Vivat, Veronica!

Газета комкается в чёрно-белый шар, разрывается на маленькие мотыльки, и выкидывается пеплом за спину; кулак бьёт по столешнице с такой силой, что, кажется, по дереву пойдут трещины – негодование перемешивается с яростью, кипящей в нём водой в котле. И в голову стрелами пронизывается одна мысль за другой, но всех их объединяет одно: «Как вообще этот урод заполучил столь престижное место»? Винсент Голдман негодует, пальцами массирует виски, ощущая во рту привкус горечи поражения; хочется влить в себя виски, но запасы кончаются - пустые бутылки рядами раздражают на столе, - как и его терпение – он столько сделал для «Umbrella», столько дал им, и чем они его отблагодарили? Сослали чёрт знает куда, следить за производством Тиранов, когда какой-то идиот руководит огромным военным объектом на собственном острове, которому корпорация перечисляет невероятные деньги просто за то, чтобы тот не мешался под ногами. Альфред Эшфорд… Блондинчику хочется выкрутить шею. И, хуже всего, что Винсент не может это сделать напрямую: внук основателя «Umbrella» Эдварда Эшфорда, сын талантливого генетика, брат девочки-гения… забрал лавры почивших себе – отныне неприкосновенен. Альфред глуп, болтлив, ходит и сверкает фальшивыми медалями, смеётся своим противным голоском, от которого кровь стынет в жилах. Винсент, встречая его каждый раз на конференциях, пожимая руку, хочет воткнуть нож в грудную клетку, но улыбается, приветствуя коллегу по цеху; его раздражает до онемения Эшфорд, ведь… Они, сука, похожи. Вот только судьба словно смеётся над ними, гладя одного по светлым волосам, а второго грызёт испытаниями, мучая его кошмарами и несбыточными мечтами; Винсент клянётся, что в следующий раз возьмёт с собой винтовку и спустить в эту никчёмную тушу все патроны, превратит в швейцарский сыр, наслаждаясь криками и предсмертными вздохами главного оппонента. Это он должен руководить Рокфортом, это он должен наследовать разработку мощного вируса, это он всё он!.. Голдман сметает рукой бутылки одним движением, и те летят на пол, разбиваются острыми осколками, что сыплются крошкой нехолодного льда; и резко встаёт со стула, думая о том, как же интересно будет препарировать молодого лорда – последнего из глупой семьи Эшфорд, ещё живого, ещё тёплого… Превратить его в безвольную куклу, в тряпку, о которой следует только вытирать ноги: что сделает «Umbrella», что сделает сам Винсент. Он широко улыбается своим видениям: комната в глазах смотрящего преображается в операционную, где Голдман – кровавый художник – ваяет скульптуру нового монстра – лучшее из своих творений, хранящая большой секрет: в новой модели Тирана узнаются черты Альфреда Эшфорда, испортившему в прошлом жизнь своему создателю. Его маленький подарок для больших боссов; они будут довольны, будучи мёртвыми. Винсент желает поскорее встретиться с новым командиром базы «Umbrella», хочет за фужером сухого вина потолковать с Альфредом, узнать, как он чувствовал бы себя, поменяйся они местами; наблюдать, как Эшфорд глотает алкоголь, и подсыпанный цианид начнёт разъедать его заживо. Ах, какая глупая смерть: погибнуть от руки того, с кем часто сравнивают самого молодого директора. Винсент знает намного больше, чем Альфред, и ему смешно, что юный аристократ так скоро повторит судьбу своего дедушки, которого даже никогда не видел. Ничего-ничего, на том свете встретятся. Более никто не будет сравнивать величайшего Винсента Голдмана с этой убогой недоделкой некогда благородной семьи. Он подходит к шкафу, достаёт оттуда полупустую бутыль с напитком, предвкушая дивный вечер и славное будущее, которое завещает себе сам. Ох, кажется, слухи верны, что род Эшфордов проклят. Винсент надеется, что скоро их семейка вообще станет кровавым пятном в истории. Чужое-своё заберёт по справедливой сделке: Альфреду Эшфорду недолго осталось править бал.