After the Rain (После дождя)

Walk off the earth - Walking on the moon Лёгкая песня, можно интерпретировать её, как метафорическое представление о жизни. Бывает сложно, но это того стоит. Глава не тяжёлая в плане восприятия - я надеюсь - никаких таких описаний серьёзных переживаний здесь нет, поэтому и песня такая) ___________________ Погода к вечеру испортилась. Йоруичи ленивым взглядом проводила белёсый дым, поднимающийся в небо с кончика тлеющей сигареты, которую она держала в руке. Бывшая глава разведки не имела привычки курить, но в дождливую погоду чуть-чуть можно. Было бы совсем хорошо, если бы Киске об этом не узнал. Ему никогда не нравилось, когда от неё пахло сигаретным дымом, и он не любил, когда она позволяла себе курить. Но он никогда не запрещал ей, хотя дом принадлежал ему, а она находилась здесь на правах гостьи. Более того, он лишь смотрел на неё несколько укоризненно, с примесью тоски и даже повинности – мол, вот до чего тебя жизнь довела, и это, от части, тоже моя вина. Йоруичи ненавидела этот его взгляд. Лучше б отчитал её или сказал в приказном тоне бросить окурок в урну. Но он всегда молчал. Она потушила сигарету и выкинула её в мусорное ведро как раз вовремя — на веранду дома зашёл Тоширо. - Нельзя же так пугать, - в шутку сказала она, хотя прекрасно слышала его шаги и уже успела их идентифицировать. - Могли бы не убирать сигареты, мне всё равно, - заявил он и перевел взгляд на унылый пейзаж, состоящий из серых соседних домов. После теракта торговый район довольно быстро восстановили, но его не было видно отсюда. Только соседние дома. - Погода портится. Скоро будет дождь, - вдруг сказал он, тоскливо глядя на небо. - Я знаю. И положение ваше так и не улучшилось, - усмехнулась она. - Сколько у вас осталось времени до завершения задания? Ты должен вернуть свою подчиненную обратно до того, как у вас выйдет время. Если она так ничего и не вспомнит, это будет проблематично, возвращать её насильно. - Я уже думал об этом. Это... бред какой-то, - вздохнул Тоширо. - Она ничего не помнит, это печально, но мне иногда кажется, что это правильно. Я имею в виду... - он замялся, подбирая правильные, на его взгляд, слова. - С ней так много плохого случилось, может и хорошо, что она ничего не помнит и живёт теперь как обычный человек. В нашем мире она так не может. - Оставить её здесь ты тоже не можешь. - Да. Но, думаю, мне бы хотелось. Ради неё, не ради себя. Ей так лучше. Я знаю, что она всегда хотела жить как обычный человек в современном реальном мире, а не в нашем, который похож на... – он усмехнулся, - ну вы и сами можете подобрать метафору, учитывая всё то средоточие насилия, несправедливости, грязи и безнаказанности, что есть в Руконгае. У меня на языке, увы, одни нецензурные выражения. - Клоака, это точно, - хмыкнула Йоруичи. - Но жить, как обычный человек, она бы всё равно не смогла. Посмотри на своего бывшего капитана. Да, он женился и у него есть дети, но это не делает его человеком. Проживая жизнь в искусственном теле, он не станет человеком. Киске не стареет, как и я, и Тесай тоже, потому что мы не люди, из-за этого мы вынуждены менять документы и даже внешность. Так что Рангику пришлось бы тяжело. Она бы заметила в какой-то момент, что с ней что-то не так, и это бы привело к проблемам с её психикой. Нелегко осознать, что ты не человек, а шинигами, и место тебе в другом мире. Так что скажи ей поскорее. - Но как? - Тоширо покачал головой. - Ума не приложу, как такое вообще можно кому-то сказать. Куросаки-то привыкнуть до сих пор не может, что он, вместо того, чтобы учиться и жить, как все нормальные школьники, был втянут в проблемы другого мира. Помогать нам он вообще был не обязан. А Мацумото... даже не знаю, как сказать ей об этом, если она не сможет вспомнить. Её психическое состояние и так нестабильно, я не хочу, чтобы ей вдруг стало плохо. Ещё и этот... капитан Ичимару, - Тоширо поморщился, как от зубной боли. Он знал, что капитан третьего отряда был на самом деле на стороне Сейрейтея в войне, но всё равно испытывал к тому не очень хорошие чувства. Во-первых, Ичимару Гин был хамом, каких поискать ещё нужно, причём хамом в некотором смысле элегантным и образованным, поскольку мог оскорбить человека или надавить на больное таким образом, что до этого самого человека не сразу доходил смысл. К тому же, он ко многим цеплялся. Тоширо раньше это злило, но с некоторых пор он начал относиться ко всему спокойнее, даже философски. Но ему определённо не нравилось, что Гин не говорил гадостей, даже завуалированных, в адрес капитанов Кьёраку, Укитаке, Уноханы или главнокомандующего, в частности, потому что это было бы глупо. Капитан Унохана могла за себя постоять в словесных баталиях, капитан Укитаке бы принял это за ребячество, а капитан Кьёраку посмеялся бы. Тоширо давно понял принцип всех людей, которые пытаются как-то выделить себя или самоутвердиться за счёт унижений других людей. Если люди реагируют на подначки – это работает, а если нет – человек, который пытается оскорбить кого-то или унизить, сам в итоге выглядит глупо. Правда, подобный принцип работает не всегда, и просто не