принимать это.       Отступив от нее на несколько шагов назад, он смог увидеть на ее лице эмоций больше, чем до этого вблизи. Она не скрывала, что испытывает вину перед ним. Вину и неловкое сожаление, что уже начинали его по-настоящему душить. Так же не меньше боли и непонимания доставляло ее молчание и виноватый взгляд, от которого по его телу даже прошлась дрожь.       ― Куруми?       Новый голос, раздавшийся за дверью, все же заставил ее отреагировать. Девушка вздрогнула, узнав того, кто это был, словно до этого не понимала, о ком шла речь. Дверь открылась. Итачи бросил в ее сторону взгляд, увидев того самого наследника Ятто Ичизоку.       Вошедший молодой темноволосый мужчина с серыми глазами, которые поверхностно прошлись по присутствующим, наткнувшись на стоящего перед ними Учиху, в легком удивлении вскинул брови.       ― Господин Хокаге? Приветствую.       В этих словах не было определенного характера того удивления, которое он испытал и выразил в этот момент. Но вряд ли оно было приятным. Скорее, это удивление соответствовало его формальному почтению, которое явно не шло от сердца и не являлось добровольным. Для подобного отношения к главе деревни Скрытого листа было достаточно причин, но главной из них стала девушка, которая в этот особый вечер решила задержаться на работе.       ― Вынужден сказать Вам, Хокаге-доно… ― продолжил Ятто, мимолетно посмотрев на Сенджу, ― если Вы продержите здесь мою невесту еще несколько минут, мы с ней рискуем опоздать на наш семейный ужин.