***
В один из ноябрьских вечеров император скрылся в своём кабинете, когда ближайшие к нему помещения опустели. Он не хотел, чтобы были случайные жертвы. А они вполне могли быть. Зереф бросил взгляд на окно. На улице уже давно стемнело и горели фонари. Но в комнате свет не был включен, так что обстановка была погружена в полумрак. Он сел в своё массивное кресло и откинулся на спинку, положив руки на подлокотники. Чернокнижник вздохнул и с шумом выдохнул. Затем он вытянул правую руку вперёд, и на его ладонь плюхнулась появившаяся из ниоткуда увесистая книга, на темно-красной обложке которой крупными фиолетовыми буквами было написано «Брадман». — Брадман, — произнёс Зереф в темноту. В комнате резко опустилась температура, повеяло холодом… Замогильным холодом. — Вы звали меня, господин? — прозвучал хриплый голос, и большая тень отделилась от дальней стены. — Да. У меня есть для тебя задание, — серьёзно произнёс чернокнижник, — подойди ближе и слушай внимательно. К столу приблизилась крупная фигура, и тусклый свет с улицы упал на неё, немного освещая. Стало видно, что собеседник Зерефа — некто, носивший массивные железные наплечники, плащ с капюшоном, надвинутым на лицо, и остроконечными сапогами. — Что прикажете, господин?***
Кто же такой Брадман? Он — этериас. Да, такой же, как и Ларкейд, но более молодой, если можно так выразиться. Получил прозвище Мрачный жнец, и не просто так — за те несколько столетий, что он прожил, от его рук погибло столько людей… Но вселяла страх также его внешность. В отличие от своего собрата, Брадман не был человекоподобен. Он крупнее и мускулистее, его лицо, как и остальное тело, очень напоминает скелет, обтянутый красными мышцами, у него много острых зубов и синий язык. И все же, демона редко можно увидеть без капюшона — так ему комфортнее. Массивные чёрные наплечники причудливой формы придавали ему более грозный вид. А хриплый голос и злобное хихиканье над своими жертвами добавляли мрачности. Все этериасы, созданные Зерефом, появлялись на свет с заложенной внутри них целью — убить своего создателя. И все же, чернокнижник для них был в первую очередь хозяином, поэтому они смиренно служили ему, но были готовы действовать по первому же приказу. Брадман с самого своего появления нес гибель всему живому. Поэтому и провозгласил себя самой Смертью. А с чем это связано? С его способностями, конечно. Жнец является одним из сильнейших демонов книг Зерефа и наделён большинством способностей, которыми обладают остальные. Можно сказать, он стоит выше остальных этериасов. Но это не главное. Основная сила Брадмана заключается в наличии трёх Печатей, снятие каждой из которых чревато последствиями. Первая Печать, по сути, активирована всегда: тело демона состоит из особых магических частиц, которые и несут гибель людям, но также они делают его уязвимым к физическим и волшебным атакам. Активация второй Печати позволяет ему призвать на поле боя останки мертвецов из Преисподней — скелетов. А третья Печать вводит его в форму этериаса, которая видоизменяет его и позволяет демону выделять ещё большее количество магических частиц, от чего люди рядом с ним погибают мгновенно. Брадман тоже был удачным экспериментом Зерефа, но, в отличие от Ларкейда, сразу был самостоятелен в своих действиях. Создатель даровал ему свободу воли и отправил на все четыре стороны, но его книгу все равно держал под рукой на случай чего. Книги этериасов позволяли быстро связываться с демонами, например, или запечатывать их в фолианты, тем самым лишая на какое-то время свободы. Так как Брадман был одним из самых сильных этериасов и стоял наравне с Ларкейдом, Зереф решил выделить ему местечко в своей элитной армии. Один демон — хорошо, а два — ещё лучше.***
— В общем так, — начал Зереф, — я собираю элитный отряд из двенадцати сильнейших магов современности. И я хочу, чтобы ты стал его частью. С этого момента ты числишься в моей личной армии. Прими императорскую печать, и я отведу тебя к твоим новым товарищам. — Слушаюсь, Ваше Величество, — прохрипел Брадман, в то время, как на его наплечниках проявлялся знак Арболеса, еле заметный на тёмном железе. — Да, и возьми вот это. Внутри приглашение на будущее собрание твоего отряда, — волшебник протянул этериасу белоснежный конверт, который ярко выделялся на его фоне. — До того момента будешь жить во дворце. Постарайся никого не убить. — Слушаюсь.***
