Дорогой Хокаге-сама...

      Согласившись взглянуть на письмо завтра утром, к его собственному удивлению, Итачи даже не испытал никаких сомнений. Ведь сейчас он уже не в силах что-то изменить, поэтому поступит так, как велят обстоятельства. Но собираясь уже повесить трубку и в гордом сожалении проводить этот вечер, Хокаге внезапно принял другое решение.       — Намура-сан?       — Да… Хокаге-доно?       Заведующий легким замешательством ответил на вновь услышанный голос в трубке, что вовремя успел остановить его.       — Слушаю Вас.       — Этот конверт… — начал Итачи, не понимая почему в последний момент передумал. — Я заберу его сегодня.       — Вот как? Хорошо, я…       На другом конце провода воцарилось неловкое молчание. Итачи нахмурил брови пытаясь прислушаться к тому, что происходит в кабинете заведующего архивом. Но только Учиха подумал поинтересоваться у Намуры, что случилось, как тот продолжил.       — Хокаге-доно, Вы можете никуда не ходить. Я передам письмо… ему.       — Ему? О ком Вы?       — Тут… Тут Ваш ворон, — пояснил Намура, смотря на птицу на своем столе. — Появился из ниоткуда.       Испытав удивления не меньше, чем Намура, Итачи и сам не мог объяснить того, почему его птица оказалась у здания архива деревни. Но озадаченный больше тем, что вскоре произойдет на закате в главном Храме, Учиха не стал углубляться в мысли об этом. И теперь единственное, что его сейчас беспокоит — это не подписанное письмо, которое он так и не заметил в той папке с прошением.       Поблагодарив Намуру, Итачи положил трубку, после чего затаил дыхание. Приковав взгляд на документах, которыми занимался до звонка из архива, он начал гадать, какие еще сюрпризы принесет ему этот вечер. И тем временем он уже подходил к концу. Приближался закат, во время которого пройдет брачная церемония его ассистентки и наследника клана Ятто.       Итачи чуть нахмурил брови, вновь поймав себя на этих мыслях. Значит, уже не «любимая женщина», а просто… «ассистентка»? И как он только может управлять резиденцией и быть тенью Листа, если даже не в силах угомонить свою злость и ревность? Он с уверенностью принимает одно решение, затем следующим же мгновением меняет его. А всему причина лист бумаги, содержание которого ему даже неизвестно. Какое-то письмо может взволновать его настолько, что и без того в самый нелегкий день в своей жизни он готов окончательно лишиться терпения и сил?       — Похоже на то… — тихо и устало прошептал Итачи, прижав ладони к лицу, но шум возле окна заставил его обернуться.       Как только бросил взгляд в ту сторону, перед глазами Хокаге мелькнуло черное пятно. Прибыв в кабинет Каге спустя пару минут после того, как забрал конверт, ворон сел на его стол. Он разжал клюв и бросил письмо перед Итачи, после чего попытался ему что-то сказать привычным «кар». На бездействие хозяина птица ответила той же попыткой ему что-то сказать и клювом ударила по конверту, двинув его вперёд.       ― Решение забрать его было принято мной необдуманно, ― честно признался Итачи, вернув взгляд на ворона. ― Я не уверен, что смогу его прочесть.       ― Кар!       Поймав себя на мысли, что, действительно, пытается понять, что же подразумевается под этим коротким ответом, Итачи замер. Кажется, этот вечер не просто морально давит на него, но и загоняет в глубь безумства и отчаяния. Не зная с кем поделиться теми переживания, что не дают ему покоя, Учиха оправдывается за свою слабость перед птицей.       ― Невероятно…       Выражая свое любопытство и некое непонимание, ворон склонил голову в одну сторону затем в другую, смотря на Хокаге в ответ. Но через пару секунд что-то привлекло его внимание, на что он отвернулся от хозяина к окну и взмахнул крыльями. Оставшись наедине с самим собой и этим письмом, Учиха уже принял решение избавиться от него. Взяв конверт с намерениями его выбросить, Итачи снова засомневался. Желание оставить всё это в прошлом вновь спонтанно сменилось на противоположное. Еще не успев подумать об этом, Учиха уже развернул конверт и взял письмо в руки.       Не прошло и минуты, как Итачи резко встал из-за стола, не отрывая взгляда от ее письма. Невольно угодив в руки паники, он повернулся к окну, за которым солнце стремительно уходило за горизонт. И понимая, что теперь уже поздно, он был готов впасть в отчаяние, однако сразу же прогнал эти мысли. Совсем неважно, прошла церемония или нет. Если только ему под силу сделать ее счастливой, разве он имеет право отступать?       Как только Тамаки закончила с прической невесты, она оставила ее одну, чтобы сообщить помощницам служителя Храма об окончании сборов и подготовки к свадьбе. Желая напоследок выйти на веранду родительского дома и насладиться видом цветущего сада, Куруми покинула свою комнату.       ― Сенджу-сан?       Она так была увлечена своими мыслями и видом тонущих в вечернем золоте деревьев, что даже не услышала голос пришедшей помощницы. Провожая солнце за горизонт, Куруми боялась представить, каким окажется для нее завтрашнее утро. С болью в сердце и в глазах она вновь обратилась к воспоминаниям.       «Это очень значимое событие…»       Голос Хокаге даже сейчас звучал в ее мыслях отстранено и непреклонно, как тогда. Но испытывая боль и терзая себя тем, что вернулась в тот день, она уже не могла остановиться.       «Это твой долг перед страной. Я с особым желанием дал официальное согласие на…»       ― Мои страдания…       ― Простите, что? ― вновь подала свой голос вышедшая на веранду девушка в сером кимоно служительницы. ― Я Вас не расслышала. Вы что-то сказали?       ― Ничего, ― тихо ответила Сенджу.       ― Вот как? Значит, мне послышалась, ― послушница подошла ближе к невестке дома Ятто. ― Я пришла сообщить Вам, что всё уже готово для церемонии. Мы ожидаем Вас с Тамаки-сан и другими послушницами у главных ворот, чтобы сопроводить к Вашему будущему супругу в Храм.       Куруми уже не нашла в себе сил для новых слов, поэтому ответила лишь неуверенным полукивком. Теперь ей и вовсе показалось, что любые слова и собственные мысли в будущем станут для нее непозволительной роскошью. За сегодняшний день она и без того не проронила и слова, чтобы сдержать ком в горле. Все время, пока собиралась и готовилась к свадьбе, стоило ей остаться одной, на ее глазах сразу же появлялись слезы. Чему было суждено произойти и сейчас.       