***
Проходит ещё неделя, Скотт практически всё свободное время проводит с ними и потихоньку осваивается. Нет, Дерек не питает иллюзий по поводу полнолуния, оно легко уж точно не пройдёт, но… по крайней мере, у Арджентов повода открыть на них охоту не появится. Уж он об этом позаботится. Хотя странно — они уже столько времени в городе, но никто из охотников к ним так и не явился. Дерек только пару раз замечал их около границы своих земель. И не сказать, чтобы ему это нравилось. Он предпочитает ясность во всём и даже пару раз порывается сам поехать к Арджентам, но Питер с Корой чуть ли не ногами упираются, не пуская его, и он, в конце концов, отступает. На время, но им об этом знать совсем не обязательно. Он паркуется в квартале от школы Скотта и пока ждёт, меланхолично размышляет, как вообще дошёл до такого. Из альфы стал полноценной нянькой. Скотт влетает на переднее сиденье рядом с ним и сразу сползает вниз, параллельно натягивая капюшон на косматую голову. — Поехали. Быстрее, пожалуйста, он видел, в какую сторону я пошёл! — мальчишка воровато выглядывает в окно и тут же ныряет обратно. Дерек же, тяжело вздохнув и смерив его красноречивым взглядом, заводит мотор и трогается. «Он» — тот самый лучший друг Скотта, Стайлз, который написывал ему в ночь обращения и который теперь круглосуточно терроризирует Скотта, а через него и всю стаю. — Почему бы тебе не разобраться с ним уже? — говорит настолько спокойно, насколько может, но даже так раздражение то и дело проскальзывает. — И как я это сделаю? Запру его в раздевалке? Или, может, в вашем подвале? — в голосе Скотта же нескрываемого раздражения через край. Он пытается за длинными рукавами толстовки скрыть отросшие когти, но вместо этого только дырявит поношенную ткань. — Ты можешь прекратить с ним общение в принципе, раз уж не хочешь рассказывать правду, несмотря на то, что я разрешил. Ты же у нас теперь крутой парень. А Дерек и правда вопреки всем законам логики разрешил, выбрав, очевидно, меньшее из зол. Не обратить его, конечно, нет, но поставить в известность и уменьшить его концентрацию вокруг них, только вот… — Нет! Я уже говорил, моё главное условие — не втягивать во всё это Стайлза! Охотники, берсерки, смертельные опасности, жажда крови, неспособность контролировать себя и все эти оборотнические штучки, это не для него. Ему и так… досталось. — И что? Так и будешь от него бегать? — Дерек выгибает бровь, припарковываясь у дома, и даже толком закончить не успевает, Скотт вылетает раньше. — Не знаю! Но ему такого точно не пожелаю! — отсвечивает на него жёлтыми прожекторами и скрывается на заднем дворе. Дерек же не спешит выходить, смотрит ему вслед и всерьёз раздумывает переехать Питера, который «милостиво» позволяет ему оторвать Скотту «лапы», если тот поцарапал обивку, потягивая на крыльце кофе из своей «любимой» уже кофейни. Никто не говорил, что альфой быть легко, верно?***
Стоит, привалившись к обгоревшему косяку и наблюдает за зло машущим стиком Скоттом. Чувство, отдалённо похожее на вину, при этом изнутри скребёт, ему это не нравится. МакКоллу бы поблагодарить его, а не нос воротить. Для большинства — в число которых сам Дерек не входит, — укус — это подарок. Возможность стать сильнее, быстрее. Могущественнее. Скотту, правда, это не нужно. Он всем своим видом показывает, что лучше бы оставался и дальше задохликом с перманентными приступами астмы, чем таким. Другим настолько, что приходится бегать от лучшего друга. Оборотнем настолько, что контролировать свои эмоции — из разряда фантастики. Здоровым настолько, что половина дома уже — развалины. Может, и правда не стоило?.. Дерек отгоняет от себя неправильные, ничего уже не меняющие мысли и решает заняться делами более насущными. Например, выяснить, верны ли его догадки по поводу постоянных срывов его юного беты. Это помогло бы им продвинуться хоть в какую-то сторону. — Не боишься сломать? — в три пружинистых шага оказывается у него за спиной. Шепчет так близко нагнувшись, что тёмные кудри щекочут нос. Прожигает недовольным взглядом, потому что Скотт даже сообразить не успел. А если бы это не Дерек был, то что? МакКолл был бы уже труп, вот что. Судя по недовольному ответу, ему на это, судя по всему, наплевать. — Без разницы, — сдвигает брови и упирается взглядом в пол, изо всех сил стараясь игнорировать Дерека. — Я новую покупать не буду. Вылетишь из первого состава так же быстро, как попал, — говорит наигранно легко. Провоцирует. — Плевать! — когти царапают белую краску, руки до хруста сжимают рукоятку. — Правда? А посмотрит на тебя тогда твоя девушка? Как там её? Кира? — предусмотрительно отступает на шаг. — Или предпочтёт какого-нибудь накаченного капитана команды? Маккол с остервенелым рычанием бросается на Дерека. Думает, видимо, и стик против него использовать, но его Дерек вырывает первым делом. Потому что новый и правда покупать не собирается. Не осаждает сразу, даёт волю. Отчасти из интереса. Сколько Скотт успел почерпнуть из их тренировок? Насколько сильнее стал? Только отступает и блокирует. Не разрывает зрительный контакт, продолжая провоцировать. Раз за разом. Пока Скотт, наконец, не начинает выдыхаться. Пока, истратив всю свою ярость, не начинает думать головой. Кора с Питером наблюдают издали, но не встревают. Им и самим интересно. — Хватит, — Дерек одним поставленным ударом впечатывает МаккКолла в ствол дерева. — Ты очевидно стал сильнее физически. Чего тебе недостаёт, так это контроля. Скотт обиженно смотрит на него снизу вверх, но не спешит подниматься. Всё ещё пытается успокоиться. Дерек вздыхает. — Я тебе кое-что покажу. Пошли, — разворачивается и идёт к заднему крыльцу. Вообще-то он не вполне уверен, что это поможет обращённому оборотню, но всё же лучше, чем ничего? Ищет в старых вещах, скинутых рядом со старым диваном в бывшей гостиной. Идеальный круг с выбитым на поверхности трискелионом. — Что это? — Скотт заглядывает ему через плечо, но отскакивает, стоит Дереку обернуться. — Это помогло мне в своё время. Научиться контролю, — поясняет, но на лице Скотта теперь ещё больше