обращаться внимания на откровенное хамство или унижение тоже было нельзя. Тоширо покачал головой. Капитан Ичимару ему не нравился. Характером, внешностью, своей наигранной манерностью, словно он был одной большой пустышкой. Внутри либо фальшь либо пустота. Хотя Тоширо прекрасно знал, что это не так. - Она тебе дорога, это похвально, что ты так переживаешь за неё, но не стоит пытаться оградить её от всего. Я думаю, они взрослые люди, сами разберутся в своих проблемах. - Возможно, - кивнул Тоширо. Находиться на улице ему больше не хотелось. Было зябко и сыро. Даже ему, капитану десятого отряда и обладателю сильнейшего ледяного зампакто, подобная погода была противна. Одно дело, когда идёт снег и на улице холодно, а другое – когда серо, туманно, сыро и слякотно. Одним словом мерзко. Тоширо зашёл в дом и подошёл к Рукии, она сидела у шкафа и делала вид, что читает — её глаза не двигались, а были устремлены в одну точку куда-то поверх книги, что ещё раз доказывало, что занята она своими мыслями, а вовсе не чтением. Сегодня, кажется, должен был приехать Куросаки Ичиго – он возвращался с экскурсии, и они уже договорились встретиться. Рукия была взволнована — это чувствовалось. Ичиго написал ей, указав время прибытия, и она с самого утра дожидалась момента, когда можно будет покинуть дом Урахары. Тоширо и рад был бы уйти, да куда? Карин пригласила его поучаствовать в матче по футболу, но погода испортилась, и ей пришлось отменить это мероприятие. Совсем скоро врата сенкаймона распахнулись, а в комнате появился капитан Кучики. Лицо его было безразлично, но в глазах плескалось негодование вперемешку с раздражением. Тоширо от удивления приподнял брови – раздражение в глазах капитана Кучики, это что-то новенькое. Кто ж так вывел его из себя? Неужели, та самая тётушка? - Нии-сама, - поприветствовала его Рукия, - как всё прошло? - Мы прождали её целый день, а она так и не пришла, - отозвался Бьякуя. - Всё же, у неё ужасный характер, - констатировал он. - Это так удивительно, - раздался язвительный тон голоса капитана третьего отряда. Он появился с кружкой чая в руках, прислонившись к дверному косяку. - Учитывая особенности вашего собственного характера, Кучики-тайчо, я прям даже не знаю, как же так вышло, что у вашей тётушки ужасный характер. Как же она посмела не прийти, а заниматься собственными делами, вот это наглость. - Очень прискорбно, что вашим воспитанием, Ичимару-тайчо, никто не занимался по большому счёту, иначе вы бы знали, что обещать прийти и не приходить в итоге дурной тон, - холодно отозвался Бьякуя. - Даже удивительно, как лейтенант Мацумото выросла приличным человеком при том, что она так тесно взаимодействовала с вами. Тоширо понял, что Бьякуя надавил, что называется, на больное — у капитана Ичимару родителей не было, у него вообще никого не было, кроме Рангику, но даже этому хаму было известно о нормах приличия, в конце концов, Айзен приложил свою руку к его образованию. - То есть вы, капитан Кучики, уверены, что без воспитания родителей нельзя вырасти нормальным и воспитанным человеком? - спросил Гин. - В таком случае, вы столь не далеко от меня ушли, как вам кажется, поскольку большую часть своей жизни росли без родителей, не так ли? - Моим воспитанием, во всяком случае, занимались специальные люди, а не улицы Руконгая, - ледяным тоном заявил Бьякуя. - Ох, но эти специально обученные люди, по всей видимости, недобросовестно относились к своим обязанностям, раз уж вы выросли таким самовлюблённым и слепым эгоистом, иначе с чего вы взяли, что взрослая и самостоятельная женщина, ваша тётя, которой, я уверен, есть чем заняться, обязана информировать вас о своих решениях. Да и не просто так родственники друг друга видеть не хотят. Уверен, она не без причины решила проигнорировать своё собственное обещание приехать, чтобы избавить себя от «удовольствия» видеть ваше лицо, - парировал Гин. - Самовлюблённый и слепой эгоист? Ну, лучше уж так, чем варвар, который не умеет обращаться с женщинами. Напомню, что это не моя жена, руководствуясь обрывочными воспоминаниями, решила, что я унизил её, сравнив с проституткой. - Но на самом деле я ничего таково не делал. Когда Рангику всё вспомнит... - Если она вспомнит. - Ваша жена вообще ничего о вас не помнит, кроме лица, которое рисует на своих картинах. Ох, она и не жена вам теперь. Ну и на правду не обижаются, капитан Кучики, - едко заметил Гин, - если уж вы ведёте себя, как самовлюблённый эгоист, имейте смелость это хотя бы признать. - Лейтенант Мацумото вам тоже не жена, но вы уже максимально испортили ей психику. И следите за языком, капитан Ичимару. - Или что? – Гин отстранился от дверного косяка и теперь стоял прямо. Его вид, не столько угрожающий, сколько пугающий, портила только цветная кружка горячего чая в руках, на которой были изображены котятки. – Что вы сделайте? И что я такого сказал? Вы не видите дальше своего собственного носа, даже не знаете, что у вашей младшей сестры есть способности к живописи и ей бы заняться этим профессионально, но вам, конечно, неинтересно. Рукия подобралась и сжалась. Странно было слушать похвалу, пусть и такую