Через несколько минут воля ее родителей, воля старейшин и воля главы деревни будет исполнена. Осознание того, что он не отказал Совету в этой свадьбе и не выразил протест, причиняли ей боли не меньше, чем мысли о предстоящем. И почему она думала, что он обязательно сделает это и освободит ее от подобного «долга» перед страной?       Стараясь запомнить свой любимый сад таким, какой он есть, Сенджу ощутила, как силы ее покидают. После очередного мгновения, которое так и не позволило ей проявить терпение и стойкость, она опустилась на пол. Прижав ладони к лицу, девушка склонила голову и полностью отдалась в объятья волнения и паники. С ее груди сорвался тихий всхлип, а плечи, отяжелевшие под силой этих чувств, вздрогнули от слез. Даже пребывая в таком подавленном состоянии, она не смогла не подумать о том, что будет, стоит ей перейти порог этого дома. Ее сердце остановится. А уходящее солнце, которое хоть и греет ее до сих пор, скроется и завтрашним утром будет светить лишь холодным, бессмысленным светом. Она лишится тепла и смысла в каждом дне, потому что раньше в ее жизни был он.       ― Я не смогу, ― тихо прошептала в свои ладони девушка, качнув головой, ― Хокаге-сама…       ― Прости.       Услышав этот голос перед собой и больше не чувствуя на своих руках тепло солнечных лучей от возникшей тени, Сенджу замерла. Боясь оторвать ладони от лица и набраться храбрости взглянуть на него, она с большим трудом на это решилась. И как только Куруми опустила руки и подняла голову, ее глаза распахнулись от удивления.       Когда за Сенджу вновь отправили одну из послушниц, веранда уже пустовала. Известие о том, что невеста главы Ятто Ичизоку пропала, молниеносно разлетелась не только по территории имения клана Сенджу, но и по всей деревне. И, как в символ этого события, солнце уже скрылось за горизонт, беспощадно забрав с собой благоприятное и запланированное время для свадебной церемонии.       ― Не понимаю…       Куруми решилась на вопрос, однако ее недоумение не позволило ей договорить. Оказавшись на крыше резиденции, с которой было видно, как отряды клана Ятто и Сенджу совместно отправляются на ее поиски, она задержала взгляд на глазах человека, что всё это устроил. Стоящий от нее в паре метров Хокаге даже из приличия не выразил озадаченности или сожаления о том, что поднял такой шум. Но если ей все-таки довелось убедиться в отсутствии его интереса к происходящему, то понять причины его спонтанного поступка она до сих пор не могла.       ― Зачем Вы…       ― Я думал, что ты хотела этой свадьбы, — осторожно признался Учиха, сделав шаг к ней.       Однако вновь испытав искреннее удивление, Сенджу отступила назад. Заметив, что она все еще пребывает в легком волнении и шоке, Итачи остановился. Кажется, другой реакции ему ожидать не стоило, ведь у него была прекрасная возможность предотвратить все намного раньше, не причиняя при этом ей боль и неудобств. Поэтому, испытывая не только сожаление, но и волнение, которое уже разделял с ней, Учиха решил продолжить.       — Я был уверен в этом, но только до того момента, пока не узнал о твоем письме. Я прочел его лишь сегодня.       ― Так Вы сорвали эту свадьбу только потому, что почувствовали себя обязанным… мне?       Сделав слишком отчаянный и поспешный вывод, Куруми схватилась за кимоно на груди, чтобы справиться с невыносимой пустотой и болью в сердце. В очередной раз столкнувшись с такой реальностью лицом к лицу, она не смогла отреагировать спокойно.       ― Во мне сыграло волнение, ― продолжила она, дрожащим от смятения голосом. ― Я… Простите, что я посмела заставить Вас. Мне так жаль. Н-но я должна. Ведь этот брак нужен нашей деревне и всей стране. Вы же сами говорили об этом. Говорили, что это мой долг и…       ― Прошение об этой свадьбе лишило меня здравомыслия и рассудка. Я был готов сказать что угодно, только бы скрыть свою злость и нежелание подписывать эти документы.       ― Нежелание и… злость?       Вновь решившись приблизиться к ней, в этот раз Итачи не получил от нее ответный шаг назад. Уже не испытывая тех чувств волнения, Куруми пребывала лишь в легком недоумении, которое породило женское любопытство и интерес. Она с покорным ожиданием стояла на месте, наблюдая за тем, как Хокаге приближается к ней.       — Больше всего на свете я хотел лишь твоего счастья, ради которого был готов пожертвовать своим. Я забрал тебя не только потому, что должен был помочь, но и от моих чувств… к тебе.       Ее глаза, как и некоторое время назад, погрузились в то же удивление. Наполнившись светом звезд и луны, они показывали эмоций намного больше, чем днём. Итачи уже был не в силах сдерживать желание к ней прикоснуться. Поэтому следующим же мгновением Куруми ощутила на своей щеке его ладонь.       ― Этот год и для меня стал самым важным в моей жизни. Каждый мой день начинался с того, что я видел глаза девушки, которую люблю, и считал секунды до возможности снова в них заглянуть.       В его словах было столько тепла, что Куруми ощутила его всем своим телом и осторожно прикрыла глаза, желая раствориться в этой всепоглощающей нежности. Услышанное вмиг лишило ее того груза, что безжалостно опустился на ее плечи вместе с объявлением решения Совета старейшин. Но теперь, когда стало известно о том, что ее чувства оказались не безответны, она смогла спокойно вздохнуть. Это чувство безмерного покоя и долгожданного счастья тронуло ее до глубины, заполняя собой все ее мысли.       До сих пор чувствуя его теплую ладонь на своей щеке и осознавая, что расстояние между ними окончательно сократилось, Сенджу испытывала уже не просто желание, а отчаянную необходимость в поцелуе. И поддавшись тому же порыву, Итачи склонился к ее лицу, от чего Куруми затаила дыхание и в ответ накрыла ладонью его руку.       ― Хокаге-сама…       Желая услышать свое имя с ее уст прежде, чем их коснется, Учиха задержался в паре сантиметров от них.       ― Итачи, ― прошептал он, бросив взгляд на ее губы.       ― Итачи…       Ее сердце прекратило биться, как только волнующий момент их поцелуя настал. И ни на секунду не забывая о том, каким сладким и невероятным был тот поцелуй в резиденции, сейчас Куруми могла думать только об этом. Ведь тогда ее целовал человек, которого любила она, а теперь целует тот, кто любит ее в ответ. Поэтому, из-за внезапно явившей себя взаимности, ее переполняли только самые теплые и нежные чувства. Она уже была готова задохнуться от зарождающейся страсти, сладость которой ощущала уже не только она, но и сам Итачи.       Отдавшись во власть чувств, что вызвал этот долгожданный и желанный поцелуй, девушка устояла лишь благодаря рукам Хокаге, которые прижимали ее к нему. Ясность его мыслей окончательно обернулась в туман. Всё, что было вокруг, перестало существовать. Слишком увлеченный ею, Итачи уже не мог контролировать своих желаний и мыслей. И как только они прервали поцелуй, он подхватил ее на руки.       Еще не успев опомниться и осознать, что теперь не чувствует земли под ногами, Куруми заметила изменившуюся обстановку вокруг. Прошло лишь одно мгновение перед тем, как Учиха оказался в своих апартаментах. И когда Сенджу вновь непрочно встала на пол, он вновь коснулся ее губ.       Прервав поцелуй для необходимого им вдоха, они так и не выпустили друг друга из объятий. Тишина в его спальне, укутанной ночью, разбавлялась их тяжелым дыханием, которое они оба пытались привести в порядок. Итачи открыл глаза и замер, увидев ее перед собой в лучах ярко-серебристой луны. Смущение, смешанное с желанием и страстью, нежным румянцем заливало ее лицо. Она казалась взволнованной, но все равно выглядела уверенной в том, что делает. Однако это не давало Итачи право и дальше проявлять нетерпеливую настойчивость, которой Куруми физически не могла сопротивляться. Он обязан дать ей выбор, пока еще не стало совсем поздно.       ― Если тебе нужно время, я…       Не позволив ему продолжить тем, что повернулась к нему спиной, на которой затянут узел пояса ее кимоно, Сенджу дала этим преждевременный ответ. Хоть удары ее сердца были тяжелыми и неосторожными, она старалась вернуть остатки своего спокойствия. Уже много лет живя со своими чувствами, Куруми всегда была уверена не только в них, но и в нем. Сейчас она точно знала, что не нуждается ни в каких раздумьях.       Сенджу сделала медленный, глубокий вздох, когда почувствовала руки Хокаге на поясе. Под оглушительный стук собственного сердца, которое и не думало биться тише, Куруми до сих пор пыталась успокоиться. И совершенно неожиданно ей это удалось. Когда до нее дошел звук скользнувшего к ее ногам шелкового пояса, волнение сразу же отступило. И в восстановленном ею спокойствии и уверенности Сенджу вновь повернулась к нему.       Как только белоснежное кимоно невесты коснулось пола, вслед за ним упала ее заколка и черная рубашка того, кто похитил их владелицу. Пребывая в своем искреннем и откровенном восхищении при виде нее, Итачи даже усомнился в этой реальности. Поэтому причин сдерживать свое желание обладать ею уже не осталось. Взяв в ладони ее лицо, он коснулся ее губ волнующим и очень нежным поцелуем. Но понимая, что он до сих пор пытается быть осторожным, Куруми обняла его в ответ и теснее прижалась к нему. И уже через несколько секунд спиной она ощутила мягкую поверхность кровати и его теплые руки на бедрах, от чего не сдержала тихого стона. Теперь на смену его осторожной сдержанности, пришла пылающая любовью страсть, которой она отвечала всем своим телом и сердцем.       Лучи утреннего солнца наполнили комнату ярко-золотистым светом. Однако их своевольной настойчивости не хватило на то, чтобы потревожить сон девушки. Но этого оказалось достаточно, чтобы проснулся Итачи. Разумеется, увлеченный этой ночью более важными делами, он не подумал о раскрытых шторах в его комнате. Но взглянув на Куруми, прижавшуюся к его груди, он увидел, что она по-прежнему спит не тревожным и крепким сном.       Воспользовавшись тем, что проснулся раньше, Учиха любовался мирно спящей девушкой в его объятиях. И ему хватило лишь нескольких мгновений, чтобы вновь испытать то невероятно сильное вожделение, с которым вчера он сделал ее своей. Ее нежно-розовые губы припухшие от страстных поцелуев снова настойчиво требовали прикосновений. Но собравшись с силами, Итачи сдержался. Не желая будить ее раньше времени, он предпочел лишь довольствоваться тем, что имеет сейчас.       И всё же смотреть на то, как она спит, оказалось не менее приятным и увлекательным. Вслушиваясь в ее тихое, ровное дыхание, нежно и осторожно поглаживая ее плечи, Итачи вспомнил о делах, которые ему предстоит еще сделать. Хоть сейчас она была с ним, но вопрос о ее свадьбе с наследником Ятто оставался нерешенным. Поэтому, как сильно бы ему ни хотелось наслаждаться ее присутствием, оставаясь с ней, он должен был заставить себя уйти и вернуться к ней как можно скорее.       В зале собраний старейшин все прошло так, как и планировал Хокаге. Предъявив некоторые требования и выдвинув свои условия Совету старейшин, Итачи добился того ответа, за которым пришел. Пусть это и вышло немного «громче» чем он себе представлял, но на тот момент его волновал лишь результат. И разобравшись с тем, что требовало немедленного вмешательства и внимания, после недолго отсутствия Учиха вернулся в свои апартаменты.       Тихо войдя в комнату, Итачи вновь застал Куруми спящей. И судя по тому, что сейчас она лежала на животе, оставив руку на пустующем возле нее месте, через сон она пыталась найти его. Рассыпанные волосы по ее оголенным плечам и спине наполнились лучами солнца. Казалось, они и ее кожа сияют изнутри, переливаясь благородными оттенками серебра и золота. Биение сердца Итачи участилось. Он оказался безнадежно наивным, когда представлял ее утром будящей его. Ведь в том случае он упускал бы слишком много, просыпаясь после нее. И с мысленным волнением о том, что его неспокойное сердце может ее разбудить, Учиха подошел к ней.       Он положил букет белых роз на свою подушку и оставил рядом с ними свиток. Сев на край кровати возле девушки, Учиха услышал ее вдох пробуждения и медленный выдох, после которого она зашевелилась. Почувствовав его руку, которой он заправил прядь волос ей за ухо, Куруми улыбнулась и открыла глаза.       ― Доброе утро.       ― Слишком… доброе, ― последовал ее тихий ответ, после которого губы Итачи коснулась задумчивая улыбка.       Она повернулась ему навстречу, когда он склонился к ней. Рассчитывая на свою прежнюю собранность, которую проявил еще утром, Учиха думал, что поприветствует Куруми сдержанным и легким поцелуем. Но стоило ему лишь ощутить тепло ее губ, от его осторожности и терпения не осталось и следа. К тому же она и сама не думала проявлять свойственную ей робкую скромность. Сенджу отвечала на поцелуй, не сдерживая своего желания, переполнявшее ее в тот момент. Осознав, что уже с самого утра его прикосновения оказались для нее долгожданными, она обвила его шею руками в ответ на его намерение углубить поцелуй.       Куруми не сдержала тяжелого вздоха, когда Итачи ладонью прошелся по ее талии и бедру, которое оголила соскользнувшая простынь. Едва не задыхаясь от этого чувствительного поцелуя, Сенджу выдала свое возникшее волнение. Однако Учиха все же смог удержать свой здравый ум и мыслить связно. Думая о том, как много сил отнял у нее этой ночью, он понимал, что ей необходим отдых. Поэтому, собравшись с силами и волей, которые уже нашел в себе еще утром, Итачи прервал поцелуй, чем позволил им обоим вдохнуть.       ― Кажется, — прошептала Куруми, пытаясь восстановить дыхание, — я могу забыть, как дышать, если каждое мое утро будет начинаться… так.       ― Значит, мы будем задыхаться вместе?       Вызвав очередную улыбку на ее лице, Учиха вновь коснулся ее губ очень легким и нежным поцелуем. Он и не рассчитывал на то, что сможет взять над собой контроль сразу, хотя понимал, что уже следует поговорить с ней о сегодняшнем собрании Совета. Но допустив мысли об этом, Итачи оказался не единственным, кто решался начать разговор. Как только он отстранился от Куруми и открыл глаза, то сразу же встретился с ее взглядом и желанием что-то спросить.       ― Итачи-сама? ― тихо обратилась к нему девушка, решившись начать. ― Могу я попросить Вас не ходить в резиденцию, а провести весь этот день со мной?       ― Я уже взял выходной и решил не ограничиваться одним днём.       ― Что?       Итачи посмотрел на оставленный им свиток возле цветов, не без осторожности подумав о том, что именно хотел ей сказать. И проследив за его взглядом, Сенджу увидела букет белых роз, который привлекал внимания больше, чем что-либо. Она неловко прижала простыню к обнаженной груди и приподнялась, пытаясь при этом подобрать слова.       ― Это…       ― С днём рождения.       ― Боже, ― растеряно протянула Куруми, склоняясь к цветам, чтобы вдохнуть их аромат. ― Они чудесны. И вчера Вы отправили мне столько прекрасных цветов, что пришлось заставить ими весь дом. Вы определено меня балуете, Итачи-сама.       Наблюдая ее новую улыбку и то, с каким восхищением и интересом она смотрит на цветы, Учиха вспомнил подобные момент из их жизни. Порой он даже ловил себя на том, что по-настоящему ревновал, когда она так ласково и нежно смотрела на цветущий сад за окном. Он оставался внешне спокоен, но внутри умирал от желания узнать, о чем ее мысли. Но только цветы могли это знать и видеть ее улыбку, которую она не пыталась держать в формально любезном тоне, с которым иногда приветствовала других и даже его.       ― Цветы всегда заставляли тебя улыбаться.       ― Боюсь, что это не цветы, а Вы, ― ответила Куруми, повернувшись к нему. ― Цветущий сад, миндаль, цветы… Уже с самого детства они напоминали мне о нашей первой встрече и о Вас.       На его лице застыло легкое удивление, которым он отреагировал на ее слова. Едва не обескураженный таким признанием, в котором ее искренняя нежность не знала никаких границ, Итачи ощутил даже неловкость за свои глупые ревнивые мысли. Тогда, терзая себя в догадках, о чем или о ком она думает с той ласковой улыбкой на губах, он и предположить не мог, что ее мысли в тот момент были именно о нем.       ― С того дня он стал моим самым любимым… ― признался Учиха, вызвав на лице Куруми ответное удивление. ― Аромат цветущего миндаля и твоих волос.       Он не просто удивил, а взволновал ее таким признанием до потерянной возможности мыслить и дышать. Сенджу отвела смущенный взгляд и неловкую улыбку в сторону, слыша беспокойный ритм своего сердца. Но вспомнив о том, что возле цветов был какой-то свиток, она приподнялась. И как только свиток оказался в ее руке, она развернула его на коленях, принявшись изучать его содержимое. Сразу же первая строчка, попавшаяся на ее глаза, заставила ее в удивлении вскинуть бровями.       ― Отпуск на весь месяц? И Вы… ― от второй записи она растерялась настолько, что ей пришлось прочесть ее снова. ― Вы аннулировали эту помолвку. Странно, что только после того, как сорвали свадьбу, Вы решили сделать это официально.       Она не смогла бы описать своего бескрайнего чувства благодарности ему за то, что он освободил ее от тех служебных обязательств перед своим кланом и кланом Ятто. Но стоило ей подумать об этом и поверить в то, что все закончилось, в мыслях возникло новое опасение. Ведь нет гарантии, что это не повторится вновь. И теперь это не может ее не беспокоить. До сих пор еще не в силах посмотреть на Итачи из-за своего женского и весьма упорного смущения, Куруми сжала простыню на коленях и тяжело вдохнула.       ― Если кто-то снова захочет породниться… с нашей деревней, я… Я не переживу этого. Поэтому… не могли бы Вы… в моем именном свитке…       ― Я с радостью сделал бы это, но…       ― Но? ― не позволив Итачи закончить, Куруми в легком внезапном испуге посмотрела на него. ― В-вы…       ― Я не могу поставить своё имя в свитке старейшин Сенджу Ичизоку, если твоё уже есть в этом, ― продолжил он, ничуть не удивившись ее спонтанному волнению. ― Я хотел начать именно с этого.       Он развернул свиток до конца, где стояла последняя запись и печать, окруженная подписями. И прочитав заключительное решение Совета, Куруми снова чуть не потеряла самообладание, которое с трудом восстановила.       ― Прошение на нашу помолвку?       