А тем временем, пока Зереф проводил беседу со своим подчинённым, все Щиты как раз закончили ужинать и сейчас сидели в столовой, наслаждаясь десертом. — И как ты в такую погоду можешь есть мороженое, Ранди, — Димария скептически смотрела на довольную подругу, которая неторопясь вкушала специально привезённое Марином с острова Караколь манговое джелато. — Должна же быть хоть какая-то радость среди этой слякоти, Мари, — спокойно ответила девушка и бросила взгляд на собеседницу: — А Азир твой кекс ворует. — Эй! — Димария резко развернулась и заехала локтем по лицу парня, который как раз тянулся к её тарелке и чуть не пролил на себя чашку с горячим чаем. — Какого-! — Рамал схватился за ушибленный нос и откинулся на спинку стула. — Ну ты и предательница, Брандиш, — буркнул он. В ответ волшебница лишь хмыкнула. — Нехорошо съедать чужие порции, Азир, — прокомментировал поступок союзника Найнхарт, сидящий напротив него и потягивающий молочный коктейль через соломинку. — Вот-вот, никуда не годится, — вторил ему с набитым ртом Серена, жующий дольку апельсина. — Ой, а сами-то! Как будто не утаскивали с кухни продукты, — прикрикнул на них Азир и посмотрел на Имбера, который тут же нахмурился. — Так это были вы? — он бросил мрачный взгляд на сидящих рядом с ним мужчин. — АХЯХЯ! Это было давно и не правда, — захихикал Вару, который сидел полулежа, облокотившись подбородком на стол. — Обманывать нехорошо, — заметил Якоб, помешивая ложечкой кофе в чашке. — Полностью солидарен с тобой, друг мой. Одним из величайших человеческих пороков является ложь, — кивнул в знак согласия Ларкейд, добавляя в свой чай ложечку мёда. — Ой, помалкивайте лучше, не хватало ещё тут ваших монашеских нравоучений, — буркнул Азир. — Рамал-младший, тебе напомнить, как ты должен вести себя со своими товарищами? — вдруг произнёс Август, до этого молча следивший за перепалкой. В ответ Азир что-то пробубнил себе под нос, но ругаться перестал. За столом вновь повисла тишина. — Ребят, чувствуете, как-то тут прохладно стало? — произнесла через несколько минут Димария и поёжилась. — Ты права, температура изменилась, — подтвердил Вару и завертел головой по сторонам, намереваясь найти причину этого. — Его Величество хочет нас познакомить с новым членом отряда, — улыбнувшись уголками губ, сказал Ларкейд и отхлебнул из чашки. — Меня твои слова совсем не утешили, — нервно произнёс Найнхарт. И вот двери в столовую распахнулись, и ветер задул сильнее. Щиты тут же повернулись, чтобы посмотреть на гостей. — Мои дорогие Щиты, хочу вам представить вашего нового союзника, — начал Зереф, входя в комнату. — Познакомьтесь, это Брадман. За императором в помещение вошёл кто-то, кто вызвал практически у всех присутствующих мурашки по коже не только от холода, но и от… страха? Такой большой и страшный… Да кто это вообще? — Здравствуйте всем, — прохрипел Брадман из-под капюшона. — Вару, каков вердикт? — незаметно прошептал Азир. — Демон, как и блондинчик, — так же в ответ прошептала машина, не сводя глаз с новичка. — Не ожидал тебя встретить после стольких лет, Брадман, — произнёс Ларкейд, улыбнувшись. — Ларкейд, ты тоже здесь, — констатировал этериас. — Имбер покажет тебе твою комнату, Брадман, — сказал император и развернулся, чтобы выйти. — У меня ещё есть дела, а вы пока знакомьтесь, — и ушёл, захлопнув за собой двери. В столовой повисло гробовое молчание. Но через минуту его нарушили: — Эм… привет? — нервно хихикнув, произнёс Серена и улыбнулся во все тридцать два зуба. — Бесит, — буркнула Брандиш и отодвинула от себя мороженицу. Аппетит пропал напрочь.***
Зереф вернулся в свой кабинет и снова сел за стол, но перед этим включил всё-таки свет в помещении. Он достал из ящика несколько карт континента, какие-то бумаги и ручку. — Ирен. Ирен, Ирен, Ирен… Где же ты можешь быть?