непонимания. — Альфа. Бета. Омега, — Дерек обводит контуры трискелиона. — Это то, кто мы есть. Кем мы можем стать. Всё взаимосвязано, — передаёт круг Скотту. — Это что-то вроде мантры? — клыки всё ещё мешают говорить, зверь искажает голос. — Осторожнее. Эта вещь мне очень дорога, — предупреждает его Дерек и с некоторым удовлетворением даже смотрит, как нарастает ужас в глазах Скотта. А затем — как он изо всех сил пытается вернуть свой человеческий облик. Взгляд на трискелионе, и Дерек готов поспорить, что МакКолл не видит ничего кроме. Сначала когтями, а потом и подушечками пальцев повторяет и повторяет линии. Бормочет едва слышно, пока наконец снова не становится собой. — Я не уверен, что поможет, если станет совсем плохо, — протягивает круг обратно Дереку, но он не берёт. — Оставь себе. Он для того, чтобы ты не сорвался. Для того, чтобы не допустить, — смотрит на закатное солнце сквозь грязью заросшее полуразбитое окно. — Обращённым гораздо сложнее, чем урождённым. Но контроль — вполне реален. Естественно, не сразу и не по щелчку пальцев. Но и младенец не сразу учится ходить или говорить. У тебя есть я. Есть Кора и Питер. Мы все тебе поможем. Да, твоя жизнь уже никогда не будет прежней. Умолкает не в силах выдавить ещё что-то. Как он может обратить ещё кого-то? Питер настаивает, что им нужна нормальная стая. Кора лишь осторожно намекает, но Дерек слишком хорошо знает, что, даже если человек хочет, укус не всегда ведёт к превращению. Он слишком хорошо помнит то чувство беспомощности. Просто не может ещё кого-то подвергнуть смертельной опасности из-за собственного эгоизма. — Но она есть. Только благодаря тебе, — Скотт осторожно приваливается к спинке дивана рядом с ним. — Если бы ты не сделал меня оборотнем, я был бы мёртв, — тушуется, словно не решаясь продолжить. — Я злюсь сейчас почти двадцать четыре на семь и говорю много того, чего на самом деле не чувствую. — Что, например? Что укус — проклятие? — Дерек выгибает бровь искоса поглядывая на его задумчивую мордашку. Смотрится, на самом деле, довольно комично. — Нет, не так. Что он проклятие для всех. Для Стайлза например, да, проклятие. Для меня — спасение, — замолкает на какое-то время, и Дерек уже было решает, что разговор окончен, но Скотт вдруг вскидывается и встаёт перед ним, скрыв за собой не греющие уже лучи. — Но ведь есть ещё такие как я! — Ты хочешь сказать, что мне нужно искать тех, для кого укус — единственный шанс выжить? — Дерек смеривает его недоверчивым взглядом, хотя внутри что-то отмирает. Что-то откликается на эту мысль. Скотт кивает. — Я, конечно, ещё не всё понимаю, но, думаю, так будет правильно. Поразмыслив, Дерек с ним полностью соглашается.***
На то, чтобы принять это, уходит не один день. Настроиться на то, что, возможно, и не получится даже. Как с Пейдж. Дерек не питает иллюзий, что если тот, кого он выберет следующим, не переживёт укус, то угрызения совести будут меньше. Нет. Даже если этот кто-то будет захлёбываться в луже собственной крови, и укус его не исцелит, а добьёт, Дерека всё равно будут мучить кошмары. Призрак этого кого-то навсегда с ним останется. Сколько их шлейфом будут тянуться за ним? Резкий гнилостный запах выводит его из забытья. Он промаргивается и понимает, что стоит — сколько уже? — перед могилой Пейдж на местном кладбище. За эти годы оно обросло могилами, а даже если бы и нет, раньше Дерек не решался прийти сюда. Лишь издали её похороны наблюдал. И всё же могилу инстинктивно нашёл. Зачем только? Чтобы она ответила ему, хороша ли затея? Благословила? Дала знак? Лёгким ночным ветром его окутывает новая волна смрада. До того сильная, что начинает резать глаза, и он только усилием воли не закрывает нос рукой, наоборот, принюхивается. Чужие ему здесь, в Бейкон Хиллз, не нужны, тем более такие. Ступает неслышно, пытаясь определить источник вони, когда замечает вдали небольшой экскаватор с фигурой внутри. Присмотревшись, понимает, что это мальчишка — копает могилу ночью на кладбище, чем не занятие? — и что он как-то странно себя ведёт. Мечется из стороны в сторону, как будто пытается высветить что-то. Только вот это что-то прямо за ним, и Дерек едва успевает добежать и оттолкнуть падающий экскаватор, чтобы тот не свалился в свежую могилу и не задавил мальчишку. Осматривается снова, оборотничьим зрением ища гуля — а он определённо уверен, что это был гуль — но находит только развороченную, довольно старую уже могилу и полусожранного мертвеца внутри вскрытого гроба. Пуститься в погоню, или?.. Присаживается на корточки, рассматривая следы от мощных зубов и тупых когтей. Отмечает, что у мертвеца сломаны только те кости, в которых сохранилось больше всего мозга, и приходит к выводу, что этот гуль не обезумевшее от голода существо, а вполне себе знающий толк в угощениях гурман. Который напал на живого человека, скорее всего, только чтобы защититься от ослепляющего света фар, губительного для их сочащейся язвами кожи. А судя по одной-единственной осквернённой могиле, он тут явно впервые, явно напуганный до чёртиков присутствием волка-альфы, а значит… пускай Ардженты сами разбираются, если им так нужно. Он же даст шанс твари убраться восвояси по-хорошему. — Помочь? — смотрит на испуганного долговязого мальчишку сверху вниз и протягивает руку. Когда тот перестаёт пожирать его взглядом и хватается цепкими пальцами, Дерек чувствует ещё что-то. Не удивление, что его одной рукой играючи подняли на поверхность из глубокой могилы, а… страх. Куда более глубокий и сильный, чем тот, что он испытал только что. Этот останется с ним на несколько недель, а тот, что пронизывает идущий от него запах, въелся глубоко в подкорку, шрамами испещрил нутро. Дерек хмурится, не отпуская жилистую руку, даже когда мальчишка уже на поверхности. Он почему-то уверен, что, если присмотреться, то и на теле у того найдётся не один шрам. — Спа-спасибо, — давит из себя подросток, пытаясь вырвать руку. — Как тебя зовут? — Айзек, — бубнит, отводит в сторону взгляд, прячется. Ссутуливается весь, боится даже встать. — Если хочешь, я могу избавить тебя от этого страха. Поставить тебя