Три слова

Забравшись на вершину мира, первым делом хочется шагнуть вниз. Самолёт, набрав высоту, выровнялся. Предстояло шесть часов полёта по спокойному безмятежному небу. Шесть часов экскурсии по раю с одним из его ангелов по правое плечо. Джо был на редкость удивлен, когда смог самостоятельно проснуться так, чтобы не опоздать на рейс. Харди это удивило не меньше. Увидев, что Маццелло прибыл в аэропорт раньше него, Бен весело присвистнул и даже хотел уступить другу место у иллюминатора как дань уважения первого за время их знакомства проявления пунктуальности, но Джозеф отказался, с лёгкой улыбкой сказав лишь «Ты любишь облака». Только когда эти слова сорвались с губ Маццелло, он одумался и занервничал. — Ну в смысле, — он издал рваный механический смешок, — всё время в окна смотришь, я и подумал. Бен перебил его взмахом руки и только благодарно улыбнулся в ответ. В самолёте они почти не разговаривали. Бен осматривался вокруг, цеплял изучающим взглядом каждое лицо. Джо давно заметил у него эту привычку. Словно британцу нравилось примерять на себя чужие маски, он иногда, задумавшись, копировал выражения рассматриваемых им лиц. Непривычно молчаливый друг заговорил лишь когда принесли напитки. Медленно потягивая апельсиновый сок через полосатую соломинку, он вдруг посмотрел на Джо. — Ты часто бывал в Лондоне? Маццелло попытался посчитать количество его визитов в столицу родного города большинства из тех, кто сейчас был ему близок. — Не особо, — мужчина пожал плечами и откинулся на кресло, повернув голову к Бену. — А ты в Нью-Йорке? Харди улыбнулся и закусил трубочку. — Не особо, — повторил он фразу Маццелло со слегка насмешливой интонацией. — Давно хотел спросить, — Джо вслед за головой развернул и корпус, — зачем прилетал в этот раз? Больше двух недель там пробыл. Этот вопрос интересовал Джозефа с того самого момента, как Бен попросил встретить его из аэропорта, а затем долго напрашивался к нему в гости, но Джо нашёл миллион причин для отказа. После этого они увиделись лишь пару раз. Отчего-то только в самолете по пути в Лондон Джо понял, каким большим это было упущением. Бен продолжал пить, словно не услышал вопроса друга. Отвернувшись к иллюминатору, он несколько нескончаемо долгих секунд обдумывал ответ. — Я был на съемках, — сухо бросил британец. Маццелло прекрасно знал, что у блондина не было никаких съемок, так как в проектах, где он принимал участие, съемочный процесс либо завершился, либо был приостановлен, но упоминать это не стал. В конце концов, думал Джо, быть может, он навещал девушку. От этой внезапной мысли он вздрогнул, а вместе с ним и самолет подскочил в воздухе. «Внимание, самолет входит в зону турбулентности», — объявил приятный женский голос. Джо почувствовал тяжесть с правой стороны, а обернувшись, понял, что это друг крепко сжал его предплечье, до побеления костяшек впившись цепкими пальцами, натренированными игрой на барабанах. — Испугался? — Маццелло ласково улыбнулся, накрыв руку Харди своей ладонью, на что британец только выстрелил в него холодным взглядом, проделавшим в сердце Джо аккуратную круглую сквозную рану. Вечером в аэропорту ребят ждала целая звездная делегация. Не думая, прибывшие бросились в маленькую теплую толпу, принявшись сгребать друг друга руками, вразнобой произнося приветствия и слёзные признания: «Так скучал по вас, ребята!» — Где ты остановишься, Джо? — спросил Рами, загружая чемодан друга в багажник внедорожника. Плечи Маццелло дрогнули. — В Лондоне нет отелей? — хохотнул он и толкнул Малека бедром. Тот только неловко посмеялся и обменялся взглядами с Люси, которая тут же перевела глаза на Гвилима, а затем на Бена. — Поживи у меня, — одновременно выпалили британцы. И тут же осеклись, осознав, что своим громким возгласом привлекли внимание не только рядом стоящих друзей, но и случайных мимоходов. Блондин закусил губу и уставился на особенно удивленного Гвилима, не осмеливаясь даже направлять мысли в сторону Маццелло. Джо замер от неожиданности, держась за пассажирскую дверь автомобиля. Его взгляд прыгал от Гвила к Бену. Они же, в свою очередь, сверлили друг друга непонятными взглядами, будто вели ожесточенную борьбу за последнюю непонятную только Джозефу переменную. Иронично, что, будучи главным трофеем, он не осознавал значимости момента как для себя, так и для его будущего в этой компании. — Моя