Следующая станция...

      Первое, что он почувствовал, оказавшись зажатым в тисках чужих крепких рук, была дрожь его собственного тела, которая расползлась шквалом мурашек во все стороны, от чего хрупкое тело трепетно прильнуло к широкой груди в поисках заветного тепла. ᅠᅠᅠЮнги даже и не заметил толком, как непреодолимое, казалось бы, желание сбежать, сменилось отчаянным и будто выточенным за эти долгие дни на подкорках сознания, желанием остаться рядом. Тонкие руки взметнулись вверх и замерли в нерешительности по обе стороны от чужой талии. Юнги медленно, будто бы опасливо, обнял такого знакомого ему незнакомца и уткнулся холодным носом, что будто бы по счастливой случайности оказался на нужном уровне из-за высокого барного стула, в горячую оливковую кожу на чужой шее. От неё всё так же дурманяще пахнет, но все триггеры окончательно срываются, когда Юнги осознаёт, что к запаху примешивается ещё и тягучий, щиплющий на кончике языка аромат натуральных кофейных зёрен, тесно сплетенный с совсем чуть-чуть более мягким – свежеприготовленного кофе. И, наверное, Юнги всё же больной извращенец, потому что он вновь, словно умалишённый, ведёт по этому, будто бы написанному маслом, полотну кожи и вдыхает запах, который теперь кажется доведённым до совершенства, что и без того преследовал его на каждом шагу то ли на яву, то ли во снах. ᅠᅠᅠОн скользит носом по натянутой коже, следуя за бьющейся пульсом артерией, цепляет мочку уха, а затем – оглаживает острую линию точёного подбородка. И вновь соскальзывает вниз, прочерчивая невесомую дорожку к ключице, едва-едва выглядывающей из-под воротника рубашки. Хочется попробовать кожу на вкус, ощутить, действительно ли она будет горчить. Юнги на секунду отрывается буквально на миллиметры и коротко лижет, цепляя рецепторами дурманную дымку. Парень в его руках, хотя тут стоит посмотреть, кто в чьих, дёргается, будто ударенный электрическим разрядом. Юнги, буквально ощущает волны опадающего напряжения, что вились вокруг них эти долгие минуты, и теперь он однозначно больше не в силах отказать себе в маленьких «невинных» шалостях, что так и вьются в его голове роем назойливых пчёл. ᅠᅠᅠМин ещё раз вдыхает чужой аромат полной грудью и медленно, будто бы нехотя, выдохнув, отрывается наконец от чужой шеи. Он вскидывает взгляд раскосых глаз вверх и вглядывается в бездонную пропасть, что бескрайними Вселенными раскинулась на дне чужих глаз. В них из сумасшедшего коктейля эмоций Юнги вылавливает явную заинтересованность, будто бегущей строкой субтитров читающуюся так явно и чётко. И, выдохнув тихое «к чёрту», Мин, ухватившись за ворот чужой рубашки, притягивает парня к себе, чтобы наконец-то запечатать поцелуем чужие, манящие губы. Поцелуй какой-то рваный, кажется неумелым. Юнги даже теряется на пару секунд. До того момента, как инициативу перехватывает чужой напор, разгорающийся с каждым мгновением все сильнее. Парень как-то уж больно по-собственнически размещает свои ладони на тонкой миновой талии и подходит вплотную, буквально втискивая себя меж разведённых ног Юнги, от чего тот тихо шипит в поцелуй, получая в ответ наглую, самоуверенную усмешку. И Мин бы на самом-то деле, возмутился. Только вот жар чужого тела, так правильно ощущающегося рядом, и влажный горячий язык, настойчиво раздвигающий ломаную линию губ, оставляют все попытки к бегству и возмущениям далеко позади. ᅠᅠᅠЮнги чувствует движение больших горячих ладоней по бокам вверх, а затем одна из них перемещается ему на грудь и явно не целомудренно цепляет мелкие пуговицы у ворота, с нажимом вынимая их из петель. И от чего-то, даже эти, пока ещё безобидные, но уже не двусмысленные действия, разжигают в Юнги настоящий пожар, что своим огненным напором срывается тихим, почти обречённым скулежом в чужие губы. Он без сопротивления и возражений готов отдать себя в чужие руки на убой или растерзание – и это, чёрт подери, не пугает и не настораживает его ни на грамм. Он только лишь льнёт ещё ближе, чтобы жарче, больше и чувственнее. Ему нужны эти губы, словно воздух, пропитанный дурманом строгого, горчащего аромата. Нужны чужие руки, что так настойчиво и безвозвратно выбивают из головы Юнги остатки всех мыслей, которые, впрочем, возвращаются, как оказалось, так же быстро, как и исчезают, с тихим звоном дверного колокольчика, разносящегося по небольшому уютному помещению от чего-то слишком громко и оглушающе. Мин только лишь успевает, что распахнуть глаза и испуганной пташкой слететь с нагретого стула, оттолкнув от себя парня, который непонимающим взглядом проводил вылетевшую из кофейни фигурку.