Дорогой Хокаге-сама...

      В это же время, когда в главном полицейском участке проводилась церемония присвоения рангов, поместье Сенджу Ичизоку так же подготавливалось к своей церемонии, которой только предстоит состояться. Погода радовала сельчан и ничто не портило общее, праздничное настроение.       Посетив Храм с тем, кто должен стать ее мужем через несколько часов, Куруми вместе с ним направилась к главному дому. И только ступив за порог, девушка замерла, когда ее встретили цветы, которыми были уставлены коридоры.       Куруми задержала взгляд на первом попавшемся букете, не понимая, откуда столько цветов. Увидев проходящую по коридорам женщину, занимающееся организацией свадьбы, Куруми решила обратиться к ней.       — Тамаки-сан, — неуверенно начала она, заставив ту остановиться, — цветы…       — Мои милые, вы уже вернулись? Служитель подтвердил время сегодняшней церемонии?       Тамаки мило улыбнулась и направилась к жениху и невесте, которые до сих пор стояли у дверей.       — Нет, — ответил Ятто, с прежним неприятным замешательством смотря на цветы, — время осталось неизменным. Не могли бы Вы объяснить нам, что это?       — Ох, это… — женщина обернулась, приложив руки к груди, — это подарок для нашей Куруми от Господина Хокаге.       — Что? — тихо переспросила та, сделав несколько шагов по коридору, вдоль которого расположились букеты из белых и красных роз. — Всё это… от него?       — Да, — восхищенно подтвердила Тамаки, склонившись к одному из букетов, чтобы вдохнуть его аромат.       Однако единственным человеком, кто не разделял этих чувств приятного удивления и восхищения был Ятто. Не желая думать о том, что мелькнуло в его мыслях, он сравнялся с невестой.       ― Кажется… — тихо начал он, заметив ее слишком трогательную реакцию на такой подарок, — на нашей свадьбе не соберется столько цветов, сколько их отправил Хокаге. Принимая во внимания ваше с ним происхождения, он проявил слишком много желания угодить своей ассистентке. Тебе не кажется это странным?       — Нет. Ничуть.       Уже привыкнув к ее немногословным ответам, наследник Ятто Ичизоку не рассчитывал на большее, поэтому решил оставить невесту и Тамаки наедине, чтобы продолжить подготовку к церемонии.       Рассматривая цветы, Куруми приметила одну коробочку, пристроенную в одном букете. Позволив женскому любопытству полностью охватить все ее внимание, Сенджу уже не могла отвести взгляд от тех цветов и того, что в них спрятано.       ― Тамаки-сан, а это…       ― Это передали нам вместе с цветами, — понимая, о чем начала Куруми, женщина подошла к тому букету, взяв белую коробочку с красной лентой в руки. — Хокаге оказался очень чутким мужчиной, верно? Интересно, что там?       Она передала этот подарок девушке, которая даже понятия не имела, что внутри. Сняв ленту, Куруми открыла футляр, после чего увидела серебряную заколку в виде цветущей веточки сакуры с зелеными листами и розовато-белыми цветами.       ― Ох, Боги, какие же красивые, — прошептала Тамаки, не сдержав своего нового женского восторга и рассматривая заколку в руке Сенджу. — Это ведь…       — Цветущий миндаль.       Хоть вид подобного подарка по-настоящему восхитил Куруми, однако ее голос уже выдавал задумчивость, в которую она погрузилась, узнав, что именно держит в руках. Воспоминания сами начали выстраиваться единой картиной перед глазами, только больше затягивая ее в то далекое, беззаботное время. В детство.       В академии шиноби всегда выдавались свободные минуты для шалости. Мальчики не выпускали из рук кунаи, девочки же чаще проводили время в саду, в окружении деревьев и цветов. Тот день не был исключением. После обеда, чтобы скоротать оставшиеся время перерыва, начинающие куноичи третьего курса расположились под одним из цветущих деревьев, что располагалось недалеко от академии.       ― Ох, смотрите, актер этого фильма сделал предложение своей партнерше по сцене, ― с девичьим восхищением протянула темноволосая девочка, указывая на журнал, который разложила на коленях, ― этой осенью они сыграют свадьбу. Как же здорово они смотрятся вместе, правда?       ― Действительно, ― согласилась ее одноклассница с темно-каштановыми волосами, собранными в два низких хвоста, ― смотрятся они гармонично, хоть и совершенно разные.       ― Я тоже хочу, чтобы о моей свадьбе было напечатано в таком журнале. Представьте, как будет романтично. О том, что я влюблена узнает все страна Огня.       ― Юи-чан, там печатаются одни сплетни и неправда, ― начала другая девочка, сидящая по другую сторону от молодой мечтательницы, ― если кто-то и увидит такую статью, то сразу же подумает, что она заказная. Журналисты очень бесчестные и…       ― «Продажные люди», ― недовольно закончила за нее подружка, повернувшись к ней, ― Куруми-чан, вот ты всегда портишь самые милые и романтичные истории. Что ни статья, так ее обязательно написал продажный журналист.       ― Но ведь в этих статьях была неправда. В этом журнале уже публиковались опровержения, ― начала объясняться голубоглазая, отвечая подругам уверенным взглядом, ― зачем кому-то знать о том, что ты счастлива и скоро выходишь замуж? Если они любят друга друга, их любовь способна прожить и в тайне ото всех.       ― То есть, они должны были скрывать свои отношения? ― поинтересовалась другая девочка. ― Известным людям не так просто прятаться от посторонних глаз.       ― Я не это имела в виду, Ханазава… Все-таки о том, что они поженились все равно рано или поздно узнали бы. Они предупредили всех заранее, что говорит о том, что оба просто нуждаются во внимании фанатов и зрителей.       ― Кесэо-сама не такая, ― снова возмутилась черноволосая, прижав журнал к груди, ― она просто не сдержала своего женского счастья, поэтому и проговорилась.       ― Юи, если тебе от этого станет легче… ― Куруми обреченно вздохнула, понимая, что спорить бесполезно, ― то пусть будет так. Они любят друг друга. А это главное.       ― Вот же… ― Юи недовольно нахмурилась, взглянув на обложку со звездной парой, ― теперь я в этом не уверенна. Куруми-чан, ты снова это сделала!       ― Что… сделала?       ― Заставила меня поверить не им, а тебе! ― девочка недовольно пожала губы, сильнее нахмурив брови. ― Вредина…       Сенджу замерла, не понимая, как ей в конечном итоге все же удалось переубедить подругу. Ничуть не удивленная Ханазава молча взяла журнал из рук Юи, чтобы дочитать эту статью раздора. И пока Куруми готовилась к тому, чтобы снова дать ответ, до сада дошел звонок из академии. Все присутствующие студентки в саду поспешили на занятия.       Когда одноклассницы уже начали собираться, Сенджу поднялась на ноги, как внезапный треск за спиной заставил ее остановиться. Волосы, собранные в высокий хвост, распустились, а к ногам упала сломанная заколка.       ― Куруми-чан, поспеши, ― Юи обернулась, чтобы убедиться в том, что та пошла за ними.       ― Да, сейчас. Я догоню вас, идите, ― Куруми помахала им, придерживая другой рукой волосы.       Юи и Ханазава кивнули, после чего побежали в сторону академии, оставив подругу в саду. Та подняла с земли расколотую заколку, которая столько времени достойно и полезно отслужила своё.       ― Моя заколка…       Куруми озадаченно огляделась по сторонам, в поисках того, что помогло бы собрать ей волосы на оставшееся занятия. Понимая, что здесь вряд ли что-то сможет найти, она все равно с наивным упорством продолжала это делать. Разумеется, вокруг были лишь цветы и деревья, от которых точно не будет какой-то пользы. Однако подумав о последних, Сенджу обернулась.       Цветущий миндаль совсем кстати оказался в это время и в эту минуту в саду. Куруми нашла лишь одно решение своей проблемы. Уже успев столкнуться со множеством сомнений, она все-таки осторожно продолжала направляться к нему.       ― Совсем маленькую… Боже… Ками-сама, я клянусь, что посажу новое дерево. Не одно, а два. Н-нет… три. Три миндальных дерева.       