All was well.

Тэхен ждал, когда шум в гостиной утихнет, а после, когда и в спальне кроме сонного сопения ничто не нарушало тишину, осторожно сполз с кровати, нашарил кроссовки, закинул на плечо рюкзак и достал припрятанный тубус. Крадучись, стал пробираться к двери. — Эй, — Тэхен замер. Полог ближайшей к нему кровати отодвинулся, явив взлохмаченного сонного мальчишку. — Ты куда? В первую же ночь! — Прости, Тед. У меня важное дело, — Тэхен говорил как можно тише, прижимая к себе свою ношу. — Ты неисправим. Но я больше не могу прикрывать тебя, ведь я теперь староста. — Пусть это будет в последний раз, — попросил Тэхен. — Обещаешь? — Обещаю, — покорно повторил Тэхен, зная, что врет. — Ну тогда ладно, — успокоившись, тот с удовольствием упал обратно в подушки. Милый и славный Тедди Люпин, Тэхену было совестно обманывать его. Он не любил нарушать правила, делая так только в случае крайней нужды, и все равно это каждый раз не давало ему покоя. Если бы не Чимин, с его куда более лояльными взглядами на нарушения школьной дисциплины, он бы совсем сгорел со стыда. Но тот умел договариваться с совестью. Тэхен юркнул в круглую дверцу, прокрался по едва освещённой гостиной, почтенно отсалютовал тубусом портрету основательницы, немного подрагивая от страха быть замеченным. В потёмках пару раз наткнулся на мебель, едва не своротил горшок с кактусом, наколдовал ещё немного света. Вспышка осветила силуэт, застывший напротив. Тэхен оцепенел от ужаса в первую секунду, лишь потом осознал, что это его отражение в зеркале. Растрепанное, бледное от волнения. Он смотрел на себя несколько мгновений. Думая о том, насколько ещё он останется таким. И надолго ли. Таким…человеком. Во рту стало горько, под рёбрами заныло, такие ужасные, такие привычные уже ощущения. Он боролся с ними, старался по-крайней мере, но все равно неизбежно проигрывал. Ещё есть время, много времени до зимы, но ему уже плохо от одних мыслей о том, что с собой принесут холода. Если бы не Чимин… Тэ встряхивает головой, поспешно покидает гостиную. Друг ждёт его в ночных коридорах, нельзя задерживаться. Он крадётся, чутко прислушиваясь, жители портретов с ворчанием отворачиваются от палочки. Останавливаясь у одной из дверей на первом этаже, он пытается всмотреться в темноту со стороны подземелий, откуда должен появиться его бессменный сообщник. Дверь за спиной бесшумно приоткрывается и Тэхена, готового заорать от неожиданности, втаскивают внутрь. — Где тебя носило, Ви? — Чимин отпускает его, огромная пижамная рубашка сползает с плеча. — Я мог бы ещё полчаса с комфортом подремать в своей мягкой постели. — Извини, — Он делает свет ярче. Сейчас кабинет номер одиннадцать выглядит как обычная безликая классная комната. Но когда здесь ведёт прорицания кентавр Флоренц, она чудесным образом преображается. Он берет курс раз в несколько лет, надолго покидать Лес для него мучительно, а без него помещение стоит голое и неуютное. Филч терпеть не может кентавра и до дрожи его боится, и даже в его отсутствие старается обходить класс стороной. Прекрасное укрытие. — Ну давай, продемонстрируй мне то, что не давало тебе спокойно спать в первую же ночь нового учебного года, — проворчал Чимин беззлобно. Техен вытащил из тубуса туго перевязанный потемневший от времени холст. Аккуратно раскрыл его. Показал Чимину девушек в струящихся одеждах, они выглядели так, словно танцевали, но как и все магловские иллюстрации, были абсолютно неподвижны. — Жутковато, да? — Чутко уловил мысли растерянного друга Тэхен. — Такие красивые и целую вечность без движения. — Откуда у тебя эта картина? — Проницательно спросил Чимин. — Выглядит старой. — Понимаешь, — со вздохом начал объяснять Тэхен. Он попытался найти объяснение попроще. — Это, вроде как, подарок отца…в некотором роде. Можно сказать, я сам виноват, но не то чтобы я просил… — Так, давай-ка сначала, — вздохнул Чимин, усаживаясь на парту. — Ну, — ещё более тяжко вздохнул Тэ, — перед тем как он исчез, мы ходили