завуалированную, в свой адрес из уст капитана Ичимару. Тем более, он препирался с её братом. Йоруичи покачала головой и уже собиралась вмешаться, но её опередил Тоширо. Ему порядком надоело выслушивать подобные глупости. - Довольно, - его холодный голос остудил пыл их обоих. - К чему это всё, пытаетесь доказать, кто из вас лучше?! Я вас обоих удивлю, но никто. И мне, честно говоря, смешно слышать, как вы цепляетесь друг к другу из-за какой-то ерунды, периодически ссылаясь на то, кто из вас любил и заботился о любимой женщине лучше. Так вот, никто. И незачем этим бравировать. - Тоширо повернулся к капитану третьего отряда. - Мацумото очень часто оставалась один на один, ты бросал её много раз, как какую-то вещь. Ты хоть знаешь, сколько нервов она потратила на тебя? И ты при этом даже не знаешь, чем она увлекается. Офигеть у вас отношения, конечно, ничего не скажешь. Что до вас, капитан Кучики, - Тоширо сверкнул глазами в его сторону, - уж на вашем месте я бы вообще молчал про умение обращаться с женщиной. Не заметить, что жена ходит в Руконгай и кого-то ищет, не озаботиться тем, что она больна, и даже не задаваться вопросом, каким же таким чудесным образом в клане Кучики умудрился заболеть человек, который много лет прожил в самом шлаке Руконгая и как-то не умер от простуды — это ещё постараться нужно. Собственно, даже мне интересно, каким же таким чудесным образом ваша жена, имея доступ к медицинскому обслуживанию в вашем клане, умерла от какой-то болезни, которой заразилась, вот совпадение, проживая на территории вашего поместья. Или может, ей помогли заболеть? Разберитесь сначала со своими родственниками, которые пытались выжить Рукию из вашего дома, прежде чем кичиться своими достижениями на личном фронте. Тем более, что их у вас нет, - фыркнул Тоширо. Чем больше он говорил, тем больше вытягивалось лицо Урахары Киске, который, конечно же, подслушивал, и тем ярче расцветал интерес на лице Шихоин Йоруичи, которая слушала эту увлекательную дискуссию, не скрываясь за дверью. Она думала, что Бьякуя и Гин вот-вот сорвутся на откровенные оскорбления или подерутся, и была очень удивлена, когда их начал отчитывать капитан Хицугая. Причем, заслуженно – говорил он по делу. - К тому же, полагаю, вы оба не представляете, что такое любить кого-то на самом деле. Просто есть гормональное одеялко, а есть осознанные решения. Так вот в вашем случае первый вариант. В случае одного из вас, простая девушка из Руконгая отнеслась с пониманием, возможно, научила смотреть на мир как-то иначе. В случае с другим, это было сожительство с девушкой с самого детства, к которой он просто привык и счёл за любовь. Ну и куда же мы без «я умру ради тебя, и живи себе с чувством вины всю оставшуюся жизнь», да, капитан Ичимару? Она ведь... даже когда ты ушел, и она не знала о твоей настоящей роли в этой войне, она думала, что ты это из-за неё. Что это она не досмотрела, что-то не то сделала, что ты устал от неё и даже ненавидишь. Господи, она винила себя в твоих поступках! Какие же вы оба... - Тоширо покачал головой. - Лицемеры. Мне тошно с вас. Главное ещё стоят и что-то пытаются друг другу доказать. - Вот это речь, - фыркнул Гин спустя пару секунд, как только переварил полученную информацию. – Сам её придумал, или вычитал где? - Капитан Хицугая, вы в психологию податься решили? – уточнил Бьякуя. – А не много ли ты на себя берёшь, мальчишка? - Вот ещё малолетние мальчишки меня жизни учить будут, дожил, - усмехнулся Гин. - Малолетка, значит, - Тоширо закатил глаза, - это ваш единственный контраргумент против моих слов, больше сказать нечего? Ну да, хорошо, - он поднял обе руки ладонями вперед, - я неопытный малолетка, у которого ещё молоко на губах не обсохло, куда мне до вас, но вы себя в зеркало видели? Ну, во-первых, возраст не гарант мудрости, поскольку не каждый способен делать правильные выводы, основываясь на своём жизненном опыте. К тому же этот жизненный опыт у каждого свой. У Куросаки Ичиго, например, несмотря на то, что ему только пятнадцать лет, этого опыта больше чем достаточно, в отличие от каких-нибудь тридцатилетних офисных работников. То же и с шинигами. Возраст не даёт вам автоматическую правоту, равно как и не даёт преимуществ. Если вы до сих пор этого не поняли, малолетка здесь не я. Во-вторых, - Тоширо запнулся и по привычке прикусил губу, сложив руки под грудью, - мне всегда казалось, что взрослые люди способны вести конструктивный диалог, а не препираться друг с другом, приплетая в качестве аргументов вещи, в которых они ничего не смыслят. Взрослые люди, я думаю, способны выстраивать нормальные отношения с партнёрами или партнёршами, и отношения эти строятся на взаимном доверии и уважении, а не на гормонах. Не знаю, может я, конечно, ошибаюсь, я же малолетка здесь, - усмехнулся Тоширо. – Капитан Ичимару, вы же у нас такой взрослый, надо полагать, а вам известно, что Мацумото, после того, как вас нарекли предателем, находилась в тяжелейшей депрессии длительный период времени? Вам известно, что это чуть не довело её до попытки совершить, пусть непреднамеренный, но суицид? Если вам нужны подробности, ну вдруг