над ним, — Дерек говорит вкрадчиво, чтобы не напугать, и сам не до конца понимает, зачем. Этот подросток явно не умирает, он явно не подходит, но… но его чутьё вопреки логике буквально кричит о том, что того надо спасать. — Айзек, — добавляет с нажимом, пытаясь сконцентрировать внимание мальчишки, расширившимися от удивления глазами рассматривающего что-то за его спиной к себе. — Нет… нет, спасибо. Мне пора, — дрожащими пальцами достаёт старый вибрирующий мобильник из джинсов и, когда видит, кто звонит, бледнеет и, подскочив, убегает. Что, интересно, могло напугать его больше, чем произошедшее только что? Дерек оглядывается, пытаясь определить, на что смотрел Айзек, и видит на экскаваторе следы собственных когтей, пропоровших окрашенный металл. Другие безусловно решат, что на мальчишку напал дикий зверь, на них всегда сваливают подобное. Айзек безусловно понял, что эти следы не той твари, а Дерека. Дерек только надеется, что ему хватит ума не делиться своими мыслями с шерифом и полицией, но на всякий случай решает убедиться сам. Его взгляд падает на надколовшееся надгробие, на которое упал экскаватор. «Катарина Арджент». Если гуль вернётся после похорон и сожрёт, то что от неё осталось, то Дерек тем более поступил правильно, что отпустил его сейчас.***
Второй раз он встречает Айзека на следующий день у здания полиции. Хотя встречает — это сильно сказано. Дерек не хочет светиться лишний раз и делает вид, что гуляет, на расстоянии достаточном, чтобы слышать и быть незаметным. Мальчишка, как он и рассчитывает, не говорит шерифу ничего про него, даже врёт, что сам выбрался из могилы; даже пытается вспомнить, что это был за зверь. Дерек не может не улыбнуться его старательности, только вот улыбка исчезает, когда он понимает, что старается тот не ради того, чтобы выгородить его. Тот страх, он провонял им насквозь, и вопреки тому, что шерифа, похоже, его показания вполне устраивают, вонь того страха только усиливается. Дерек наблюдает, как Айзек вместе с отцом идёт к машине и, поколебавшись всего мгновение, обнаруживает, что уже едет за ними. За вонью страха мальчишки сложно разобрать что-либо, касающееся его отца, но то, что тот не проронил ни слова за всё это время, уже само по себе настораживает. Они подъезжают и паркуются у небольшого двухэтажного дома в спальном районе, Дерек останавливает камаро через квартал. Он сам не знает, почему не уезжает. Чего ждёт? Откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза. На ощупь выуживает из кармана кожанки телефон, разрывающийся от звонков и сообщений его дядюшки, на которого он оставил Скотта, и отключает к чертям. Будем считать, у него сегодня выходной. Сидит не один час, пару раз, кажется, даже умудряется задремать, пока кошмар не выталкивает его обратно в действительность. Не его кошмар. Дерек хмурится, пытаясь понять, что именно произошло. Осматривается, сжимает ладонью кожаную обивку руля, имитируя то, как вчера схватил Айзека, и образы снова заполняют сознание, но уже не кошмаром, а видениями прошлого. Боль, слёзы, обида. Деревянная обшарпанная лестница и старый, с приделанным амбарным замком промышленный холодильник. Следы от царапин на внутренней стороне и следы высохшей крови. Воспоминания постепенно перетекают в настоящее. «Пап, пожалуйста, не надо». «Я выплачу всё сам. Все накопленные деньги отдам, а если не хватит, устроюсь ещё на пару подработок… Я же не виноват!» «Честно, я исправлю оценку, ещё ведь только середина семестра. Всё равно в команду меня не взяли… пока что». «Пап, пожалуйста. Пап!» Дерек даже через квартал слышит звон разбивающейся посуды. Дерек улавливает слабый металлический запах свежей крови, смешанный с ужасом. Пропитанный обидой и обречённостью. Айзек знает, что будет дальше. Знает, что никто его не спасёт. Знает, что бесполезно умолять отца не наказывать его. Смилостивиться. Одного только не знает — что Дерек уже рядом. Выбить хлипкую заднюю дверь с петель — как раз плюнуть, даже плечо не саднит. Он врывается в гостиную, но их уже там нет. Есть только горы разбитой посуды, сорванная скатерть и небольшая лужица крови у стены. А голоса слышны сразу и повсюду для обострившихся инстинктов. Теперь отец Айзека на выражения не скупится. В холодном, металлом отдающем голосе ни капли сострадания или жалости, только злоба и садистское упоение собственной властью. Делать что угодно совершенно безнаказанно. — Глаз, мой глаз! — визжит Айзек, захлёбываясь рыданиями, а в ответ Дерек слышит звук, очень похожий на пинок. — Прекрати скулить, это просто царапина. Ничего, посидишь, подумаешь, а к утру уже всё заживёт. Давай, шевелись! — гаркают на него. К тому времени, как Дерек находит дверь в подвал и оказывается внутри, отец Айзека уже пытается закрыть того в коробе холодильника, запихивая сопротивляющегося сына внутрь. Айзек уже не упрашивает его простить. Он только повторяет всё время: «мой глаз», — и пытается выбраться. Хотя раньше всегда сдавался и безропотно принимал наказание. — Какого дьявола, — отец Айзека поворачивается, удивлённо глядя на возникшего за ним Дерека, и пушинкой отлетает к противоположной стене. Дерек превращается специально, чтобы быть неузнанным и чтобы напугать сильнее. Он помогает дрожащему, прикрывающему ладонью левый глаз Айзеку — который совершенно точно его узнал — выбраться, сажает его на ступени и уговаривает показать ему рану. Именно рану, а не царапину. У мальчишки вся футболка залита кровью, та до сих пор алыми каплями с локтя капает, напитывает светлую ткань. Айзек, судя по всему, в шоке, руку от лица приходится буквально отрывать, и хоть Дерек и не окулист, ему одного взгляда достаточно, чтобы понять, что восстановить глаз и зрение обычной медициной уже не выйдет. Самый большой осколок мальчишка достал, но раскурочил рану, сделав только хуже, плюс осталось ещё несколько маленьких, которые до сих пор внутри и с каждой секундой всё больше разрушают нежные ткани. — Айзек, — зовёт его, перехватывая дрожащие руки. — Айзек, нам нужно в больницу. Моя машина через квартал, пойдём, я помогу, — тянет его, заставляя встать, и совсем