***
— Ле-ен, — Белая осторожно потрясла блондинку за плечо. — Просыпайся. — Не сплю я, — со вздохом откликнулась Елена, разлепив веки и сев на диване. — Галина Николаевна приехала? — Да. Иди в переговорную, она сейчас подойдёт. Всего через несколько минут Шустова расписалась в получении своих изъятых ранее вещей, а также в подписке о невыезде. — Меня отстранили? — весьма равнодушно поинтересовалась она у главы ФЭС. Ей совершенно не хотелось возвращаться в свой отдел. — Да. …Да и вообще тебе безопаснее сейчас залечь на дно. — Что, опять в камеру предлагаете? — Елена мрачно ухмыльнулась. — Нет, конечно. Хотя ты зря иронизируешь, кстати: в ИВС тебе было бы гораздо безопаснее, чем дома. — Нет уж, спасибо. Я и так на стены чуть не лезла, пока сидела там. — Может, тебе хоть охрану дать? — Не нужно, Галина Николаевна. Ничего со мной не случится. — Ну, как знаешь. Но если что — моё предложение силу не потеряет. — Хорошо. Когда все необходимые бумаги были заполнены и Лена официально перешла из статуса подозреваемой в статус главного живого свидетеля, Рогозина собрала большое совещание и попросила Шустову тоже на нём присутствовать, на что та без особых раздумий согласилась. — Ну что, ребят, — со вздохом начала полковник, осмотрев десяток подчинённых. — Наше дело приобрело совершенно другой масштаб, и убийство майора Лебедева — лишь малая его часть. Лена, расскажи всем, пожалуйста, всё с самого начала и со всеми подробностями. И Шустова, как и просили, обо всём поведала расширенному составу следственной группы (к «старичкам», начавшим работать над этим делом с самого начала, подключились Данилов, Гранин, Власова и Холодов): про внезапно развалившиеся или сфабрикованные дела в Медведково, про первые подозрения и установленную в кабинете Дьяконова скрытую видеокамеру, про «грязные дела» руководства и визит к начальству. — Ну, и как итог: Антон мёртв, а меня попытались вывести из игры путём подставы. — Вам сразу надо было идти в УСБ, — уверенно проговорил Лисицын, измеряя шагами конференц-зал, — а не соваться к этому Дьяконову. Он мне сразу как-то не понравился, скользкий тип. — А где гарантия того, что в собственной безопасности у них нет своих людей?! — Лена немного вспылила. — Про прокуратуру он прямым текстом сказал. — Тогда к нам надо было обращаться! Шустова виновато опустила голову, понимая, что такой вариант был бы куда более надёжным, однако идти за помощью к бывшим коллегам из ФЭС в тот момент ей совершено не хотелось. — Да сейчас уже что про это говорить! — воскликнула Галина Николаевна, чтобы предотвратить перепалку. — Стоп! — неожиданно выкрикнула Рита, что заставило большинство сотрудников дёрнуться. — Елена, вы сказали, что отправились к Дьяконову, как только Лебедев показал вам запись. Скажите, а саму камеру в тот момент вы уже убрали или нет? — Нет, она оставалась в кабинете. Потом её, вероятнее всего, убрал сам Дьяконов. А к чему вы клоните? — Я, кажется, понял, — отозвался Холодов. — Есть вероятность того, что Лебедев не останавливал запись, а после успел её сохранить. Из этого следует, что теоретически существует не только видео, где Дьяконов обсуждает со своим подельником их грязные делишки, но ещё и с угрозами в ваш адрес. — В том-то и дело, что обе записи существуют только теоретически. А на практике у нас выходит, что ни в компьютере, ни в телефоне Лебедева нет ничего, что могло бы дать хотя бы повод для допроса Дьяконова и остальных, — мрачно констатировал факт Тихонов и положил на стол отчёт о проделанной работе. Рогозина взяла документ и принялась его просматривать, скорее, не из интереса, а чтобы хоть как-то отвлечься и попытаться собрать свои мысли в кучу. — Иван, с каких это пор мы так пишем отчёты? Что значит фраза: «Компьютер и телефон тупо подчистили»? — Это неофициальный отчёт, его я потом как-нибудь напишу, как всегда. Я просто всё законспектировал, чтобы ничего не забыть. А фраза означает то, что с устройств Лебедева были удалены переписки, история звонков и эти злосчастные записи, которых, кстати, как верно подметила Рита, было две. — Я так понимаю, ничто из этого восстановлению не подлежит? — задала риторический вопрос Рогозина. — Почти ничего. Звонки у оператора я всё же запросил. И выходит, что наш майор действительно созванивался с сотрудником областной прокуратуры, неким Кириллом Кошковым. Вероятно, именно ему он и планировал отдать запись. Но сделал ли он это? — Ты пробовал связаться с ним? — Да, но его телефон отключён. Я узнал, что сейчас он находится в командировке, в Екатеринбурге. Вылетает завтра вечером, а значит, в Москве будет поздней ночью. Лена внимательно слушала всё, что рассказывают служащие ФЭС, но больше её интересовала не сама информация, а её объём. Ребята проделали такую большую работу за такой короткий срок. Она вдруг почувствовала невероятное тепло где-то внутри, при