интересно будет, у неё была передозировка успокоительным. Она наглоталась таблеток, и я еле успел её спасти. И это не по тому, что вы такой мерзкий человек и всё такое, - капитан Хицугая покачал головой, - нет, я допускаю, что вы можете быть нормальным в общении и с вами даже интересно. Всё произошло потому, что вы, на протяжении длительного времени общения с ней, вели себя более чем безответственно. То приближали её к себе, то отталкивали, то обижали непреднамеренно, то наоборот. Одно накладывается на другое, пока это не формирует ощутимую проблему с психикой. Как было в случае с Мацумото. А теперь скажите, разве безответственность свойственна взрослым людям? Ваши с ней отношения, несомненно, образцовый показатель здоровых отношений между людьми, которые всегда идут на диалог, - язвительно прокомментировал он. Гин не ожидал услышать подобное. Кружка горячего чая чуть не выпала у него из рук, когда он услышал про попытку Рангику наложить на себя руки. Чего ещё он не знал? - Капитан Кучики, прежде, чем вы начнете показывать пальцем на капитана Ичимару и говорить, что вы лучше него, давайте с вами немного порассуждаем. Ваша жена, которую вы, как утверждаете, любили, перед смертью попросила вас только об одном. Найти и защитить её сестру. С первой частью просьбы вы справились, поздравляю, а со второй, как-то, не получилось. Вы готовы были смотреть, как она умирает, потому что какой-то непонятный закон так приказал. Хотя действия Рукии вполне можно было интерпретировать как самооборону, ведь она спасла и себя и Ичиго от пустого, когда передала ему свою силу. У неё не было выбора, я читал отчёт. Разве за самооборону положено наказание? А даже если она совершила это, руководствуясь праздным любопытством, вы же даже не удосужились с ней поговорить. Разве так поступают взрослые люди? У вас, я уверен, были свои причины, но вы могли хотя бы поговорить с ней, сделать хоть что-то. Бьякуя молчал. Ему было нечего на это ответить. Капитан Хицугая был во всём прав. Обещание, данное живой Хисане, было куда важнее обещания, данного холодным и бездушным могильным плитам – даже плитам с именами его родителей, ведь им уже всё равно, а его жене было не наплевать в тот момент, когда она слышала его обещание. Бьякуя был виноват перед Рукией в своём безразличии. Бьякуя знал, что Хисану, скорее всего, отравили. Её убрали так же, как когда-то избавились от его матери. И он до сих пор не нашёл способ пресечь это. Если быть откровенным с сами собой, он и не пытался. - Таким образом, господа «взрослые», у которых, я не сомневаюсь, молоко на губах давно высохло, ваше поведение можно интерпретировать, как поступки школьников. Если бы я ставил себя выше вас двоих, как вы позволили себе подобное пару минут назад, я бы непременно посоветовал бы вам подумать над своим поведением, но кто я такой, правильно? Так что пойду я, поищу песочницу, где можно поиграть, я ведь малолетка, вы, раз такие взрослые, я уверен, сами определитель, как скрасить свой досуг, - подытожил Тоширо. Он подхватил свою сумку-рюкзак, где находился планшет и зарядник, и вышел из дома, прихватив зонтик. Находиться в обществе этих двоих ему больше не хотелось. Тоширо не обижалась на дискриминацию по признаку возраста, с которой частенько сталкивался – он к ней давно привык, но одно дело, когда незнакомые люди принимают его за ребёнка – с этим у него проблем не было, ведь чисто внешне он действительно походил на этот возраст – но вот когда коллеги-капитан, лейтенанты и даже некоторые рядовые и офицеры относились к нему несерьёзно, становилось как-то… нет, не обидно, тоскливо с одной стороны, а с другой стороны хотелось покрутить пальцем у виска. Пост капитана просто так не дают. И пусть Тоширо была присуща некая наивность в поведении и отношении к некоторым вещам, со временем это стало проходить. Он часто слышал истории от нетрезвой Мацумото и анализировал их в своей голове, делая выводы. Ему было неприятно слышать от капитана Ичимару и капитана Кучики подобные глупости про возраст. Впрочем, - быстро успокоил себя Тоширо, - проняло этих двоих, раз они попытались его уколоть в ответ. Ведь это – защитная реакция психики. Указать на возраст, когда возразить нечем. Через пару секунд его нагнала Рукия и быстро встала под его зонтик. - Что вам нужно, Кучики-сан? – вздохнул Тоширо. – Если пришли заступаться за брата, это бесполезно и мне бы не хотелось ссориться по этому поводу. Он может быть сколь угодно умным, но иногда ведёт себя глупо и неоправданно надменно, так что я своего мнения не изменю. - Вы правы, - вздохнула Рукия. – Я не собиралась с вами спорить, потому что разделяю ваше мнение. Тоширо удивлённо посмотрел на неё. - Когда они затронули отношение к сестре и Рангику-сан, я тоже посчитала их обоих лицемерами. Ичимару столько раз делал её больно, я же видела, как она была печальна, когда мы все считали его предателем… И ваши слова… Она действительно пыталась… наложить на себя руки? – с трудом произнесла Рукия, - она всегда казалась мне сильной женщиной. Она, капитан Сой Фонг и капитан Унохана. Сильные женщины, с которых я пыталась брать пример. Капитан Сой