проведать наших стариков. — Исчез?! — выкрикнув слишком громко, Чимин исправился и заговорил громким возмущённым шёпотом. — Опять? Почему ты не сказал? — Не люблю об этом говорить, портится настроение — мрачно произнёс Тэхен. — Прости, — виновато проговорил Чимин. — Ты не причём, с тобой-то я в любом случае поделился бы. Да и он молодец в этот раз. Продержался почти месяц. Мы много гуляли, даже за город выбирались пару раз, — лицо Тэхена на миг прояснилось от светлых воспоминаний. — Но потом он снова стал рассеянным, нервным, так всегда бывает перед тем как… — Почему ты не сообщил? — С горечью спросил Чимин. — А зачем? Ты знаешь, у тех микстур, что ему выписывают в больнице св. Мунго, много побочек. Ему снятся кошмары, пропадает аппетит, много нехорошего происходит. Он очень старается ради меня, но эти лекарства сводят его с ума не меньше, чем его болезнь. К тому же, я уже не ребёнок и за мной есть кому присмотреть. — Все равно ты должен был сказать мне, — недовольный Чимин заглядывает ему в глаза, и Тэхен ощущает острую благодарность. — Ты бы загубил себе каникулы и испортил отдых своей семье, — улыбнулся он. — А так вы прекрасно провели время в Румынии. — Словно я до этого вампиров не видел, — закатил глаза Чимин. — Зато ты смог бы поехать с нами. Сто раз тебе предлагали. — Я должен был остаться со своими, — покачал головой Тэхен. — Придумать объяснение его очередному исчезновению. Они — маглы, а не идиоты, понимают, что что-то неладное творится. Если бы сбежал и я, это было бы совсем жестоко. — Понимаю, — Чимин с чувством потрепал его по плечу. — Так вот, — Тэхен взбодрился, прочистил горло, — пошли мы по старой традиции в галерею. Дедушка часто меня туда водил в детстве. Потом Хогвартс, магия, стало не до того, но я всегда любил искусство. И вот решили освежить впечатления. И ты представляешь, как-то забылось совсем, что все картины статичные. Неживые. Прекрасные, но убийственно неподвижные, — рассказывая это, Тэхен содрогнулся. — Признаться, я был в шоке. Увидел их, — он улыбнулся девушкам с холста, — стало так грустно. Они ведь должны танцевать, а они застыли в одном мгновении. Я весь вечер был не в себе, ну и пожаловался отцу. Потом отпустило, конечно. А когда он ушёл, то оставил мне на столе картину, вместо прощальной записки. Уже потом прислал весточку, уже из Азии, сказал, что все нормально, он наколдовал копию, маглы не хватятся, охрана его не заметила, без Конфундуса не обошлось, разумеется, но Министерству не придраться. А ещё чиркнул адрес алхимика в Косом переулке, а тот дал мне это. Тэхен порылся в рюкзаке, извлекая небольшой пузатый флакон и художественную кисть. — Ты собираешься оживить магловскую картину? — удивился Чимин. — Ну, на сто процентов это не удастся, — Тэхен осторожно отвинтил крышку и обмакнул кисть в прозрачную жидкость, — но, думаю, танцевать они смогут. — И он принялся осторожно покрывать рисунок волшебным снадобьем. Чимин следил за движением кисти. — Ты говорил отцу, что с тобой происходит? — Осторожно спросил он. Кисточка в руке Тэхена дрогнула. — Нет, — ответил он. — Но предупредил своих, что опять не приеду на рождественские каникулы. Бабушка расстроилась, конечно. — Нам необязательно оставаться в школе. Можем поехать ко мне. — Не думаю, что это хорошая идея, — отказался Тэхен. — Сомневаюсь, что нам удастся скрывать все от твоих родителей. — Если я снова откажусь приехать на Рождество, они и так что-то заподозрят, — сощурился Пак. — А уж какой скандал закатят. Уж точно кричалку пришлют или вообще сами явятся. — До каникул ещё куча времени, — произнёс Тэхен. — Придумаем что-нибудь. — Угу, — не особо уверенно отозвался Чимин, глядя как облака на картине поплыли, как ветер закачал листву на верхушках деревьев. Он улыбнулся, и Ви принялся за свою работу с большим усердием. Чимин остался сидеть на столе, продолжая наблюдать за постепенно оживающим рисунком. — Как тебе новый профессор? — спросил он. Тэхен, высунувший от усердия кончик