квартира больше, — заговорил Гвилим, выпрямив спину и глядя на блондина сверху вниз. — К тому же, твоя собака не любит незнакомцев, разве нет? — его лицо полоснула, как ювелирной точности разрез, самодовольная улыбка. Харди развернулся к нему и, парируя, выставил грудь вперёд. — Ее зовут Фрэнки, — сквозь зубы процедил Бен, продолжая изображать улыбку для друзей, — Она обожает Джо. Американец вздрогнул всем телом. — Да ладно вам, ребят, — он нервно посмеялся, — не хочу теснить кого-то, поживу в отеле. Друзья будто не услышали его и продолжали ментальный поединок. Люси и Рами обступили Джозефа с двух сторон. — Может, позволите ему самому решить? — голос Бойнтон, обычно нежный и мелодичный, окрасился пятнами строгости. Мужчины не смели противоречить девушке и, наконец прервав свои «гляделки», замолчали. Маццелло же такое положение вещей вгоняло в ещё больший ступор. Всю свою жизнь пытавшийся угнаться за всем вниманием мира, теперь он хотел только поскорее стряхнуть с себя выжидающие взгляды и запрыгнуть обратно в самолет. — Хорошо, — его губы изогнулись в мучительной гримасе, а сердце крутило сальто на сумасшедших оборотах. — Извини, — ему нужно было выбрать, какое же имя произнести. Как в телевикторине, где верный ответ был лишь один, но приза за него всё равно не светило. — Извини, Гвил. В грудь словно ударили тупым тяжелым предметом. Тестовая часть экзамена была завершена. Оставалось лишь объяснить свой выбор. Но как его объяснить, когда и сам не понимаешь, почему раз за разом выбираешь наугад? — Ладно, — вздохнул Ли, — прекратим это. Давайте поедем. Маццелло вздохнул и осторожно взглянул на Бена, лицо которого озарилось победной широкой улыбкой. Когда день подошел к концу, лица друзей болели от улыбок, а горло раздирало от сухого кашля: редко людям с их статусом и уровнем занятости выпадала возможность посмеяться от души. Джозефу нравился Лондон. Несмотря на то, что он встретил их недоброжелательной пасмурной погодой, актер не уставал восхищаться его величественным спокойствием. После шумных столпотворений Нью-Йорка столица Великобритании казалась ему портовой деревушкой. Несмотря на напряжение первых минут их встречи, вечер прошёл на удивление гладко. Машина Гвилима везла их по сырому темному асфальту через едва освещенные желтыми фонарями улицы. Окна, как глаза любопытных зрителей, словно следили за каждым движением на заднем сидении белого внедорожника. Рами и Люси давно оставили их втроём, выбив из друзей обещание встретиться на следующий день в кофейне неподалеку от квартиры Бена. — Как твоя собака? — Джо хотел разбавить обстановку, но его вопрос в задумчивой тишине прозвучал скорее глупо, чем ободряюще. — За ней присматривал мой знакомый, — Харди не отворачивался от окна, — Утром привезет ее домой. — По светлому лицу британца скользнула нежная улыбка. Джо знал, какие сильные чувства Бен испытывал к этой собаке. Он и сам когда-то, еще ребенком, так же привязался к щенку американского бигля — ненормально большому, с широченными ушами и яркими рыжими пятнами. Размытые огни плавно скользили по окнам машины. Затем они замерли и Гвил обернулся, закинув руку на спинку пассажирского сидения. — Доброй ночи, парни, — он улыбнулся одной из своих фирменных голливудских улыбок. Такие улыбки он дарил всем, к кому проявлял мало мальскую симпатию, поэтому Джо давно не воспринимал их всерьез. Взгляд темных глаз британца скользнул по усталой фигуре, заросшим неопрятной рыжей бородой щекам, вверх по прямой переносице и, наконец, остановился между почти прозрачных, потерявших весь свой некогда лучистый свет янтарных глазах Маццелло. Но тот даже не заметил этого. Затем Ли так же изучил Харди, но совсем другим взглядом — немного печальным, полупрозрачным. Джозеф не заметил и этого. Всё, что Джо чувствовал — невероятная утомленность, словно к каждой конечности была подвешена шестифутовая гиря. Друзья забрали чемоданы из багажника, попрощались и проводили взглядом скрывающийся в теплом мраке автомобиль. Квартира Бена оказалась до неприличия чистой. Чистой настолько, что Джо мог поклясться: он чувствовал запах медицинского спирта. — Я приготовлю кровать в гостевой, — пробубнил Харди, склонившись над зашнурованной обувью. Замерзшие пальцы не слушались, а лёгкий градус замутнил взгляд, и ему долго не удавалось зацепить узелок. — Подожди в гостиной. Будешь