Следуя донесениям

Это случилось, когда Райхенбаха не оказалось поблизости. Анна не ожидала ничего подобного, поэтому не устояла на ногах от удара в лицо и упала в снег. Раздался смех. Она приложила пальцы к носу, из которого потекла кровь. Перед глазами заплясали точки. В ушах зазвенело. Усилием воли она сдержала слезы и сквозь пелену боли увидела, как Рихтер вытащил пистолет. Стоявшие рядом довольные немцы одобрительно закивали. Лощеный, гладковыбритый, он вызывал в ней омерзение. Оберфюрер что-то сказал, явно уничижительное, так как все рассмеялись, после чего нацелил пистолет. Так вот, как она умрет? У стен Кировограда за попытку накормить человека? Кусок хлеба, который Анна минуту назад протянула обессиленному, исхудавшему старику, раздавил сапогом Рихтер. Она решила не закрывать глаза, пусть знают, что не боится. Немец осклабился. Месяцы эта пленная жила, как у Христа за пазухой, мозолила глаза. Вот сейчас ее мозги окажутся на снегу и поделом! Злость от военных неудач, накапливавшаяся не одну неделю, вот-вот могла выплеснуться на девушку. Раздавить, как гадюку, что пригрел на груди командир дивизии. Он возвёл курок. Пускай кровь окропит замёрзшую землю. Сердце ударилось о рёбра. Она не отвернётся, не закроет руками лицо. И в тот самый миг, как пальцы приготовились спустить курок, на белоснежный снег упала тень, и неожиданно возник Райхенбах. Рихтер вскинул брови. Истина на его стороне, однако, пистолет, помедлив, все же опустил. Бригадефюрер обернулся, сощурился от вида крови на лице и отвернулся. Появление Райхенбаха чуть не сорвало с губ Анны вздох облегчения. Он вырос словно из-под земли и загородил собой, чего никто не ожидал. Промедление граничило со смертью! Райхенбах и Рихтер о чём-то заговорили, заспорили. Оберфюрер показывал на Анну, брал в свидетели всех в радиусе десяти метров. Раскрасневшийся Рихтер повысил голос. Райхенбах сцепил руки за спиной. Злится. Анна сидела в снегу, не осмеливаясь пошевелиться. Она бы вообще с радостью уползла обратно в бронетранспортёр, но возле них как назло собиралось все больше немцев. Рихтер вдруг замолчал и воззрился на командира. Анна сглотнула. Все ждали решения Райхенбаха. Он должен убить ее или дать закончить начатое Рихтеру. Войска СС славились своей жестокостью по отношению к мирному населению и пленным. Командир – лицо дивизии, он подаёт пример четким соблюдением инструкций и приказов. Сколько длится молчание? Секунд десять или, быть может, несколько минут? Сердце Анны билось так сильно, что, наверное, все слышали. Она уже не чувствовала боли от удара по лицу. Весь ее мир сузился до генерала СС, в своих руках он держал ее жизнь. «Как ты поступишь? Убьешь сам или это сделает он? Почему ты медлишь?» Райхенбах достал портсигар и предложил Рихтеру. Щелкнула зажигалка. Когда оберфюрер наклонился к дрожащему огоньку, бригадефюрер что-то тихо сказал. Рихтер поднял нахмуренное лицо, Райхенбах мягко усмехнулся, затем положил руку на плечо и по-дружески похлопал. Он сказал что-то еще, но немец вместо улыбки поморщился и перевёл на Анну тяжёлый взгляд. Затем ответил, презрительно кивнув на неё, на что Райхенбах, помедлив, ухмыльнулся и уже громко отпустил шутку, так, чтобы слышали все. И это действительно возымело эффект: напряжение резко спало, немцы рассмеялись. Перекидываясь фразами, они бесстыдно рассматривали Анну, от чего та густо покраснела. Рихтер спрятал пистолет, докурил и бросил окурок в снег, размазав носком того же сапога, которым раздавил хлеб. – Ты хоть думаешь, что делаешь? – рявкнул Райхенбах, как только они оказались одни в бронетранспортёре. Он затащил ее внутрь. Больше он не улыбался и не выглядел добродушным, как минутами ранее. – Я всего лишь... – Что всего лишь?! – зашипел Райхенбах, и антрацитовые глаза его зло сверкнули. – Захотела накормить? – Он больно стиснул руки и встряхнул ее, словно надеясь, что это поможет Анне начать здраво мыслить. – За один только неправильный взгляд тебя могут расстрелять! – Но... – Твои ошибки слишком дорого мне обходятся! Мало того, что я таскаю тебя за собой, привлекая тем самым внимание, так ты умудрилась заинтересовать Рихтера, понимаешь, что это значит? Ты нажила себе врага, – выплюнул он. – Он и так мой враг! – О, нет, – усмехнулся Райхенбах, сцепив за спиной руки. – Сейчас он лишь действовал в интересах Германии, а тот факт, что ты не осталась лежать в снегу с простреленной головой, когда он уже нацелился, его крайне огорчил. – Никого рядом не было! Не знаю, как он увидел. Бригадефюрер возвёл глаза к потолку. Нет, эта женщина доконает его. Анна нахмурилась. – Что вы ему сказали? Райхенбах обернулся. Его лицо было нечитаемым. – Согласился, что твой поступок непозволителен, пообещал самолично вынести тебе наказание, а если повторится что-то подобное, он вправе поступать, как захочет. Анна похолодела, вздернув подбородок, она спросила: – И это все? Почему все они смеялись надо мной? Бригадефюрер скривился, будто ему подсунули кислый лимон. – В качестве твоего искупления Рихтер предложил отдать тебя солдатам или офицерам. Анна побледнела и отшатнулась. – И что...