Останьтесь после занятий

— Мистер Поттер, что за неподобающий вид? Минус 10 очков Гриффиндору. У Гарри от бурлящей в крови ненависти даже немного привстал член, хотя он и сам сомневался, что такое возможно в принципе. Этот. Мерзкий. Нахальный. Подлый. Снейп. Делает из него посмешище?! Бросив на профессора самый злобный взгляд, на который только был способен (жаль, что снизу вверх, ведь учитель возвышался над ученическими местами с котлами, словно скала над бездной отчаяния, в которую их непрестанно повергали), Гарри от избытка чувств немного промахнулся и порезал себе палец, очищая корень асфоделя. — Гарри! — услышал он возбужденный шепот Гермионы, заметившей оплошность. — Давай я по... — Молчать! Снейп налетел как ураган, и Гермиона со страху выронила свою «поварешку» прямо в кипящее варево. Зельевар требовательно осмотрел нарушителей спокойствия, но, видимо, состояние зелья в котле Гермионы заставило его лишь презрительно хмыкнуть, а не закатить скандал. Между тем, Гарри чувствовал себя еще тупее и бесполезнее, чем обычно. У него теперь не было гриффиндорского галстука, ведь его украл Снейп, который всю ночь измывался над ним десятком самых разнообразных способов. От мимолетного воспоминания все тело покрылось мурашками. Гарри пока не решил для себя, приятными они были или от страха. Задумчиво взяв порезанный палец в рот, Гарри слегка его пососал, как того требовали законы альтернативной медицины, но тут же стушевался, заметив пристальный взгляд со стороны учительского стола. К счастью, кровь остановилась, однако порез все равно требовал обработки. Решив, что с таким-то пальцем точно не сваришь ничего дельного, и подумав про себя, изменится ли приготовляемое ими зелье, если в него попадет лишний ингредиент в виде крови, Поттер быстро поднял руку. Снейп с явной неохотой закрыл какую-то книгу и поднял на студента глаза, вопросительно кивнув. — Можно мне к мадам Помфри? — Гарри осекся, внезапно осознав свою глупость, и поспешно добавил: — Я порезался. Он не надеялся на успех. Такие «раны», наверное, и простеньким заклятием закрывают, не то что зельями и отварами, коих в кабинете зельеварения хоть отбавляй. Правда, Снейп не станет тратить на него ни капли, скорее просто наколдует какую-нибудь повязку и наорет вдобавок. К его удивлению, профессор, как-то странно на него посмотрев, отрывисто кивнул: — Только не истеките кровью по дороге, мистер Поттер. Волшебный мир не переживет такой потери. Слизеринцы противно захихикали из своего угла. Гермиона сделала страшные глаза — она была удивлена «доброте» Снейпа не меньше Гарри. Быстро схватив сумку и вещи, надежда магического мира метнулся к двери, боясь, что профессор передумает. Рон вздохнул ему вслед — он дико завидовал. Порез был безделицей, и Гарри решил рискнуть и не ходить в больничное крыло. Тем более, что мадам Помфри подняла бы его на смех. Такая перспектива не была ему по вкусу. Куда же идти? Глаза закрывались сами собой. Повесив сумку на плечо, Гарри потащился в гриффиндорские спальни. *** Когда он проснулся, уже смеркалось. Было так приятно нежиться в постели, ни о чем не думая, ощущая лишь тепло и мягкость... Черт! Гарри вскочил и посмотрел на часы. Он проспал весь день! Вот к чему приводят ночные бдения на пару с... Додумывать было лишним. Но почему его никто не разбудил? На обеде Рон бы обязательно его проведал. И навалял люлей... Вообще, где все? Часы показывали время ужина. Значит, нужно торопиться, еще есть шанс сказать, что мадам Помфри взяла его в плен. Оказалось, друзья так и решили. Рон, правда, спросил с издевкой, хорошо ли спалось — имел в виду койки целителей. Вдаваться в подробности Гарри не хотелось. И без того было очевидно, что любой из преподавателей, чьи занятия он пропустил, мог просто задать мадам Помфри вопрос, и пиши пропало. — Да, кстати, Гарри. Снейп сказал, чтобы ты зашел к нему после уроков. Типа, проверить, жив ли ты остался, — набив рот, сообщил Рон. У Гарри сами собой заскрежетали зубы. Гермиона бросила на него обеспокоенный взгляд: — Да все будет нормально, я думаю. Просто сходи покажись, а потом скажи, что надо идти заниматься, или еще