Нашептывая себе под нос подобные извинения перед Всевышнем и природой, девочка сломала маленькую веточку цветущего дерева. Собрав волосы в пучок, Куруми проткнула их веточкой, которая очень напоминала кандзаши. Не сомневаясь в том, что остальные в ее волосах увидят именно заколку, Сенджу поспешила в академию.       Не впервые получив от учителя отличную оценку, Итачи снова был освобожден от предстоящего занятия, на котором его одноклассники только будут приступать к тому, что он уже освоил. Еще пара таких нормативов и он окончит свое обучение здесь, приступив к подготовке сдачи нормативов на повышения ранга. Не успев втянуться в этот беззаботный период его жизни под названием «детство», Учиха и вовсе мог прийти к заключению, что его не было. Хорошо, что хоть младший брат живет так, как его сверстники и…       Последующие мысли Итачи растворились в звуках приближающихся шагов. Кто-то бежал по коридору, совершенно не заботясь о том, что его могут услышать. Только Учиха начал сбавлять свой шаг, во избежание возможного столкновения, как в его грудь уже что-то врезалось.       Внезапно выбежавшая из-за угла студентка, столкнулась с Итачи, который все-таки не успел к этому приготовиться морально, однако физический устоял. От испуга и непонимания того, что произошло, девочка попятилась назад, но потеряла равновесие. Лишившись возможности контролировать свое тело и движения, она начала падать. Только заметив того, кто оказался на ее пути, Куруми лишь успела тихо вскрикнуть перед падением.       Но если Сенджу уже смиренно была готова упасть, то Итачи наконец-то смог вернуть свое самообладание и потянулся к ней, схватив за руку. Заставив ее замереть на месте, чтобы восстановить равновесие, Учиха встретился с ее небесно-лазурным взглядом, в котором горели девичье непонимание и испуг. Но в следующую секунду, глядя в эти глаза, он невольно счел их взгляд наивно-милым. Так же к подобной, нелепой милости относилось и выражение ее лица, на котором проявились все чувства, которые испытывала девочка.       ― Спасибо, ― тихо прошептала она, с неловкостью в движениях возвращая свое равновесие, чтобы снова прочно встать на ноги.       ― Ты в порядке?       Вместо ответа Сенджу кивнула, опустив взгляд на их руки, после чего осторожно ослабила свою хватку, которой ответила на его помощь. Не успев задуматься над тем, как он смог так быстро отреагировать, Куруми вздрогнула, услышав голос учителя.       ― Это кто сейчас так пронесся по коридору? Снова эти негодницы территорию академии покидали?       Сразу же мысленно дав ответ на этот вопрос, который учитель задавал сам себе, в надежде застать кого-то на месте преступления, Куруми подступила к Учихе, не позволив тому что-то сказать.       ― Назад-назад, ― тихо прошептала она, ладонями толкая Итачи в грудь и заводя его обратно за угол коридора.       Учиха послушно, но с неуверенностью в шагах отступал назад, возвращаясь туда, откуда пришел. Спрятавшись за углом, Куруми повернулась к нему спиной, чтобы убедиться в том, что учитель прошел мимо. Итачи лишь оставалось следить за мелькающим перед глазами белокурым пучком, которым неспокойная и взволнованная Сенджу не нарочно задевала ему нос. Сначала, как и положено в подобной ситуации, мальчик отстранился, сделав еще шаг назад, но Куруми последовала за ним, до сих пор высматривая учителя, пока это было возможно. Итачи терпеливо прочистил горло, когда ее волосы коснулись его лица во второй раз. Он так же терпеливо хотел отвернуться, однако просто сделал перед этим вдох.       Цветочно-миндальный аромат заполнил весь воздух вокруг, вызвав в нем очень странные и весьма необъяснимые чувства. Уже намеренно сделав новый вдох, Учиха не заметил, как сам поддался вперед, склонившись к ее волосам. Не понимая, что делает и почему до сих пор не отступил назад, Итачи снова вдохнул этот аромат, чувствуя, как его переносит в цветущий сад.       — Если бы попалась, то простым предупреждением бы точно не отделалась, — тихо протянула Куруми, когда учитель благополучно прошел по коридору, так и не завернув за этот угол.       