не ожидает, что мальчишка его оттолкнёт. Не удержавшись на ступеньке, валится на пол и тут же группируется, откатываясь в сторону, всем существом чувствуя опасность. — Ах ты, маленький выродок, — булькает оседающий к ногам Айзека отец с осколком в шее. Специально или нет, но тот попадает в артерию, и из неё бьёт фонтанчик тёмной густой крови. — По-мо-ги… — теперь уже он просит сына, но тот слишком напуган. Он смотрит на него через собственные окровавленные руки и не видит. Только когда поворачивается к Дереку, взгляд становится осознанным. — Я… у него был нож. Он бы убил вас, я просто… Я не хотел, — мешком валится рядом и начинает раскачиваться из стороны в сторону, зажав ладонями уши, чтобы не слышать звуки умирающего рядом отца. Дерек подходит к тому, только чтобы выбить из всё ещё сжимающей ладони нож, а затем отворачивается, присаживаясь рядом с Айзеком. Да, он, может, и мог бы спасти его отца, но такие твари и жить не заслуживают. — Всё хорошо, успокойся. Ты всё сделал правильно. Айзек, — он обнимает его, всю свою силу и спокойствие вкладывая в объятия. Передавая ему. — Мы можем поехать в больницу, я тебе помогу. Не брошу. Но и прошлое моё предложение тоже в силе, — мальчишка в его руках замирает. — Я могу исцелить тебя. Сделать сильнее. Я обещаю, что защищу тебя. — Хорошо. Пожалуйста, — выдыхает ему в шею и зажмуривается, изо всех сил вцепившись в футболку Дерека, когда слышит, что сначала будет ещё больнее. Кивает, щекоча его шею светлыми вихрами, и Дерек выпускает когти, оставляя глубокие царапины на боку мальчишки. Может, и к лучшему, что Айзек теряет сознание. Дерек подхватывает его на руки и осторожно, чтобы их никто не увидел, выносит из дома. Привозит в их особняк и, конечно же, натыкается на недовольного Питера. Питера, который разом всё понимает, едва взглянув на мальчишку, и закатывает глаза, начиная тираду о том, что им только стаи подростков-полутрупов не хватало, но Дерек осаждает его, рыком велев заткнуться. — Садись в машину и езжай по последнему адресу в навигаторе. Сделай так, чтобы ни его, — кивает на Айзека, — ни моих следов там к утру не было. А на обратном пути привези Скотта. — Может, нам сначала подождать, выживет ли этот кучерявый заморыш или нет?.. — Питер! — Иду-иду. Что бы вы все делали без доброго дядюшки Питера.***
Айзек выживает. Обращение проходит у него тяжелее, чем у Скотта, но к утру он уже более-менее приходит в себя. Как раз вовремя, учитывая нагрянувшую к ним полицию. Питер свою часть работы выполняет безупречно, и в итоге благодаря ему и Скотту у Айзека железное алиби на ночь убийства отца. После того, как они вышли из здания полиции днём накануне, Айзек пошёл к Скотту, и они всю ночь вместе играли в видеоигры. А уже утром пришли к Дереку. Передать кое-что от Дитона. У шерифа, конечно, возникает множество вопросов, но у Хейлов — первоклассные адвокаты, которые в кратчайшие сроки улаживают всё. Даже пребывание Айзека у Хейлов вместо приюта, хотя и со скрипом. И едва ли не ежедневным посещением соцработника, но это ведь уже что-то, верно? Теперь у Дерека ещё один бета в стае. Айзек Лейхи.***
Его адаптация проходит ещё хуже, чем у Скотта, и Дерек смиряется с мыслью, что все остальные дела придётся пока что оставить на Питера и Кору. Пока Айзек хотя бы день в школе сможет отсидеть, не нарычав на кого-нибудь. Заезжает теперь уже за двумя подростками и чувствует себя смесью няньки и водителя частного школьного автобуса. Одно хорошо, за всем этим у него просто не остаётся сил на скорбь и уход в себя. И плохо в то же время. Мобильник всё трезвонит и трезвонит, хотя до конца уроков ещё полчаса как минимум, и это не считая тренировки. Дерек выдыхает через нос и крепче сжимает руль. Он знал, что так будет. Он обещал им. Ловит навороченный, купленный недавно Питером гаджет, когда тот уже готов свалиться с кресла на пол. — Алло. Алло, Дерек? — голос Скотта на той стороне крайне взволнованный. — Естественно, Скотт. Кто ещё, по-твоему, может отвечать по моему телефону? — не удерживается и тут же корит себя. Усталость сказывается. — Скажи, ты ещё не у школы? — Почти. Я на обычном месте, около кофейни. В трубке слышится облегчённый выдох и куча не менее взволнованных голосов. Дерек отчётливо слышит имя Эрика, и оно кажется ему смутно знакомым. — Приезжай, пожалуйста, скорее к главному входу! У моей одноклассницы приступ эпилепсии, тренер вызвал скорую, но там авария на дороге, и они не знают, как быстро доберутся. Ты же врач, даже если до больницы не доедем, ты поможешь. — Ваша медсестра знает, что делать? Ей оказали хотя бы первую помощь? — Дерек тут же собирается, прожимает педаль газа на полную, наплевав на возможные штрафы, и гонит к школе. — Да. — Хорошо, я скоро буду, — отключается. Вот где он слышал это имя. Накануне Питер, сидя на кованных ступеньках лофта, рассуждал, насколько нынче пошла жестокая молодёжь, то и дело одаривая красноречивыми взглядами Скотта с Айзеком. Айзек сорвался первым. — А что мы должны были сделать? Повырывать у всех мобильники и загреметь в полицию? — Ты разве не привычный? — Питер отпивает кофе и ухмыляется. — Мы тебя от убийства твоего папаши отмазали, неужели, думаешь, с этим бы не справились? — Хватит! — Дерек потирает виски, откидываясь на спинку кресла из тёмной кожи. Выбранного, конечно, Питером. — Вам ещё не надоела эта постоянная грызня? Из-за чего на этот раз? — Ну, на этот раз я с Питером согласна, — Кора протягивает ему в одной руке стакан воды и обезболивающее, а в другой планшет с выложенным в соцсеть видео. Видео явно из школы Бейкон Хиллз, в котором старшеклассница сначала пытается забраться наверх по скалодрому, но, едва поднявшись на два выступа, замирает и начинает захлёбываться рыданиями. Несколько человек — самых адекватных, видимо, — в числе которых оказывается и Скотт, уговаривают её оттолкнуться и просто упасть на маты. У неё получается не сразу, но всё же получается, только вот на этом всё не заканчивается. Под все эти насмешки и улюлюкания у неё уже на матах начинается приступ, и пока одноклассница — Эллисон Арджент — пытается