Райские цветы

       — Господин Ваньинь! Господин Ваньинь!        — Господин Цзян!        — Молодой господин Цзян!        — Госпожа Ли!        — Госпожа Цзян!        Первой закричала скандальная Ван Мэй, которая побежала навстречу молодым хозяевам, не заботясь о людях, которых расталкивала на своем пути. Услышав ее, многие стали оборачиваться, и к крикам радости присоединились новые голоса.        Не Хуайсан отошел, глядя, как группа людей разного возраста окружает молодых господ. Старшие отважились прикоснуться к их одеждам и волосам, а несколько детей вцепились в юбку Яньли. Мужчины низко поклонились им обоим и устремили полные печали и отваги взгляды на своего нового главу.        — Я так рада вас видеть, — улыбнулась Яньли со слезами на глазах и наклонилась, чтобы взять на руки самого маленького ребенка. — Стольким удалось спастись. Я думала… Мы думали, что погибших гораздо больше…        — Многие смогли укрыться в кладовой, пока ученики сражались, — сказала Ван Мэй, подходя к молодой госпоже. — Когда мы вернулись из деревни по секретному туннелю, то смогли оттеснить противника. Нас было больше вначале, но выйти из города было нелегко. Если бы не молодой господин Цзинъи…        — Цзинъи с вами? — спросила юная госпожа Цзян, заметив краем глаза реакцию брата.        — Он сейчас с Ли Шань. Следуйте за мной, юная госпожа, я проведу вас.        Ван Мэй взяла ребенка из рук Яньли и передала его другой женщине, прежде чем они направились к дому в конце улицы.        Яньли оглянулась через плечо и увидела, что Цзян Чэн все еще разговаривает с мужчинами, делая вид, что ничего не слышал. Она покачала головой, вздохнула и поспешила за девушкой.        Дом, по-видимому, был обустроен под лазарет. В самой большой комнате стояли кровати — почти все были заняты.        Служанка шла между койками, время от времени наклоняясь, чтобы проверить температуру некоторых больных.        —…Затем появился молодой господин. Как Бессмертный, спустившийся с небес, чтобы спасти нас. Никогда бы не подумала, что он такой сильный… Ну, он должен быть таким, чтобы хорошо помогать на кухне, но мы никогда не видели, как он сражается. Хотя он и потерял большую часть сил!.. Я имею в виду, если бы у него были все силы, он, вероятно, уничтожил бы этих засранцев, а не просто сбил их с ног.        Ван Мэй не переставала болтать, рассказывая Яньли о своих злоключениях с тех пор, как они обнаружили псов Вэнь в деревне. Она как раз закончила, когда заметила среди присутствующих знакомое лицо.        — Ли Шань! — крикнула Ван Мэй. — Смотри, Ли Шань! Это же юная госпожа!        Ли Шань, стоящая рядом с женщиной, которая измеряла температуру, обернулась и заметила Цзян Яньли. Будучи не такой эмоциональной, как ее юная помощница, она поспешила к ним, чтобы отвесить подобающий поклон.        — Моя госпожа… — приветствовала она со спокойной радостью. — Приятно видеть, что вы здоровы.        — И я счастлива за вас, а-Шань. Я очень рада, что так многим удалось прорваться.        — Спасибо молодому господину! — снова вмешалась Ван Мэй.        — Совершенно верно, — кивнула Ли Шань.        — А где же мой шурин? Мы его еще не видели…        — Мы пользуемся силой рук Лань, как и всегда, — усмехнулась Ли Шань, выгибая бровь.        Ли Шань повела юную госпожу Цзян к задней части дома. Даже не выходя во внутренний дворик, можно было услышать стук топора, выдающий, что Цзинъи колет дрова.        — Господин Цзинъи! — крикнула Ван Мэй, бросаясь к нему. — У нас гости!        Лань Цзинъи оставил топор и повернулся, удивленно посмотрев на женщин. Он собрал волосы в высокий хвост и снял верхнюю тунику, чтобы было легче работать. Хоть он был еще подростком, его тело выглядело стройным и мускулистым, что наглядно демонстрировала белая промокшая от пота рубашка, липнущая к торсу.        В любое другое время Цзинъи обратил бы внимание на свой внешний вид при встрече с несколькими женщинами, но в тот момент он осознавал только то, что Яньли была в безопасности, что Цзян Чэн, вероятно, был здесь же… И он просто побежал навстречу девушке.        Однако, в нескольких шагах от нее, парень вспомнил, что, работая, вспотел как свинья, и остановился, почтительно склоняясь перед Яньли.        — Я рад, что вы здоровы, госпожа.        — А-И, что за чушь? — она засмеялась со слезами на глазах. — Ты в порядке! Мы так волновались за тебя!        