Vivat, Veronica!

Они резвятся детьми: бегают по всему особняку и стреляют друг в друга с пластиковых пушек; смеются, когда ранят пенопластовой пулей. Альфред гонит её вниз, прицеливаясь, и девушка поддаётся его играм, изображая из себя жертву. Горничные и дворецкие, попадающие под раздачу, молча и со вздохом принимаются убирать за хозяевами выпущенные снаряды – они привыкли к их соревнованиям. Которые всегда оканчиваются одним и тем же. Бегут в гараж – место, которое очень любит Клэр; подземное помещение стало хранилищем для её личной коллекции мотоциклов, и большинство из них ей дарил Альфред: каждого железного коня – на любой повод, будь то праздник или самый обыкновенный день. Редфилд язык ему показывает, подбегая к любимцу – чёрный Harley-Davidson блестит для неё неогранённым алмазом; останавливается возле, забывшись, любуясь красотой байка, и Альфред целится ей в голову. Снова победил. Редфилд улыбается, прекрасно зная, какой именно приз он хочет больше всего. - Раздевайся, - приказывает Эшфорд, и девушка повинуется. Оба выкидывают свои детские пушки. Время сыграть по-крупному. Альфред с неё глаз не сводит: Клэр снимает с себя футболку, шорты… Эшфорд повторяет за ней. Пара минут: он в корсете, она – в кедах. Секунда – он впивается в неё поцелуем: таким влажным и пошлым, от которого немеет всё тело. Эшфорд пристраивается сзади, одной рукой сжимая за шею, второй – держится за грудь, и усаживает её на байк. Редфилд мычит, позволяя ему сделать с собой всё, что только ему придёт в голову; Альфред опускается на колени и облизывается прежде, чем попробовать на вкус её плоть. Клэр тяжело дышит, выгибаясь навстречу ласкам: Эшфорд дразнит её, всасывает жемчужину клитора, языком пробует створки, кусает кожу, подключает пальцы: указательный, средний и безымянный внутри, большим надавливает на узкое колечко ануса, проникая всего на ноготок; она не молчит – её голос слишком сильно его заводит; и запах, и вкус кожи… Больше невозможно терпеть! Альфред отстраняется, по подбородку текут её соки, но он собирает остатки языком – ему сносит голову от желания; вскакивает, удерживая её: она тяжело дышит, если бы не Эшфорд, то чуть не свалилась с байка, но он хитро щурится, улыбается: это ещё не всё. Редфилд перекидывает ногу, садится на мотоцикл, держится за руль, и Альфред целует её шею, сильнее раззадоривает, а затем резко входит, зубами прихватывает плечо; Клэр жмурится, кричит, когда он начинает быстро-размашисто двигаться в ней. Им кажется, что всего времени мира будет мало, чтобы по-настоящему почувствовать друг друга. Клэр до хрипоты в голосе стонет, сжимает пальцами мотоциклетные рога, когда он кончает; по бёдрам стекает влажное и тёплое, и пачкает блестящий металл. Редфилд поворачивается, целуя его: тебе мыть байк. Альфред кусает за подбородок: только после того, как я трахну тебя на остальных. Он почти сдерживает слово: только всё равно берёт на Harley-Davidson, даже не дав ей передохнуть. Но Клэр не против: у них есть ещё много времени, чтобы всё наверстать. И она затягивает шнуровку его корсета, наслаждаясь его стоном. Теперь её время получать приз.