Фонг эмансипирована, в отличие от меня. Капитан Унохана сильная и умная женщина, она живой пример тому, что женщина может всё, что женщина может быть лучше всех, лучше мужчин, в такой сложной науке, как медицина. А Рангику-сан… сколько всего с ней случалось в жизни, а она делала вид, что ей всё не по чём. Со мной дерьма в жизни случалось достаточно, - фыркнула Рукия, - и я даже опустила руки в тот момент, когда меня приговорили к казни. А она… она всегда казалась мне сильной, но теперь, когда я узнала, что она… - Рукия покачала головой. - Она пыталась уснуть, - отдернул её Тоширо. – Это не была попытка осознанно совершить суицид, она просто не могла спать и пила успокоительное, у неё случился нервный срыв, психическое её состояние было нестабильно, и она приняла слишком много этих таблеток. - Это ужасно. Самое печальное, мой брат ничем не лучше капитана Ичимару в своей беспечности. Сестра была отравлена, я догадывалась… А брат говорил, что она была больна. - Он был убит горем и с радостью поверил в то, что сказал врач. Не удивительно, - вздохнул Тоширо. – Но я тоже не знаю всей ситуации. Однако, мне кажется странным тот факт, что женщина, которая годами жила в условиях полнейшей антисанитарии и осталась как-то жива, в благородном клане за пять лет как-то внезапно заболела и умерла. Очень похоже, что кто-то приложил к этому свою костлявую ручку. К тому же, заговоры в благородных кланах давно не новость, а самый настоящий факт. - Откуда вы знаете, что они плохо со мной обращались? Ну… одежда, вызывающая жжение на коже, стекло в обуви… Я ведь и переехала в казармы тринадцатого отряда, чтоб только в поместье не жить. - Я слышал ваш с Куросаки разговор. Извини, я не хотел подслушивать, но в тот день Карин пригласила меня к себе домой на чай, и на веранде я услышал то, о чём вы говорили. Она тоже слышала. - Нет, ничего страшного, - вздохнула Рукия, - я не горжусь тем, что наябедничала в каком-то смысле, мне просто нужно было с кем-то поделиться… - Рассказывать о своих проблемах нормально, это не признак слабости и не ябедничество, это норма. О своих проблемах нельзя молчать, даже если они кажутся пустяковыми. Какими бы ерундовыми они не были на самом деле, если человеку некомфортно, если это мешает ему жить, если это вредит его психологическому состоянию, об этом нужно говорить, в противном случае это приведёт к ряду психологических проблем. Над вами издевались, вас чуть не казнил старший брат вместо того, чтобы защитить, и мы оба знаем, какой беспредел творится на улицах Руконгая. Мне страшно предположить, что с вами могло там случиться. Замалчивать это хотя бы перед собой и не признавать проблему – гиблое дело. И это у вас ещё относительно удачно всё сложилось по итогу, а скольких женщин насилуют в Руконгае и общество не видит в этом проблемы? Сколько женщин подвергаются психологическому насилию и разным формам давления? Сколько женщин в благородных кланах не имеют права на собственное мнение, не могут распоряжаться своими финансами, жизнью и даже телом, скольких насилуют на законных обстоятельствах в домах их мужей? И об этом молчат. А сколько мужчин, которым также нужна психологическая помощь? Об этом никто не говорит. А потом мы получаем капитана Ичимару и капитана Кучики, которые долгое время страдали в силу многих обстоятельств. Жизнь в Руконгае и запрет на собственное мнение и право распоряжаться своим временем и судьбой самостоятельно в богатой семье. Плюсуем сюда консерватизм нашего общества в купе с неспособностью к критическому мышлению и уймой стереотипов. И получаем людей, которым кроме своего возраста нечего противопоставить логичным аргументам. Один врал всю жизнь всем, включая себя самого, по факту своей собственной жизнью и не жил, какое количество психологических травм у капитана Ичимару мне даже представить сложно. А другой живёт в ограниченных рамках и даже помыслить не может, что закон может быть не прав, и что решение совета сорока шести, где сидит непонятно кто, это не истина в последней инстанции. Права на собственное мнение у них обоих не было долгое время, вот они и проецируют отношение окружающих на мне и других людях, которые младше. - Капитан Хицугая, вам бы в психологи, - улыбнулась Рукия. - Ты мне льстишь, - усмехнулся Тоширо. – Тебе на вокзал? - Да. - Проводить, или ты хочешь встретить Куросаки одна? - Ичиго всё равно приедет с друзьями и одноклассниками, так что вы мне не помешаете. - И всё же, я бы хотел увидеть Карин. Вот, держи, - Тоширо протянул ей зонтик. - Это лишнее, к тому же, я взяла свой, - улыбнулась Рукия, демонстрируя ему свой зонтик. – Но спасибо. Увидимся. Тоширо проводил взглядом Рукию с лёгкой улыбкой на лице. У неё так блестели глаза, когда речь зашла о Куросаки Ичиго. Тоширо усмехнулся – у него, должно быть, точно так же горели глаза, а ещё краснели щёки, когда Мацумото упоминала про Куросаки Карин. Тоширо покачал головой. Это всё глупости, - уверил себя он, - они с Карин просто друзья… Мысли вновь плавно утекли в сторону Мацумото, и Тоширо погрустнел. Но одно он знал точно – он оторвёт Ичимару голову, если она ещё хоть раз по его вине заплачет.

