Следующая станция...

      Вообще, Юнги не знает, как дошёл до того, что ждёт прикосновений от совершенно незнакомого ему человека. И не то, чтобы его смущал этот факт, просто подобным он не занимался никогда. Да и наклонностей к публичным прелюдиям не замечал у себя однозначно. Однако, вот он, – затаивший дыхание и ожидающий дальнейших действий незнакомца, чье, будто бы выточенное из мрамора, лицо он краем глаза в смущении созерцает в отражении окна. И черты его, надо отметить, прекраснее, чем вся жизнь Юнги. Хотя, если быть откровенным, оценить Мин успел не только лишь одно лицо. Выделяющийся, на фоне его собственного, рост сразу же бросился в глаза ещё при первых встречах; крепкое телосложение, которое он успел проверить собственным лбом; и лишь сегодня примеченные жилистые руки, заманчиво и вызывающе демонстрируемые из-под закатанных по локти рукавов рубашки.       И наверное, Юнги стоило бы отойти в сторону, а лучше и вовсе выйти из вагона – сейчас он предпочёл бы сделать это прямо в окно – но тело, глупое и совершенно Юнги не слушающееся, само льнет к чужому сильному телу. Ластится предательски, само плавится в надежде слиться воедино с этим нарушителем чужого относительного спокойствия.       Не встретив никакого сопротивления и, будто осмелев или откинув лишние сомнения, парень осторожно, касаясь почти невесомо, пробрался ладонью под свободную футболку, прикрывающую худощавое тело. Первое прикосновение, будто нерешительно-робкое, пробное, почти не осязаемое на прохладной коже пробрало дрожью до самых костей. Юнги, неосознанно дернувшись вперёд, тут же, будто опомнился и подался обратно, прижимаясь поясницей к горячей ладони, ощущающейся так правильно и нужно. Та, впрочем, надолго на одном месте не задержалась – двинулась исследовать вверенную, кажется, без боя, территорию. Длинные пальцы ласково огладили ребра, приласкали тонкую, ладную талию и скользнули на живот. Большой палец сразу же очертил впадинку пупка, а остальные – игриво прошлись по низу живота, поддевая пояс узких джинс. Юнги, кажется, в тот момент кончился как человек. Тело бросило в дрожь, от чего ноги его подкосились.       Будто чувствуя состояние Мина, парень, прижавшись чуть ближе, ненадолго уткнулся носом в тёмную копну волос, опаляя кожу горячим дыханием, отчего не закрыть глаза в предвкушении чего-то большего и запретного не представлялось возможным.       Томный вздох слетел с губ неосознанно в тот момент, когда чужие губы оставили на основании шеи лёгкий, почти невесомый поцелуй и... исчезли точно так же, как исчезли тело за спиной и большая горячая ладонь из-под футболки. Впрочем, Мин заметил это лишь тогда, когда поезд, закрыв двери, тронулся с места, продолжая маршрут.