Не веря в то, что это происходит наяву, Сенджу решила изучить этот пункт снова. Осознание того, что сейчас она видит официальное разрешение на свою свадьбу с Хокаге, приходило к ней хоть и медленно, но уверенно. Слишком приятная и невероятная новость так сильно разволновала Куруми, что она осторожно провела пальцами по печати Совета старейшин Учиха. И убедившись в реальной подлинности этого соглашения, она подняла взгляд на Итачи.       ― Только вчера я была Вашей ассистенткой, а сегодня уже… невеста?       ― Я принял решение за тебя, пока ты спала, ― начал Учиха, накрыв ее руку ладонью. ― Не думал, что могу быть таким нетерпеливым. Прости.       ― Вам не стоит за это извиняться, ― сжав его ладонь в ответ, заметила Сенджу. ― Я и слов подобрать не смогу, чтобы выразить насколько счастлива. Теперь, так же нетерпеливо, как Вы сделали меня своей невестой, я уже хочу стать Вашей женой. Вот только…       Смущенная, нежная улыбка сошла с ее лица, на котором возникло очень легкое и даже детское возмущение. Лишь на мгновение представив, с какими вопросами организации помолвки им предстоит столкнуться, Куруми не сдержала чувства сожаления и негодования.       ― Мне страшно представить, сколько же потребуется времени и сил, чтобы провести церемонию так, как требуют того традиции и обычай. Собрать в одном месте феодалов, старейшин, наших знакомых и родных… Совет пожелает сделать из этого национальный праздник, привлекая слишком много людей и внимания. Кажется, я смогу стать вашей женой только на следующий год.       ― Думаю, мне будет простительно воздержаться от соблюдения этих традиций. Для того, чтобы сделать тебя своей женой, мне нужна только ты.       ― Значит, ― тихо начала Куруми, осторожно поддавшись вперед, ― Вы предлагаете пожениться нам… тайно?       ― Да. Ведь наши родные и близкие в любом случае будут за нас рады.       ― Действительно… Так как мы им очень дороги, они проявят понимание и только порадуются нашему счастью.       Пусть для кого-то из их семей это решение сравнится с настоящей неожиданностью и даже заговором, но, дав друг другу понять, что сам факт и время проведения церемонии им гораздо важнее, они все-таки приняли его. И подумав об этом, Куруми опустила взгляд на их руки, испытывая при этом знакомое, но непривычное ей в последнее время ощущение. За какие-то несколько минут ее состояние улучшилось настолько, что позволило ей полностью прислушаться к своему организму. И впервые за эту пару дней Сенджу поняла, что в ней проснулся аппетит, который она потеряла еще тем утром. Однако сейчас физическая усталость от последней ночи тут же сделала его слишком сильным.       ― И зверским…       ― Что? ― удивленно переспросил ее Итачи.       ― Я ужасно голодна. Хочу принять утренний душ… обеденный, ― исправила себя Куруми, взглянув на окно, ― и что-нибудь съесть.       ― Я приготовлю нам обед.       Придав весьма простому и даже логичному ответу Хокаге значения больше, чем требовалось, Сенджу вернула на него взгляд. Не осмелившись поделиться с ним всеми своими мыслями до конца, она открыла их лишь наполовину. Ведь за другой таилось желание принять этот поздний утренний душ вместе с ним. И последовав указаниям своего скромного смущения и неопытности, Куруми могла надеяться только на инициативу от Итачи. Однако еще раз все обдумав, она поняла, что просто выбрала неподходящее и слишком позднее время. Он принял душ еще задолго до того, как она проснулась, поэтому и решил заняться готовкой обеда.       ― Точно, Вы же проснулись раньше меня… ― задумалась Сенджу, вызвав своими размышлением новое недоумение на лице Хокаге.       Она так редко видела его нуждающимся в объяснении и ответах, что не смогла больше молчать и игнорировать его очень милое непонимание на лице. Но хоть и набралась храбрости признаться, Куруми так и не нашла в себе силы смотреть на Итачи в этот момент. Поэтому, воспользовавшись его молчаливым ожиданием, она уткнулась лицом в его плечо и нервно сглотнула.       ― Итачи-сама…       ― Да, ― тихо ответил Учиха, осторожно прикоснувшись к ее спине. ― Что-то…       ― Вовсе нет, ― еще тише протянула в ответ Куруми. ― Утренний душ… Я хотела бы принять его вместе с Вами, поэтому в следующий раз разбудите меня, когда… проснетесь.       Не скрыв того, что его удивление в этот момент оказалось довольно приятным, Итачи догадывался, с каким трудом она набралась смелости сказать ему об этом. И, разумеется, он разделял с ней такое желание. При одной только мысли об этом его тело реагирует мгновенно, от чего пульс и биение его сердца бесконтрольно учащаются. Начало такого утра окажется больше, чем просто интересным и многообещающим. Только предварительный образ этого взволновал Хокаге до того, что ему пришлось очень сдержанно и осторожно сглотнуть от последующих мыслей. Но все-таки уже есть то, что способно оказать на него влияния не меньше ― вид того, как невинно и безмятежно она спит. Итачи проявит терпение и будет наслаждаться каждым мгновением, оберегая ее сон и ожидая ее пробуждения.       ― Я дождусь, когда ты проснешься сама.       Под шум душа, который тихо доносился из ванной, Итачи готовил обед. Неосознанно подставляя каждый момент под сомнение, он снова с трудом верил в то, что это происходит на самом деле. Но замерев на одно мгновение, что позволило ему услышать включенный душ, он все-таки смог окончательно убедиться в сложившейся реальности. Проведя невероятную и незабываемую ночь с девушкой, которой, в конечном счете, признался в своих чувствах и сделал своей невестой на следующий день, Итачи готовит для нее обед. Однако, обдумывая и вспоминая все со вчерашнего вечера, он наткнулся на новое сомнение. Вполне возможно, в этот момент счастье переполняет его с такой силой, что упрямо вызывает в нем не самые разумные и умные мысли.       ― Со мной точно что-то не то, ― усмехнувшись над собой, тихо протянул Итачи.       ― Как и со мной.       