Драбблы и зарисовки

В Дубровнике жизнь течёт неспешно; дом с красными черепицами удобно устроился на одном из холмов. Чаще всего Ганнибал фотографирует вид на окружённый скалами залив: Уилл получает несколько его снимков каждую неделю. Самому Уиллу требуется чуть больше времени, чтобы ответить взаимностью. Кажется, что все драгоценные мелочи его жизни забрала Италия, тюрьма и бурлящие волны, и теперь ему страшно. Он начинает потихоньку, не готовый сразу выложить на тарелку своё чуткое сердце. Уилл присылает Ганнибалу фото своего обеда. Тот не выглядит ни грандиозным, ни вообще впечатляющим, но Ганнибал доволен. Чувствуется, что Уилл хотел оформить блюдо красиво, даже использовал аккуратно разложенные столовые приборы. Иногда Уилл добавляет подписи или комментарии. «это я поймал сегодня» «хлеб сделал сам — он не очень» «сверху пригорело, но на вкус отменно» Ганнибал присылает закаты, залив и цветы растущего в саду персикового дерева. «Чуть позже летом я приготовлю жареные персики с маскарпоне». «Пирс справа особенно очарователен ранним утром». Всё прозаично и чересчур осторожно — только самое необходимое. Проходят недели, и потихоньку Уилл раскрывается. Он продолжает отправлять кулинарные фотографии, будто хвастаясь Ганнибалу прогрессом на этом поприще, но со временем добавляются поездки на озеро, внутренности отремонтированных им моторов, ремонт в доме. Уилл будто бы позволяет Ганнибалу проникнуть в образовавшуюся в его жизни прореху. В прошлом Ганнибал просчитался; Уилл продолжает оставаться для него чем-то вроде слепого пятна. Он хочет оказаться прав в своих догадках, когда Уилл присылает дрожащее трёхсекундное видео, где просто тяжело дышит во тьме. Ганнибал отвечает ночным снимком мостовой, рядом белая стена, вдалеке виднеется фигура, освещённая светом уличного фонаря. Вместо подписи одно слово: «Охота». Отвечает Уилл несколько дней. На фото — сбитые до красного цвета костяшки, пальцы элегантные, как виноградные лозы. Сладкие, неряшливые раны, которые Ганнибал желает вылизать дочиста. «своими руками», — печатает Уилл. С этого момента мир обретает ясность. «наконец приготовил вкусный пирог» «Я не пробовал это необычное мясо так долго». «уинстон нарыл это в лесу» «Созревающие персики превосходны». «он попытался прорваться. даже не видел как я подошёл» «Я часто рисую тебя с этого ракурса». Повседневность идёт бок о бок с жестокостью. Ганнибалу нравится документация на новую лодку, нравится изучать узоры его ран, нравится отношение Уилла ко своей быстро растущей силе. С того момента, как Уилл обнаружил телефон в своём почтовом ящике, проходит уже больше года. Небо над Уиллом чернильно-чёрное, то там, то тут пробиваются звёзды, да ветер шумит в кронах деревьев. Первое дыхание осени прокрадывается в щели вокруг двери. Хруст листьев под ногами, запах разложения в воздухе, Уилл одержим той неспешной чувственностью, которой не было с момента поздних ужинов у Ганнибала: вино, виски и секреты на двоих. Сейчас проще, ведь над головой не нависает тяжёлый молот предательства. Внутри Ганнибала — жидкий огонь, он наслаждается им открыто, не скрывает своего удовольствия. У Ганнибала солнце только начинает скользить по верхушкам холмов, свежесть рассвета постепенно переходит в знойное золото дня. Просыпаться нужно рано, и Ганнибал лениво ворочается на простынях, наслаждаясь скольжением ткани по коже. Знакомый сигнал телефона заставляет вытянуться на матрасе, и Ганнибал приподнимается на локте, чтобы увидеть полученное сообщение. Уилл до сих пор был скуп на фото, но сегодня он устраивает ему целый пир. Прикрытые мягкими покрывалами бёдра, гладкая грудь, кремообразная в лунном свете. Мягкие тёмные кудри на загривке. Плюшевые, раскрасневшиеся губы от того, что их многократно кусали. А вот прячущаяся под чуткими прикосновениями кончиков пальцев сама драгоценная часть: даже после всех этих лет слегка розовый шрам. Шрам, оставленный Ганнибалом. Сейчас, когда за ним не наблюдают тюремные надзиратели, Ганнибал позволяет разгоревшемуся внутри желанию молнией пробить свою грудь. Его пальцы дрожат. «Ещё. Прошу тебя». Видео, не длинное, и в то же время его оказывается достаточно. Уилл сбрасывает одеяло и пробегает ладонью по бёдрам. Ганнибал готов разрыдаться. Не один раз он видел Уилла без одежды, но никогда это не было так. Сейчас его обнажённость — это вызов, насмешка, поддразнивание. Уилл хорошо осознаёт, каким оружием обладает. В Ганнибале пробуждаются те чувства, которые некогда были в его сердце в те самые уютные вечера в Балтиморе, и одно желание — самое сильное — ответить взаимностью, раскрыться больше. Ганнибал не ощущает смущения, да и прежде он никогда не стеснялся собственного тела. Он воспринимает его как инструмент, предназначенный для той или иной цели, но когда он обнажается и делает фото, боязнь змеёй сворачивается в животе. Ошибиться сейчас в намерениях Уилла будет невосполнимой потерей. И пусть со стороны его вопрос выглядит жалким, но он всё же печатает: «Это то, чего ты хочешь?» «хочу видеть, как ты думаешь обо мне». Уилл предполагает, что Ганнибал ответит ему с элегантностью, с изысканной, продуманной композицией. Ганнибал присылает видео. Порновидео. Блестящий пот на покрасневшей коже, пальцы до побелевших костяшек сжимают простынь, затем следуют изголовье и сам Ганнибал. Затруднённое дыхание, скользкие шлепки кожи о кожу. Звук отчётливо стоит в ушах, Уилл почти чувствует соль на своём языке, когда Ганнибал кончает на собственную ладонь. Прежде ему никогда не приходило в голову, что Ганнибалу можно просто позвонить. Его номер — единственный, забитый в телефонную книгу, и нажать кнопку вызова оказывается чертовски легко. Ганнибал держит трубку так близко, что буквально врезается в неё щекой. Его голод хотя бы по части Уилла настолько мощный, что он готов проглотить его целиком. «Просто скажи мне адрес, и я приеду».