что-нибудь. Конечно, она не знала, на что способен этот человек... Вдруг у Гарри появилась идея. — Гермиона, а ты не знаешь заклинание, способное обездвижить человека, но не как Петрификус Тоталус, как статуя, а просто... — он пытался правильно подобрать слова, но Гермиона все поняла сама. — Заклинание пут, что ли? Ты же и сам его вроде знаешь, разве нет? Что-то такое Гарри припоминал. Но в реальном бою использовать нечто подобное ему почему-то показалось глупостью. А зачем еще оно нужно, кроме боя, верно? Стоя у входа в кабинет зельеварения, Гарри сжимал волшебную палочку, проговаривая про себя заклинание. Рука то превращалась в твердый кулак, то слабовольно разжималась. Наконец, он набрал побольше воздуха в грудь и собирался постучать, как вдруг с той стороны послышалось ненавистное, тягучее «Войдите». Да уж, эффект внезапности у него ни к черту. Распахнув дверь пинком ноги (что каралось как минимум недельными отработками), Гарри скороговоркой выпалил заклинание пут. В комнате почему-то было темно, хоть глаз выколи, зеленый светильник у дальнего стеллажа создавал замогильную атмосферу. Из темноты на него обрушился тихий бархатистый смех. Раздраженно наколдовав свет, Гарри уставился на профессора, оказавшегося связанным прямо в своем любимом кресле. Черные пустые глаза ничего не выражали и смотрели изучающе. Рот исказила знакомая усмешка, но теперь она словно была по-настоящему живой, реальной. Его, кажется, действительно забавляла ситуация. Контраст почти задорного выражения лица с холодным и нарочито безразличным голосом был очевиден: — И что вы собираетесь с этим делать, мистер Поттер? *** В планах было все. Позорное бегство, триумфальная победа, желание разорвать своими зубами и желание задушить в объятьях. Но сейчас Гарри не нашел ничего лучше, чем промямлить: — Где мой галстук? Смех вновь огласил подземелье. Испугавшись незваных свидетелей, Гарри вернулся на пару шагов и закрыл за собой дверь. Потом принялся настороженно ждать, не опуская палочки. Что-то здесь было не так. Снейп — умелый боец, он недаром много лет желал занять пост профессора ЗОТИ. И он Пожиратель Смерти, даже если бывший. И он... он не идиот, чтобы так легко попасться школьнику, пусть даже неплохо подготовленному, как Гарри. Он знал, что его самый нелюбимый ученик стоит за дверью. Скорее всего, он даже слышал его мысли, и знал заклинание, которое Гарри для него приготовил. А сейчас он сидит в кожаном кресле и смеется! Безумие. Этого Гарри не ожидал... как, впрочем, и прошлой ночью. Успокоившись, Снейп насмешливо посмотрел на Гарри. Откинув голову, он закусил губу и спросил: — Как рука? Сначала Гарри не понял, о чем он. Порез уже зажил и почти не беспокоил. Но потом вспомнил, что именно Снейп отпустил его с занятия, из-за чего он прогулял весь день. Злоба вновь накрыла его с головой. — А вам какое дело? — грубо ляпнул он. — Что у вас там? Ловушка, засада? Что вы задумали? Отвечайте! — О, а вы дерзить мне вздумали, Поттер, — абсолютно спокойно заметил Снейп. С притворной обидой в голосе он сказал: — Никакой благодарности от учеников, никогда. Впрочем, я привык. — А за что нам вас благодарить? — У Гарри словно открылся потайной шлюз, в который он скидывал всю горечь и разочарование последних 4 с половиной лет. — За оскорбления? Тычки? Отнятые баллы? Студент вспомнил дрожащего Невилла, каждый раз сжимающегося вдвое, стоило только Снейпу пройти мимо, и его передернуло. Снейп невидящим взором уставился куда-то над его ухом, а после задумчиво изрек: — Вижу... Пожалуй, я неплохо навредил вам и вашим друзьям... мистер Поттер. От удивления у Гарри отняло дар речи. Снейп? Признает ошибки? Прямо перед ним? Ненавистным Поттером? — Ну почему сразу «ненавистным», м? Я не питаю к вам ненависти, правда, — серьезно добавил учитель, теперь уже глядя прямо в зеленые глаза. Наблюдать за реакцией Гарри, наверное, было бесценно. Он словно впал в ступор, остекленевший взгляд искал ответы, бегая по комнате подстреленным зайцем. Здесь точно какая-то ловушка! Подвох! Нелепица... Наконец, не выдержав напряжения, Гарри всплеснул руками: — Вон из моей головы! Даже в ситуации, когда Снейп сидел перед