Следующая станция...

      Этот день можно по праву назвать самым неудачным в жизни Юнги. И, если на то пошло, Мин готов обвести эту дату красным в календаре и отмечать каждый год. Потому что такой подставы от высших сил он, блять, никак не ожидал.       Все началось со сдохшего за ночь телефона, который Юнги забыл поставить на зарядку и испорченной белой рубашки, которую он опрометчиво, по слепоте своей, закинул вечером в стиральную машинку вместе с чёрными носками. И, вообще-то, если забыть о вспыльчивом нраве, он мог бы и просто выдохнуть, рассчитывая на более-менее спокойное продолжение дня, но Юнги от чего-то чувствовал, что на сегодня подставы не исчерпали себя.       Кое-как отыскав в шкафу сменную рубашку и отпарив её буквально на бегу, Юнги, приведя себя в мало-мальский порядок, выскочил из дома... чтобы, пройдя аккурат один квартал по направлению к остановке, попасть под, ни с того, ни с сего, обрушившийся на город ливень.       Мин едва не подавился практически сорвавшимися с губ ругательствами, но тормозить было уже категорически некогда – он и так безбожно опаздывал.       Волосы и одежда промокла практически моментально, настырные капли стекали с потяжелевших прядей за ворот, щекоча кожу прохладой. Вода заливалась в нос и рот, заставляя Юнги фыркать и встряхивать длинной челкой, каждый раз, когда волосы настырно лезли в, и без того ничерта не видящие, глаза. До остановки Мин добрался насквозь промокшим – хоть отжимай – и ещё более злым, чем был после пробуждения.       Подъехавший к остановке автобус распахнул двери, запуская в салон толпу промокших и озябших людей, которые стремились забраться в тепло быстрее остальных, тем самым толкая хрупкую фигурку Мина из стороны в сторону.       Час поездки в переполненном душном автобусе вылился для Юнги в настоящий ад. Зажатый со всех сторон, с противно липнущей к телу, сырой одеждой и лишённый возможности хоть как-то стереть стекающие с волос капли – Юнги чувствовал себя мокрым крысенышем, только что выбравшимся из канавы. И с каждой новой, проведённой в транспорте минутой он всё отчётливее понимал, что взвоет в голос раненым зверем, если не выберется из этой адской повозки в ближайшее время. Которое, кстати, наступило на последних минутах его самообладания.       Мина, с трудом протискивающего своё тощее тельце сквозь толпу, буквально столкнули со ступенек на улицу. И будто бы подводя все издевательства этого дня последним жирным штрихом – отъезжающий автобус окатил его из расползшейся по асфальту лужи. И, если хоть кто-то в этом чертовом мире рассчитывает, что после всего этого дерьма Юнги появится на работе, он или она полный идиот. И в этот самый момент Мин благодарит всех богов, что в его запасе есть несколько неиспользованных отгулов.       Вода продолжает стекать за шиворот и Юнги уже не чувствует влажность мокрой одежды, второй кожей облепившей его и ему уже откровенно плевать на то, что рубашку и брюки придётся застирывать. Тело знобит, как при простуде и хочется в тепло и что-то горячее, терпко пахнущее крепким кофе...       Юнги замирает на месте и, будто бы зависнув, прикидывает в уме несколько вариантов кофеен, которые находятся в ближайшем доступе. На ум приходят несколько мест, где Мин частенько берёт кофе для себя и коллег и совсем новое кафе, что открылось на углу его офисного здания совсем недавно.       Сам не понимая почему, Юнги двинулся в направлении к офису. Не то, чтобы его раздирало любопытство, просто многие действительно нахваливали это место.       Он добирается быстро, хоть уже не спешит – на нём нет ни единой сухой нитки, толку теперь продолжать спасаться от внезапно разбушевавшейся стихии, решившей, в прямом смысле, свалиться ему на голову. Кофейня, расположившаяся на первом этаже, именно такая, какой её и описывали – уютна и манящая даже снаружи. Высокие открытые окна напомнили о типичных французских кофейнях-пекарнях, которые Юнги как раз такими и представлял.       Он толкает массивные стеклянные двери и его, будто бы пуховым одеялом, тут же окутывает теплом и насыщенным запахом кофейных зёрен с тонкой нотой сладкой выпечки и кондитерских специй. В помещении тепло и уютно – отделка деревом, натуральные ткани естественных приглушённых оттенков в декоре и мягкий свет от ламп и простых подвесных гирлянд. Юнги почему-то сразу подумал о пледе и включенной фоном лирической композиции – он бы точно в полном объёме ощутил, что находится дома, – на столько это место казалось «своим».       Наверняка из-за раннего времени, кофейня ещё совсем не ожившая и пустая. Лишь в глубине её тихо шумит кофе-машина и оглушающе громко падают кубики льда внутри льдогенератора.       Юнги оглядывает пустующее помещение в поисках бариста, но даже тот, будто бы канул в бездну.       –Извините? – тихо позвал он и прошёл к барной стойке. – Есть кто?       Но ответом, как и ожидалось, ему была тишина. Тихо вздохнув, Мин присел на ближайший стул – уходить, не смотря даже на отсутствие обслуживающего персонала, ему не хотелось совсем.       Где-то за стойкой послышался шум: что-то мягко упало, а затем, кто-то, видимо, это «что-то» и уронивший, негромко выругался. Юнги повернул голову на звук, чуть подобравшись, и решил снова попытать удачу:       – Эмм... Доброе утро!..       Дверь, что, по всей видимости, уводила в складские помещения, отворилась и из неё появилась крепкая мужская фигура, от чего-то шагнувшая в зал спиной вперёд и держащая в руках увесистую коробку.       –Доброе утро, – вновь подал голос Мин. –Да, да. Минуточку, – отозвалась «пропажа» в лице бариста. – Извините, мы только открылись и...       Юнги уже хотел прервать молодого человека и заверить, что все в порядке, да так и замер с открытым ртом, когда, наконец-то, увидел лицо повернувшегося к нему работника.       – Ты? – тихо выдохнул парень с коробкой, что, выскользнув их его рук, с глухим ударом рухнула на пол.       Все же этот день можно назвать самым неудачным в жизни Юнги по праву. Потому что, как иначе можно ещё объяснить то, что перед ним сейчас стоит тот самый парень-наваждение, из-за которого Мин целый месяц ездил на автобусе и который этот же месяц снится ему в мокрых снах с пугающей периодичностью? Как объяснить то, что человек, которого он избегал всеми силами, вновь стоит перед его глазами? Юнги не может сказать. Он просто хочет исчезнуть или провалиться под пол в самый Ад.       – Сука... – тихо срывается в раскрасневшихся губ Юнги, когда парень делает к нему шаг.