***

Тем временем Хисана пыталась понять, каким образом посещение СПА процедур должно было ей помочь, по мнению Кетрин, привести нервную систему в порядок. - Ну, я же не антидепрессанты тебе предлагаю и не психолога, а кое-что получше. Возможно, это даже поможет, - улыбнулась она. – Говорят, посещение камеры сенсорной депривации даже вызывает видения. - О, камера, - Хисана закатила глаза, - а зачем купальник? - Камера сенсорной депривации наполнена специальным раствором высокой плотности. Растворённая в воде английская соль. Она изолирует человека от света, звука, запаха и любых других беспокоящих воздействий извне. Человек испытывает состояние полной свободы и невесомости. Процедура длится час. Говорят, это может даже вызывать видения. - Это используется в нетрадиционной медицине, ты прекрасно знаешь моё отношения к подобным практикам, - вздохнула Хисана. - Да ладно тебе, я же не предлагаю тебе побегать вокруг шамана с бубном или лечить какую-нибудь серьёзную болезнь чаев, сваренным в полнолуние. У тебя ментальная проблема, ты сама сказала. А проблемы подобного рода решаются либо с психотерапевтом, либо СПА процедурами. Возможно, твои видения несинхронизированы из-за усталости, стрессов и других расстройств, а это лечится только в СПА центре. - Брось, полежишь в купальнике в растворе соли час, расслабишься, может, поймёшь, откуда воспоминания, - поддержала Сора. - К тому же, мы уже заплатили за эту процедуру, - улыбнулась Кетрин. - Хорошо, - сдалась Хисана и зашла в зал. СПА центр находился не так далеко от их работы, поэтому они довольно быстро добрались туда вечером. Девушка на ресепшене указала ей дорогу, и Хисана направилась в дальнюю комнату. Там её уже ждала сотрудница, которая подробно объяснила технику процедуры и велела переодеваться. Хисана, одетая в раздельный купальник, погрузилась в раствор, который поддерживал её температуру тела, и с удивлением обнаружила, что это действительно не вода – соль действительно выталкивала её на поверхность. - Вот здесь есть кнопка, - женщина указала ей на внутреннюю поверхность крыши капсулы, - если вы почувствуйте себя плохо, если сочтёте, что хотите прервать процедуру по любым причинам, нажимайте и я открою крышку. - Поняла. Сотрудница кивнула и закрыла Хисану в капсуле. Свет вокруг действительно померк. Хисана оказалась в изоляции от звуков, запахов и любых ощущений. Она закрыла глаза и довольно быстро расслабилась. О существовании такой процедуры она слышала и раньше, просто не представляла, какого это – оказаться в полной тишине, в полнейшей изоляции, где не было ничего. Казалось, вокруг пустота. В голове вновь всплыл образ того человека по имени Кучики Бьякуя. Хисана отчётливо видела в своей голове свою же картину – его лицо, написанное маслом, на фоне сакуры. Он как-то был связан с этим деревом, она была уверена. В какой-то момент ощущения собственных конечностей и себя покинуло её – она погрузилась в подобие сна. Хисана вдруг увидела его. Бьякуя стоял где-то в стороне, и в то же время, он был близко. Хисана видела его перед собой, но не осознавала реальность – она знала, что всё вокруг не более, чем игра её подсознания, только в этот раз она ей не противилась. Бьякуя, одетый в чёрную одежду с какой-то странной повязкой на руке с цифрой шесть, причём, японской, а не традиционной арабской, был окружен лепестками сакуры. Хисана откуда-то знала, что управляет ими с помощью своего меча, и лепестки эти на самом деле острые лезвия, которые они использовал как оружие. "Опять вышла на улицу без накидки", - сказал он. Его голос был глубоким и красивым, Хисана не имела музыкального образования, она не могла найти других слов, чтобы описать его. Откуда-то она знала, что обращался он к ней, только не в данный момент, а когда-то давно. – "Ты заболеешь", - он подошёл к ней ближе и даже потянулся рукой.