кофе? — его голос вдруг изменился. Прежде веселые нотки налились минорной монотонностью, отчего он показался еще более хриплым. От нахождения в родной обстановке Бен заговорил с едва заметным британским акцентом. Джо осторожно наблюдал за хлопочущим другом, который с трудом переставлял ноги по просторной светлой квартире. Рассеянный белый свет делал его очертания мягкими, будто окружал парня прохладной голубоватой аурой. — Ванная здесь, — Харди указал рукой на деревянную белую дверь в торце недлинного узкого коридора, — моя комната здесь, — не меняя положения, он слегка развернулся и уже показывал на другую дверь. — Если понадоблюсь, можешь разбудить меня. Джозеф молча кивал. Не то из-за усталости, не то из-за смены климата, он чувствовал себя лягушонком в плотно закрытой мутной от его дыхания банке. Приняв душ и разложив необходимые вещи, Маццелло присел на мягкую двуспальную кровать, застеленную темным покрывалом, осторожно провёл рукой по шелковой ткани, и его лицо посветлело. Постепенно до мужчины доходил весь абсурд ситуации, в которой он оказался по своей же вине. Джо откинулся назад и шумно упал в заботливо взбитые подушки, одеяло под ним промялось, и он оказался в теплом углублении, пропитанном запахом кондиционера для белья и лёгким духом одеколона Бена. Ему подумалось, что парень наверняка выглядел очень мило, когда застилал постель, протирал пыль с прикроватных тумбочек, поправлял светлые коврики длинного ворса, пошатываясь и искушаясь провалиться в сон прямо на этом месте. Рука Джо плавно провела по покрывалу. Он закрыл глаза и почувствовал присутствие британца около себя, сопящего, обняв подушку. Его пшеничные волосы растрепались и падали на лицо — он уже давно не стригся, и без укладки они закрывали лоб и уши. Длинные пушистые ресницы подрагивали на неплотно закрытых глазах — парню снится что-то наверняка очень интересное. Маццелло так и уснул, почти чувствуя друга сбоку от себя, совершенно забыв, что между ними нет ничего, кроме неловкого приятельства, припудренного глупым юмором и с трудом изображаемыми смешками. Однако сон его не был долгим: через пару часов мужчина проснулся от сильной жажды и обнаружил себя развалившимся поперёк кровати и запутавшимся в узорчатом ворсистом халате. Поворчав на самого себя, американец тихо прокрался на кухню. По комнате плавал аромат кофе, перемешавшийся со слабо ощутимым табачным дымом. Одним глотком осушив стакан воды, Джо осмотрелся. Балконные панорамные окна отсвечивали желтоватые огоньки ночников. Мужчина подтолкнул балконную дверь, осторожно, будто боясь спугнуть, наблюдая за темным силуэтом, почти перевалившимся через невысокое ограждение. — Чего не спишь? — Джозеф встал рядом с Харди, повторив его согнутую в три погибели позу. Между пальцев британца как щупальца тянулись струйки дыма. — На Тихом океане, — проигнорировав вопрос, произнес блондин. Джо, словно очнувшись от дремы, вздрогнул. — Я посмотрел, — Харди, нагнувшись, опирался локтями о заграждение и изучающе смотрел на друга, слегка склонив голову вбок. Пепел сорвался вниз, и Джо хотелось прыгнуть следом за ним, лишь бы больше не чувствовать этой неловкости, уйти от принужденных разговоров, где каждое слово нужно обдумывать с тщательностью ракетостроительного дела. — Ты хорошо сыграл, — продолжил Бен и тут же усмехнулся: словно могло бы быть иначе. — Я уже говорил это, но, — он немного помолчал, затем решительно выпалил: — мне хочется равняться на тебя. Услышав это, Маццелло заново ощутил себя двадцатишестилетним парнем, изображающим боль и отчаяние солдата, которым он не должен был быть. Тело пробрала мелкая дрожь. — Забавно, я был еще ребенком, — Бен отвернул взгляд в сторону города и неспешно затянулся, — а ты уже стал великим актером. Джо внезапно рассмеялся и толкнул друга плечом. -Иногда я забываю, насколько ты младше. Харди рывком выпрямился. Его широко открытые светлые глаза впитали в себя весь свет, который когда-либо видели, и теперь направляли его в сторону американца, как лампы на допросном столе. — Это неважно, — совсем хрипло выдавил Бен. Маццелло хотел было спросить «Не важно для чего?», но на самом деле слишком боялся ответа. — Доброй ночи, Бен. — Выжав из себя улыбку, Джозеф кивнул и вернулся в комнату, чтобы продолжить ворочаться в неспокойном сне среди всех этих подушек, пропитанных слишком далеким для него ароматом.