что вы ответили? – Объяснил, что ты не способна утолить их непомерные плотские аппетиты, что ты... – Хватит. Анна взмахнула рукой, борясь с подступившей тошнотой. Какая мерзость. Он обсуждал ее вот так запросто с другими мужчинами! Бригадефюрер пожал плечами. – Вы сами виноваты в сложившейся ситуации, – промолвил он, когда понял, что она не собирается говорить. – Рихтер будет следить, постарайтесь не наделать глупостей. Он протянул платок. – Спасибо. Анна вытерла кровь с подбородка, дотронувшись до носа, поморщилась. – Больно? Райхенбах подошёл ближе, дотронулся до руки и медленно отвёл от лица. Недолго разглядывая, он острожно коснулся подбородка, слегка запрокинул голову, и Анна дернулась от боли, но не отстранилась. Нос отёк, на щеке появится в скором времени синяк. Райхенбах опустил взгляд ниже – уголок губы тоже был разбит. Он обвёл большим пальцем контур нижней губы и стёр кровь. Анна взглянула на него с признательностью, слова благодарности за спасение застыли на губах. Его палец прочертил линию вдоль подбородка. Щеки Анны порозовели. Если бы она подалась вперёд, их губы слились в поцелуе...но...но это неправильно! На улице сделалось шумно, он отпрянул, она отвела взгляд. – Нужно снять отек, – прервал он тишину, – воспользуйтесь аптечкой. Не говоря больше ни слова, направился к двери. – А наказание...будет? Своим вопросом Анна заставила его остановиться. Она увидела, как он сжал пальцы в кулак. – Не высовывайтесь на улицу. В другой раз я не смогу помочь. И вышел. Снег хлопьями падал на землю. Вдали грохотали выстрелы и взрывы. Дрожала земля. Лилась солдатская кровь. Шли ожесточенные бои – противник прорывался к Кировограду. Планам Райхенбаха не суждено было сбыться. Несколько дней назад он собирался отправить Анну в санчасть, но каким-то неведомым образом она осталась, и более того, ехала сейчас в его, черт возьми, командирском бронетранспортёре к Кировограду! Он нахмурился. Такое с ним случалось...да с ним вообще такого не случалось, даже в Первую мировую. Не будет же он возить ее с собой по всей стране? Женщина на корабле – к беде, а на войне? Отослать обратно в санчасть – все равно, что дать умереть. Там либо изнасилуют и убьют, либо убьют с сохранением девичьей чести, а ему скажут, что совершила проступок или же покончила с собой. Выстрелом в затылок. Райхенбах закурил. В отличие от Рихтера, он не убивал женщин. Рихтер... за ним нужен глаз да глаз. От мыслей его отвлёк штандартенфюрер. Отдав честь, доложил последние новости. Их теснили. Треклятое наступление советских войск, начавшееся утром 5 января, вынуждало отступать. За ними стоял Кировоград – надолго ли? Н-да, Вёлер, поди, не в духе. В ноябре Конев порывался отбить Кривой Рог, но потерпел поражение. Сейчас же удача решила оставить Райхенбаха. Ветреная особа! С 5 января немецкие солдаты сдерживали наступление по всей линии фронта. «Дас Райх» удерживала 5-ую гвардейскую армию и проводила контратаки. С сильными потерями, но противник приближался и продвинулся на 30 километров вглубь. Штандартенфюрер протянул последнии донесения, полученные по радиосвязи. Оборона прорвана. На реках Случь, Горынь и Южный Буг дивизии стягивали силы для оборонительного рубежа. Параллельно в донесении говорилось об «успехах» на всём направлении – беспрерывные контратаки не останавливали продвижение. Захватили железную и шоссейную дороги Кировоград – Новоукраинка в районе разъезда Лелековка. А передовые части 18-го танкового корпуса продвинулись и вышли в район Новопавловки, перекрыв дорогу Кировоград–Ровное. Для многих дивизий пути отхода были перекрыты танковыми частями Советской армии, но не везде окружение было плотным, так как их стрелковые соединения запаздывали. Фронт растянулся. Учитывая, что они сейчас в самом пекле и, чего доброго, по ним скоро начнут бомбить самолеты, им придётся прорываться. Райхенбах повторно просмотрел внушительный список потерянных для них населенных пунктов. Нужно отдать приказ и связаться с командиром разведывательной роты. Постепенный отвод частей. Кривой Рог и близлежащие населённые пункты пока держатся. За спиной – Кировоград.