Услышав ее голос позади, Учиха обернулся. Он и представить себе не мог, насколько приятно ему будет увидеть ее в своей футболке. И еще приятнее было заметить, как сильно ей идет этот цвет. Черная ткань, едва касающаяся краем середины ее бедер, не могла скрыть ее фигуру несмотря на то, что сидела на ней очень свободно. Может, от того, что Итачи уже слишком долго и с вниманием на нее смотрел весь последний год, сейчас он видел каждый изгиб и контур ее тела. Он помнил все, к чему касались его губы и руки этой ночью. И весь ее образ заставил его сердце отбивать уже привычный для него взволнованный ритм. Влажные волосы, лежащие на ее плечах, открывали шею, по которой скатывались капли воды. Находясь в нескольких метрах от нее, он ощутил их аромат и затаил дыхание. Ему нестерпимо захотелось погладить пряди ее волос и ощутить их успокаивающую прохладу, чтобы хоть как-то остудить свою кровь и мысли.       ― Мне тоже кажется, что я все еще сплю, ― продолжила Куруми, прервав ход мыслей Хокаге. ― В разгар рабочего дня я стою на Вашей кухне в Вашей футболке, приняв перед этим душ в Вашей ванной.       На слух это звучало ничем не хуже, чем выглядело. Он ждал этого момента, когда только протянул ей футболку и полотенце. И вполне возможно, что ему даже следует за это извиниться. Однако это не будет честным с его стороны, так как теперь представить ее в чем другом Итачи просто не сможет.       ― Извини, я не подумал о том, что…       ― Даже если бы позаботились, я все равно предпочла бы надеть это. И, судя по тому, как долго Вы молчали, могу подставить искренность Ваших извинений под сомнение.       Столкнувшись с тем, что его раскрыли, Итачи все-таки не был этому удивлен. Нередко, когда о чем-то думал, глядя на нее, он уже слышал свою озвученною мысль. Куруми всегда понимала его не с полуслова, а с полувзгляда, чем воспользовалась и сейчас.       ― Не думал, что это будет слишком очевидно. Я не должен был забывать, что ты способна читать мои мысли.       ― Порой мне достаточно просто посмотреть Вам в глаза. Но, в качестве наказания за то, что Вы мне солгали, я хотела бы забрать ее себе.       ― Разве я могу считать это наказанием?       Куруми покачала головой, поймав себя на том, что и сама сейчас проявила нечестность. Однако это уже стало неважно, ведь он и так обо всем знает.       ― Может, Вам помочь?       ― Сегодня не только твой день рождения, но и первый выходной твоего отпуска. Я хотел бы сам все приготовить. Лучше отдохни.       ― Хорошо, ― согласилась Куруми, неловко улыбаясь. ― Но помните, что это и Ваш отпуск тоже.       ― Об этом трудно не помнить, ― заметил Итачи, задумчиво улыбнувшись ей в ответ. ― Я принесу обед в комнату, когда закончу.       Учиха вернулся к готовке, продолжив нарезать овощи. Стоит признать, что его ответ оказался слишком простым и недостаточно полным. «Об этом трудно не помнить». Эти несколько слов не способны передать и каплю его чувств. Итачи и на секунду не перестает думать о том, что весь следующий месяц они проведут вместе, не погружаясь в свою рутинную и будничную работу. И мысли об этом вызывают в нем настолько сильное предвкушение, что Итачи уже сейчас готов оказаться с ней там, где будут только они вдвоем. Никакой наглой требовательной воли Совета, никакого давления от старейшин Учиха и Сенджу, никаких недовольных и осуждающих слов за его спиной. Им и вовсе стоит отдохнуть далеко за пределами этой деревни и этой страны, чтобы…       Ход его мыслей нарушили ее руки. Погруженный в свои размышления, Итачи упустил момент, когда она подошла к нему сзади и крепко обняла. Куруми прижалась щекой к его спине, чем окончательно вернула Учиху к реальности. Не сдержав своего желания отблагодарить его за все и просто насладиться его присутствием, Сенджу и сама не заметила, как направилась к нему. Пребывая в тех же мыслях, в которых было то, о чем думал и он, Куруми решила поделиться ими. Ведь только он мог понять ее и успокоить.       ― Мне казалось, что наши с Вами имена… всегда будут препятствием.       ― Теперь это не так.       Итачи накрыл ладонями ее руки в ответ, желая прогнать ее беспокойство и волнение. Вслушиваясь в биение его сердца и чувствуя, что уже тонет в тепле его тела, Куруми усилила объятие.       ― Да, ― тихо прошептала она. ― Наверняка уговорить Совет было непросто. Но что, если они и Альянс…       ― Я не позволю.       Почувствовав, что он хочет к ней повернуться, Куруми ослабила объятие. Она подняла взгляд и увидела ту решительность в его глазах, которую до этого лишь слышала в его словах.       ― Даже если весь мир будет против, ты должна мне верить.       ― Знаю, ― тихо ответила Сенджу, коснувшись ладонью его щеки. ― И я Вам верю.       Вновь не сдержав своё желание и интерес, с которым решила коснуться его, Куруми отметила сколько тепла от солнечного света ощущала под ладонью. Еще с утра ей показалось это странным. День за окном был настолько ясным, что и без того светлая кожа Хокаге выглядела еще белее. И в этой контрастной игре его глаза казались в разы темнее самой глубокой и мрачной ночи. Любой блеск и сияние беспощадно поглощалось их мраком, который все равно каким-то образом остался нежным и теплым.       ― Сегодня… ― задумчиво начала Куруми, рассматривая лицо Хокаге, ― солнце светит…       ― Ярче, чем обычно?       От нее уже не требовалось озвучивать ответ, который она и так негласно дала своим молчанием. Теперь Сенджу думала совершенно о другом. Она опустила взгляд на губы Хокаге, до сих пор не опустив свою руку. Ей хватило одного мгновения, чтобы добровольно сбить себя с мысли и поддаться порыву своих чувств. Хоть желание, которому она уступила, выглядело весьма спонтанным и неожиданным, оно оказалось взаимным. И как только Куруми потянулась к нему, Итачи обхватил ее талию и склонился к ее губам.       Плотнее прижав ее хрупкое и податливое тело к своему, Учиха углубил поцелуй. Отвечая ему с той же страстью, Сенджу не сдержала тихий, но полный желания стон. И услышав его, Итачи понял, что уже не может насытиться этим поцелуем и объятием. Жар охватил его, заставляя испытывать то ошеломляющее и сильное чувство, от которого он пытался держаться на расстоянии все утро. Если сейчас он даст ему волю, остановить себя уже станет невозможным. И когда она не сдержала нового стона от его ласк и прикосновений, Итачи неохотно, усилием воли, прервал поцелуй и разжал объятие.       