ним связанный и обездвиженный, а Гарри возвышался над ним с палочкой наперевес, мальчик все равно смотрел на учителя будто снизу вверх. Ужаснувшись, он рухнул на ближайший стул. Помолчав пару секунд для приличия, все еще усмехающийся про себя Снейп поинтересовался, как бы между прочим: — Так что мы делать будем? Гарри растерянно потирал коленки, вверх-вниз, вверх-вниз. Так он делал, когда нервничал. Наконец он решительно и приглушенно сказал: — Не знаю, но сначала отдайте мне галстук. Он мне нравился. Хмыкнув, профессор криво улыбнулся: — А он на мне. Либо развяжи, либо снимай сам. *** Легкое опьянение прошло, разум стал чистым, как стеклышко, благодаря долгому здоровому сну. На Гарри свалилось осознание, всей своей литой гранитной глыбой. Его изнасиловали. Им воспользовались. Это было вчера, прямо здесь, на этом столе. Он не сразу все понял, потому что чувствовал только то, что ему разрешили чувствовать. Он ничего не видел и не слышал даже собственных криков. Он не отдавал себе отчета. Это было... — Отвратительно. Гарри медленно встал со своего места, руки вновь принялись месить воздух, то сжимаясь в кулаки, то раскрываясь в ладони. Снейп невольно дернулся в кресле, но его запястья были плотно соединены с подлокотниками — так на сидячем сработало заклинание. — Дошло наконец? — Видимо, он решил отшутиться. Гарри всего трясло. Он стоял и не видел ничего перед собой, кроме профессорского стола. — Вы... вы... что вы сделали?.. Зеленый яд этого взгляда мог бы прожечь дыру насквозь в сальной голове, прислоненной к высокой кожаной спинке. Кулаки стало физически тяжело держать при себе. Но Снейп, кажется, того и добивался. Он смаковал каждую секунду, играя желваками и посмеиваясь. Чем еще больше бесил и раздражал. Своеобразный вечный двигатель. Гарри вдруг понял, как сильно его ненавидит. Как терпеть не может это лицо, уродливое, с огромным носом и бесцветной кожей. Как хочет схватить его за эти мерзкие волосенки и таскать по всему замку, пока не надоест, считая каждую ступеньку или выступ. Как мечтает утопить черноту его души в ванной для старост, чтобы пускать при этом веселые цветные пузыри и смеяться, когда они будут лопаться, сталкиваясь с потолком. Но больше всего ему хотелось мщения. Его не интересовал секс. Просто хотелось... наказать, сделать больно. Обойтись так же, как обошлись с ним. Хоть он и чувствовал, что это будет уже не насилие, потому что невозможно изнасиловать того, кто этого хочет, но ему было плевать. Теперь он — хозяин положения, и с этим придется считаться даже вечно грозному профессору. Смачно сплюнув, он пинком ноги отбросил в сторону стул и подошел. — Ну зачем портить мебель? Это имущество шко... — Силенсио! — звучно проговорил Гарри, величественно взмахнув палочкой. Решение принято, и в нем не осталось ни капли сомнений. — И без нравоучений тошно, — зачем-то добавил он несколько извиняющимся тоном, но тут же взял себя в руки вновь. Обходить стол нужно было слишком долго, так что он просто поставил на него одно колено и схватил профессора за подбородок. Тот отвел глаза, и Гарри со злостью тряхнул его голову, сейчас кажущуюся такой маленькой и хрупкой: — Не смей! В глаза мне смотреть! — Игнорирование. Что ж... — Или хотите их вовсе лишиться, сэр? — он сделал упор на вежливое обращение, окончательно доведя любые границы между ними до абсурда. Черные глаза медленно поднялись, они казались сдержанно заинтересованными. Рот плотно сжат, не имея возможности испустить ни звука. Гарри вдруг захотелось проверить, не сном ли было произошедшее прошлой ночью, правда ли эти губы целовали его вчера. Разумеется, он переборол соблазн, покрепче схватив подбородок, так, чтобы рот оказался скрыт под рукой. Пару секунд любования, и Гарри удовлетворенно кивнул. Вот уж сейчас он позабавится! Отплатит за все годы унижений и страданий! Он заставит его молить о пощаде... и громко! Айсберг в глубине этих глаз превратится в покосившегося снеговика без глаз и носа на пороге весны. Он сломает его. Сделает вещью. Послушной и жаждущей ласки хозяина... каким вчера сделали его. Самым сложным было начать. С чего же начать, а, профессор Северус Снейп?