Она протянула руки, чтобы притянуть его к себе, но парень сопротивлялся, утверждая, что он грязный и потный. Однако Яньли не сдавалась, да и Ван Мэй подтолкнула молодого Альфу в объятия невестки. Цзинъи смирился, но ограничился тем, что положил руки на плечи Яньли.        — Я так счастлива! — крикнула Ван Мэй, бросаясь на спину Цзинъи и присоединяясь к его объятиям.        Яньли рассмеялась. Ван Мэй всегда была одной из ее любимиц, еще одной девушкой, которую Цзян Фэнмянь подобрал на улице и привел домой. Она едва могла ходить, когда ее подобрал глава Цзян, но Ли Шань и Яньли сумели ее выходить. Так Ван Мэй и росла, будучи любимицей молодой госпожи.        Цзинъи протестовал, зажатый между двумя девушками, утверждая, что все это неловко и неуместно.        Громкий кашель заставил троицу оглянуться и обнаружить Цзян Чэна в дверях кухни.        Цзинъи почувствовал, как его щеки запылали, когда Ван Мэй быстро отстранилась. Однако Яньли не разомкнула объятий и сказала:        — А-Чэн, Цзинъи в безопасности. Разве ты не счастлив?        — Вижу, — ответил тот, скривившись.        Молодой Лань мягко высвободился из объятий невестки и поклонился.        — Рад видеть вас здоровым, господин, — сказал он официальным тоном.        — Аналогично.        — Я хочу выразить, — продолжал Цзинъи, не поднимая глаз, — мои соболезнования в связи с судьбой ваших родителей. Оба доблестно сражались и пали с честью.        Повисла тишина. Цзинъи выпрямился, сбитый с толку, и столкнулся с полным слез взглядом Яньли и хмурыми глазами Цзян Чэна.        — Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Я думал…        — Мы знаем, что они мертвы, — прервал его альфа, и Цзыдянь высек маленькие фиолетовые искры.        Цзинъи опустил глаза на кольцо на руке мужа и промолчал.        — Молодой господин остался, а мы сбежали, — осторожно объяснила Ли Шань. — Он…        — Ты их видел? — спросил Яньли. — В конце? Ты видел все до конца?        — Мгм… Вэнь Жохань убил их. Обоих.        Молодой Лань вспомнил слова, которыми обменялись двое глав, предложение Цзян Фэнмяня о переговорах, обещание Вэнь Жоханя уничтожить все, что когда-то разлучило их… начиная с его жены. Эту часть он предпочел не рассказывать. Сейчас не подходящий момент. А может, таковой никогда и не наступит.        — И ты ничего не сделал?        Вопрос Цзян Чэна заставил его вынырнуть из воспоминаний. Цзинъи несколько раз моргнул, не понимая обвинительного тона Альфы.        — Я…        — Ты смотрел, как их убивают прямо у тебя на глазах?        — Цзян Чэн… — тихо позвала Яньли.        — Как ты смеешь показываться нам на глаза сейчас? Неужели мой отец не был достаточно снисходителен к тебе? Было приятно видеть мою мать убитой? Как ты мог? Как ты мог сбежать и позволить ему убить их? Ты просто остался смотреть, ничего не делая? Кто ты такой? Что же ты за человек?        — Бесполезный Альфа! — крикнул Цзинъи. — Вот кто я такой, Цзян Ваньинь! Бесполезный Альфа, который не может накопить достаточно Ци, просто чтобы сбить человека с ног. Бесполезный Альфа, который через несколько часов нуждается в отдыхе, чтобы восстановить свои силы. Да, я был готов сражаться, умереть вместе с ними… Неужели ты думаешь, что я вернулся один, чтобы посмотреть на их смерть? Глава Цзян сошел с ума, когда Жохань убил твою мать! Это был его выбор! Это был его выбор — умереть от рук Жоханя, потому что он знал, что!..        Он резко замолчал, вспомнив, что не должен рассказывать о своем открытии. Цзян Фэнмянь знал, что его смерть выведет Вэнь Жоханя из равновесия достаточно, чтобы остановить нападение. Конечно же, после такого глава Вэнь лишь умножил жестокость по отношению к дому врага.        — Вот кто я, — повторил он уже спокойнее. — Бесполезный Альфа, который годен только для того, чтобы рубить дрова. Этот смиренный ученик просит разрешения вернуться к работе… глава клана Цзян.        Впервые его назвали так, и Цзян Чэн замер. Сердце застряло в горле, но Цзинъи и не стал дожидаться ответа, развернулся и вернулся к куче дров.        Первый удар топора вывел Цзян Чэна из оцепенения. Секунду он смотрел на спину молодого мужа и тут же развернулся, быстро шагая прочь.        Яньли посмотрела на обоих Альф, прежде чем с тихим вздохом повернуться к Ли Шань.        — Давай посмотрим, чем я могу помочь тебе, а-Шань.        Продолжая рубить дрова, Цзинъи не обращал внимания на слезы, бегущие по щекам. Черт, похоже, что потеряв своего Альфу, он стал еще и гребаной девицей.