том, что снаружи её всю трясло — наверное, поднялась температура. — То есть побеседовать с ним мы сможем только послезавтра утром, — мрачно заметила Рогозина. — Так, ещё что-то есть по делу? — Да, — одновременно отозвались Соколова и Лисицын. Костя кивнул головой, предоставляя слово даме. — Не только компьютер и телефон «тупо подчистили», но ещё и рабочие места Лебедева и Лены. По крайней мере, нам так показалось. Ни записных книжек, ни стикеров с напоминаниями, ни каких-нибудь исписанных листочков. Да что там, даже ручек нет! Такое впечатление, что там роботы какие-то трудились. И вообще мне показалось, что все сотрудники отдела Лену тупо валят. — Юль, что за сленг? — возмутился Шустов. — Выражайся по-человечески. — А тут по-другому не скажешь, Игорь, вот честно. Сначала этот деятель, который дежурил в ночь убийства, про какую-то ссору заливал. Сегодняшний дежурный только нас увидел, сразу к Дьяконову на доклад помчался. А если верить этой Апальковой, то ты, Лен, какая-то меркантильная и циничная с… — Соколова поймала на себе грозный взгляд полковника. — Сотрудница. У вас что, там всё отделение развалом дел занималось? Только вы с Лебедевым не при делах были? — Понятия не имею, — Шустова издала нервный смешок. Она действительно перестала понимать, что происходит, ей казалось, что речь идёт о каких-то неизвестных ей личностях, фамилии знакомые, а вот люди — нет… — Ладно, давайте всё оставим до завтра, а сейчас — по домам, — с этими словами Галина Николаевна первой встала с кресла и покинула переговорную. Её примеру, конечно, последовали и остальные. Опера и эксперты преимущественно отправились в раздевалку, а Шустова, не спешащая домой и вышедшая последней, прошла в буфет, чтобы забрать свои вещи. — Тебя подвезти? — внезапно раздавшийся за спиной голос Игоря заставил Елену вздрогнуть. Обернувшись, она увидела, что бывший муж стоит в дверях, опершись плечом о косяк. — Вообще-то, я отказалась от охраны. — Ты о чём? — оперативник совершенно не понял, что она имеет ввиду. — А тебя разве не Рогозина попросила? — Нет, — он мотнул головой. Поняв, что это личная инициатива бывшего супруга, Лена слегка улыбнулась. — Так, может, тебе тогда лучше со своей нынешней девушкой встретиться, чем бывшую подвозить, м? — А может, я сам решу, что мне лучше, м? — Через секунду Шустовы синхронно усмехнулись, на несколько мгновений почувствовав былую лёгкость в общении. Лена согласилась на предложение бывшего мужа. Когда они отъехали от здания ФЭС, капитан решила, что хорошо было бы навестить своих родителей и выяснить, всё ли у них в порядке. — Игорь отвези, меня, пожалуйста, не домой, а к родителям. Хочу узнать, как они. Улица… — Я помню, — резко сказал Шустов, не дав её договорить адрес.***
— Иди, я тебя подожду, — произнёс мужчина, остановившись у нужного подъезда. — Не нужно, я потом сама доберусь. Спасибо. — Она уже открыла свою дверь, однако голос мужчины заставил её остановиться. — Это был не вопрос. — Игорь, я ещё раз повторяю: мне не нужна охрана, мне не нужны надсмотрщики! Я взрослый человек и сама могу отвечать за себя. Ты что, боишься, что я сбегу, что ли?! — Дура ты, Ленка, — мягко произнёс капитан, не решаясь посмотреть на свою пассажирку. Девушка не стала отвечать, она молча вышла из машины, а через мгновение скрылась за железными дверями подъезда. Когда спустя полчаса, убедившись, что с её родителями всё хорошо, Шустова вновь появилась на крыльце многоэтажки, она увидела, что Игорь даже и не собирался никуда уезжать. — Давай серьёзно: тебе что, заняться нечем? — резко спросила блондинка, садясь в машину. — Как родители? — спокойно спросил Шустов, не реагируя на грубость. — Всё хорошо. Больше они не проронили ни слова. Игорь молча вёл машину, а Лена смотрела в окно, размышляя обо всём произошедшем. Они никак не могла понять, как люди, с которыми она работала много лет, которым она доверяла, могли так с ней поступить. Неужели Юля права, и кроме неё и Антона в отделе действительно не было ни одного честного и порядочного человека? — Приехали, — грустно произнёс Игорь, остановив машину у дома Елены. — Спасибо, — ответила девушка и тут же потеряла дар речи, почувствовав на своей щеке слегка влажноватые губы — Шустов робко, но в тоже время нежно поцеловал её в щёку. — Спокойной ночи, Лена, — бросил он на прощание из открытого окна машины, когда капитан уже заходила в подъезд. Дойдя до квартиры (на лифте подниматься не хотелось), девушка почувствовала, как в кармане завибрировал уже почти разряженный телефон. Она достала устройство и взглянула на экран. Ей пришло новое сообщение от Дьяконова. Дрожащими руками Шустова открыла его. Я очень рад, что всё благополучно разрешилось и тебя отпустили. Надеюсь, ты больше не будешь попадать в подобные ситуации, ведь неизвестно, как это может сказаться на здоровье твоих уже немолодых родителей.