Стараясь овладеть собой и вернуть себе контроль, Учиха успел задаться одним единственным вопросом. Как ему удавалось препятствовать своим чувствам раньше, если сейчас он в считанные мгновения потерял над собой контроль, только ощутив тепло ее ладони на своем лице?       ― Извини, ― хрипло прошептал он, обхватив плечи Куруми и отстранив от себя. ― Теперь я не знаю, как мне себя сдерживать.       ― Все хорошо, ― она открыла глаза, встретившись с ним взглядом. ― Усталость от нашей ночи… слишком приятна. Мне не нужен отдых. И я не хочу, чтобы Вы сдерживались. Только прошу…       Она так и не смогла избавиться от волнения о сегодняшнем собрании Совета старейшин, на котором упрямые, принципиальные и не совсем уступчивые люди все-таки решили пойти ему навстречу. Желая раз и навсегда оставить мысли об этом в прошлом, Куруми решила просто узнать всю правду. Поэтому, вновь подступив к Итачи и обвив его шею для нового поцелуя, она задала последний на этот день вопрос.       ― Скажите, как Вы повлияли на старейшин?       Прекрасно зная, на что Хокаге может пойти, Сенджу боялась даже предположить, с чем Совету старейшин пришлось столкнуться, что они изменили свое решение так скоро, закрыв при этом глаза на сорванную свадьбу внешнеполитической значимости. Если раньше Итачи мог решить все более официальным и мирным способом, то сегодня утром он однозначно предпринял слишком кардинальные меры. И понимая причину ее беспокойства по этому поводу, Учиха улыбнулся, чтобы ее успокоить.       ― Не волнуйся. Я лишь просто был достаточно убедителен и в меру… настойчив.       Чего бы точно не мог сказать кто-то из Совета. Начало сегодняшнего дня каждый старейшина встретил не только головной болью от возмущения представителей клана Ятто, но и от своевольства Хокаге, с которым он потребовал расторжения помолвки и не только. И это безумство обошлось им со всеми его вытекающими обстоятельствами и последствиями.        Еще со вчерашнего вечера на улице не утихало беспокойство. Встревоженные и пораженные случившемся жители деревни то и дело, что обсуждали пропажу представительницы Сенджу Ичизоку перед собственной свадьбой. Изрядные сплетники то и дело, что пускали в ход самые изощренные и невероятные идеи своей фантазии, утверждая, что ассистентка Хокаге сбежала из страны со своим возлюбленным. Кто-то и вовсе поговаривал о том, что ее похитили в знак протеста о вступлении Дождя в Мирный Альянс.       Имея слишком мало информации, которую уже успели исказить очень впечатлительные женщины, что и заметили пропажу невесты, сельчанам оставалось лишь теряться в собственных догадках. Однако в подобном неведении им пришлось пребывать недолго. Уже к обеду этого дня в народ ушло официальное объявление Совета о том, что политического брака между кланами Сенджу и Ятто не будет. И, как человек давно вовлеченный в происходящее, Сарутоби Хирузен вызвал в свою приемную тех, с кем уже больше года ждал подобных новостей.       ― Ну и шума наделал наш Хокаге, — протянул Сарутоби, прочитывая свиток с результатами утреннего собрания старейшин. — Он шантажом добился того, чтобы они дали официальный отказ клану Ятто.       ― Что?       Не уследив за своими эмоциями, Фугаку слишком легко и внезапно погрузился в удивление, что заставило его замереть на месте и затаить дыхание. Проснувшись сегодня утром под шум шагов пробегающих по дворам полицейских Листа и шиноби Ятто, мужчина понял, что произошло. Но удивился он только сейчас, когда Хирузен огласил более детальные и даже невероятные факты.       — Шантажом? — настороженно повторил Учиха, сжав кулаки на коленях. — Но как…       ― Так, как ты сейчас и представил, Фугаку. Итачи сказал им, что оставит пост Хокаге, если они не откажут Ятто Ичизоку в браке с правнучкой Сенджу Тобирамы. Также он заявил, что сам намерен на ней жениться, поэтому он уже успел надавить на ваш Клановый Совет тоже.       ― Это…       ― Слишком непохоже на него? — предположила Цунаде сидящая рядом с ним на татами. — Ещё бы… Но в итоге у нас всё получилось. Он всё-таки сорвал им свадьбу.       Прекрасно понимая чувства и реакцию Фугаку, Сенджу все-таки отреагировала не так обескуражено, как он. Удобно устроившись за чайным столиком и не скрывая своего довольного настроения, Цунаде наполнила три очоко саке, поставив одну на стол перед Фугаку. Затем, поднявшись, женщина подошла к Хирузену и подала ему оставшуюся фарфоровую рюмку.       ― Год берегла эту бутылку, ― с чувством гордости протянула Цунаде, вернувшись на свое место, затем подняла наполненную саке очоко. ― Наконец-то появился повод ее опустошить. Ну… Будем, Фугаку.       Не дождавшись от мужчины какого-либо ответа, Сенджу опустошила рюмку, громко выдохнув. Медово-рисовое вино приятно обжигало ее горло, оставляя после себя кисло-сладкий вкус. Ей пришлось ждать слишком долго, чтобы попробовать саке, во всем мире признанное легендарным. Поэтому Цунаде без сомнения и каких-либо угрызений совести наполнил свою рюмку вновь.       ― Выпьем ещё по одной, ― Сенджу подняла очоко и вдохнула аромат вина, который казался уже слаще. ― Ради будущих деток моей племяшки и твоего сына.       ― Я надеялся, что он сорвет эту свадьбу намного раньше, — задумался Фугаку. — Но я ни за что бы не подумал, что он сделает это так внезапно и…       ― Громко? Да, я и сама не могу поверить в то, что Итачи оказался таким резким в своих требованиях. Но это говорит о том, что Куруми ему действительно очень дорога. Теперь дело осталось за малым. Мы хотели добровольный брак между Учиха и Сенджу, мы его получили.       Но снова получив в ответ задумчивое молчание от своего «напарника», Цунаде повернула голову к плечу. Учиха молча и озадаченно всматривался в свое отражение в до сих пор еще полной рюмке саке.       ― Что такое, Фугаку? Не ты ли предложил эту идею с кланом Ятто? Нам пришлось подождать, — Цунаде вернулась к начатому, после чего поставила вторую опустошенную рюмку на стол. — И, кажется, теперь им никакая помощь от нас не нужна.       ― Действительно, — вторя ее тихому тону, согласился Фугаку. — Наше заключенное пари теперь считается успешно оконченным.       — Эх… И чем я думала, когда делала ставку? — Цунаде снова взяла бутылку и наполнила рюмку. — Это третья и заключительная очоко будет за мой обыденный проигрыш и твою победу.       — Цунаде-сан, но Вы ведь выиграли.       ― Что? — еще не успев пригубить фарфоровую рюмку, Цунаде взглянула на Учиху. — Выиграла? Быть того не может.       ― Вы сказали, что он сорвет их свадьбу, — напомнил Фугаку. — А моя ставка заключалась в том, что аннулируется помолвка.       ― Но ведь Итачи аннулировал помолвку, как ты и говорил.       ― Формально… да, ― тише подтвердил мужчина, с тяжелым вздохом поднеся чашку саке к губам. ― Однако это было сделано уже после того, как он сорвал им свадьбу. Итачи аннулировал помолвку только сегодня, а свадебная церемония, которую он сорвал, была вчера.       ― Вчера? Свадьба была… Вчера. Я, — Цунаде озадаченно и в неуверенности нахмурила брови, осторожно вернув свою очоко на стол. — Я, действительно, выиграла в нашем споре? Невозможно!       В следующий миг серьезное выражение ее лица сменилось на слишком впечатлительное и детское. Наблюдая весьма невзрослое удивление женщины, которая своей впечатлительностью уже стала похожа на маленького ребенка, Фугаку обреченно покачал головой. Однако вновь увидев искреннюю радость Цунаде, он невольно улыбнулся.       ― Все же Ваша реакция успокаивает мое негодование от того, что я не смог предсказать действий собственного сына. Надеюсь, той суммы, что сейчас у меня с собой, хватит, чтобы с Вами рассчитаться.       ― Вы самые азартные люди, которых я знаю, — заметил Хирузен, закуривая трубку. — До последнего мне было интересно, о каких же суммах шла речь.       ― Об очень приятных и больших суммах, верно, Фугаку?       Сенджу довольно улыбнулась, обращаясь к Учихе. Она символично похлопала ладонью по столику перед собой, чем обозначила место для своего выигрыша.       — Верно, — тихо согласился Фугаку, прочистив горло. — О больших.       Уже через несколько секунд увидев перед собой заслуженно и честно выигранные деньги, Сенджу мысленно поблагодарила тех, кто наделал столько шума в их деревне. Желая поскорее ощутить выигрыш в своих руках и его пересчитать, женщина взяла со столика деньги, забыв про так и не выпитую заключительную рюмку.       ― Все-таки здорово, что мы станем родственниками, — искренне заметила Цунаде, с приятным видом и удовольствием пересчитывая купюры. — Ведь это первый раз, когда я выиграла!       Но выражение ее лица снова резко сменилось из-за мыслей, которые она допустила. Испытывая настолько бескрайнюю радость и эйфорию, Сенджу ощутила ком от желания и вовсе заплакать от счастья. Теперь человека, который привел ее к такой желанной и первой в ее жизни победе, она должна принять в свою семью должным образом. Учиха Итачи спас не только свою ассистентку, но и ее тетю, приняв такое рискованное и впечатляющее решение. И за это Цунаде будет благодарна ему все своим добрым, полным азарта сердцем.       — Фугаку, — Сенджу опустила руки с деньгами, вернув взгляд на мужчину. — Своего зятя я буду любить, как… родного сына. Клянусь.       ― Кажется, Цунаде-сан, моего сына Вам придется любить сильнее…       ― Куда же еще сильнее? — поинтересовалась женщина, проследив за взглядом Фугаку. — О. Шисуи? Так ты… Ты тоже делал ставки?       ― Да.       Шисуи шёл через зал приёмной Третьего, направляясь к Фугаку и Цунаде. Узнав последние новости, он все же был рад за друга, но одновременно с этим едва сдерживал свое возмущение и даже обиду. Ведь на кону всех событий стояла не только личная жизнь Хокаге, но и материальное положение капитана полиции Конохи, которое пошатнулось в свете произошедших событий.       — И не думал, что скажу это, но дружба с Итачи мне дорого обходится.       Хмуро и с эмоциональным недовольством он выложил на столик перед Цунаде все имеющиеся купюры из своего кошелька. Заметив, что это ещё не вся сумма, Шисуи тихо выругался и принялся искать деньги в карманах своей жилетки.       ― Я был уверен, что как только увидит прошение о помолвке, он его сразу же аннулирует, — продолжил Учиха, доложив еще несколько купюр на стол. — Но нет же. Итачи добродушно подписал его, дотянув до последнего момента!       — Да тут, — пребывая в новом удивлении, тихо заметила Цунаде, — тут вся моя зарплата уже собралась.       ― Они оба уходят в отпуск, — начал Хирузен, обращаясь к Шисуи. — После разрешенных вопросов, им и вправду стоит отдохнуть. Управлением полицией займутся твои заместители. Совет настоял, чтобы ты заменил Итачи на время его отсутствия.       ― Стать Хокаге на ближайший месяц, несмотря на довольно негибкий и ненормированный график этой должности? Я согласен.       ― Назначение уже вступило в силу. Тебе пора в резиденцию, сегодня день распределения команд на секретные миссии.       ― Да…       Еще не успев оправиться от проигрыша в последнем споре, Шисуи уже успел придумать способ все исправить. Он вовремя вспомнил то, на что уже давно обратил внимание, поэтому теперь не сможет об этом снова забыть и оставить неизменным.       ― Слушайте, Фугаку-доно, ― задумчиво обратился он к мужчине, который так же старался смириться со своим поражением. ― А не хотите отыграться?       ― Отыграться?       ― Не только на должность Итачи нужен временно исполняющий его обязанности, ― Шисуи перевел взгляд на Третьего. ― Вы ведь сказали, что его ассистентка тоже будет отсутствовать.       ― Точно… Ассистент, ― Хирузен озадаченно нахмурил брови. ― Я был так увлечен результатом вашего спора… Хкем… То есть результатом нашего «задания», что упустил это из внимания. Тебе нужен ассистент. Нам потребуется провести новое собрание, чтобы выбрать…       ― Не волнуйтесь. У меня уже есть на примете подходящая кандидатура. И здесь уже находится ее непосредственный руководитель. Цунаде-сан?       Шисуи задумчиво улыбнулся, повернувшись к ней. Сбив со счёта Сенджу, но все же получив ее внимание, Учиха уже мысленно начала предугадывать кто и на что будет делать ставки.       — Думаю, Вас тоже заинтересует подобная возможность поучаствовать в новом пари.       — Предлагаешь нам снова сделать ставки?       — Да, — Шисуи перевёл взгляд на главу клана Учиха. — Ведь у Фугаку-доно есть и второй сын.