***

       Не Минцзюэ открыл дверь спальни и прислонился к косяку. Его глаза следили за движениями Омеги, пока тот укладывал одежду в сундук.        Мэн Яо не прекращал расхаживать по комнате, собирая каждый предмет, который он принес с собой, прибыв в Нечистые земли. Он сменил мужскую одежду на светло-зеленое ханьфу с золотыми пионами на рукавах и нижней кромке юбки. Его волосы были убраны просто и изящно и украшены висящими цветочными шпильками, которые звенели каждый раз, когда он наклонялся. Он еще не надел неудобные туфли на высоких каблуках, поэтому его босоногие шаги были бесшумны.        После нескольких минут молчаливого созерцания, Омега выпрямился и слегка повернулся к Минцзюэ, проговаривая с мягкой улыбкой:        — Вы собираетесь оставаться там все утро, глава Не?        Чифэн-цзунь зашел в комнату и остановился позади Омеги, не касаясь его.        — Тебе вовсе не обязательно это делать.        — Все уже решено, Вы ничего не измените.        — Это мой долг как…        — Как суженого Цзэу-цзюня, — перебил Мэн Яо, поворачиваясь к нему лицом. Будучи ниже ростом, он был вынужден запрокинуть голову, чтобы посмотреть в темные хмурые глаз. — Как будущий супруг Цзэу-зцюня, Вы должны найти его и предложить свою помощь. Как глава клана Цинхэ Не, это ваша обязанность следить за благополучием ваших людей и готовиться к войне, которая может вспыхнуть в любой момент. Вы не можете носиться, как влюбленный подросток…        — Я не…        — С другой стороны, Чифэн-цзунь не сможет остаться незамеченным. Я сомневаюсь, что кто-то не знает вас хотя бы понаслышке. Но «райский цветок» — это незначительное существо, которого никто не хватится.        — Я думаю, ты привлечешь много внимания, — проворчал Не Минцзюэ, глядя на женскую одежду и слегка подкрашенное лицо.        Мэн Яо удивленно выгнул бровь.        — Это комплимент, глава Не?        — Это факт. Ты привлекаешь больше взглядов, чем должен. И твой запах…        Омега не двигался, наблюдая за тем, как альфа колеблется, пытаясь подобрать правильные слова. Уголки губ, окрашенных в нежно-розовый цвет, слегка изогнулись в улыбке. Заметив это, Не Минцзюэ отбросил идею изложить свои мысли словами и, сделав еще один шаг, обнял юношу за талию одной рукой, и наклонился, грубо целуя.        Мэн Яо удивленно вздохнул, не ожидая атаки, и язык Альфы вторгся внутрь, исследуя почти отчаянно. Повинуясь чисто инстинктивному порыву, парень обхватил руками плечи мужчины и сжал пальцы на темно-зеленой тунике.        Руки Не Минцзюэ нетерпеливо погладили спину Омеги, обхватили его за поясницу и притянули ближе к себе.        Чувствуя доказательство растущего желания главы Цинхэ Не, Мэн Яо надавил ладонями на грудь мужчины, отодвигаясь на несколько сантиметров.        — Вы испортите мне макияж, господин, — заметил он, улыбаясь и тяжело дыша.        — Не уходи, — настаивал Не Минцзюэ, опустив голову и уткнувшись лицом между шеей и плечом омеги. — Тебе вовсе не обязательно уходить. У тебя нет никаких обязательств.        — Дайте мне поверить, что есть, — перебил Мэн Яо, опустив веки, тень от изогнутых подкрашенных ресниц упала на скулы. — Позвольте мне поверить, что я один из ваших людей, что я могу служить вам, что вы доверяете мне настолько, что готовы вверить безопасность будущего мужа.        Чифэн-цзунь тихо взревел и, выпустив его из объятий, отошел от Мэн Яо, расхаживая по комнате и одновременно сжимая и разжимая кулаки.        — Ты ведь вернешься, да? — потребовал он, не прекращая метания. — Ты не воспользуешься этой возможностью, чтобы сбежать от меня.        — С чего бы мне это делать?..        — А что я буду делать, пока тебя нет? Ты об этом подумал? Твой запах — это единственное, что спасало от головных болей.        Улыбка, появившаяся было на губах Омеги, исчезла как по волшебству. Головные боли. Как он мог забыть об этом?..        Спокойно и уверенно Мэн Яо поднял руки к волосам и выпустил одну прядь. Он умело заплел тонкую косу и, вынув из-за пояса золотой клинок, отрезал ее.        Не Минзцюэ наблюдал за ним почти с ужасом, когда молодой человек протянул свою косу, со слишком совершенной полуулыбкой.        — Я рекомендую вам держать ее в мешочке с кусочками коричной коры. Также было бы неплохо добавить немного гвоздики, чтобы лучше сохранить мой аромат.        Глава клана Цинхэ Не взял тонкую косичку. На секунду пальцы обоих мужчин мягко соприкоснулись. Мэн Яо быстро отдернул руку, прежде чем развернуться на пятках и продолжить собирать вещи.        — Поскольку мне нужно уехать до рассвета, я прошу вашего разрешения поужинать сегодня в моей спальне и лечь спать пораньше.        — Разумеется. Я оставляю тебя, так что заканчивай сборы.        Омега продолжал раскладывать пергаменты в сундуке поверх плотно уложенной одежды, пока не услышал, как закрылась дверь. Только тогда он медленно опустился на колени и закрыл глаза, откинув голову назад.        В своем сознании он снова увидел выражение лица Не Минцзюэ, когда тот услышал, что Лань Сичэня видели в окрестностях Юньпина. Он снова услышал отчаяние в голосе мужчины, решимость отправиться на поиски, гнев, когда он понял, что Хуайсан прав и ему нельзя оставить пост главы сейчас. Желудок Омеги скрутило почти болезненно, будто говоря, что он совершил ошибку, поверив, что этот Альфа может что-то почувствовать к нему — Омеге, проститутке, «райскому цветку». И Цзинь Гуаншань, и он просчитались — он нечто гораздо большее, чем глава Цзинь.

***

       Цзян Чэн опустошил кружку с алкоголем и покрутил ее в руках. Он потянулся было к бутылке вина, но вспомнил, что все время совершает ошибки по пьяни, поэтому, передумав, встал и бросил на стол несколько монет.        Глава клана.        Глава клана Юньмэн Цзян.        Глава Цзян.        Эти слова крутились у него в голове. Хотя он, уже покидая Лотосовую пристань, понимал, что, скорее всего, никогда больше не увидит своих родителей, в глубине души он все еще надеялся. И госпожа Юй, и Цзян Фэнмянь были могущественными Альфами, заклинателями, не имеющими себе равных. И то, что теперь у него были доказательства смерти обоих, оставило глубокий след в сердце молодого Альфы.        В глубине души он понимал, что был несправедлив к Цзинъи. Мальчик не смог бы противостоять Вэнь, с его-то нынешней силой. Напасть на Вэнь Жоханя — самого могущественного заклинателя за последние сто лет — было бы самоубийством. Цзян Чэн резко остановился, рассматривая возможность того, что парень поддался бы импульсу. Образ, возникший в его сознании — мертвый Цзинъи, распростертый на полу, белая одежда вся в крови, навсегда сломанное тело, к которому он прикасался лишь дважды — вызвал у него горечь.        Его начало шатать, и он прерывисто задышал, пытаясь прогнать эти образы из головы. К тому времени, как ночной воздух очистил его разум, он был уже перед лазаретом. Он знал, что Цзинъи там, но стучать в этот час было безумием. Не думая долго, он прыгнул на стену, которая тянулась вдоль здания. Еще прыжок, и он оказался во дворе.        Его взгляд заметил фигуру, вышедшую из кухни.        