Riverdale's lost girl

Chapter 2: Escape to nowhere Он улыбнулся про себя, не веря, что, несмотря на все, что происходило, ноги привели его к единственному человеку, которого он должен был увидеть. Единственный человек, к которому он мог обратиться. Он продолжал идти, только на этот раз с решимостью. Он поднялся по ступенькам ее дома и замешкался, не зная, что делать, рискнуть ли ему — позвонить в дверь — или нет. Было только 6 утра, и только потому, что Бетти могла проснуться рано, в отличие от него, не означало, что она особенно этого хотела. Он стряхнул с себя неуверенность и позвонил в звонок, молясь, чтобы именно Бетти открыла дверь. Из безмолвного дома никто не ответил. Он попытался снова, и на этот раз она открылась, это была Бетти. Он вздохнул с облегчением и почти забыл, как говорить при виде ее. Ее волосы распущены и спутаны, глаза сонные, и она все еще одета в короткие пижамные шорты и рубашку. Он ничего не сказал, но она улыбнулась, — Эй, Джагхед, ты рано встал, — сонно сказала она и зевнула. Должно быть, на его лице было видно, как сильно он хотел свернуться калачиком у нее на руках и заплакать потому, что ее лицо стало тревожным. — Эй, Джаг, ты в порядке? Что случилось?» Ему не нужно было отвечать, потому что она уже вышла из дома, закрыла за собой дверь и притянула его к себе, когда его глаза наполнились слезами. Она обняла его, когда он рухнул на нее, его голова упала на плечо, и он позволил себе плакать. Бетти не задавала вопросов и не пыталась утешить его, она просто крепче обняла его. Он обнял ее и держал так же крепко, как она его. Они стояли там, вдвоем, просто Бетти и Джагхед, держась друг за друга, что казалось им славной вечностью. Они просто держались друг за друга, замерзая на крыльце Бетти. После того, как плечи Джагхеда перестали дрожать, и он перестал плакать, они все еще держали друг друга и не отпускали еще несколько минут. -Прости, — сказал Джагхед, вытирая глаза. Бетти покачала головой, вытирая оставшиеся слезы. — Эй, все в порядке. Я поняла. Все, что нужно, — она прошептала и нежно поцеловала его, принимая все его сломанные части. Он взял ее лицо в свои руки и поцеловал в ответ, не понимая до сих пор, как сильно он нуждался в этом. Они отстранились, улыбаясь, Бетти вздрогнула. — Извини, — повторил Джагхед, только на этот раз улыбаясь, — Ты, наверное, замерзла, — сказал он, согревая ее руки в своих. — Как будто ты нет, — Бетти отстранилась, фыркая, чувствуя себя виноватой, что не дала ему чего-то теплее. Хотя она втайне считала, что он хорошо выглядит только в майке. Она скрестила ноги в попытке согреться. — Мне тоже иногда это нужно, — смущенно призналась она. — Кто-то, кто обнимет меня, возьмет в свои объятия, мне нужно, чтобы ты тоже иногда обнимал меня, и ты всегда обнимал. — она посмотрела вниз, не зная, что он скажет. -Спасибо, — сказал Джагхед, поднимая её подбородок.  — Что такое Джагхед? — мягко сказала Бетти, глядя в эти бесконечные зеленые глаза. — Что случилось? Она ждала, зная, что ему всегда понадобится время, чтобы открыться, но, в конце концов, он всегда это делал. — Помни, — начал он, затем задохнулся от своих слов, и попытался снова, — Помнишь, я сказал тебе, что просто хочу уйти. Из Ривердейла, подальше от всего, от всех, мне это нужно сейчас. Мне нужно просто ехать, не имея ни малейшего представления о том, куда я еду, не зная, как далеко и когда я вернусь. Ты пойдешь со мной? — он посмотрел на нее с надеждой, и она улыбнулась, обхватив его лицо руками, — Да, Джагхед. — их улыбки стали шире, — Конечно, я приду, просто дай мне забрать свои вещи, и мы уйдем отсюда. Я буду через несколько минут. Он посмотрел на нее с облегчением, глазами, полными любви к ней, все еще глядя на нее, когда она вошла в свой дом и закрыла за собой дверь. Его глаза задержались на ее двери на несколько секунд, прежде чем он отвернулся, улыбаясь. Она была солнцем, пробивающимся сквозь грозовые тучи, и он сделает все, что в его силах, чтобы стать и ее солнцем. Внезапно его осенило, как не был спланирован его план побега. Но он догадался, что в этом был смысл. Несмотря на это, ему все еще нужно быть немного подготовленным. Он уставился на дом Арчи, пытаясь принять решение. Прежде чем он смог убедить себя в обратном и понять, что это была ужасная идея, он пересек небольшое расстояние между двумя домами и позвонил в дверь Эндрюса. Как и с Бетти, дверь открылась только после второго звонка. Только на этот раз Мистер Эндрюс открыл дверь и, в отличие от Бетти, не спал. Вроде того. Он явно не спал и бодрствовал на кофе. — Эй, извините, что беспокою вас, — неловко сказал Джагхед, — Я здесь ради Арчи. Фред громко зевнул, прежде чем ответить: — Да, конечно, это так. Я позову его для тебя, — Сказал он невнятно. — Эй, с вами все в порядке? — Джагхед спросил обеспокоенно, беспокоясь, что ему, возможно, придется поймать большого человека, где он заснет, где он стоял.  — Да, хорошо. — Мистер Эндрюс покачал головой. — Я как раз писал свою речь к выборам.  — Я думаю, что вам лучше поспать, мистер Эндрюс, — посоветовал Джагхед. — Да, может быть, — сказал Фред, когда голос Арчи раздался у него за спиной.  — Джагхед? Пап? Что происходит? — спросил Арчи, направляясь к входной двери в одних трусах. Джагхед приветствовал Арчи неловким кивком. — Эй, Арчи, я пришел поговорить с тобой кое о чем. Арчи мгновенно вышел из своего сонного транса. — Да, да, конечно, — поспешно сказал он. — Входи. Джагхед покачал головой, взглянув на дом Бетти, чтобы убедиться, что она еще не вернулась. — Нет, все в порядке. — сказал он. — Я немного тороплюсь. Мистер Эндрюс, хотя и устал, не был глупым и заметил напряжение между ними. Он покинул их и направился к лестнице, чтобы проспать несколько заслуженных часов.  — О…хорошо, — сказал Арчи, слегка разочарованный, и подошел ближе к Джагхеду, так что они стояли всего в двух футах друг от друга впервые за очень долгое время. Джагхед стоял совершенно неподвижно, не делая ни малейшего движения, чтобы войти в дом или, не дай Бог, обнять Арчи.  — Эй, чувак, я знаю, что мы через многое прошли. — Я знаю, что это, вероятно, плохое время, но я могу одолжить твою машину? Они оба сказали одновременно, потом смущенно посмотрели вниз. Никто не ожидал, что скажет другой. Джагхед нарушил неловкое молчание: — Послушай, Арчи, я понимаю, что между нами не все гладко, и мы избегаем говорить об этом, но мне нужно одолжить твою машину сегодня, и я клянусь, что мы поговорим. Джагхед умолял, зная, что это обещание, которое он не мог гарантировать, что сдержит, Арчи тоже это знал. Он ненавидел использовать Арчи таким образом, но это компенсировало бы все времена, когда Арчи использовал Джагхеда. Арчи задумчиво кивнул:  — Да, хорошо, — спокойно сказал Арчи, прежде чем он поддался своему разочарованию. — Мужик, я ненавижу это, что случилось с нами, Джагхед? — спросил он расстроено, глядя на своего старого друга, ища ответы, которых у него не было. Джагхед задавал себе один и тот же вопрос много дней подряд. Он вспомнил, когда они были детьми, жизнь никогда не была такой легкой для него, как для Арчи, но ни одна из их жизней никогда не была такой беспорядочной. Он всегда был ребенком с неправильной стороны дорожки, играя с другими детьми, такими же, как он, и каждый день им напоминали об этом, даже в возрасте 7 лет. Родители оттаскивали от них любопытных детей и бросали на них злобные взгляды. Но однажды маленький рыжий отпустил руку матери и подошел к одинокому мальчику, играющему в песочнице, строящему песочные замки. — Эй, можно мне поиграть? Я Арчи, — представился Арчи, садясь рядом с Джагхедом. Тот посмотрел на него с удивлением и кивнул, он видел рыжего раньше, но они никогда не подходили близко к встрече. — Я Джагхед, — застенчиво сказал он, убирая волосы с глаз. Арчи рассмеялся, и голова Джагхеда смущенно упала, и он почти заплакал, когда Арчи заговорил: — Хотел бы я иметь такое классное имя, — Арчи сказал, заставив маленького Джагхеда широко улыбнуться. И с того самого дня двое семилетних детей стали хорошими друзьями, росли вместе, несмотря на расстояние между ними. И физическое, и нет. И Джагхед познакомился с лучшей подругой Арчи, Бетти. Джагхед сказал ей, что она самая красивая девушка, которую он когда-либо видел, на что она замеялась, и сказала, что он не может так говорить, потому что она собирается выйти замуж за Арчи. Но это было очень давно. А потом случилась средняя школа, и все начало разваливаться, Бетти все еще была по уши влюблена в Арчи, Арчи променял Джагхеда на футбол, и все, что было с эти. Джагхед был бездомным, и половина его семьи собрала вещи и ушла. Но затем, как щелчок выключателя, все изменилось, они снова стали друзьями, он начал встречаться с Бетти и разгадывал с ней тайны, его отец был освобожден из тюрьмы и бросил пить, Джагхед был самым счастливым, каким он когда-либо был, пока он снова не начало разваливаться. У него все еще были Бетти и его отец, но он и Арчи снова развалились, стоя друг против друга снова и снова. Он вспомнил песочницу, их многочисленные вечера у Попа, которые никогда больше не повторятся. И, может быть, на этот раз не было никакого решения, но надежда в глазах Арчи зажгла надежду в Джагхеде. Может быть. Слово, казалось, висело между ними. Они были чем-то большим, может быть. Может быть, они не могли исправить это сегодня. Может быть, даже не на следующей неделе, но, возможно, они справятся. Может, они смогут это исправить. — Я не знаю Арчи, не знаю, но мы с этим разберемся, — сказал Джагхед, но не был уверен, прав ли он. — Может быть, не сегодня или завтра. Но скоро мы это сделаем, — продолжил Джагхед. Арчи кивнул и исчез на кухне отца, а через несколько секунд вернулся с ключами от машины. Он бросил их Джагхеду, который с легкостью их поймал.  — Спасибо за миллион, — сказал Джагхед и обернулся, когда Арчи заговорил: — Кстати, ты был прав, — сказал он, когда Джагхед начал уходить, он посмотрел через плечо на Арчи. — Насчет чего? — спросил он, и Арчи вздохнул. — Это только вопрос времени, когда мы все взорвемся. Ты, я. Бетти и Вероника. Все это взорвалось.  — Это не то, что я сказал Арчи, я сказал, как я был поражен тем, насколько мы были близки, и как это напугало меня, что мы пороховая бочка, и нам понадобится всего одна спичка, чтобы взорваться. Матч еще не закончился. Это еще не конец, мы все еще можем собрать нас снова, — Сказал Джагхед и вышел на крыльцо. Арчи кивнул, поджав губы, и закрыл за ним дверь. Джагхед вошел в гараж и не мог не смотреть на машину оценивающе. Он никогда не был большим фанатом автомобилей, но наверняка он смог оценить это. Он улыбнулся улыбкой смутьяна и сел на переднее сиденье. Он выгнал ее из гаража, где она стояла всю последнюю неделю, вместе с заброшенной барабанной установкой и гитарой. Он припарковал его у дома Бетти, вышел и поднялся на крыльцо, как только она вышла из дома. Она сменила пижаму на голубую рубашку на пуговицах и синие джинсы, волосы были собраны в обычный хвост. Но Джагхед смотрел не на это. Он смотрел на нее, когда она подошла к нему с гордой улыбкой на лице. — Так что ты думаешь? — Спросила она, демонстрируя, на что он уставился, свою шапочку. Она натянула её на конский хвост перед тем, как выйти из дома, просто чтобы посмотреть, как она будет выглядеть на ее голове, и как он отреагирует. Она идеально обрамляла ее лицо, делая ее еще более красивой, по мнению Джагхеда. — По-моему, на тебе это выглядит потрясающе, — сказал он, целуя ее в лоб. — И, — продолжал он, притягивая ее к себе. — Я думаю, мы должны подарить тебе корону, корону королевы. — она широко улыбнулась и кивнула. — Думаю, мне бы это понравилось, — сказала она и притянула его к себе, чтобы поцеловать еще раз. После долгой минуты они оба отстранились, но только настолько, что их лбы коснулись, когда что-то попалось на глаза Бетти. Ее глаза расширились, когда она поняла, что это было. Это была машина Арчи. — Как ты… — она умолкла, когда Джагхед усмехнулся. — Я могу быть очень убедительным, — сказал он. — Да, ты можешь им быть. — сказала она, самодовольно улыбаясь. Джагхед ответил самодовольной улыбкой и быстро чмокнул ее, прежде чем отступить, чтобы открыть пассажирскую дверь. Она улыбнулась ему, когда села, и он закрыл за ней дверь. Ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы переодеться и подготовиться, чем она ожидала. Она вошла, думая, что будет минут через пять, максимум через десять. Она ненавидела оставлять Джагхеда на холоде, но не собиралась рисковать и приводить его внутрь. И к тому же она тоже, потому что ее мать ждала ее в гостиной.  — Кто это был? — спросила Элис Купер, стоя на кухне, волосы уложены в пучок, она была одета, как всегда по утрам, в халат.  — Вероника, — солгала Бетти, ее разум метался в поисках оправдания.  — Я думала, вы двое не были в хороших отношениях с выборами и всем остальным. Бетти пожала плечами.  — Это был не социальный звонок, она просто пришла сказать мне, что была ранняя тренировка черлидинга, и что она отвезет меня. Элис приподняла бровь, не вполне уверенная в этой невероятной истории. Бетти почти вздохнула с облегчением, когда Элис пожала плечами и сказала ей, чтобы она пошла и собрала сумку, и что она может пойти с Вероникой. Бетти с трудом верила, что ей это удалось, она всегда была ужасной лгуньей абсолютно во всем. Она побежала вверх по лестнице так быстро, как только могла, и бросилась в свою комнату. Она решила надеть что-нибудь другое. Она чувствовала, что розовый почти не подходит ей больше, и она носила его все меньше и меньше в последние несколько дней. И другие это заметили. Недавно она носила черное и белое, и Джагхед прокомментировал это, сказав:, — Черный подходит тебе, Беттс, ты даже носишь его лучше меня. Затем он коротко поцеловал ее. Бетти была благодарна ему за то, что он принял ее изменения. Даже когда это не казалось таким уж радикальным. Она вспомнила те моменты, когда расчесывала волосы и стягивала их в хвост. Кое-что она могла сделать во сне. Внезапно ей что-то пришло в голову. Вчера Джагхед пришел, чтобы спланировать свою президентскую кампанию и свои выступления. Они были так заняты, что работали до глубокой ночи. И в конце концов, он забыл свою корону. Она схватила её вместе с сумкой, в которую запихнула несколько одеял по пути из своей комнаты, когда спускалась по лестнице. — Позвони мне, когда доберешься до школы. — ее мама позвала ее, но она уже выбежала за дверь. Готовая к приключениям с Джагхедом, что бы это ни было. Спустя 20 минут, пара ехала по пустой дороге. Крыша была опущена, и они рассмеялись, когда ветер разорвал их волосы, включив радио на полную мощность, шапочка Джагхеда вернулась на голову. Бетти одним быстрым движением вытащила ленту для волос и рассмеялась, позволив своим волосам свободно летать на ветру. Она повернулась к Джагхеду, который смотрел на нее с любовью. У Бетти всегда были волосы вверх, не только потому, что это было практично, легко поддерживать и контролировать свои кудри. Она олицетворяет идеальную девушку, которой она всегда должна была быть, но также и то, как через всю боль и пытки она выжила. Она прошла через огонь и выжила, победоносно стоя на другом конце. Она не позволила этому сломить себя, она все еще была Бетти Купер. Такая же сильная и стойкая, но пока она может забыть обо всем этом. Она не должна быть сильной сейчас, она просто должна быть рядом с Джагхедом и не быть идеальной, только самой собой. Это стало такой огромной частью ее, или знаковой, как называл ее Кевин, как шапочка Джагхеда была его, что убрать ее — значит обнажиться перед ним. Он посмотрел на нее, когда ее волосы свободно развевались на ветру, и, все еще глядя на нее, он снял свою шапочку и бросил ее на заднее сиденье. Если бы Вероника была там, за это она назвала бы его джентльменом. Джагхед и Бетти улыбнулись друг другу, все, через что они прошли, вспыхнуло между ними. Они продолжали ехать, солнце вставало перед ними, радио ревело, ветер ревел, и их руки сплелись между собой. Ни у кого из них не было плана, и это было нормально, они просто собирались быть там друг для друга и делать то, что было вместе, и подальше от Ривердейла и реального мира. Больше не отталкивать друг друга. Всегда. Они долго смеялись и шутили, прежде чем Джагхед остановил машину в поле с длинной, неухоженной травой, на которой росли цветы. Они посидели в машине в тишине минуту, единственный звук — мягкий шорох травы и свист ветра. — Эй, Джагхед, — тихо сказала Бетти, нарушая тишину, почти ненавидя себя за то, что заговорила об этом, но зная, что ей придется.  — Почему мы здесь, Джагхед? — Спросила она, тихо говоря и наклоняясь к нему, ее лицо было всего в нескольких дюймах от его лица. Она знала, что он не умеет делиться своими чувствами, но также знала, что он должен. Или он взорвется.  — Я… Я слышал, как папа говорил по телефону с мамой, он умолял, почти плакал. Умолять ее вернуться домой или хотя бы навестить, хотя бы позволить Джеллибин увидеть меня. Он сказал, что чувствует себя лучше, работает и заботится обо мне, и что… он знал, что уже слишком поздно. Джагхед отказался встретиться с ней взглядом, когда он говорил, вместо этого он смотрел прямо перед собой, как будто сцена снова разыгрывалась перед ним, его глаза остекленели и отдалились. Он перевел полные слез глаза на Бетти. — Он пытается все исправить, Бетти, но слишком поздно. Бетти успокаивающе коснулась его руки, сжимая ее. — Никогда не поздно, Джагхед, ты не можешь так говорить, — сказала она, заглядывая в его зеленые глаза. — Он старается и это главное. Никогда не поздно что-то исправить. Никогда не поздно собрать свою семью вместе. Джагхед вздрогнул и всхлипнул.  — Вот именно, Бетти, что бы ни случилось, мы никогда не сможем вернуться к тому, какими мы были. Это было не идеально, но это было что-то. Он глубоко вздохнул и продолжил: — Даже если бы папа вернул их домой, даже если бы мы снова были вместе как семья, мы бы больше не подходили друг другу. Не только из-за моего отца и всего, что он сделал. Не из-за того, что моя мать ушла. Не потому, что они не хороши друг для друга, но и из-за меня. Я бы тоже больше не подошел. Я так сильно изменился с тех пор, как был с ними. Я больше не ребенок-одиночка, живущий в тени Арчи, я «Змей», У меня есть ты, самый удивительный человек во всем мире, я баллотируюсь на долбаного президента школы с тобой, — сказал он, улыбаясь. — Я изменился. Я был в аду и возвращался обратно несколько раз, с тобой и без тебя, я делал некоторые невыразимые вещи. Бетти, они преследуют меня, но они часть меня, как бы я это не ненавидел. Я изменился, и мне нравится новый я. Мне нравится, что есть ты, чтобы помочь пройти через преследующие меня и хорошие части. У меня есть ты. И…ты. Ты не даешь мне развалиться. Глаза Бетти начали наполняться слезами, когда она поняла, что он говорит.  — Я хочу, чтобы моя семья снова была вместе, но не в том случае, если это означает отказ от того, кем я являюсь сейчас, и возвращение к тому, кем я был тогда. Он закончил и устало посмотрел на нее. -В этом есть какой-то смысл? — спросил он Бетти, сдвинув брови.  — Да, да! — ответила Бетти, целуя его, ее улыбка была слишком большой для ее лица. — Я тоже это чувствую. Джагхед облегченно вздохнул, услышав ее слова.  — Я не знаю, хочу ли я, чтобы моя семья снова была вместе, — призналась Бетти, откидывая волосы, мелькавшие перед глазами, — с тех пор, как я вернула Чика, стало только хуже. Мой отец делал ужасные вещи с моей матерью сестрой и мной, но моя мама тоже делала плохие вещи. Вещи, за которые я никогда не смогу простить ни одного из них. Иногда я мечтаю о том, чтобы мы все, моя мама, папа, Чик, Полли, ее близнецы и я сидели за обеденным столом, счастливые, как семья, нормальные. Но я знаю, что это никогда не сработает. Чтобы это сработало, моим родителям пришлось бы всех нас довести до совершенства. Но они не единственные, кто делал плохие вещи, я тоже делала плохие вещи. Меня тоже преследуют призраки, но ты не даешь мне развалиться, не моя семья, не мечта о нашем единстве. Ты. Только ты. Джагхед улыбнулся и поцеловал ее. Она обхватила его лицо ладонями и притянула его ближе. Он наклонился вперед, со своего места и чуть ли не нависая сверху. Он держал ее так же близко, как она его, когда их поцелуи становились все быстрее и быстрее, глубже и глубже. — Подожди, — сказала Бетти между поцелуями. — На заднем сиденье. — Она пробормотала и удерживала его рот на своём. Джагхед кивнул и первым пересел на заднее сиденье, двигаясь назад, ногами вперед, чтобы ему никогда не приходилось прекращать целовать ее или отпускать, она повернулась, чтобы следовать за ним. Он потянулся к спинке переднего сиденья и, положив руки ей под бедра, приподнял Бетти над спинкой сиденья и посадил на него, не отрываясь от ее рта. Они упали на заднее сиденье, тихо смеясь, когда Бетти приземлилась прямо на колени Джагхеда. Они продолжали целоваться, языки скользили и двигались вместе, губы сталкивались, руки Джагхеда двигались к ее талии, когда она соскользнула с его коленей и потянула его на себя. Ее спина все глубже погружалась в мягкую подушку сиденья. Ее руки скользнули вверх по его волосам и вниз по затылку, притягивая его ближе, когда его рука скользнула вверх и вниз по ее талии, обнажая кожу под рубашкой, а другая рука, положенная рядом с ее головой, удерживала его. Он разорвал поцелуй и спустился на ее шею до ключицы. Она убрала руки из его волос, чтобы стянуть его рубашку через голову. Он немного приподнялся и поднял руки, чтобы ей было легче. Она воспользовалась ситуацией и наклонилась вперед, целуя его грудь и прокладывая свой собственный след до его рта, когда ее рука опустилась к его животу, ее ноготь слегка поцарапался и продолжал спускаться немного ниже его пояса. Он страстно поцеловал ее, пожирая, откинув на спинку сиденья, его руки оторвались от ее талии и поднялись вверх по телу, остановившись у верхней пуговицы ее рубашки. И он начал расстегивать ее. Он поцеловал ее в шею, язык скользил по ее мягкой коже с каждой пуговицей, что он освобождал, делая задачу очень сложной, но определенно не неприятной. Он продолжал идти, расстегивая их по очереди до самой последней. Затем он осторожно стянул ткань, обнажив красное кружево под ней. — Ты такая красивая, — сказал Джагхед, слегка отступая, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я люблю тебя, Джагги, — сказала Бетти, улыбаясь. — Я тоже тебя люблю, Беттс, — ответил он, улыбаясь прозвищу, которое она дала ему, и больше никто не мог его так назвать.

***

Вернувшись в Ривердейл, Вероника ходила взад и вперед, крутя телефон в руке. — Ты не думаешь, что с ней что-то случилось, Кевин? — спросила она уже в третий раз, а первый урок еще даже не начался. Кевин вздохнул, прислонившись к шкафчику.  — Может, она просто опаздывает, — сказал он. Вероника фыркнула и продолжила расхаживать по комнате.  — Бетти Купер, Поздно. Я так не думаю. И где же ее парень? — спросила она, расстроившись. — А еще МИА (MIA — аббревиатура от Missing in action — пропавший без вести), — сказал Арчи, подходя к ней, возвращаясь с неудачной охоты на Бетти. — Это было действительно странно, — продолжил он. — Он был у меня дома в 5:30 и спросил, может ли он одолжить мою машину. Из всех вещей. Он тоже не отвечает на звонки. — Да, и Бетти тоже. Бог. Что они делают? Для чего им нужна машина? Тебе это не показалось срочным? Он выглядел нервным? — отчаянно спросила Вероника, Арчи только пожал плечами, ничего не понимая. Думая, что он, вероятно, должен был спросить, что Джагхед планирует делать с машиной, прежде чем передать ему ключи. — Думаешь, они что-то задумали? — Вероника спросила друзей, Кевин покачал головой. — Опять же, для чего им нужна машина?  — Я не знаю! — сказала Вероника, расстраиваясь.  — А президентская кампания через два дня, зачем Бетти идти сейчас? Шерил подошла к ним сзади и встала перед ними, волосы и все остальное как всегда идеально, но никто не удивился ее появлению, за милю можно было услышать, как стучат ее каблуки. — Вы, ребята, очевидно, упускаете очевидный ответ, — сказала она, глядя на них сверху вниз, — Они, очевидно, на каком-то отступлении пары или что-то в этом роде, я имею в виду, со всем происходящим. А почему бы и нет? Звучит довольно привлекательно для меня тоже. Кевин блаженно вздохнул в знак согласия. — Разве это не так? — он не сказал никому конкретно. Вероника согласилась с ним, но не высказала своего мнения. — Да, может быть, — сказала Вероника Шерил. С тех пор как Вероника и Тони вытащили Шерил из психушки, они были гораздо ближе, но еще не совсем друзьями. Вероника открыла телефон, чтобы попытаться снова позвонить Бетти, когда ее телефон начал вибрировать, она проверила его в надежде, что это Бетти, но это не было, это была Элис Купер. Она передала телефон друзьям, которые съежились при виде имени Элис. — Отвечай, — срочно сказал Арчи. — И что сказать? — Отчаянно спросила Вероника. — Ну, скажи что-нибудь, но то, что они, наверное, просто дурачат друг друга, пока мы разговариваем, — сказала Шерил не очень услужливо, Вероника бросила на нее плоский взгляд, прежде чем вернуться к вопросу о звонящем телефоне. — Не знаю, просто соглашайся. Мы поможем тебе пройти через это, включи громкую связь. — сказал Кевин, и Вероника кивнула, чувствуя себя намного увереннее. — Ладно, ничего не выйдет, — Она сказала и приняла звонок. — Здравствуйте, Миссис Купер, — сказала она, весело глядя на Кевина в панике, он ободряюще кивнул.  — Ах, Вероника, наконец, — раздался, несомненно, голос Элис Купер, — по крайней мере, кто-то ответил. Наступила пауза, когда никто ничего не сказал, и Вероника начала паниковать, но Элис продолжала: — Бетти не отвечает на звонки, вы ее не видели? Она в порядке? — спросила Элис, звуча почти искренне обеспокоенной. Почти. — Да, — солгала Вероника, протягивая телефон, чтобы подруги могли слышать, и наклонилась вперед, чтобы ей было легче говорить. — Она едет на первый урок. — Ну, — раздался резкий голос Элис, — когда увидишь ее, скажи, чтобы она ответила на чертов телефон, пожалуйста. Как прошла тренировка? Дерьмо. Вероника подумала и проговорила это своим друзьям, Элис разговаривала с ней? Кевин поднял большой палец и сказал: «Скажи хорошо.» Вероника кивнула и приняла его совет. — Да, очень хорошо, — уверенно сказала Вероника, — лучше, чем я ожидала. Я очень горжусь ей. Она прикусила губу и стала ждать, боясь, что сказала что-то не так, и Алиса заподозрит. Все ее друзья затаили дыхание.  — Хорошо, отлично, — ответила миссис Купер, и группа друзей облегченно вздохнула. Кроме Шерил, которая выглядела скучающей. — Спасибо, Вероника, пока. -До Свидания, Миссис Купер, — Вероника закончила разговор.  — Хорошо, мы должны найти Бетти до того, как ее мама узнает правду. — Что именно? — спросила Шерил. — Что Бетти пропала. Вероника сказала и пошла по коридору, прижимая сумочку к груди и не имея никакого плана, что она собирается делать.       

***

Час или около того за пределами Ривердейла сонный Джагхед проснулся во второй раз за это утро. Он огляделся вокруг, но ему не нужно было далеко смотреть, прежде чем его глаза остановились на спящем лице Бетти. Он улыбнулся при виде ее, мирно, спящей в его объятиях. Он не помнил, как заснул, но не удивился. У него была тяжелая пара часов, как и у нее. Они схватили одеяла, которые упаковала Бетти, и завернулись в них, как в кокон. И они просто лежали там вместе, пока их глаза не стали закрываться, и они впали в блаженный сон, лежа в длинной траве. Джагхед посмотрел на спящее лицо Бетти немного дольше, задаваясь вопросом, что он когда-либо делал, чтобы заслужить ее, прежде чем начал будить ее. Мягко и нежно. Нежно целуя ее нос, лоб и уголок рта. — Доброе утро, Бетти, — тихо прошептал он, когда ее веки начали трепетать, она застонала и посмотрела на него, прищурившись на солнце, выглядывающего из-за головы Джагхеда. — Доброе утро, — тихо пробормотала она, прежде чем снова закрыть глаза и прижаться ближе к Джагхеду, устраиваясь удобнее. — Сколько сейчас времени? — спросила она, когда Джагхед подумал, что она опять заснула. Джагхед вздохнул. — Я даже не хочу этого знать, — сказал он, не делая движения, чтобы встать или узнать, сколько времени. Вместо этого он крепче обнял ее. — Давай забудем обо всем еще на минуту. Бетти тихо рассмеялась, ее глаза открылись, но все еще были тяжелыми от сна. — Ты предлагаешь, Джагхед Джонс, остаться здесь и пропустить школу, на которую мы, несомненно, опаздываем? — дразня, сказала Бетти. Джагхед только застонал в ответ и снова поцеловал ее в лоб. Бетти блаженно улыбнулась, и среди всего этого хаоса и беспорядка двое улыбнулись и снова погрузились в свой спокойный сон, мир снова почти идеальный.

***

— Я боюсь, Кэт, я не знаю, что делать…я, — сказала Джеллибин дрожащим голосом. Это утро было полным дерьмом. Она снова заснула в своем учебнике уже пятую ночь подряд и снова проснулась с больной шеей и формой своей книги, отпечатанной на ее лице. Она застонала, потирая больную шею, и поднялась со своего удобного кресла, планируя врезаться в ее красивую, гостеприимную, неиспользованную кровать, когда она услышала свою мать из гостиной. «Почему ее мать встала так рано?»  — Джеллибин подумала про себя и проверила телефон. Какого хрена? Она подумала, что было 5 утра. Ее мать никогда не спала до 9, 8 редких, о 6 речи не шло. Она всегда слишком устала от работы по ночам. Джеллибин вышла из своей темной комнаты и пошла по коридору их маленького трейлера. Она собиралась позвонить матери, когда поймала фрагмент разговора матери по телефону. — Нет, я ни за что не позволю своей дочери вернуться в ту дыру, которую ты называешь домом. Или где-то рядом с тобой, если на то пошло. Повисло короткое молчание, прежде чем голос матери сердито продолжил: — Ты должен был подумать об этом до того, как бросил эту семью. Да, я была тем, кто собрал вещи, схватил Джеллибин и ушел, но ты отрекся от нас. И это невозможно исправить! Нет, не может быть»,  — подумала Джеллибин, ее мама не может разговаривать с отцом, ее никчемным, пьяным, дерьмовым отцом, который отправит ее и Джагхеда, всю эту семью в ад. Она стояла у двери, но достаточно далеко в тени, чтобы мать не могла ее видеть.  — Мне плевать, ЭфПи! — она слышала, как говорила ее мать, но Джеллибин никогда не слышала, чтобы ее мать говорила так категорично и так яростно, с тех пор как оставила ЭфПи и эту жизнь позади. Это было несправедливо; несправедливо, что он мог добраться до них сейчас, и выявить худшее в ее матери, даже с расстоянием между ними. — Ты прав, это не вина Джагхеда, — продолжала ее мать, и Джеллибин чуть не задохнулся от рыданий при звуке его имени. И все наружу, вся вина, которую она испытывала за то, что оставила своего брата в руках этого пьяного или никогда больше не звонила или не навещала. Вина в попытках забыть его. — Но если бы он действительно хотел нас видеть, он мог бы позвонить еще. Мог бы попросить о встрече, — Глэдис пыталась спорить, больше с самой собой, чем с ЭфПи, но хорошо зная, что Джагхед не виноват, — И я… я не могу справиться с этим прямо сейчас. Я больше не могу его видеть и вспоминать, как я его бросила. — Она заплакала, вспомнив, — Какая я ужасная мать, что бросила его, оставила жить с тобой. Мне удалось спасти Джеллибин от твоего разлагающего сердца, и я всегда, всегда буду жалеть, что не вытащила Джагхеда тоже. Но я не стану рисковать, позволив моей дочери увидеть тебя или ее брата. Она должна залечить и ты тоже. Глэдис пыталась держать себя в руках, сколько могла, но рыдания вырвались из ее тела, вызывая удушение. Джеллибин прикрыла рот рукой, чтобы сдержать рыдания, и задохнулась, прежде чем мать увидела, как она плачет.  — Мне жаль, ЭфПи, я не могу этого сделать. — сказала Глэдис, и все замолчали. Единственным звуком были рыдания Глэдис, громкие и болезненные, старые шрамы, которые начали исчезать, были разорваны, все ее грехи, которые она пыталась забыть, были брошены перед ней снова и с каждым криком, двое из них разорвались еще больше. Джеллибин опустилась на пол и свернулась калачиком. Она плакала, но не осмеливалась издать ни звука. Она знала, что должна встать с пола и пойти к матери, но не могла заставить себя сделать это. Она должна была заботиться и быть рядом со своей мамой, но кто будет заботиться о ней? Не ее мать, определенно не ее отец или брат, которого она может никогда больше не увидеть. Она должна была выбраться из своей кожи, из своей жизни, просто выйти. Слова просто продолжали звенеть в ее голове, когда она плакала. Уйти. Уйти. Уйти. Она больше не могла этого выносить, эта комната была слишком мала, этот трейлер был слишком мал, мир слишком мал. Прежде чем ее рыдания выдали ее, она встала на ноги, ее руки тянулись к стеной трейлера за её спиной, ища поддержки. И она сделала то, в чем всегда была хороша, и за что ненавидела себя — убежала. Как и Джагхед, она убежала. Из трейлера, из трейлерного парка, только что. Она хотела бежать, бежать куда угодно, бежать в единственное место, куда могла, бежать всю дорогу до школы. Школа, какой бы отстойной она ни казалась, была ее единственным выходом из дома, где она впервые поцеловалась, где она часами рисовала и, как ни странно, была самой собой. Но по мере того, как она все больше и больше отдалялась от трейлерного парка, она поняла, что должна вернуться, поговорить с мамой, но она еще не была готова встретиться с ней лицом к лицу. Она села на ближайшую скамейку и затаила дыхание, ее слезы, наконец, остановились. Она должна была увидеть брата, попытаться все исправить. Она так долго пыталась жить без него, притвориться, что он мертв или не существует. Как будто она скорбела о его смерти, но он не был мертв. Он был там, дышал, жив, может быть, даже счастлив, и пришло время ей исправить их отношения. Пора перестать притворяться и проснуться, пока не стало слишком поздно. И она не будет ждать еще один день. Все, что удерживало ее здесь, это ее мама и Кэт. Кэт. Она должна была позвонить Кэт. Единственный человек, который всегда был рядом с ней. Кэт — лучшая подруга Джеллибин, заговорила с ней успокаивающе:  — Эй, все в порядке. Это не твоя вина. — Джеллибин собиралась протестовать, но Кэт не дала ей шанса, продолжая говорить. — И я знаю, как ты чувствуешь себя виноватой, покидая Джагхеда, и еще не поздно. Никогда не поздно восстановить семью. Если хочешь увидеть его, уходи. Посмотри на него. Твоя мать не может остановить тебя. — Кэт засмеялась, заставив Джеллибин улыбнуться. — Черт, даже грузовик не смог бы остановить непобедимую Джеллибин, когда она хочет того, чего хочет. И я знаю, что ты не передумаешь или примешь мою помощь. Улыбка Джеллибин стала еще шире, хотя она знала, что ее подруга этого не видит. Она позвонила своей подруге и выпалила все события последних получаса, дрожа и сидя на одной скамейке на улице, и была несчастна и почти истерична, но голос Кэт успокоил ее. Кэт и Глэдис были единственными, кто по-прежнему называл ее малышка, все еще называл ее Джо, Джей-Джей или ДжейБи. — Спасибо, Кэт, — сказала Джеллибин, радуясь, что ее подруга поняла, что Кэт всегда была рядом с Джеллибин, но она не могла исправить это для нее. Только Джеллибин можно. — Я собираюсь увидеть его сегодня, я не могу продолжать откладывать, никогда не будет идеального времени, чтобы пойти, поэтому я должен идти сейчас. Моя мать хочет, чтобы я исцелилась? Ну, я могу сделать это, только исправив ситуацию с Джагхедом. — А что насчет твоего отца? — спросила обеспокоенная Кэт, Джеллибин рассказала ей все о своем пьяном отце и о том, что он сделал. — Мне не нужно его видеть, — ответила Джеллибин, не подумав обо всем этом. — Я могу просто встретиться с Джагхедом в его школе или после, и мы не скажем ЭфПи, что я там. Я могла бы остановиться в мотеле или еще где-нибудь, и ЭфПи никогда бы не узнал, — сказала Джеллибин, что пока она шла, у нее не было особого плана. Кэт тоже не очень-то верила в этот несуществующий план. — Ладно, а как же тогда твоя мама? -осторожно спросила Кэт, не желая снова расстраивать Мармеладку. План Джеллибин рухнул к ее ногам, ее возбужденная улыбка исчезла. А что насчет ее матери? Она не могла просто исчезнуть и бросить маму, это сломало бы ее. Кроме того, Джеллибин устала бросать людей. — Я спрошу у нее. — сказала Джеллибин. — Я спрошу ее, могу ли я встретиться с Джагхедом, и я скажу ей, что буду держаться подальше от моего отца. Джеллибин глубоко вздохнула. — Если она откажется, или, может быть, позже, как всегда. Я пойду. Я сяду на первый автобус до Ривердейла и поеду. — Я знаю, что не стоит пытаться переубедить тебя, — сказала побежденная Кэт, но Джеллибин все еще могла слышать улыбку в ее голосе, — но я желаю тебе удачи, Джеллибин Джонс, Я надеюсь, ты исправишь это, но, вернись ко мне. Невредимой. Хорошо? Джеллибин сказала, что будет, и хотела бы крепко обнять свою подругу. — Твой план абсурден и поспешен, но я надеюсь, что ты найдешь то, что ищешь, — сказала Кэт, ее голос был немного выше обычного. Джеллибин никогда не видела Кэт эмоциональной, Кэт была жесткой девушкой, которая всегда носила кроссовки и ни от кого не принимала дерьма. — Не беспокойся обо мне, Кэт, я скоро вернусь. Я никогда не оставлю тебя здесь одну. Я всегда буду возвращаться. С этими словами они попрощались, и Джеллибин положила телефон в карман и глубоко вздохнула. Она побежала домой, ее высокий хвост качался взад и вперед, когда она возвращалась домой. Нет, не домой, трейлера не был домом. Ривердейл был домом. Она медленно открыла дверь трейлера и заглянула внутрь. Все было тихо, в трейлере темно, как будто телефонного звонка никогда и не было. Она тихо вошла в дом, не зная, что делать. — Мама, — крикнула она и вошла в гостиную, обнаружив, что ее мать внутри, сидит на диване, ее голова в руках, но больше не плачет. — Джеллибин? — спросила Глэдис, удивился, глядя на нее с заплаканными щеками. Не веря, что ее дочь так скоро вернулась. Затем она посмотрела вниз, как конфетка стал приближаться к ней, не встречаясь глазами Джеллибин. — Мама? — Повторила Джеллибин, и слезы навернулись на глаза. Все это возвращало ее на несколько лет назад, когда они только что ушли из дома, а мать отказывалась смотреть на нее, потому что она была слишком похожа на отца. Она унаследовала сильную челюсть отца, широкий лоб и такие же темные глаза, в отличие от голубых глаз матери. У джеллибин