<right>

«Это всё нереально» - сказала себе Хисана. </right> Воспоминание, больше похожее на транс и даже на иллюзию, пошатнулось, и она оказалась в другом месте. Хисана помнила эти грязные и пыльные дороги, которые не видела дождя долгое время, она помнила ощущение жажды, грязь на своём теле и непреодолимое чувство вины, сковавшее её тело тисками. Части её сознания не верилось, что она жила в этой помойке раньше – не теперь, когда у неё была престижная работа, квартира и деньги на продукты, развлечения и СПА процедуры. Уровень такой бедности она видела лишь в статьях в интернете об Африке и беднейших азиатских странах. Она кого-то искала. Сестру. Она искала сестру. Хисана видела полуживых людей, лежащих на земле по разным причинам – пьянство, болезнь, жажда. Тогда ей казалось это нормой. В голове вдруг всплыли внезапные слова странной фигуры в тёмных одеждах, которая отправила её вместе с ребёнком в эту дыру. «Руконгай – это спокойное место, там безопасно». Как же, спокойное… Ну разве что все умирают, пребывая в ужасном состоянии и задыхаясь от бедности в абсолютном спокойствии. Ложь. Какие же они лгуны и лгуньи. Шинигами. Рукия. Она искала сестру, точно – в её шестнадцать у неё не было детей, только младшая сестра, которая едва родилась. Они оказались в Руконгае – подробностей земной жизни Хисана не помнила, и вспоминать не хотелось. Рукия. Вот почему Сора назвала её этим именем. Хисана бросила сестру где-то среди этих беднейших домов и сбежала, а когда пришла в себя, устыдилась своего поступка и ужаснулась. Воспоминание затрещало по швам и вновь сменилось на другое. Теперь Хисана видела богатое убранство дома. Поместье Кучики, конечно же, поместье её мужа. Как же они познакомились? Как он вообще заметил её в этой выгребной яме, именуемой Руконгаем – и какому садисту в голову пришло создать такую жизнь после смерти, уж лучше никакой, чем такая. Стекло. Кажется, это было связано с цветным стеклом. «Тебе не месте в клане Кучики» - сказал ей властный голос. Сейчас она бы многое, что ему сказала, тогда же просто молчала. В настоящее время Хисана имела престижное образование и современное, европейское в каком-то смысле, мировоззрение. Она не делила людей по цвету кожи, национальности, полу или ориентации, тем более не делила их по происхождению, потому что для неё это было дикостью. В больнице, где она часто навещала тётю, все были равны – богатые умирали наравне с бедными от рака и других болезней. Тогда её обязывали собственные принципы молчать – она, по сути, просто была девчонкой с улицы, на которой женился Бьякуя, наследник великого клана Кучики. Теперь же Хисане было плевать на это, она имела право голоса в любом случае и готова была постоять за себя. Они отравили её, конечно, она слишком поздно поняла это. У неё не было ни знаний, ни представлений о том, догадаться – беда не в том, что она простудилась на улице в Руконгае и умирала, а в интоксикации организма, ведь обычная простуда не даёт таких осложнений. Она вдруг ощутила прикосновения ледяных ладоней своего мужа к своим плечам – на них не было накидки, по каким-то причинам, или на ней не было одежды вообще, она не знала. «Я всегда буду с тобой», - прошептал он. «Бьякуя-сама, ваши руки ледяные» - прошептало иллюзорное воспоминание с её лицом, - «я согрею вас». Хисана резко распахнула глаза, и какое-то время не могла отделаться от ощущений прикосновения к своему телу. Вокруг по-прежнему была пустота и тишина. Голова же напротив пухла от мыслей и только что полученной информацией. Хисана, не медля ни секунды, нажала на кнопку. Сотрудница СПА центра, отвечающая за камеру сенсорной депривации, появилась незамедлительно. - Расслабиться не получилось, - хмыкнула Хисана. - Всё в порядке, вам стало плохо? – уточнила женщина. - Не совсем, - Хисана поднялась и ступила на пол. Она так быстро покинуло пустоту, оказавшись в реальном мире, что наличие звуков, света и даже запаха увлажнителя воздуха с добавлением эфирных масел её несколько обескуражило и ввело в ступор. Но Хисана быстро взяла себя в руки. – Сколько длилась процедура? - Около сорока минут. - Вот как. Хисана приняла душ, переоделась и, не заботясь о своих мокрых волосах, вылетела в коридор, а оттуда – в зал, где находился ресепшен. Соры и Кетрин там не было, они предупредили её о своём желании посетить сауну. Им должно было хватить и десяти минут – в сауне высокая температура, и это длительное в ней пребывание могло навредить здоровью – но их, почему-то, ещё не было. Наверное, решили потом посетить бассейн. Хисана, не дожидаясь подруг, бросилась на выход и побежала в сторону метро, на ходу отправив Соре одно короткое сообщение на телефон.