оказать первую помощь, девушка мочится под себя. Лужица растекается по мату под всеобщий смех, и это продолжается, пока не появляется кто-то из взрослых, видимо. «Шоу от Эрики». Так оно было подписано. Дерек не уверен точно, сколько штрафов успел словить, пока ехал к школе и оттуда с Эрикой и тренером до больницы, но вероятно, много. — А вы неплохо разбираетесь в городе, так умело объехали аварию и пробки, — тренер Финсток смотрит на него с уважением. — Спасибо. Я уже сообщил родителям, они скоро приедут. Кстати, это ведь вы взяли на себя опеку Айзека? Дерек не смотрит на тренера и слушает вполуха. Он следит за тем, куда увозят Эрику. То, что от неё исходило во время дороги, ему совсем не понравилось. Он много раз чувствовал это от пациентов в больнице во время практики, особенно тех, что лежали в онкологии, и слишком хорошо знает, чем это всё может закончиться. — Извините, но у меня дела. Мы можем поговорить в другой раз? Можете назначить встречу, и я приду, — как можно вежливее отшивает, и тренера, кажется, его ответ вполне устраивает. — Да-да, конечно. Спасибо вам огромное ещё раз. — Да, тренер, — Дерек разворачивается у стойки регистрации. — Можно совет на будущее? — тот кивает, и он продолжает. — Конфискуйте у учеников телефоны перед тем, как пустить в зал. Особенно, если не можете уследить. То, что случилось накануне, на девяносто процентов спровоцировало новый приступ. Как и ухудшение её состояния в целом. Финсток разом скидывает маску придурковатого учителя и становится серьёзным. Кивает, и судя по сжатым до побелевших костяшек кулакам, и сам готов устроить ад тем, кто всё это снимал и выложил. Если вычислит, конечно. Это не может не вселять надежду. Дерек отправляет СМС Скотту, и уже через десять секунд у тренера начинает разрываться телефон. Ему этого вполне хватает, чтобы незамеченным пробраться мимо и, дождавшись, пока медсестра выйдет, зайти в палату. Убедившись перед этим в верности своих опасений. Эрика, думая, видимо, что он врач, спешит обратно на койку и делает вид, что спит. Он ухмыляется про себя и, ухватившись за ручку у её изголовья, наклоняется к самому уху: — Я знаю, о чём ты думаешь. Только вот скальпелей здесь нет. И таблеток тоже, — выкатывает носилки в коридор и ладонью прижимает её вскинувшуюся было голову обратно к подушке. — Лежи тихо. Она, как ни странно, подчиняется. Дерек чувствует за всей этой мешаниной лекарств, болезни и пота её страх. А ещё решимость так или иначе совершить задуманное. Увозит в самое безопасное место, где искать будут в последнюю очередь, и пытается прикинуть в голове, сколько у них времени, пока врач не обнаружит её пропажу. При любых раскладах немного, и это плохо. — Кто вы? — она приподнимается на локтях и смотрит расширившимися глазами. — Знаете, о чём я думаю, и решили сразу отвезти меня в морг? — не дождавшись ответа, поднимается ещё чуть выше и с сомнением в голосе шепчет. — Вы мне… поможете? — Покончить с собой? Из-за этого? — вертит в руках упаковку с лекарством от эпилепсии. — Нет. — Да что вы знаете… — Побочные действия: беспричинный страх, бессонница, угревая сыпь, язвенные колиты, — чеканит каждое, не глядя на упаковку, чем удивляет её ещё сильнее. — Это того не стоит. — А то, что оно к тому же не помогает? — Помогало бы, если бы ты пила регулярно. — Я пила! — её страх превращается в злость. — И не помогало. Оно не помогло… тогда. Вы не знаете. Вы ничего не знаете! Вся моя жизнь — это больницы, издевательства одноклассников, парень, который мне нравится, даже не знает, что я существую, я ничего не могу, и врач сказал, — она начинает плакать, и всхлипы каждое слово напитывают, — что мне стало хуже. Что будет ещё хуже! Лучше я умру. Я не хочу так жить. Я не хочу, чтобы мама плакала снова. Чтобы она тратила всю зарплату на мои больничные счета. Она одинока из-за меня. У неё нет больше ни на что времени, а если бы и было, кому она нужна с такой дочерью, как я? Если не хотите помогать, тогда не мешайте. Вы ведь не врач? Я буду кричать, и вас поймают, — ёрзает по носилкам, пытается отползти подальше, но Дерек куда проворнее больной девчонки. Возможно, слишком больной и слабой, чтобы пережить трансформацию, даже несмотря на свой возраст. Дерек почти уверен, что в этот раз ошибся. Обхватывает тонкие лодыжки и предупреждающе сжимает, чтобы она не думала глупить. А когда видит, как раскрываются потрескавшиеся губы, прежде чем успеет закричать, рывком тянет на себя. Почти вплотную оказываются, и она явно сбита с толку. Явно не ожидала. Он чувствует, как в смесь идущих от неё запахов примешивается новый, едва заметный шлейф сексуального волнения. Решает уцепиться за него, подыграть и подаётся ещё чуть ближе, нависая над ней. Рассматривает подрагивающие ресницы, губы, ловит взглядом её. — Зачем ты пыталась забраться на скалодром? — Откуда вы… — шепчет, и Дерек вопросительно выгибает брови. — Я хотела доказать другим, что могу то же, что они. Хотела проверить себя. И провалила проверку, — слёзы уже не крупными каплями, а настоящим потоком по проторенным дорожкам по лицу стекают, и Дерек, замерев на мгновение, стирает их пальцами, взяв её лицо в ладони. — А если я предложу тебе другой выход? Если скажу, что могу исцелить тебя. Сделать лучше, чем ты была? И уже не придётся искать возможность покончить с собой в больнице. — Но… как? — в её голосе крохотная, но надежда. — Я покажу. Дерек понимает, что рискует, но другого выхода нет. Обман — не вариант. Она должна понимать, на что идёт. Кем станет. Она не Скотт и не Айзек, её болезнь не смертельна. Перемена места и хороший психотерапевт вполне смогут поставить её на ноги, хотя полностью здоровой она, конечно, не будет. Он отходит на несколько шагов и обращается, а она наблюдает, затаив дыхание. Не кричит, не бьётся в истерике. В её взгляде изумление и интерес. И тогда Дерек рассказывает, в чём заключается его предложение. Какие будут плюсы и какие минусы. Рассказывает про охотников, хотя и не говорит, что это Ардженты. Рассказывает, что у него уже есть беты, как она, но не называет имён. — Так что? Решение нужно принять сейчас. Другого шанса не будет. Эрика так и сидит, и он уже решает, что у неё не хватит духу, но вот она неуклюже спрыгивает с носилок, протягивает к нему худую подрагивающую руку и касается заросшей шерстью щеки. — Я буду такой же? Дерек усмехается, но руку не отнимает. — Почти. Она кивает и сама подставляет тыльной стороной кисть к его клыкам. — Эрика, я же не вампир, — закатывает глаза и сжимает её плечи. — Будет больно, — предупреждает. — Не больнее, чем то, что я собиралась сделать. И то верно. Дерек придерживает её одной рукой, а другой рывком оставляет под больничной робой рану от лопаток до шеи. Она не закрывает глаза, только губу до крови закусывает. Дереку даже ждать не нужно, он уже знает, что всё получится. Эрика — боец.***