была красивая внешность, она выглядела немного старше, чем была, но с тех пор, как она переехала, она ненавидела все черты, которые она унаследовала от своего отца, и как сильно это ранило ее мать. Именно в этом она не могла признаться никому, даже Кэт. -Мама. Пожалуйста, дай мне увидеть Джагхеда. Мне нужно с ним увидеться, — умоляла мать Джеллибин, но Глэдис только покачала головой. — Я не могу вернуться в то место, Джеллибин, я не могу, — она сказала, что устала. Джеллибин хотела, чтобы мать посмотрела ей в глаза и увидела ее. Действительно увидела ее. — Посмотри на меня, мама, посмотри на меня. — наконец мать подняла голову и посмотрела на нее. — Посмотри на меня, мама, — повторила Джеллибин, -Я сломлена, а Джагхед и папа не мешают мне исцеляться, это ты. Ты должна разрешить мне увидеть Джагхеда, ты должна позволить мне исцелиться. Ты дала мне так много, но ты не можешь заменить его, и мне надоело вести себя так, как будто их не существовало или как будто они мертвы. Ее мама все время качала головой. — Тогда высади меня! — Джеллибин отчаянно закричала, — Высади меня на часок за пределами Ривердейла, если хочешь, и я пойду пешком! Пожалуйста, дай мне еще раз увидеть брата, отпусти меня. — она снова всхлипывала, всхлипывала, потому что ее мать даже не отреагировала, она просто смотрела на нее с невыразительным лицом, как месяцами раньше. Джеллибин думала, что худшее, что может случиться, это то, что они будут драться, и что ее мама запрет ее в своей комнате, это было намного хуже. Ее матери было все равно. — До свидания, мама, — сказала Джеллибин, ее голос срывался, и она пошла в свою комнату, надеясь, что мать остановит ее. Но она этого не сделала. Джеллибин вошла в комнату и спросила себя, когда же она вернется. Она упаковала свою сумку, наполнив ее одеждой, деньгами и другими необходимыми вещами. Одеяла на случай, если она не найдет, где переночевать. Больше нечего было принести. Когда они с мамой ушли, мама схватила одну сумку, и все. Некоторое время они жили с бабушкой, пока мать не накопила достаточно денег на трейлер. Она оглянулась розовая и белая комната, из мебели — кровати, шкаф и стол со стулом, на стенах плакаты и картины о себе и Кэт. Казалось, у нее не было жизни до переезда сюда, как будто она просто испарилась. Она вышла из комнаты, оставив маме на кровати записку, что сожалеет и вернется. Она не могла заставить себя написать больше ничего. Она еще раз обвела взглядом трейлер, положив руку на дверную ручку. Конечно, это было не так много, но это было достаточно хорошо для нее в течение последних нескольких лет, но не больше. Она закрыла сумку и вышла из трейлера, закрыв за собой дверь, и направилась к автобусной станции. Интересно, заметит ли ее мать, что она ушла, подумала она, вспомнив свою записку, может, ей стоило написать маме, что она любит ее. Мармеладка, стряхнув мысли и продолжила идти. Она пересекла парк, когда ей в голову пришла другая мысль. Она должна была попрощаться с Кэт.

***

Вероника нервно посмотрела на часы: что, если с Бетти что-то случилось? Может, поэтому Джагхед пропал. Она не должна была лгать Элис, она должна была сказать правду и сообщить о пропаже Бетти. Она стряхнула эту мысль и снова обратила внимание на класс. Миссис Брунскин начала проводить урок. — Успокойтесь все, — сказала она своему шумному классу, когда люди начали садиться на свои места, и разговор прекратился. Она подождала, пока в комнате воцарится полная тишина, прежде чем перейти к списку. — Адам Эрроусмит. — Здесь.  — Арчи Эндрюс.  — Здесь.  — Тео Бикер.  — Присутствует.  — Бетти Купер. Ей ответили молчанием, когда она прочитала имя Бетти. Она не подняла глаза от журнала и повторила имя Бетти, но ответа так и не последовало. Бетти Купер впервые в жизни отсутствовала. Учительница подняла глаза от своего листа, чтобы подтвердить очень маловероятное событие. Она обратилась к Веронике за объяснением. — Где Мисс Купер, Мисс Лодж? — спросила она почти обвинительно.  — Заболела, Миссис, она ушла несколько минут назад, я уверена, ее мать позвонит, чтобы подтвердить. Миссис Брунскин кивнула и пометила, что Бетти отсутствовала. Она продолжила свой список, снова остановившись на имени Джагхеда после того, как ее снова встретили молчанием после того, как она назвала его имя. И она снова повернулась к Веронике. Почему все вдруг обратились к ней за разъяснениями о местонахождении ее друзей? — Тоже болен, — сказала она, понимая, как неубедительно это оправдание, — и пошёл с Бетти, чтобы позаботиться о ней. Свистнули несколько учеников в классе, Вероника закатила глаза. Учитель просто неодобрительно покачала головой и начала урок.  — Эй, 20 баксов за то, что они будут трахаться весь день. Мальчик на сиденье позади Вероники прошептал соседке. — С Бетти Купер? Не получится. Она, наверное, просто хочет, чтобы он пошел в книжный клуб, или в газету, или еще куда-нибудь. — прошептал в ответ его друг. Другой ответил, качая головой:,  — Нет. Ты не слышал, что случилось с Чаком, или, по крайней мере, во что она была одета? Она такая же непослушная, как и ее сестра. Другой хихикнул., — Да, хорошо, но все равно без пари, у вас нет возможности узнать, делают они это или нет. -Арчи живет по соседству с ней, не так ли? Просто попросите его заглянуть в окно или слушать очень внимательно. Мальчики рассмеялись, подумав, что они такие умные, веселые и классные, но Веронике это надоело. Ее руки сжались в кулаки, когда она слушала разговоры свиней, но она знала, что удар или начало боя никому не помогут. С Реджи этого не случилось, и он не узнает. Она разжала кулаки и повернулась к двум засранцам позади себя. — Эй, придурки, — сказала она вполголоса, пристально глядя на них, — помнишь, что еще случилось с Чаком? Она чуть не утопила его задницу и выгнала из команды. Я могу сказать тебе, я была там. И если ты не хочешь, чтобы то же самое случилось с тобой, и Бетти придет за вашими свинскими задницами, я бы заткнулась. Двое посмотрели на них, растерянные, но явно наслаждающиеся вниманием. Вероника обернулась, но прежде чем она это сделала, она добавила половину через плечо:  — И FWI, она, вероятно, получает его с Джагхедом, в отличие от вас, придурков, которые никогда не будут трахаться. Теперь два мальчика серьезно разозлились, но им нечего было сказать. Вероника поклялась, что услышала чей-то хлопок, отвернулась и обратила внимание на класс.

