Драбблы и зарисовки

Зайти впервые в дом — словно пробудиться от глубокого сна. Глаза Уилла были закрыты годами, и наконец он прозрел. Теперь свет слишком яркий, и можно обрушиться под весом его лучей. Вероятно, это просто истощение. Одиннадцать часов перелёта, бесконечная пересадка в Копенгагене, а ещё постоянное беспокойство за состояние собак во время поездки. Впрочем, Ганнибал видел его в состояниях и похуже. Проходит едва две недели, как фотообмен возобновляется. Они оба заблуждались, предполагая, что теперь их физической близости достаточно, и отправлять друг другу приятные мелочи жизни бессмысленно. А потом они начинают скучать за самим процессом, за тщательным отбором, за повседневным напоминанием, что какой-то момент текущего дня был по-настоящему прекрасен. Ганнибал фотографирует, как Уилл спокойно и безмятежно любуется персиковым деревом в саду. Вечером он отправляет этот снимок Уиллу так, будто в их переписке и не произошло никаких перемен. Уиллу нравится фотографировать руки Ганнибала, когда тот готовит. Обычно он старается не вмешиваться и делает быстрые снимки украдкой, как только подворачивается такая возможность. Иногда же Уилл по-собственнически обнимает его со спины, держа в руках телефон, и затем фокусируется, сопровождая свои действия фразами вроде «Сожми пальцами мясо, вот так вот» или «Пусть твои ладони будут перепачканы соком». Ганнибалу нравится фотографировать руки Уилла, когда тот причиняет кому-то боль. Ему нравится смаковать его захваты и удары, какими бы грязными те не были, со временем его настроение передаётся Уиллу, и тот делает сладкое, словно сироп, предложение, которому Ганнибал не в силах противиться. Ганнибал обходит Уилла по кругу, наблюдая за его работой, ловит в объектив только случайные моменты, позволяя остальным оседать внутри внушающей ужас и восхищение волной. Пол ванной выложен прохладным камнем с выгравированными узорами. Каждый день Уилл моется быстро и практично, и только после убийства позволяет себе отмокать. Ему по вкусу появляющееся во время убийства месиво, и ему нравится вычищать его позже. Ганнибал приобретает масла и лосьоны, а у залива он находит морскую губку. Ганнибал с удовольствием наблюдает из-за деревянной ширмы, как Уилл снимает окровавленные вещи и позволяет горячей воде смывать с себя грязь. Ему нужно это небольшое разделение, нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Когда вода стекает по вымазанным кровью кудрям, рельеф напоминает выступающие на мраморе вены. Ганнибал фотографирует разводы на теле Уилла, которые из красного со временем становятся розовыми, а затем и вовсе пропадают. В воде он выглядит словно сирена, обладающая губительной привлекательностью. Ганнибал моет волосы Уилла, втирает масло в его кожу, разминает напряжение в мышцах. В кровати Уилл седлает Ганнибала и снимает его изменившееся лицо, сжимая их влажные возбуждённые органы вместе. Он отправляет эти фото через пару дней или даже недель, когда точно знает, что Ганнибал находится в магазине, или же, допустим, у портного. Открывая фото, Ганнибал ясно видит, как на расстоянии Уилл прикусывает злорадную улыбку.