Сенджу повернулась к застывшему Учихе, который с непониманием смотрел на нее.       — Прости за это, — тихо извинилась она, неловко улыбнувшись. — Я первый раз опоздала, но он уже делал предупреждение всему нашему классу. Если бы заметил меня, то наказание назначил бы всем моим одноклассникам.       Он до сих пор молчал, предпочитая в ответ лишь смотреть на нее. И от его взгляда Куруми уже ощутила возникшее смущение, что постепенно начало приближаться к тому, чтобы проявиться. Теперь, когда их молчание уже продлилось больше минуты, Сенджу поняла, что оно более предпочтительнее, чем разговор. Однако, против ее желания и надежды, Итачи все-таки решился подать голос.       — Твои волосы…       — Д-да, это… — девочка неловко отвела взгляд в сторону, прикоснувшись к веточке миндаля в прическе. — Я сломала заколку. На занятиях не удобно, да и учитель просит их собирать, поэтому мне пришлось…       Чувствуя, что даже сейчас смотрит на нее так же пристально, Куруми по глупости решила это проверить. От бескрайней ночи его глаз по ее телу прошлась дрожь. Сенджу прекрасно помнила то, о чем собиралась ему сказать, однако в следующий миг напрочь все забыла.       — П-пришлось… — неловко и смущенно протянула она, нервно сглотнув.       Осознавая, что от этих глаз ей не скрыться и не взять себя в руки, Куруми нашла лишь единственный способ, чтобы постараться это сделать.       — Прости, за то… что чуть не сбила с ног и за то, что задержала. Я… пойду.       С трудом вспомнив в какую сторону ей идти, Сенджу поспешила туда, надеясь, что это внезапное волнение, сбивающее ее с толку, пройдет.       К счастью, учитель еще не дошел до аудитории для лекций, поэтому Куруми смогла занять свое место, между подругами, которое преданно ждало ее прихода.       — Куруми-чан, почему так долго? Ты где была? — начала с расспроса Ханазава, когда Сенджу села возле нее.       — Я… б-была в саду. Моя заколка сломалась и я…       — Что-то случилось? — не позволить ей закончить ответ, который она с таким трудом начала давать, Ханазава присмотрелась к ее лицу. — Ты покраснела.       — Что? — Куруми вздрогнула, повернувшись к однокласснице. — Н-нет.       — Да.       Сенджу еще несколько секунд отвечала Ханазаве неуверенным взглядом, после чего прикоснулась к горячим щекам.       — Н-нет…       — Да, точно, — подала свой голос Юи, склонившись к пунцовому лицу подруги, — ты покраснела.       Куруми снова неуверенно возразила и нервно сглотнула, чем только доказала, что подруги правы. Этот день поменял ее жизнь кардинально. С тех пор Куруми чувствовала подступающее тепло к щекам каждый раз, когда на горизонте появлялся он. Но словно чувствуя, что не оставляет своим присутствием ее в покое, Учиха окончил академию раньше, чем было положено. Сенджу смогла облегченно вздохнуть, однако немного погодя заметила, что сама стала искать его взглядом. Пытаясь убедить себя в том, что эта деталь ее до боли странного поведения, скоро пройдет, Куруми потерпела неудачу. Со временем, когда начала понимать многие вещи в своей жизни, она также поняла, что это было. Но рискнув открыть свое сердце, она слишком неожиданно столкнулась с отказом.       То, какое решение принял Хокаге после того, как узнал правду, расставило всё по местам. «В конце концов, это твой долг перед страной…». Каждую минуту вспоминая его слова, Куруми не понимала, почему надеялась и верила в то, что все может быть по-другому. Но уже испытав уверенность в том, что действовал он осознанно и обдуманно, девушка все равно не понимала того, что случилось тем вечером. Помимо того, что она до сих пор помнила теплоту того самого вечера на губах, так еще и в руке держала то, что вызывает непонимания не меньше. Зачем ему было делать такой подарок, напоминающий о том, как все это началось? Неужели… Нет, он не из тех, кто решил бы сделать подобное специально ― возразила Куруми, взглянув на свое отражение.       