Цзинъи недоуменно поднял взгляд и несколько раз моргнул, узнавая мужа. Поскольку Цзян Чэн не двигался, наблюдая за ним широко раскрытыми глазами, мальчик нетерпеливо фыркнул.        — Ты опять напился? — спросил он. — Да что с тобой такое? Разве ты не можешь справиться с проблемами другим способом?        — Я не пьян, — возразил Цзян Чэн, неуверенно двигаясь в его сторону.        — Конечно нет, — саркастически усмехнулся Цзинъи.        — Правда нет. Только не сегодня. Я совершенно трезв. Я могу убить сотню упырей и десять раз облететь город на мече. Хочешь посмотреть на это?        — Как бы мне ни хотелось, чтобы ты упал с меча и сломал себе шею, госпоже Яньли больше незачем страдать.        — Ты сомневаешься во мне, сопляк? — Цзян Чэн начал закипать.        — Только в твоем равновесии.        — Ты…        — Входи. Не скандаль больше, а то всех разбудишь. Это что-то вроде больницы, знаешь ли.        — А, — кивнул глава Цзян, понизив голос до шепота. — Точно. Ты дерзкий неуважительный тип…        Цзинъи выгнул брови и повернулся, возвращаясь в дом. Цзян Чэн смотрел ему вслед, но вместо того, чтобы остаться, пошел за ним.        Будто ожидая такой реакции, Цзинъи прошел прямо в спальню и придержал дверь, впуская мужа.        Оказавшись внутри, Цзян Чэн остановился в центре, следя широко раскрытыми глазами за парнем, который умело укладывал одеяла на полу в виде импровизированной постели.        — Ложись на кровать, — предложил Цзинъи, указывая на узкую койку.        Цзян Чэн прошаркал к ней, на ходу снимая тунику.        Цзинъи, не обращая на него внимания, сделал то же самое, готовясь ко сну.        Он уже заканчивал складывать дрова на кухне, когда услышал, как кто-то приземлился во дворе. Он и не думал, что увидит Цзян Чэна так скоро, не после утренней встречи. Слова мужа причинили сильную боль: он больше чем кто-либо другой признавал свою неспособность защитить глав Цзян. Однако слушать, как человек, которого он ценил — несмотря ни на что — обвиняет его и вынуждает признаться в своей бесполезности… Это было ударом по его гордости.        Мягкий аромат цитрусовых заполнил комнату, и Цзинъи повернулся, чтобы посмотреть на старшего, сидящего на кровати с опущенными плечами.        — Ваньинь? — тихо позвал он, подходя к нему. — Ваньинь, ты должен лечь и отдохнуть. Завтра ты почувствуешь себя лучше.        — Ты не хочешь спать со мной, — сказал старший Альфа, даже не спрашивая.        — Будет лучше, если…        — Ты все еще ненавидишь меня? — спросил Цзян Чэн, поднимая фиолетовые глаза к его лицу.        — Я не ненавижу тебя, Ваньинь, — вздохнул Цзиньъи, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Я просто думаю, что будет лучше, если…        — Поспи со мной. Пожалуйста. Я не собираюсь… Я просто хочу обнять тебя, Цзинъи.        Цзинъи подумал, что нельзя позволять убедить себя. Жестоко так обходиться с его сердцем — поддаться минутной слабости. Он не знал, что с ним будет, если во сне Цзян Ваньинь назовет чужое имя.        — Сяолан, — неожиданно прошептал он. — Мое настоящее имя Сяолан. Подвинься, чтобы я мог лечь.        Цзян Чэн повиновался, прилипнув к стене, чтобы не коснуться его. Только когда Цзинъи лег на спину и жестом подозвал к себе, Альфа Юньмэна подвинулся к нему и положил голову на грудь.        Цзинъи мысленно взмолился, чтобы биение его сердца осталось незамеченным.        — Мне нравится твой запах, Сяолан.        Эти слова были едва слышны, когда Цзян Чэн пробормотал их в одежды Цзинъи, который окончательно убедился, что сегодня не заснет