— Почему ты не хочешь меня послушать? Ты обратил Айзека, Эрику, но отказываешься и слушать про Бойда! — Скотт ходит за ним хвостом уже который день, и Дерек всерьёз подумывает приковать его ещё до полнолуния. — Он умирает? У него неизлечимая болезнь? Нет? Вот тебе и ответ, — возвращается к созерцанию перечня документов и разрешений, необходимых для открытия клиники, но Скотт упрямо просто захлопывает крышку ноутбука. — Нет, но, когда я говорил про безвыходные ситуации, я имел в виду не только угрозы смерти. Дерек в уме повторяет мантру — в последнее время слишком часто — и очень старается просто кинуть Скотту его рюкзак, а не прибить им к противоположной стене. Коре не понравится, она только-только закончила «создавать уют в этой берлоге». — А я имел в виду именно это. А теперь иди к Дитону, тебе пора на подработку. — Хотя бы подумай. Пожалуйста! — не сдаётся до самого выхода. Пока дверь перед самым носом не захлопывается. Он знает, что в идеале им нужен ещё один бета, но на данный момент он сыт подростками по горло, и предел его мечтаний — оказаться где-нибудь на вершине горы совершенно одному. Весь день как белка в колесе, и даже вечером возвращаться не спешит. Погода на редкость хорошая, тёплая, несмотря на то, что на улицы уже опустились сумерки, и он позволяет себе небольшую передышку в виде прогулки по безлюдному почти городу. Всё слишком быстро и разом. Вновь обретённая семья, стая, беты-подростки. Его статус альфы. Он должен стать для них хорошим альфой. Должен, но сможет ли? Его мать была превосходной альфой. Уважаемой другими, даже охотниками. Умеющей полностью превращаться в волка. Казалось, у неё так играючи получается заботиться обо всех и сразу. К каждому найти подход, заглянуть в сердце. Получится ли у него стать таким же? Лора сказала тогда, что он с самого начала должен был стать альфой, что она всегда это знала, но так ли это на самом деле? Или она просто до самого конца пыталась его подбодрить? Убедить, потому что лучше кандидатуры не нашлось. Не Питеру же отдавать, жадному до власти. Это то же самое, что наркоману дать ключи от сейфа, наполненного дурью. И не Коре, она слишком молодая. Так на самом ли деле он избранный, а не просто единственно возможная кандидатура? Отпинывает носком ботинка камешек и наблюдает, как тот отскакивает по асфальту к противоположной лавке. Фонари светят тускло, почти не освещают, но парк и не такой большой, скверик скорее. В детстве они всегда прибегали сюда после похода в кино или на каток. Там, за поворотом, раньше стояла палатка с безумно вкусным мороженым. Дерек с улыбкой вспоминает, как обиделась на него Кора, когда узнала, что он рассказал про их «тайное» место Пейдж. И как он потом откупался порцией с тремя шариками и сиропом с посыпкой. Целую неделю. Потратил почти все карманные деньги, а Пейдж засунула ему в карман куртки половину, когда узнала, потому что, раз они встречаются, то и ответственность нужно делить пополам. Он не вспоминал о ней раньше, он… запретил себе. Оставил прошлую жизнь в прошлом, а теперь, когда она обрушилась на него как лавина, воспоминания наполняют его изнутри, но помимо боли приносят тоску и светлую грусть. Придают сил, как бы странно ни было. На сообщение Коры о том, что, если он не приедет в течении получаса, ему придётся расплачиваться с ней до конца жизни, обещает привезти мороженное. «Три шарика с сиропом и посыпкой. Рада, что ты помнишь» Выходит, это не только с ним так. Решает на обратном пути пройтись мимо катка, посмотреть, на месте ли ещё. Было бы неплохо сходить сюда со всеми. Даже вечно ворчащего и упирающегося Питера с собой захватить. Помимо того, чтобы учиться, как сдерживать зверя, им просто необходимо привыкнуть друг к другу и сблизиться. Они теперь семья, в конце концов. — Слышь, пацан, ты это, лучше не зли меня и отдавай бабло по-хорошему. Я если сам искать начну, тебе явно не понравится. Слышит прокуренный хриплый голос со стороны служебного входа и проклинает всех и вся. Потому что просто так пройти и сделать вид, что ничего не слышал, естественно, не сможет. В три прыжка оказывается у стены и осторожно выглядывает за край. Скрюченный, весь в вонючих обносках бомж грозит розочкой от бутылки какому-то парню. Который выше него раза в два и настолько же шире в плечах. Розочка от бутылки — это, конечно оружие, но что-то Дереку подсказывает, что даже она этому горе-бандиту не поможет. Тем удивительнее для него поступок подростка. Тот просто молча вынимает из рюкзака бумажник, достаёт оттуда пачку купюр и протягивает их бомжу. В его карих глазах абсолютное безразличие к происходящему. Тот косится на него не менее подозрительно и удивлённо, чем сам Дерек, но деньги быстро выхватывает и прячет в недрах грязного плаща. — И бумажник отдай. Мой как раз прохудился, — гнилозубо скалится и тянет руку за бумажником, но парень не отдаёт. — Нет. Бумажник не отдам. Я и так отдал тебе всю зарплату за месяц. Только что выдали. А его не отдам, — убирает обратно в рюкзак и разворачивается, решив, что на этом всё. Только вот бомж с ним явно не согласен. Поносит его отборным матом и замахивается розочкой, но попадает только по рюкзаку. Слышится треск ткани, и Дерек больше не прячется. Он по ауре, идущей от подростка, понимает, что тот не будет сопротивляться, даже если постараются заколоть. Хейл сбивает бомжа