Пока Сенджу проводила время в своих воспоминаниях, наступил вечер. Девушка не успела оглянуться, как на ее талии уже затянули пояс свадебного кимоно и приступили к ее прическе. Оставшись наедине с Тамаки в своей комнате, Куруми сидела перед зеркалом, следя за тем, как женщина вносит свои исправления в образ невесты.       ― Странно… ― тихо протянула Сенджу, вернув взгляд на заколку от Хокаге, которую все это время не выпускала из рук.       ― Что странно, милая? ― задумчиво поинтересовалась женщина, укладывая выбившуюся прядь в прическу.       Куруми решила ответить на этот вопрос мысленно, понимая, что Тамаки все-таки больше озабочена ее волосами, чем словами. И решив продолжить свои мысли, Сенджу озадаченно нахмурила брови. Для чего и почему Итачи сделал такой подарок, позволив узнать ей, что он тоже помнит тот день? Возможно, он сделал это из желания ее просто порадовать в такой «важный» вечер? Или же то, что эта заколка недвусмысленно сделана в виде цветущего миндаля, всего лишь совпадение? А может…       Она тяжело вздохнула, уже чувствуя, как к горлу подкатывает горький ком из непонимания и обиды. У нее возникают только вопросы, на которые она никогда не сможет найти ответы. Она не понимает того, что Хокаге думает и делает в отношении нее. Однако то, что он не испытывает к ней никаких чувств, поняла уже вчера, когда он сам дал ей четкий на это ответ. «… это твой долг». Но что бы он ни говорил и каких бы жертв ни требовал от нее ради страны, ее чувств это не изменит.       ― Всё. Готово, ― оценив проведенную работу над нарядом и прической невесты, Тамаки одобрительно кивнула, ― просто… идеально.       ― Тамаки-сан, не могли бы вы переколоть волосы этой заколкой?       Тамаки встретилась взглядом с Куруми, посмотрев на нее в зеркале, а затем на ее руку, которая подавала ей заколку.       ― Дорогая, но наследник сам лично выбирал эти кандзаши для тебя. Тебе позволено выходить за него замуж только в том, что он одобрил. Становиться женой одному, при этом давая клятву с заколкой в прическе от другого, это…       По телу Сенджу прошлась ледяная дрожь легкого негодования и несогласия. Не дослушав ответ Тамаки, она резко повернулась к ней, до сих пор подавая той заколку.       ― Даже если этот «другой» ― мужчина, которого я…       Заметив недоумение в глазах Тамики и ее удивление, Куруми в последний момент взяла себя в руки и отвела взгляд в сторону. Ком печали и горя уже сильнее резал горло, не позволив ей продолжить достаточно убедительно. Она опустила голову, сделав глубокий вдох. Рука, сжимающая заколку, дрожала, однако Сенджу все равно решила настоять на своем.       ― Переколите, пожалуйста, — тише произнесла она, увидев на коленях следы слез, которые впитала ткань кимоно. — Никто и не заметит, что на мне другая заколка.       Оставшись под вечер в опустевшей резиденции, Итачи старался думать только о делах администрации и деревни. Если сегодня утром он сомневался в том, что у него это получится, то ближе к концу рабочего дня, Учиха уже с головой ушел в планы и новые заявления, что поступили ему на стол.       Печать за печатью, подпись за подписью, и Итачи уже не заметил, как разобрался со всеми бумагами. Отложив последний документ за этот день к согласованным, Хокаге откинулся на спинку кресла, разминая шею. Задержавшись в одном положении, он прислушался к тишине, которую заметил только сейчас. Каждый день заканчивая в одно и то же время, он только сегодня обратил внимание на то, каким становится это место, когда здесь никого нет.       Переведя взгляд на дверь, в которую до этого входила она, Итачи против своей воли начал думать о причине, по которой ее здесь нет. И тело должным образом отреагировало на эти мысли. Учиха снова спровоцировал головную боль подобными мыслями. И как бы он себя ни отвлекал, пытаясь снова вернуть себе прежние силы и терпение, перед глазами все равно мелькало прошение о церемонии. Итачи уже потерял надежду на то, что в конечном итоге сможет отвлечься, как тишину в кабинете нарушил телефонный звонок.       ― Хокаге-сама, ― на другой стороне линии раздался голос заведующего архивом, ― извините, что Вас отвлекаю.       ― Всё в порядке, ― Итачи устало потер переносицу, прикрыв глаза. ― Говорите.       ― Вчера Вы подписывали прошение на проведение брачных церемоний. В одной из папок согласованных документов с именем Вашей помощницы, Сенджу-сан, лежало нераспечатанное письмо. Я думаю, Итачи-доно, оно так и не дошло до своего адресата.       ― В таком случае просто передайте это письмо тому, чье имя на нем указанно.       ― Оно не подписано.       Хокаге выдержал небольшую молчаливую паузу, пытаясь связать звонок из архива с имеющимися фактами. И как бы Итачи ни пытался, но найти логическое объяснение тому, почему об этом письме говорят именно с ним, он не смог.       — Не понимаю. Намура-сан, если оно не подписано, почему Вы звоните мне?       — Хокаге-сама, изначально эти документы были доставлены на Ваш стол. Следовательно…       Мужчина замялся, держа запечатанное письмо в руках и пытаясь сказать о своих предположениях Учихе. Работник архива впервые разволновался до того, что у него запершило в горле. Боясь случайно указать на невнимательность Хокаге, Намура ещё раз подумал перед тем, как продолжить. Но предчувствие того, что этот конверт, действительно, должен оказаться в нужных руках, придало ему сил и уверенности.       — Это письмо предназначалось Вам.       ― Мне?       Учиха нахмурил брови, повторив про себя услышанные слова. Он не видел никакого письма в той папке, потому что даже не просматривал все документы. Единственное на что у него хватило смелости и сил ― просто поставить печать в прошении о помолвке и отложить всю папку к согласованным.       ― Я занесу этот конверт Вам в резиденцию. Завтра утром.       В ответ на это Хокаге лишь задумчиво усмехнулся. Наступит ли для него вообще это утро? Что, если в нем не хватит сил пережить сегодняшний вечер? Остались считанные минуты до того момента, когда девушка, которую он любит, станет женой другого. Уже чувствуя, как то самое время приближается, его сердце постепенно замедляло темп и лишало его жизненных сил. Но какие бы чувства в нем это ни вызывало, он примет выбор, который она сделала.       ― Хорошо, ― тихо ответил Учиха, опустив руку с телефонной трубкой.       Видели бы его в эти минуты старейшины, которые не раз обвиняли его в юношеском нетерпении и своевольстве. Хоть Учиха не отрицал, что склонен к подобным проявлениям своего характера, однако сейчас он может даже собой гордиться, что проявляет такую смиренность и ни во что не вмешивается.       К своим годам Итачи уже слишком много успел пережить и сделать. Он был спонтанным и терпеливым, смелым и слишком осторожным. Как бы он ни поступал, все в итоге приводило его к тому, на что он рассчитывал. Он добивался того результата, которого хотел и никогда не ошибался. Но сколько бы доказательств его расчетливости и точности действий ни было, то кое-что опровергающее его безошибочные решения все-таки появилось. Письмо, которое все же вернулось обратно на его рабочий стол и удостоилось его внимания.       Испытывая настоящее сомнение в том, что стоит раскрывать этот конверт, Учиха и вовсе передумал это делать. Уже догадавшись от кого это «вложение», о котором она хотела упомянуть, Итачи не видел смысла, чтобы читать его. Ведь это не просто испытание для него, а настоящее издевательство над его чувствами. Пусть это будет неуверенность или простая трусость, Хокаге найдет силы, чтобы простить себе эту слабость. И уже решив поступить именно так, как ему захотелось в первые секунды, когда он прикоснулся к конверту, Итачи уже вытянул с ним руку, чтобы выбросить. Однако что-то не позволило избавиться от него.       Учиха тяжело вздохнул, понимая, что уже сдался. У него есть причины не читать его, но причин, которые заставляют его поступить иначе, намного больше. Ведь все равно хуже уже не станет от того, что он его прочтет. С этими мыслями и запасаясь новыми силами, он все-таки раскрыл конверт, достав письмо. И уже с первых в нем слов сердце Хокаге замерло.

