Vivat, Veronica!

Остроконечная звезда – яркая и золотая, - царапает макушкой потолок; внизу, под огромной елью, украшенной мишурой и стеклянными шарами всех цветов радуги, прячутся все те, кто ей особенно дорог. Клэр стоит в дверях, облокотившись плечом о косяк, а в руках – горячий шоколад, в котором плавятся зефирки-снежинки, – согревает ладони, наблюдая за ними: брат украшает ветки игрушками, которые купил неделю ранее – хотел сделать сюрприз сестре на Рождество, но не удержался, а Джилл запаковывает подарки в узорную плёнку, перевязывает их лентой, подписывает открытки; дворецкий – Скотт Харман, - разливает из пузатого заварника чай по фарфоровым чашкам. А в камине трещат угольки; за окном – снежинки, гонимые ветром, застилают на улице белоснежный ковёр. Клэр улыбается; она всегда любила Рождество, но сейчас – особенно сильно, ведь это первый праздник, когда они, собравшись вместе, отмечают его полной семьёй; однако не все здесь присутствуют – кажется, Стив потащил Алексию по торговым центрам, обещая своей ледяной королеве растопить её холодное сердце. Бернсайд – романтик, и Редфилд не понимает, как ему удалось завоевать внимание леди Эшфорд, разбить каменную статую её души. Она ведь не её брат-близнец, который сделал первый шаг сам, попавшись в сети Клэр. Он подарил ей этот на несколько размеров больше нелепый свитер, расшитый узором блестящими нитками, с плюшевым оленем на кармашке, с рукавами длинными. Но Клэр… он нравится. Потому что Альфред носит точно такой же с небольшой разницей – у него пришит пингвин. Редфилд глотает приятно обжигающий горло сладкий напиток, думая над тем, что Крису бы тоже подошёл подобный свитер, а ещё лучше – им всем такой, но вместо плюшевых зверей вышить инициалы, желательно их фамилий: они же Эшфорд-Редфилд, в конце концов! Остаётся гадать, когда они расширятся на Бернсайд. Клэр даже не замечает, как брат оказывается позади, и над головой у них – веточка омелы с красными ягодами, кричащая о том, что девушку нужно поцеловать. Крис смеётся, но не хочет нарушать традицию; она и сама не против, но оборачивается, когда скрипит дверь, а в особняк пытается проскользнуть мороз вместе с хозяином. Альфред топчется на месте, и девушка щурится, замечая, что он что-то прячет в пальто, прижимает к себе, будто боится это нечто потерять. И, увидев Редфилда, быстрыми шагами добирается до своей девушки, не разуваясь, и оба они – что Крис, что Альфред, - звонко целуют Клэр в щёку, заставив её покраснеть. Она безумно любит своих мальчиков. - С Рождеством! – смеётся Эшфорд, а Клэр не понимает: до праздника ещё столько времени. И ставит кружку с недопитым шоколадом на рядом стоящий журнальный столик. - Не рановато ещё? - В самый раз. Потому что подарок слишком не усидчивый. - Не усидчивый? – переспрашивает Джилл, подходя к ним. Альфред широко улыбается, и раскрывает свой секрет, расстёгивая пальто: а там – маленькое и пернатое жёлтое солнышко, с апельсиновым клювиком и глазками-бусинками. Клэр не может в это поверить: она думала, что он шутил, когда пообещал, что когда-нибудь подарит ей живого утёнка. И не забыл же перевязать его бантиком – красиво так, по-праздничному. - Это Фрэнки, - говорит он, поглаживая крохотного селезня по голове. – И он новый член нашей семьи. - Эшфорд или Редфилд? – задаёт вопрос Крис, обнимая Валентайн за талию. - Оба, - говорит Клэр, прижимая малыша к себе. Альфред обнимает её за талию, целуя в макушку. Джилл предлагает вернуться к приготовлениям к празднику, и Крис не решается с ней спорить. Клэр чувствует себя нереально счастливой, ведь у неё – самая лучшая в мире семья, о которой стоило только мечтать. Только у неё это – всё в настоящем. И сегодня она чуть-чуть расширилась. Рождество для неё наступает раньше времени, и она совершенно не против этого.