***

Джеллибин побежала в школу, решив добраться туда до начала занятий. Она, наконец, прибыла после 20 минут сплошного бега и впервые смогла по-настоящему оценить, насколько действительно удобен был ее дерьмовый школьный автобус. Она сделала передышку у школьных ворот, прежде чем бежать внутрь, ее сумка неудобно мешалась в ногах. Она вздохнула с облегчением, увидев, что многие другие все еще пробираются к главному зданию. Она не опоздала. Она побежала по коридорам туда, где, как она знала, будет Кэт, где она всегда была в это время. Джеллибин резко повернула налево и помчалась вниз по левому крылу, преследуя других учеников, проходя класс за классом. Многие студенты даже не заметили ее и не обратили на нее внимания. Она отшвырнула префекта, который отчитал ее за бег в коридорах, и она побежала мимо. Наконец она добралась до школьного сада и прямо под оливковым деревом, как и каждый день, сидела Кэт, мирно читая свою книгу без посторонних. В любое другое время дня это место было бы переполнено, но никто не пришел сюда так рано, ожидая Кэт и Джеллибин. Это было их особое маленькое местечко, и когда вокруг никого не было, они могли притворяться, что это их и только их. — Кэт, — Позвала Джеллибин, все еще тяжело дыша, стоя в нескольких футах от Кэт, просто глядя на нее, на самого замечательного и счастливого человека в мире. Кэт поднялась и, хотя они виделись только вчера и разговаривали по телефону не более получаса назад, бросилась к ней в объятия. Джеллибин крепко сжала ее, и они стояли посреди пустого сада под ветвями большого дерева. Кэт положила голову на плечо Джеллибин, напоминая Джеллибин, какой она была тогда подругой. Никто ничего не сказал, пока они, в конце концов, не отстранились. — Думаю, ты не передумала, — с полуулыбкой сказала Кэт, кивнув в сторону полной дорожной сумки Джеллибин. — Нет, я ухожу, но сначала я должна была увидеть тебя, Боже, я буду скучать по тебе, — сказала Джеллибин, грустно улыбаясь. — Ну, я не думала, что ты передумаешь, но это не значит, что я буду скучать по тебе меньше, — сказала Кэт, а после паузы добавила: — Идиотка. Джеллибин улыбнулась их маленькой привычке, — Идиотка, — прошептала она в ответ, как всегда, когда называла ее идиоткой. Но прежде чем Джеллибин поняла, что она делает, или даже подумала об этом, она поцеловала ее. Она наклонилась и поцеловала ее, не колеблясь и не сожалея. Они целовались достаточно долго, чтобы она поняла, что Кэт не возражает, и поцеловала ее в ответ. Двое отстранились, улыбаясь, но очень неуверенные в том, что все это значит. Кэт взяла руку Джеллибин в свою и играла с кольцом на левой руке.  — Поскольку это наш второй поцелуй. — Кэт застенчиво сказала: — Это делает тебя моей девушкой? Кэт спросила неуверенно, не потому, что ей было стыдно или стыдно, а просто потому, что она никогда не делала этого раньше. Она просто хотела убедиться, что она и Джеллибин на одной странице и что это не похоже на их последний поцелуй. Джеллибин улыбнулась своей девушке, той, которая была там с того самого дня, как она приехала, которая слушала ее истории и все о ее отце и брате. И в ответ Джеллибин послушалась ее. В последний и первый раз, когда они поцеловались, они оба отмахнулись от него как от «слишком странного» и больше никогда не говорили об этом. Это был первый поцелуй Джеллибин, и она не променяла бы его ни на что на свете. Уже нет. — Да, да, это так, — сказала Джеллибин, улыбаясь, прежде чем поцеловать свою подругу в последний раз и отпустить ее руку. Она прошептала на прощание и отвернулась, ее глаза снова наполнились слезами. Она оглянулась через плечо и увидела, что Кэт смотрит на нее со слезами на глазах и улыбкой на лице. Они были так поглощены друг другом, что никто из них не заметил, как эта фигура уходит, самодовольно улыбаясь самой себе и кладя в карман свой телефон, на котором теперь лежали очень горячие фотографии двух девочек, которые она не собиралась удалять или не делиться со своей школьной газетой. — Не слишком ли вы молоды, чтобы ехать в Ривердейл в один конец? — спросила женщина за кассой, когда Джеллибин положила деньги на билет на кассу. Она понятия не имела, как ответить на этот вопрос. Вероятно, он выглядел точно так же, как и 14-летний подросток, убегающий из дома. Значит, Джеллибин сказала правду.  — Просто навещаю семью, не знаю, когда вернусь. Женщина за прилавком кивнула, протягивая Джеллибин её билет. — Просто будь осторожна, дорогая. Девушка кивнула в знак благодарности. Чуть позже прибыл автобус, и она глубоко вздохнула и села, сидя прямо перед ним, вставляя наушники и устраиваясь для двухчасовой поездки. Музыка гремела у нее в ушах, но она ее не слышала. Каков был ее план?