языка, не сразу ответил. — Молодой очень, мне показалось, ему не больше тридцати. Девчонок, конечно, очаровал. Да и не может он быть плохим учителем с таким конкурсом на это место. Может и задержится подольше. — Сомневаюсь, — со знанием дела сказал Чимин. В глубине души Тэхен с ним согласился. Должность преподавателя защиты от тёмных искусств попортила директорам Хогвартса немало крови. Но если прошлые полвека с теми, кто вступил на этот пост случались ужасные вещи, то со смертью Волан-де-Морта проклятье спало и все стало с точностью до наоборот. Что-то говорили о законе равновесия и магии самой школы, но факт оставался фактом, кто бы не получил эту должность, ему начинало просто сказочно везти. Тэхен вспомнил о тех преподавателях, что сменились на его памяти. Первому предложили должность в министерстве, о которой тот всегда мечтал. Вторая стала известной писательницей и теперь путешествует по всему миру, общаясь с поклонниками. Третьему привалило огромное наследство, а последняя вышла замуж и ожидает пополнения. Неудивительно, что получить эту работу выстраивалась целая очередь, то и дело обивая порог директорского кабинета. — Вот закончу школу и тоже попрошусь преподавать, — заявил он. — Должно же и мне повезти когда-нибудь. — Сначала экзамены не завали, умник, — фыркнул Чимин. Картина ожила уже наполовину, девушки крутили головками, разминали плечи, смеялись, когда Тэхен щекотал их кистью. Когда он, наконец, добрался до их голых ступней и волшебное зелье впиталось в холст, нарисованные плясуньи закружились в хороводе. — Неплохо вышло, — оценил Чимин, пока Тэхен наносил последние мазки. — И что ты теперь будешь с ней делать? — Повешу на стену, разумеется, — отозвался Тэхен. — Филч заметит, — засомневался слизеринец, прикинув риски. — К счастью, он почти ничего тут не решает, — без сомнений произнёс Тэ, осторожно приподнимая картину. — Выведи меня к лестницам. Чимин послушался и внимательно следил за дорогой, Тэхен старался ступать бесшумно и любовался своей работой. Найдя подходящее место, он приложил картину к стене замка, прижал ладонями. — Ну же, родной, не подведи. Холодный камень под его ладонями стал теплее, словно отозвался на прикосновение рук. Он убрал их, и холст медленно пополз по стене, обрастая массивной рамой. Чимин поднял палочку выше, отслеживая его путь. Другие картины пододвигались, чтобы у новенькой появилось своё место. — Ты знал, что так оно будет? — Спросил у него Чимин на обратном пути, пока они не разошлись по своим спальням. — Скорее чувствовал, — попытался обьяснить Тэхен. — На нашем факультете всегда стараются помнить о том, что «тот, кто просит помощи в Хогвартсе, всегда получает её». Почему-то об этом часто забывают, а как нередко выручает это знание. — Да уж, вы вечно на короткой ноге с чудесами, о которых другие постоянно забывают, — усмехнулся Чимин, — и меня проклянут, заикнись я об этом в обществе. — Только представь, — воодушевленный Тэхен мечтательно размахивал палочкой. Перед его мысленным взором предстало чудесное видение. — Если бы можно было оживить все магловские картины! Какими бы красками заиграл Ван Гог, как закачались бы среди воды «кувшинки» Моне, Джоконда… — Она, вроде, и так живая, — перебил Чимин. — Так, стоп. Что?! — Тэхен, остановившись, встряхнул друга за плечи. — Ну да, мне как-то попалась об этом заметка в «Пророке». На ней мудреное проклятие, не позволяющее изолировать её, поэтому сотрудники Министерства вынуждены нести там вахту и насылают Забвение в случае чего. Правда осечки все равно случаются. Она обожает строить глазки маглам. — Мои идеалы рухнули, — убито вымолвил Тэхен. — Я думал, картины Да Винчи волшебны сами по себе, а они просто — волшебные. — Иди спать, — усмехнулся Чимин. — Ты уже несёшь чушь. А когда Тэхен уже устремился в сторону спальни, окликнул его. — Ты — молодец, — сказал он, махнул на прощание и растворился в темноте коридора, потушив свет. Слизеринцы, как известно, умели видеть во мраке.