«Мне надо в Каракуру. Срочно»

В поезде, вечернем рейсе в город Каракура, Хисана пыталась упорядочить свои мысли и как-то привести их в порядок. Она уже догадалась, что все те байки тётушки Юки о прошлых жизнях оказались правдой. Ну, или частичной правдой. Рациональная сторона сознания Хисаны, тем не менее, продолжала твердить о том, что теория о перерождения ни что иное, чем антинаучная чушь. Детская сказка. Ей казалось, что она сходит с ума. Звонок от подруг вывел её из нервного состояния. - Хисана, какого чёрта? – недоумевающе спросила Кетрин. Когда она нервничала или даже злилась, то всегда говорила с сильным акцентом. - Ты в порядке? – обеспокоенно спросила Сора. – Мы сядем на поезд и встретимся в Каракуре, хорошо? Не делай глупости! - О, всё нормально, я просто… - Что случилось? Тебе что-то привиделось в камере? - Да, и это… это не телефонный разговор, я даже не знаю, я… это так странно. Одна часть меня по прежнему не верит в эту чушь, а другая… - Хисана прикусила нижнюю губу и глубоко вздохнула, приказывая себе успокоиться. – Ну ладно, я просто боюсь услышать правду и, наверное, до последнего буду надеяться, что этот Бьякуя назовёт меня сумасшедшей истеричкой, скажет, что никогда меня не видел, и просто пошлёт. Даже не знаю, что хуже. Шизофрения или правда, связанная с… - она запнулась, - с теорией о перерождении. Это ведь даже не теория никакая. Глупость антинаучная. - Ладно, но мы всё равно приедем, - пообещала Кетрин. - Позвоните мне, как приедете. - Просто не уходи со станции, - велела ей Сора. Связь оборвалась – они въехали в тоннель. Хисана в это время искала в своём телефоне номер Хицугаи Тоширо, а как только поезд вновь оказался снаружи, связь появилась, и она немедля позвонила по нужному номеру. Тоширо ответил на звонок не сразу. - Слушаю, - сказал он. - Привет, - поздоровалась Хисана. - Кто это? - Это Хисана. Симидзу Хисана, подруга Соры. Вы называли её Мацумото Рангику. - Хисана-сан? – переспросил он. - Просто Хисана. Мне нужна ваша помощь, Тоширо, - вздохнула она. – Ничего, что я по имени? Или вам некомфортно? - Нет, всё нормально, что вы хотели, Хисана? Как я могу вам помочь? - Я сейчас в поезде. Скоро буду в Каракуре. Мне… мне нужно увидеть вашего знакомого. Кучики Бьякуя. Где он живёт, или находится, может… может, вы дадите мне его номер телефона? - Да. Да, конечно, я… минуту, я пришлю его вам сообщением. И адрес. Он сейчас живёт… у знакомого… его зовут Урахара Киске, он владелец магазина сладостей. - Благодарю. Вы… вы не могли бы не говорить ему о моём звонке? - Если вы этого хотите… - Большое спасибо. Она отключилась первой и через пару секунд получила сообщение с номером и адресом на телефон. Хисана не знала, чего она так торопится – в голове был хаос, он же и отключил инстинкт самосохранения и способность трезво оценивать ситуацию. Она действовала спонтанно, впервые поддавшись своим эмоциям. Ей это было несвойственно. Она всё ещё не могла исключать вероятность того, что Кучики Бьякуя мог оказаться кем угодно, да хоть маньяком, а она вот так просто искала с ним встречи. Но то, что происходило в её голове, выматывало и выводило из себя. Хисана не переставала надеяться на то, что он сочтёт её больной истеричкой при встрече. Она так же не могла себя заставить позвонить ему. Поезд остановился на нужной станции через полчаса. Хисана ждать подруг не стала – успокоила себя мыслью, что она не обещала им этого – и вызвала такси. Водитель по её просьбе остановился в паре метрах от нужного магазина и Хисана, расплатившись с ним через безналичный расчёт по карте, на ватных ногах ступила на асфальт. Она почти не чувствовала своих ног – и это удивляло её, как она ещё не упала только при таком раскладе. Дом Урахары всё близился, там горел свет, и, когда до входной двери оставалось всего два метра, Хисана почувствовала неимоверный страх. Но отступать уже было поздно. Переступать порог незнакомого дома она не собиралась, тем более, этот дом принадлежал незнакомому ей мужчине. Хисана набрала заветный номер и с замиранием сердца слушала гудки, пока тот же глубокий мужской голос из её видений не ответил ей. - Слушаю, - сказал он. – Говорите, - Хисана молчала. – Кто это? – Она правда хотела что-то сказать, но горло пересохло. – Я кладу трубку. - Нет, - хрипло сказала она. – Извините, я просто… хотела поговорить, - выдавила она из себя. На том конце связи звенело молчание. - Это… - Бьякуя запнулся и замолчал. - Это Хисана, - выдохнула она. – Кучики Бьякуя, я хотела поговорить с вами… о том, что со мной происходит… я стою около дома какого-то Урахары в паре шагов, вы не могли бы выйти и поговорить со мной на улице, заходить внутрь я не буду. На другом конце связи всё ещё звенело молчание, прерываемое каким-то шумом. Совсем скоро входная дверь дома Урахары отворилась и Бьякуя, одетый в простую рубашку и брюки, вылетел на улицу. Он заметил её сразу же. Выключил телефон и медленно подошел к ней. На бледном лице его читалось смятение. - Здравствуй, Хисана, - сказал он. - Вы меня знаете? Мы… мы знакомы? - Были знакомы. Очень давно. Близко знакомы. - О, - Хисана моргнула и перевела взгляд на полную луну, - я надеялась на отрицательный ответ, в ходе которого вы бы назвали меня просто ненормальной истеричкой с больной головой, и я бы поняла, что все эти картинки в моей голове полная чушь, но… кажется, всё немного сложнее, верно? - Верно. - Тогда, давайте пройдёмся? - Хорошая идея.