Vivat, Veronica!

Он не вор, просто так получается, но и она – не сокровище, которое жаждешь заполучить в свои руки. Она, скорее помеха, так, игрушка в руках взрослых, которая даже не догадывается, что, если бы не её положение в обществе, о ней бы никто не вспомнил. Раздражающая девица, но она – его задание, хотя Краузер с удовольствием бы вырезал ножом её сердце; он играется с холодным оружием, стараясь отвлечься от окружающего пиздеца, пока пленница плачет навзрыд, обращаясь не к Богу – к сосунку Леону Кеннеди, поверившему в себя, вложившего в её тупую головушку, что он, блять, герой. Джек ухмыляется; салага упустил из виду Эшли несколько раз, позволил прогрессировать паразиту в её организме, заставил захлёбываться в дерьме, а она всё верит в доброе и радужное, тупорылая принцесса. Она не пытается выпутаться, не тянет верёвки, которыми связаны руки, просто сидит, сгорбившись, бесит Джека своими слезами, хотя могла бы соответствовать своему надуманному «горе-принцу». Краузер догадывается, о каком финале мечтает Эшли, и он улыбается, подкидывая и ловя нож – ладонью обхватывая лезвие: Леон спасёт, вытащит из острова, сначала сделает своим протеже, затем – любовницей, ведь Кеннеди правда есть дело до объекта своей миссии, ведь так заканчиваются сказки, правда? Джек когда-то тоже так думал, и из-за салаги оказался здесь, прогибаясь под какого-то поехавшего фанатика, чтобы получить то, что когда-то потерял. Схема простая, но в ней куча нюансов; однако Краузер готов рисковать всем, чтобы снова оказаться в строю. Быть нужным солдатом, не прислужником в тени молодого слизняка, у которого молоко на губах не обсохло. Быть тем, ради чего он строил сам себя годами. Но одна миссия перечеркнула в его жизни всё; его выкинули как собаку, ставшей ненужной, потому что подобрали более породистого кабеля. И в этом косвенно виновата Эшли. Если бы не приказ Вескера, Джек лично бы принёс президенту Грэхему подарок, вернувшись для всего Белого Дома из мира мёртвых. Головка Эшли бы прекрасно смотрелось на стене в качестве трофея. - Л… Леон… - шепчет девушка, снова отвлекая от медово-мстительных мыслей Краузера, - он… он спасёт меня, слышишь? Он не оставит меня в беде! Он… - Спасёт, - согласно кивает Джек; он фальшиво улыбается, и шрамы на лице болезненно-приятно тянет. – Ещё как спасёт. Как и других девиц, которые моложе и красивее тебя. - Он не бросит меня, - как в бреду шелестит Эшли, - никогда не бросит. - Ты его плохо знаешь, малышка, - хмурится Джек; её невинность не забавляет, а скорее нагнетает. – Чертовски плохо. - Я узнала его достаточно! – внезапно противостоит ему Эшли. – И знаешь, что он сделает с тобой, когда доберётся сюда?.. - Устроит апокалипсис? – ехидничает Джек, снова подкидывая в руке нож. – Он не рыцарь в белых доспехах, как ты себе представляешь. - Он… Он… - Видишь эти шрамы? – Краузер чертит острым кончиком ножа край рукава футболки, обнажая свой маленький секрет. – В них виноват твой ненаглядный салага. - Я… - Я ещё легко отделался, - перебивает Джек. – А вот остальным повезло меньше. - П… повезло? – пищит она мышонком, пытаясь сложить паззл у себя в голове. Краузер улыбается: как приятно ломать восприятие пригретой жизнью президентской болонки. - А ты разве не знаешь? Твой ненаглядный оказался вовлечён в события Раккун-Сити. Тысячи погибших не снятся ему по ночам, не говорят «спасибо»… - Ты лжёшь! – в истерике пытается вырваться Эшли; Джек учёл и это – пусть задыхается в своих слезах и неверии. – Он никогда!.. - Никогда? – улыбается Краузер. – Я говорю, что ты плохо его знаешь. Джек ловит нож и резко, подобно дротику, кидает его в стену; в мишень с фотографией из досье Кеннеди – лучше бы так в реальной жизни. Нож впивается в деревянную подложку, приходится прямо на лоб бывшего товарища, и Краузеру становится немного легче – хотя бы в своих мечтах его заклятый соперник мёртв и больше не мешается ему под ногами. Однако остаётся Эшли, которая продолжает верить в счастливый конец своей истории. И она, скорее всего, пососёт в чьих-то штанах. Не в его; Джек ею брезгует – такие девушки совершенно не в его вкусе. - Держи, - он встаёт, открывает чемодан и швыряет под ноги Грэхем папку с документами, листы которой разлетаются по пути, - почитай про своего голубка и убедись, какой он «добрый и хороший» коп. А мне нужно проветриться. У Эшли не хватает сил сказать что-то в ответ; её ожидание сыплется осколками, проливается вместе со слезами, и она только и может, что отвернуться и надрывно реветь, сопротивляясь любопытству прочитать, каков он – этот салага и правительственный агент Леон Скотт Кеннеди. Джек выходит на улицу, желая немного размяться. Грэхем утомляет его своей компанией. Краузер лишь тихо цедит ответ на немой вопрос, описывая когда-то бывшего напарника: - Леон – мразь. И он обязательно подлежит ликвидации. Уж майор Краузер об этом позаботится.