Vivat, Veronica!

- Я… слышу голоса. - Это нормально. - Мне… страшно? - Ты привыкнешь. Сухая констатация факта; ложь – во благо, и ладони лежат у неё на плечах – даровать бы ей надежду на лучшее, но саморазрушение началось задолго до нахождения себя. Розмари к углу жмётся, смотрит в окно, обхватив колени руками, вздыхает облаком пара на стекло и рисует, что тут же смывается застывшими каплями: наброски – не бессмысленные мазки, в них угадывается сообщение о помощи, но Альфред здесь оказывается бессилен. С её проблемой, растущей с каждым годом, сопровождающим маленькую девочку с самого детства, он живёт до сих пор. Только ныне голоса в голове утихают, шепча проклятия, которые он предпочитает игнорировать; Альфред осторожно касается руки Розмари, которая не смотрит на него – они друг другу чужие, но проходят путь общей проблемы, начиная со становления их отцов как точки отсчёта психологической мутации их детей. Но только Альфред ненавидит Александра всей душой; его наследие даже после смерти не может оставить его творение в покое. Он – не его сын; у Розмари ситуация иная. Итан Уинтерс по-настоящему её любил. Не являясь настоящим человеком. - Я сойду с ума? – спрашивает она, наконец, оборачиваясь на него; Альфред тонет в её взгляде – она как его собственное отражение, вот только перед ним далеко не Алексия, а ребёнок, хрупкий и беззащитный, пытающийся выжить в клетке собственного безумия. Ему жаль; выхода оттуда не найти. - Не знаю, - успокаивает её неопределённостью; рука в перчатках тянет её за ладонь – под тканью скрываются шрамы. – Но ты научишься с этим жить. - Как ты? Несмотря на разницу в возрасте, она обращается к нему как близкому и родному человеку. Как к… брату? Подобное сравнение вызывает ехидный смешок; но ощущает себя Альфред именно так. Это было так давно… Ностальгия пробивает учащённый сердечный пульс. - Я плохой пример, - дарит он ей ободряющую улыбку. – Может, ты справишься лучше? - Боюсь, что я тоже подведу его, - Розмари снова оборачивается к окну. – Может, именно его голос я слышу в голове? - Ты скучаешь по нему. - Очень, - поджимает губы, - а ты? - Нет. Однако он имеет в виду далеко не Александра, к которому испытывает аналогичные чувства. Альфред смотрит в окно, где дождь крупными каплями набивает мелодию по стеклу; или это галдят голоса в голове, знакомые нотки которых уловить невозможно. А Розмари сжимает его руку, тихо вздыхая; он знает – она сочувствует, что стала такой. И в этом они похожи.