Vivat, Veronica!

Однажды она говорит: - Ты слишком похож на отца. Сравнение бьёт пощёчиной, вонзается в тело гарпуном, вырывает сердце; но Альфред нервно хихикает на её слова, не думая, что столь неприятная аналогия оставит сильный осадок в душе. Позже он не может избавиться от этой мысли: «ты слишком похож на отца» - как Алексия вообще могла допустить такое, сказать об этом, провести параллели между ним и… ублюдком Александром?.. Сестра – он думает сначала – верно пошутила, чтобы задеть его, но с каждым днём, с каждым восходом солнца и новыми играми – нечеловеческими, жестокими, с живыми игрушками в клетках, детскими – с куклами в пышных платьях - она повторяет снова и снова, наблюдая за его реакцией, наслаждаясь его злобой и ненавистью. Она уходит прочь на пятнадцать лет, но клеймо, оставленное ею, жжётся в груди. Альфред становится старше, но анализ самого себя – с годами всё жёстче: он каждый свой шаг, каждое своё действие олицетворяет с тем, кого ненавидит больше всего. В голове заевшей пластиной прокручивается: «А так бы сделал он, сын Эдварда Эшфорда»? И каждый раз ответы заставляют его дрожать. Он сам себе напоминает Александра, даже видя собственное отражение. Психологический барьер ломается; Альфред и не замечает, когда начинает повторять одну и ту же фразу, когда представляется чужим людям; союзникам или врагам – неважно: «Я Альфред Эшфорд – сын Александра Эшфорда». Тождество. Равенство. Раскол. Самое страшное, что он действительно понимает всё это. Кошмар сбылся; он напоминает себе своего отца. И это знание почти разрушает его. Почти… Если бы не кое-кто, вернувший веру в него. Когда, спустя много лет, Клэр, обнимая его за шею, кусает за ухо и шепчет: - Ты не похож на Александра. Ты другой. Ты – особенный. И мой. Он облегчённо вздыхает. Повторить судьбу безумца – не в его планах. Быть на него похожим – тем более. И если Альфреду в будущем суждено стать отцом, он никогда не будет таким, как его Александр, который, желая обрести власть, использовал для достижения собственных целей детей, ставших его проклятием. Он – не Александр, не Эдвард, не другие Эшфорды в семейном богатом древе. Он – не его сестра. Он – Альфред Эшфорд, и это единственная верная истина.