с ног, поставленным ударом выбивает из руки розочку и отпинывает её подальше. Не обращается, здесь ему это не нужно. — Хочешь совет? Верни деньги и убирайся, пока я добрый, — только глазами отсвечивает и добавляет пинок в район печени. Этого вполне хватает, чтобы напугать того и заставить скрыться, разбросав деньги по асфальту. Хорошо бы, конечно, отвести его к шерифу, но Дерек и так к нему в последнее время зачастил. — Деньги забрать не хочешь? — обращается к подростку, который сидит на земле и осматривает урон, понесённый рюкзаком. Тот смеривает его тяжёлым взглядом исподлобья и будто бы нехотя собирает купюры. Дерек же, сложив руки на груди, наблюдает. — Как тебя зовут? — А вам какое дело? — огрызается тот. — Ну, раз спасибо я не дождусь, так хоть имя узнать право имею, — прищуривается Дерек. — Меня зовут Бойд. Довольны? — встаёт, отряхивается и идёт мимо Дерека. — Спасибо. Бесцветное абсолютно. Бойд. Тот ли самый? — Ты одноклассник Скотта МакКолла? — до последнего не знает, нужно ли спрашивать, а тот, едва слышит имя Скотта, разворачивается и подходит обратно. — Вы знаете Скотта? Кивает и присаживается на ступеньку, ведущую к входу для персонала. — Зачем ты отдал ему деньги? С твоей комплекцией ты легко мог с ним справиться и сам. Раз уж они вот так совершенно случайно встретились, почему бы не разобраться с этим? Чтобы потом он мог отбрить Скотта раз и навсегда. Хоть одной головной болью меньше будет. — Да без разницы, — пожимает плечами и мнётся на месте. Видно, хочет что-то спросить, да не решается. А раз так, то снова очередь Дерека. — А если без разницы, то почему и бумажник не отдал? Бойд долго молчит. Дерек позволяет. И рассмотреть себя тоже. Мобильник в куртке вибрирует, но он его игнорирует. — Это подарок. И там… важная для меня вещь. — Но ты бы позволил ему тебя зарезать, если бы он захотел. Разве тогда он бы их не забрал? — С чего вы взяли? — Бойд отвечает недоверчиво, с сомнением. Словно его уличили, а он и не понял, как. По сути, так оно и есть. — Учуял. — Скотт теперь тоже много чует, — кивает подросток, и теперь приходит черёд Дерека удивляться. — Ты его тайный фанат, или что? Может, они оба ошиблись, и Бойд работает на Арджентов? Должен же быть у драгоценной Эллисон хоть один телохранитель. — Нет, я просто… наблюдательный. А ещё Эрика и Айзек, — гнёт своё, неожиданно перехватив инициативу. — Они раньше не общались, зато теперь не разлей вода просто. — А что, ты тоже хочешь? Они стали сильными, здоровыми. Стали гораздо лучше, чем были. Я бы мог сделать тебя таким же, — тянет Дерек, позволяя алому затопить радужку. — Хочешь быть сильным? — Нет, меня это не интересует. — Тогда что? — Я… задолбался один. Думал, что после того, как не смог спасти её, мне никто не нужен, но… это я никому не нужен. Я невидимка. Живой призрак. Скотт и остальные сидят в столовой за соседним столом, и я… хочу так же. Чтобы меня ждали, радовались, беспокоились. — Потому что на самом деле ты хочешь жить. Хочешь, чтобы был смысл, — продолжает за него и понимает, что Бойд в каком-то смысле на него похож. Он слишком хорошо понимает, что тот чувствует. Чувствует, что, может, это и не смертельная угроза, но Скотт был прав. Укус может стать для него спасением. — Тогда что насчёт семьи? Если станешь одним из нас, станешь частью стаи. А это даже больше, чем семья. — И я никогда больше не буду один? — мнёт лямку рюкзака, и недоверия во взгляде — вагон просто. За всеми этими мышцами и угрюмостью — обычный ребёнок. — Никогда. Домой он возвращается не один, пообещав Коре мороженое в следующий раз. Теперь все на месте.***
Несмотря на то что с присоединением к их стае Бойда вопрос с домом становится как никогда актуальным — в лофте они все попросту уже не помещаются — Дерек всё же сначала решает разобраться со зданием для клиники. Тем более, что Дитон подкинул неплохой вариант рядом со своей. Настолько неплохой, что Дерек решает не арендовать, а сразу выкупить, хотя и приходится раскошелиться. — Вы уверены, что не пожалеете? — осматривает внутренние помещения, осторожно ступая на свободные от строительного мусора участки. — Всё в порядке, — Дитон улыбается и качает головой. — А как же ваши планы по расширению? Дерек не то что бы подслушал разговор ветеринара с риэлтором, просто ждал, пока тот выйдет к нему. — Мне это больше ни к чему. Я думал о расширении на случай, если у меня станет больше… особенных пациентов. Так что в каком-то смысле ты меня даже выручил. — Так и я открываю обычную больницу, — делает самый невинный вид, хотя они оба понимают, что к чему. О возвращении Хейлов в город уже и так всем известно, а скоро, Дерек уверен, прознают и о стае, и о клинике, и наверняка потянутся к нему и к Дитону. К нему по старой памяти и чтобы разузнать, насколько он похож на свою мать, а к Дитону — потому что тот всегда был первоклассным врачом, особенно для сверхъестественных существ, и больше он уже отмазываться как раньше не сможет. Не после того, как открыто заявил о том, что станет советником Дерека. Конечно, обычно личности советников не раскрываются, и мало кто кроме самого альфы знает, что советник в принципе есть, но здесь скрывать бесполезно. Слишком многие уже и так знали. — Думаю, что необычных пациентов у тебя всё же будет больше, — усмехается и протягивает ему символ, сплетённый из высохшей травы и цветов. — Это тебе. Защитный оберег. Может, конечно, не особенно поможет, но и не повредит точно. Ещё пара недель, и вы сможете открыться. Дерек кивает и принимает оберег, рассматривая замысловатые узоры, как вдруг явственно чувствует приближающуюся угрозу. Рукой припечатывает Дитона к свежевыкрашенной стене и осторожно выглядывает в окно. Аккурат рядом с его камаро паркуется чёрный джип Криса Арджента. Только вот странно: чувствует Дерек только его сердцебиение. Выходить тот не спешит, сложив руки на руле, сверлит взглядом окна будущей клиники. — Кто там? — спрашивает Дитон, но сам выглядывать не торопится. Вообще не двигается, даже руку Дерека не сбрасывает. — Крис Арджент. — Один? — Да. Во вздохе Дитона слышится облегчение, и Дерек