      «Мой дорогой Хокаге-сама… Мне так неловко писать Вам об этом, но я не могла поступить по-другому, потому что знаю, Вы единственный, кто способен мне помочь. Чтобы не отвлекать Вас от дел, я решила написать Вам письмо. Как и говорила, я предпочла изложить свою просьбу в письменном виде, ведь во мне нет сил, чтобы говорить об этом. Вы вправе мне отказать, вправе принять то решение, которое посчитаете нужным. Однако я все равно прошу Вас исполнить ее. Откажите клану Ятто в этом браке, отклонив прошение о брачной церемонии, которое изложено Советом в этих бумагах. Мое назначение на должность ассистентки Хокаге стало самым дорогим и ярким моментом в моей жизни. Каждый мой новый день начинался со встречи с Вами, что наполняло их бескрайним теплом. И я ценю их все до единого. Когда старейшины Сенджу Ичизоку встретились с представителями клана Ятто, они приняли решение заключить политический брак, как гарант того, что между нами больше не будет войны. Совет действовал не только в интересах страны и феодалов Огня, им так же было важно обеспечить и Вам безопасность. Они были слишком требовательны и непреклонны. Ятто могли выбрать представительницу любого клана, но остановили свой выбор именно на мне. Не только я, мои родители и брат всеми силами пытались повлиять на это решение, но оно осталось неизменным. Чтобы закрепить мир между нами и Дождем они выбрали меня, утверждая, что я должна пойти на это ради всего Союза, ради моей семьи, ради… Вас. Но Вы уже заключили этот мир другим путем, и я решилась обратиться к Вам. Лишь Вы можете сделать меня счастливой и наполнить всю мою жизнь смыслом, потому что мое сердце бьется лишь ради Вас. Уже очень давно, когда только я столкнулась с Вами лицом к лицу, оно стало принадлежать только Вам. Я умоляю Вас, если то, что вчера произошло между Вами и мной… если и я что-то значу для Вас, пожалуйста, не дайте этой свадьбе состояться. Прошу…».

      Добравшись взглядом до последней точки, Итачи не заметил, как его дыхание затаилось. Пытаясь снова вспомнить все то, о чем они говорили до этого, и то, о чем она упомянула в письме, Учиха застыл на месте. Его сердце пропустило удар. Даже внезапно возникшая боль в груди, ставшая невыносимой, не позволила ему очнуться. Но стоило ему снова увидеть самое главное в этих строчках, он пришел в себя.       Итачи вскочил с места, полностью отдаваясь в руки паники, от которой по телу прошлась ледяная дрожь. Но вместе с этими чувствами его охватил и мимолетный ступор, подавляя в нем все адекватные и необходимые мысли в этот момент. Лишь спустя несколько секунд Учиха смог опомниться и резко поддаться эмоциям на встречу.       Приводя в порядок последовательность намерений и мыслей, он уже собирался выйти из кабинета, как в тот же момент замер. Солнечные лучи, касающиеся его спины, напомнили ему о том, что он посмел забыть. От этого Итачи снова лишился только что восстановленного здравомыслия и всех сил, потому что осознал всю плачевность последствий своего глупого, ненамеренного бездействия, которое привело его к опозданию.