Vivat, Veronica!

Фарфоровые бока обжигают пальцы; в кружке – червоточина кофе, водоворот, созданный ложкой, лежащей подле, а в голове всё ещё мерным стуком слышится бряцанье металла о стенки; пахнет приятно, чуть орехом, вызывающе, но Итан так и не может сделать глоток. Просто смотрит, выстраивая в голове странные образы: фотореалистичные, сменяющиеся с частотой секундой стрелки, окрашиваясь из чёрно-белых в цветные и обратно. Хочется пить, в горле першит, но согбенной фигурой сидит за столом, игнорируя боли ожогов, не решаясь поднести кружку к губам, распробовать. Вокруг него пеплом разлетается кухня, обнажая ржавый каркас; мгновение – всё возвращается обратно, в серый мир, отождествляющий внутреннее состояние. Аромат кофе перебивается горелым. Он смотрит ей в спину. Сковородка шкворчит на плите, яичница давно подгорела, но Мия продолжает ковырять её лопаткой, словно борется с чем-то, загнанная в клетку своих мыслей. Её лицо скрыто занавесом волос, она не обращает внимания ни на что: ни на завывающий за окном ветер, ни на царапанье стекла ветками, ни на то, как Итан пытается заглушить пугающее-обыденное окружение, вновь решая помешать кофе в чашке. Ладони горят. - Мия? Она не оборачивается. Но выключает плиту – уже прогресс, - и Итан облегчённо вздыхает. Знает, как ей тяжело, знает, что она пытается жить с этим, хочет приободрить словами, но те встают поперёк, выходя лишь свистящим выдохом; он нервно царапает деревянную столешницу короткими ногтями – на ней светлые полосы и высохшие капли ободряющего напитка. Выплеснуть бы кипяток в себя; но уже остыло. На секунду мелькает образ ухмыляющейся Эвелины, кляксой тени выросшей рядом с Мией. Закрыть глаза и открыть: всё исчезает. Они же здоровы, правда? Итан и сам не может ответить, топя своё любопытство в горьком кофе. Хочется добавить сахара, чтобы ядовитой сладостью притупить наваждения. Но не делает этого. - Итан? – продолжает на автомате помешивать угольки лопаткой. – Можно задать тебе вопрос? Молчание – есть согласие. - Ты боишься Бога? Итан спокойно перекатывает в голове сказанное; боится ли? Не знает. Он не молодой коп, прибывший в город заражённых, чтобы найти выход из смертельного, не солдат, пытающийся спасти всех, не выживший, ищущий путь к спасению. Почти всё: вместе и одновременно. Он искал Мию и нашёл. Но какой ценой? Желает ответить: ценой всего. Однако говорит: - Нет. Мия хмыкает; она удовлетворена ответом. Итан смотрит в кружку, думая, что теперь пить кофе не будет – уже холодный. Окружение снова меняется в его голове страшным. Мысленно заключает, отпускает: Но я боюсь тебя. И залпом осушает невкусный кофе.