одаривает его полным сомнения взглядом. — Это было неизбежно. Вам нужно поговорить. Я понимаю, что восстановить старый договор не выйдет, но хотя бы мирное сосуществование… — Дитон, от него жаждой убийства за милю несёт. Если бы здесь был кто-то из новичков, они бы со своими инстинктами уже с ума посходили. — Значит, хорошо, что они остались с Корой. Дерек тяжело вздыхает. Ему всё это ой как не нравится, но Дитон прав, лучше разобраться со всем сейчас, чем ждать, пока Крис нагрянет к ним домой и встретится с четырьмя новообращёнными бетами. А потому перестаёт скрываться и становится прямо напротив окна и смотрит на Криса. Не звонит, хотя у него есть номер, не приглашает войти, да это и не требуется. Арджент сам всё понимает и идёт через парковку к главному входу. А когда заходит внутрь — первым делом целится Дереку в голову своим кольтом. Сам Дерек и бровью не ведёт, и битва у них скорее взглядов, но напряжение вокруг настолько сильное, что его можно потрогать. Оно как собирающаяся в сгустки липкая, едкая, отвратительная на ощупь ненависть. И с каждой секундой её всё больше. Дитон, который решается всё же вмешаться, хотя изначально не хотел, выходит из-за спины Дерека и становится вместо него под дуло. — Здравствуй, Крис. Я думаю, нам стоит поговорить спокойно. — Дитон, — отвечает тот. — Жаль, что ты здесь. Я думал, за эти годы ты стал умнее и больше во всё это ввязываться не будешь. — Ты же знаешь, что я бы не смог. — Да. Зато ты смог потворствовать их, — он кивает в сторону Дерека, —возвращению. Даже с землёй утряс вопрос, да так быстро, что я даже глазом моргнуть не успел, — вытягивает вторую руку и держит оружие обеими. — Лучше отойди. Я ещё мог благодаря вмешательству Араи смириться с их приездом, но с тем, что этот недоальфа решил наплодить новых бет, мириться не собираюсь. Дерек ухмыляется и уже не сдерживает внутреннего зверя, давая ему полную волю. — Ну давай, Арджент. Посмотрим, как твоя семейка в очередной раз наплюёт на ваш так называемый священный кодекс и прольёт кровь невинных. — Это ты-то невинный? — Крис принимает нападающую стойку тоже и жалеет, — Дерек это очень хорошо чувствует, — что не взял с собой подмогу. — Я, может, и нет, но вот Айзек, Скотт, Бойд и Эрика — да. И без меня, при условии, что ты, конечно, осилишь, они станут омегами. А ты прекрасно знаешь, как они заканчивают. Твои люди должны были найти одного такого недавно в лесу. Точнее то, что от него осталось. — Они знали, на что шли, Крис, — вступается Дитон, всё ещё стоя между ними и сохраняя при этом сверхъестественное спокойствие. — Они могли отказаться, но без этого бы не выжили. Это не была охота или целенаправленное обращение, это… — Что? — перебивает его Крис. — Совпадения? Четыре подряд? — опускает курок, а Дерек в ответ низко, предупреждающе рычит. — Если сейчас нападёшь, Дерек прав, ты нарушишь кодекс. А это повлечет за собой новую кровь. Ты же не хочешь этого, а, Крис? Не будешь втягивать Эллисон и остальных? Я помогу Дереку и прослежу за тем, чтобы всё было в рамках. Крис хмыкает, так насмешливо глядя на Дитона, что у Дерека в висках начинает стучать, до того хочется стереть эту поганую ухмылку с его лица. Вместе с лоскутами кожи, когда его когти доберутся до охотника. Это от того не укрывается. Он легко читает жажду на лице Хейла и сильнее сжимает рукоять кольта, ожидая атаки, которой не следует. Его укрывает замешательством и неуверенностью, которую Дерек никак не ожидал почувствовать. Видимо, он тоже, как и Дерек, не меньше, чем убить, хочет остановить возможное кровопролитие. Спустя долгие мгновения Арджент приводит курок в исходное положение и опускает кольт. — Ты можешь мне гарантировать, что больше не будешь никого обращать? Дерек сверлит его напряжённым взглядом и между ложью во спасение и честностью выбирает… честность. Почему-то уверен, что, если и возможно утихомирить взаимную ненависть, то только так. — Нет, — обращается обратно и складывает руки на груди. — Сейчас в моей стае достаточно членов, но загадывать на будущее я не могу. Крис чертыхается и прикрывает глаза, будто с самим собой борется. Дерек подаётся было вперёд, но Дитон его останавливает. — Только дай мне повод, Хейл, — цедит сквозь зубы, когда открывает наконец глаза, Арджент. — Я буду следить за тобой. Очень пристально. Уходит не попрощавшись, да это никому и не нужно. — Как назовётесь? — спрашивает позже Дитон, когда они допивают уже третью кружку чая в его кабинете, который у него, оказывается, всё же есть. — Питер предложил «Усы, лапы и хвост», но как-то этот вариант нам не зашёл, — Дерек кривится, вспоминая нытьё Питера. — В итоге остановились на «Частной практике». — Хорошее название, — кивает Дитон. — Что ж, удачи тебе, сосед. Улыбается и крепко пожимает на прощание руку. Дерек отвечает тем же.***
Они долго думают, что делать с домом, но в итоге всё же решают отремонтировать старый. Решение это ни ему, ни Питеру, ни Коре не даётся легко, но они понимают, что строить новый с нуля будет слишком долго, а тем же Айзеку и Бойду податься просто некуда. Дитон проводит несколько обрядов, очищающих ауру, но не сказать, что им становится легче. По-настоящему легче становится, когда Дерек видит, сколько радости это вызывает у подростков, бывших раньше одиночками. Вместе после школы строить свой собственный дом, где потом вместе же будут жить. Дерек больше в воспитательных целях настоял на том, чтобы они не нанимали рабочих, а делали это сами, но получается и правда здорово. — И куда быстрее, чем у людей, — бубнит Питер, осматривая почти готовое здание. — Конечно. Это было правильное решение. Решение настоящего альфы, — Кора улыбается и сжимает его предплечье. — Спасибо, Дер. Что вернул мне семью. — Да, Дерек, спасибо, — тянет возникший за ним Айзек. Остальные его поддерживают тоже, пускай и молчаливо. Улыбками. Дерек совсем не уверен, что справится, но, хваля их за хорошую работу и предлагая вместе поехать выбирать мебель завтра — под страдальческие вдохи Питера, который, тем не менее, не сопротивляется, — впервые чувствует себя на своём месте. Со своей стаей.