Драбблы и зарисовки

Для Уилла он именует это упражнением. Когда увиденный мрак переполняет с головой, требуется небольшое напоминание о присутствующей в мире красоте. «Найди время оглянуться вокруг, обнаружить нечто красивое или просто приятное глазу. Сделай фото. Просто как память о приятной мелочи». Время от времени Уилл именно так и поступает. В предрассветный час он листает фотографии на телефоне, прогоняя цепкие лапы ночных кошмаров снимками склонившей ветви ивы у любимого ручья, скрутившегося клубочком Бастера, примостившегося рядом с Уинстоном, разложенных перьев, готовых стать приманками. Уиллу нравится его коллекция симпатичных мелочей и однажды, наполненный желанием поделиться с кем-либо, он отправляет снимок Ганнибалу. На фото изображено то, что, по мнению Уилла, должно Ганнибалу понравиться: кости животных, обнаруженные во время прогулки с собаками. Плоть уже давно истлела, а между рёбер пробились ростки папоротника. Уилл думает сопроводить фотографию каким-то пояснением, но каждая придуманная им фраза кажется неловкой и вынуждает неуютно ёжиться. Ещё сильнее он сжимается, когда фотография без подписи оказывается прочитанной, но не удостаивается никакого ответа. На следующий день Ганнибал отвечает ему фотографией: предзакатные лучи, пробивающиеся сквозь окна его офиса, поднявшаяся пыль затуманивает золотой цвет. Уилл стоит на крыльце и молча смотрит в телефон, а затем загадочно улыбается самому себе. Через верхушки деревьев он видит тот же закат, который Ганнибал наблюдает сквозь бело-красные занавесы своего кабинета. Их переписка продолжается некоторое время, Уилл счастлив делиться с кем-то уютными мелочами собственной жизни; Ганнибал счастлив проникнуть в повседневную жизнь Уилла. Болезнь прогрессирует, и снимки Уилла становятся всё более беспорядочными и мрачными, но глаза Ганнибала они услаждают точно так же, как раньше. В ответ Ганнибал присылает ему цветы в лучах солнца, аккуратно разложенные ингредиенты для кулинарных блюд, красное мраморное мясо с прожилками внутримышечного жира, а ещё луну в ночном небе. Когда Уилл попадает в тюрьму, Ганнибалу не хватает их привычного обмена фото гораздо сильнее, чем он предполагал. Закоулки своего разума, проблески мыслительного процесса — Уилл раскрывал их настолько охотно и свободно, что Ганнибал сам не осознавал всю важность их переписки, пока не утратил её. Уилл возобновляет терапию, и вскоре после этого, сначала слегка нерешительно, он возобновляет их фотообмен. Переписка идёт так, будто и не прерывалась ни на минуту. Но сейчас фотографии становятся частью соблазна. Пропала воодушевляющая нежность бескрайних полей, собачьих лап и небольших презентов от дикой природы. Уилл отправляет фото своего наполовину затемнённого жилища, сброшенных на край кровати смятых пижамных брюк, остатки янтарной жидкости на самом дне стакана. Не то, что бы Ганнибал не видит ловушку, просто он слишком беспомощен перед ней и собственной жаждой ответить. Уилл дарит ему проблески надежды, и Ганнибал расцарапывает собственную грудь, пропуская их внутрь. Он отправляет складки бархатных покрывал, тёплый свет камина, играющий поверх розовых шрамов на запястьях, поблёскивающее лезвие керамбита.